***
Хосок остановил свой байк, снял с головы шлем и прищурился, он стоял по адресу, который вчера написал Кан Ухёк. Утренние улицы были абсолютно безлюдны, хотя здания вокруг совсем не казались пустыми или заброшенными, по неочевидным приметам парень понимал, что здесь есть своя, пусть и невидимая жизнь. В конце переулка показалась большая тонированная машина, которая словно огромный зверь практически бесшумно подкрадывалась к Хосоку. Двери автомобиля распахнулись и из него вылезли трое мужчин, цепко рассматривая замершего байкера. Они вытащили из автомобиля щуплого паренька в порванной одежде, волосы его были всклокочены, потухший взгляд, словно у снулой рыбы, равнодушно мазнул по Хосоку и замер на асфальте. — Ты вовремя, молодец. — вместо приветствия похвалил, вылезший последним, Ухёк. — Вы двое у входа, остальные за мной. — раздал приказания. Хосок на секунду задержался, ожидая пояснений, но затем последовал за кучкой парней, не задавая вопросов. В подъезде было сумрачно и грязно, пахло кошками и застарелой нищетой, они поднялись на третий этаж и остановились перед массивной железной дверью, ярко выделяющейся на фоне облезлых стен. — Сделай так, чтобы тебе открыли и без вопросов. — Ухёк подтолкнул щуплого к двери и приложил палец к своим губам, требуя от остальных абсолютной тишины. Наркоман заскрёбся в дверь, тихо поскуливая, Хосок видел как нахмурился Ухёк и уже приготовился пнуть парня, как за дверью послышались шаги и строгий голос спросил «Кто?». Переговоры не заняли много времени, то ли визитёра знали, то ли ничего не боялись, но дверь широко распахнулась и в квартирку со всего маха втолкнули паренька, а за ним влетели и все остальные. Вряд ли маленькую комнатку, в которой притулился старенький холодильник, пара кресел, электрическая плитка и порванный диван можно было назвать квартирой, хозяин, открывший дверь, с ужасом таращился на ворвавшихся, сглатывая слюну. — Ай-я-яй, Намён, нехорошо. — Ухёк стоял напротив парня и покачивал головой. — Воруешь. — Ухёк, нет, поверь! Это клевета, я всё объясню, я из своих запасов, я просто поделиться, я никогда… — взгляд говорившего становился всё безумнее, его начала бить крупная дрожь, он никак не мог совладать с ногами, повалившись на колени. — Ты же знал, что Босс не прощает предателей. — Ухёк повернулся к Хосоку и протянул ему нож, приподняв бровь. Хосок взял оружие, медленно подошёл к стоящему на коленях толкачу, коротко взглянул на Ухёка и резким движением перерезал хозяину квартиры горло, кровь тонкой струйкой брызнула в сторону, расцветив яркими пятнами грязный пол. — Ну ты зверь, парень! — восхищённо воскликнул Ухёк. — Я просто хотел напугать его. — Терпеть не могу крыс. — Хосок перешагнул тело и направился к выходу.***
Намджун рассматривал помещение галереи, неспешно переходя из одного зала в другой, высокие потолки, панорамные окна, удачное расположение в центре Города, всё это обрекало на успех, но обшарпанные стены и многотысячный долг за электричество кричали об обратном. Все помещения имели запустелый вид, по стенам тут и там встречались редкие лампы подсветки, некогда освещавшие выставленные тут картины, парочка облезлых мольбертов и фанерных кубов для экспонатов, всё вопило о крайней нужде. Мужчина с любопытством повернулся к владельцу, приподняв брови. — Господин Кан, почему у Вас не получилось вести бизнес? — Намджун рассматривал мужчину перед собой. — Неужели у нас в Городе совсем нет ценителей искусства, способных заплатить за него? Невысокий суетливый китаец смотрел на Намджуна снизу вверх и хмурил недовольно брови. — Многие мои картины и экспонаты теряются в пути, либо на таможне, полиция бездействует или делает вид, что ищет. — Кан пожал плечами. — Можно было нанять частную фирму для охраны. — Намджун