***
Заброшенный завод впечатлял главным зданием в центре, хаотично раскиданными по огороженному участку зданиями поменьше с зияющими проёмами разбитых окон, плотными вертикальными кирпичными трубами, из которых когда-то шёл пар и бесчисленным множеством металлолома, трубами, транзисторами, прессами, огромными шестернями, лопастями и кучей других объектов подобного вида. Многие из них были вывалены из окон и общая картина создавала жуткую ассоциацию с трупом, у которого кишки были вытащены наружу и разбросаны вокруг него. Хосок рассматривал неисчислимые ржавые балки и просто железки непонятного предназначения, разбросанные по территории этого забытого места. Он прошёл за Ухёком через проржавевшие разваливающиеся ворота, предположительно служившие въездом для транспорта и почувствовал какие-то неявные, но чётко ощутимые и пугающе странные изменения в окружающем мире, небо приобрело желтоватый оттенок, словно облака и солнце здесь заржавели вместе с бесчисленными сводами труб, им овладело нарастающее желание повернуть обратно, но Ухёк властно махнул рукой, подзывая его к широкой трубе, уходящей вниз под землю. — Зачем мы здесь, — Хосок заглянул в чернильную темноту. — Я ты что труп собираешься с собой постоянно возить? — Ухёк сплюнул на землю. — Или домой его возьмешь? Меньше болтовни, больше дела. Они подошли к машине, открыли багажник и вытащили тело, оно сохраняло достаточную гибкость, но пятна окоченения уже обезобразили совсем молодое лицо. Хосок посмотрел в широко открытые глаза парня и цокнул, ровесник, что он успел увидеть в этой жизни. — За что Юнги приказал убрать его? — спросил парень. — А тебе эта информация к чему? — тут же ощерился Ухёк. — Слишком любопытный был, совал нос куда не следует, понял? Они дотащили тело до трубы, стараясь оставлять как можно меньше следов, вероятность, что его найдут на старом заброшенном заводе равнялась нулю, но природная осторожность заставляла делать всё аккуратно. Они приподняли труп и уже собирались сбросить его в темнеющую дыру, как на телефон Ухёка позвонили и он, чертыхнувшись, отошёл в сторону, приказав Хосоку обыскать тело. Парень равнодушно пожал плечами и принялся методично обыскивать карманы, разнообразные монетки, ключи от автомобиля, клочок бумаги, всё это складывалось в растущую рядом кучку. Хосок уже почти закончил, как замер, словно натолкнувшись на стену, на него с небольшого удостоверения смотрел убитый парень, являвшийся сотрудником полиции. Хосок ехал на переднем пассажирском сидении и старался забыть, как они столкнули тело в трубу, как Ухёк подкинул в руке ключи и сказал, что нужно съездить перегнать машину парня, он несколько раз задавал Хосоку вопросы и, не получив ответа, пожал плечами и отстал. Парень ехал молча, ощущая на языке металлический привкус, словно он под завязку наполнился ржавчиной с завода, не замечая как стиснул зубы, до выступившей крови во рту.***
Капитан вошёл в кабинет, привычно прикрыв дверь, уселся в кресло и закрыл глаза, ежедневный ритуал перед началом работы, очистить мысли от дома, настроившись на рутинную работу, вылавливать насильников, воров и убийц. Сегодня всё шло не по плану, мысли никак не хотели отпускать события вчерашнего вечера, рана на руке напоминала о себе дёргающей болью и фантомным ощущением укола, когда Мари вводила антибиотик. Нужно будет позвонить доктору и заказать новый рецепт лекарств для Союн, поставил себе мысленную пометку Сокджин, он платил внушительную сумму этому старому пауку за медикаменты и молчание. Мужчина усмехнулся, а может согласиться на предложение Юнги и навсегда забыть о докторишке и доставать лекарства через главу Бает Нун Пха? Это