ещё раз окинул взглядом помещение и решительно зашагал в сторону подсобок, он прекрасно изучил план здания. Кабинетик встретил его всё таким же унылым запустением, продавленным креслом и письменным столом. — У меня просто не хватает средств, чтобы вести здесь бизнес. — китаец еле поспевал за широкими шагами мужчины. — Это не Город, это клоака криминала, рассадник мздоимцев, убийц и воров. Кан резко прервал свою речь, подавившись последними словами, когда натолкнулся на колючий взгляд мужчины. — Бумаги я изучил. — Намджун кинул на стол зелёную папку, из которой вылетели несколько листочков, с такой силой она упала на потёртую столешницу. — Нужна ваша подпись. Мужчина равнодушно отвернулся к окну, рассматривая проезжающие за стеклом автомобили и спешащих по делам людей, ему было неинтересно, что там вычитывает Кан в бумагах. Намджун был абсолютно уверен в том, что он всё подпишет без лишних вопросов, у того просто не было выбора, либо взять сумму предложенную мужчиной, либо стать банкротом и потерять всё. Тихое покашливание сзади оповестило, что Кан всё подписал и Намджун неспешно развернулся в его сторону. Китаец стоял, прижимая к себе папку, словно в ней заключалась вся его жизнь, в глазах стояли слёзы, одна капля скатилась по щеке повиснув на подбородке, губы его тряслись не произнося ни звука. — Не смею Вас более задерживать. — Намджун двумя пальцами вытянул папку из побелевших пальцев бывшего владельца. Он пару минут постоял, вслушиваясь в удаляющиеся шаги китайца, в душе не было ни жалости, ни сожаления, бизнес есть бизнес. Намджун усмехнулся про себя, интересно, что бы чувствовал Тэхён? Тэхён! Как бы Намджуну хотелось сейчас быть с ним рядом. Бон Хва и его солдаты надёжные опытные люди, не раз доказавшие свою эффективность и преданность, Намджун с Тэхёном могли всецело положиться на них, но сегодня что-то тревожило в груди, накрывало неясной тенью, ворочалось чернотой страха.***
— Доброе утро, любимый. — Союн впорхнула в столовую, легко коснулась губами щеки мужа и присела рядом за стол. — Как спалось? Я выспалась просто чудесно, такой сон хороший видела. Сокджин слушал болтовню жены и улыбался, утро действительно выдалось чудесным, в душе затеплилась надежда, что и день будет не хуже. — Как ты думаешь, может быть нам стоит съездить в наш загородный домик и отдохнуть там пару дней? — женщина намазала тост и положила на тарелку супруга. — Ты же сможешь выделить пару дней для нас? — Конечно, милая, для нас всё, что угодно. — Сокджин с любовью смотрел на улыбающуюся Союн. — Когда ты хочешь поехать? — Давай сегодня и сорвёмся? А? — она заглянула своими карими глазами в глаза мужа. Сокджин вглядывался в омут её глаз и видел влюблённую, счастливую женщину, но он знал, что где-то там в глубине притаилось безумие, готовое в любой момент выплыть на поверхность и затопить собой всё. — Конечно, иди собирай вещи, я пока позвоню на работу и предупрежу о нашем отъезде Мари. Сокджин по телефону выслушал короткий доклад о прошедших часах, как всегда Город не спал, грабежи, убийства, насилие и наркотики мутными волнами качали на своей поверхности всякий мусор, но сегодня капитан решил забыть обо всём и позволить себе немного свободы. Чуть-чуть свежего воздуха перед предстоящим делом, нужно было вычислить шантажиста. — Мари, мы с Союн съездим за город. — Сокджин приобнял женщину со спины за плечи. — Ей сегодня лучше. — Хорошая идея. Сокджини, я быстро соберусь. — Мари похлопала по руке мужчину, направляясь к двери из кухни. — Мари, сегодня мы съездим одни, считай, что у тебя небольшой выходной. — он видел как остановилась женщина, медленно развернувшись к нему. Мари с беспокойством поджала губы, когда Сокджин отказался брать её с собой в загородный дом, он и сам не мог себе объяснить почему, она долгие годы была рядом с ними, видела все неприглядные стороны их семейной жизни, стала очень близким и родным человеком, но сегодня мужчине хотелось верить в сказку и хоть на короткий срок побыть с женой, окунувшись в её нормальность.***
Всё раздражало. Вечернее солнце, бьющее в окно, тихое бормотание телевизора, горячий кофе, обжегший язык, слишком яркая футболка и собственное отражение в зеркале. Чимин метался по квартире, не находя себе применения и бесился всё сильнее. Хосок ещё с утра ответил, что очень занят, стремясь на встречу с Ухёком и обещал перезвонить позже, Юнги же просто сбросил вызов, даже не захотев говорить. Чимин пожевал губу в задумчивости и всё же решился набрать номер. — Алло. — в голосе звучало лёгкое удивление. — Привет мам, давно не виделись. — парень замер, вслушиваясь в тишину на том конце. — Зачем звонишь? — женщина пыталась говорить спокойно, но раздражение прорывалось визгливыми нотками. — Спросить как вы, как дела? — Чимин попытался улыбнуться, представляя лицо женщины, которая его родила. Улыбка выходила жалкая и потерянная, словно маска клоуна, Чимин краем глаза зацепил своё отражение в зеркале и отвернулся, не желая его видеть. Его мать, женщина амбициозная и властная, всегда мечтала видеть своих детей успешными. Она очень гордилась своим сыном, когда он подавал большие надежды в танцах, когда делал первые успехи, когда почти достиг вершины, но одно падение перечеркнуло разом и карьеру Чимина, и всю любовь его матери, оставив лишь пепел сожжённых надежд. — Если тебе нужны деньги, то у нас их нет. — Что? Нет, мама, мне не нужны деньги, я могу их вам перечислить, ты только скажи и я сразу же… Чимин захлебнулся не произнесёнными словами, услышав в трубке тишину оборванного разговора, он недоуменно посмотрел на заставку экрана телефона, оповещающую его, что звонок закончен. Солнце ударило по глазам, когда Чимин вышел на балкон, всматриваясь в дорожку внизу, по ней суетливо бежал поток людей, катились машины, Город жил своей жизнью и ему совсем не было никакого дела до одинокого парня. Чимин быстрым шагом шёл до цели, в голове билась только одна мысль, никому не нужен, никому не нужен. Слёзы, не задерживаясь, скатывались по щекам, собираясь под подбородком и падали на яркий принт футболки, метя его тёмными пятнами. Ему нужно было немного порошка, чтобы лёгкой пыльцой разукрасить серые будни никчёмности, но сегодня, словно назло, на привычных точках не стояли толкачи и Чимин всё отчаяннее ускорял свой шаг, петляя по закоулкам. Тихая мелодия звонка вывела его из пелены отчаяния. — Ты где? — этот голос и этот тон он бы узнал из тысячи.***
Мин просматривал листочки, собранные в папку, вчитываясь в строчки, разглядывая фотографии. Одногруппник Чонгука оказался простым парнем из обеспеченной семьи, немного взбалмошным как и все молодые люди, спортсменом, неплохо учился, никакими грешками не обременён, встречался с девушкой с параллельного потока. Мужчина откинул папку в сторону, усмехнувшись, не мальчик, а одуванчик, Чонгук ему ещё форы даст, он поднялся из кресла и направился в сторону комнаты парня, стукнув пару раз по двери и вошёл, не дожидаясь ответа. Чонгук стоял перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Чёрные джинсы, словно вторая кожа, облепили крепкие бедра, шёлковая незастёгнутая рубашка обнажала пресс живота, оголяя крепкую грудь, на которой лежали рядами тоненькие золотые цепочки, подчёркивая золотистость кожи, мягкая чёлка падала на чернильную темноту глаз. — Хён, ты меня напугал. — Чонгук приложил руку к груди и улыбнулся. — Я постучал. — Юнги пристально рассматривал парня. — Надеюсь, ты не собираешься напиваться и делать глупости? — Нет, сэр. — Чонгук застёгивал последние пуговки на рубашке. — Обязуюсь вести себя прилично, папочка! Парень схватил телефон, засунув его в задний карман брюк, и выскользнул из комнаты, обдав Юнги лёгким ароматом парфюма, не заметив хмурого взгляда, который провожал его, пока тот не скрылся за поворотом коридора. Мин достал телефон и набрал номер. — Ты где? Дорога стелилась ровным полотном, Город шевелился как огромный змей, меняющий кожу, с улиц уходили обыватели, сменяясь хищниками, выходящими с наступлением сумерек на охоту. Мужчина притормозил на обочине рядом с худенькой фигуркой парня. В красноватых лучах закатного солнца тот стоял невесомый и какой-то потерянный, словно ангел, выкупанный в крови. Юнги вышел из машины и подошёл к парню. — Кто обидел моего мальчика? — мужчина поднял руку и, едва касаясь, погладил его по щеке. Мин наблюдал как полные губы скривились от еле сдерживаемых слёз, он видел как парень старается улыбнуться, но у него это совсем не выходит, отчего ещё отчаяннее потекли слёзы по щекам. — Я так одинок. — Чимин всхлипнул. — Я с тобой, мой ангел. — Юнги прижался губами к мокрым дорожкам, слизывая соль чужих слёз.***
Чонгук поднялся наверх, потолкался в закрытые двери и, найдя не запертую, вошёл в комнату. Множество книг по стенам, запах дерева и приглушённые биты орущей внизу музыки, это как раз то, что ему было нужно. В голове слегка шумело, но парень не чувствовал себя пьяным, скорее уставшим, прошедшая неделя и дополнительные задания совсем его измотали и Чонгук уже жалел, что согласился на предложение Ён Дже пойти на вечеринку, он тихо присел в кресло, откинулся и закрыл глаза. Мокрые губы и юркий язык, норовящий забраться в его рот, заставили Чонгука распахнуть глаза, резко вырывая из приятной дрёмы, он испуганно оттолкнул девчонку, склонившуюся над ним. — Минжи, что ты делаешь? — Чонгук смотрел на неё, плохо соображая. — Целую тебя. — девушка пьяно захихикала и присела на колени парня, обнимая за шею. — Ты мне уже давно нравишься, Чонгук. Её губы снова прижались к его, язык пытался раздвинуть зубы, руки шарили по груди, спускаясь всё ниже к ремню на джинсах, от неё пахло алкоголем и приторно-сладкими духами. Чонгук резко ссадил девушку со своих колен, поддержав, не давая ей упасть и поднялся из кресла. — Я что тебе совсем не нравлюсь? — большие тёмные глаза начали наполняться слезами. — Ты ни с кем не встречаешься, я узнавала. Чонгук смотрел на неё с сожалением, как он мог объяснить ей, что его жизнь расписана по минутам, постоянно под контролем, голова забита только учёбой и в редкие минуты радости он вырывается на свободу, чтобы погонять на байке, ему не до романов с глупыми девчонками. — Послушай, Минжи, я действительно ни с кем не встречаюсь, у меня просто нет на это времени. — Чонгук взял за предплечья девушку и постарался заглянуть в глаза. — Мы сейчас с тобой здесь, и не нужно тратить время на слова. — Минжи прильнула к нему всем телом, потираясь. — Давай же Чонгук. Чонгук поднялся с ковра, поправляя на себе одежду, смотреть на распластанную Минжи не хотелось, в голове билась одна единственная мысль, добраться до дома и вымыться. Секс не доставил ему такого восторга, о котором все говорят, да, было возбуждающе горячо и мокро, но не более того. Не было пресловутого фейерверка, бабочек в животе, замирающего дыхания и поджимания пальцев. Минжи ему нравилась, парню было приятно смотреть на её округлые формы, слушать её смех, путаться пальцами в волосах, но у него не возникло желания повторить, не хотелось добиваться её, распаляя себя ожиданием. Особняк встретил его тёмными окнами, лишь в спальне опекуна неярко горел свет. Чонгук вылез из машины, вдохнул полной грудью прохладу воздуха, немного постояв на крыльце, и направился в дом, не заметив как на светящемся окне колыхнулась занавеска.