было бы проще и дешевле, но что-то в Сокджине до сих пор противилось этому, словно он пытался не зависеть от Юнги и обелить себя и свою совесть, сажая за решётку всякую мелкую сволочь, расчищая улицы Города. Капитан тихо рассмеялся, кому он врёт. Сокджин подошёл к шкафу, в котором хранилась одежда и достал из кармана кителя шишку, найденную в спальне у кресла, в котором сидела Союн. Однако поразмышлять о том, как она там очутилась он не успел, в дверь его кабинета постучали, быстро спрятав шишку, словно это был пакетик героина, он крикнул. — Войдите. — Капитан Ким, — в дверь просунулась голова сержанта. — Вам тут письмо. — Письмо? — в груди неприятно кольнуло предчувствие, он подошёл к мужчине и взял у него запечатанный конверт из дешевой бумаги отвратительного грязно-розового цвета. — Кто его передал? — собственный голос показался далёким и слабым. — Без понятия, — пожал плечами сержант. — Посыльный принёс. — Какой посыльный? — Сокджин еле сдерживался, чтобы не закричать. — Где он? — Мальчишка какой-то, оборвыш. — сержант вытянулся по стойке смирно, видя реакцию шефа. — Так он сразу улепетнул, кинул конверт, крикнул, что это для капитана, да и дал дёру. — Свободен. Когда сержант закрыл дверь, капитан подошёл к столу и устало опустился в кресло, все силы из него словно испарились разом, оставив один на один с его страхом. В животе неприятно резануло, послание лежало на столе, выделяясь розовым пятном, никогда ещё он не получал писем подобным образом. Глубоко вздохнув, Сокджин вскрыл конверт, на почти прозрачном листочке всё так же плясали кривые буковки. Союн такая милая хрупкая женщина, как она себя чувствует? Не стоит Юнги посвящать в нашу маленькую игру, капитан***
Чонгук провёл расчёской по волосам и улыбнулся, когда все его усилия пропали даром, тёмные пряди упрямо упали на глаза, он прошёлся по комнате, собирая в рюкзак учебники, цапнул, не глядя, из шкатулки пару колец и вышел из комнаты. Настроение было переменчивым как весенний ветер за окном, радовало отсутствие дома Юнги, значит нагоняй за то, что он целый день болтался где-то, да ещё и удрал на гонку, откладывался, а может, при большом везении, хён и не знает ничего, приятный настрой омрачался лишь непонятной ссорой с Ён Дже. Чонгук налил молока, щедро сыпанул хлопьев в миску и залез в телефон, ни пропущенных звонков, ни сообщений от приятеля не было, вызывая в душе глухую досаду. Парень открыл социальную страничку друга и сразу же натолкнулся на свежие фотографии выставленные в ленте. Судя по всему, парень отрывался в клубе, весело проводя время, множество снимков кричали о хорошем настроении на разухабистой вечеринке. Чонгук рассматривал их, всё больше раздражаясь, он не выдержал и откинул телефон на стол. — Друг называется, — Чонгук засунул в рот полную ложку хлопьев и сердито захрустел ими. Его обижало такое поведение Ён Дже, тот исчез, не звонил и не писал, не приехал на гонку, пропал из поля зрения и вообще веселился без него, Чонгука. Да, возможно он бы и не пошёл в клуб, но позвать-то можно было. У Чонгука накопилось столько новостей, которыми хотелось поделиться и обсудить с приятелем, а тот его игнорировал, одно знакомство с Тэхёном-щи чего стоило. Чонгук вспомнил как испугался, когда мотоцикл выскочил, вильнув колесом, прочертив в темноте огненный вальс, парня передёрнуло от воспоминания. Он всегда знал, что гонка это не катание на велосипеде и она сопряжена с риском, но это лишь добавляло адреналина в кровь. Чонгук видел падения, кровь и переломы, и тем более ему была непонятна его собственная реакция на мужчину. Когда он подбежал к пострадавшему, тот лежал на дороге, слабо постанывая и не пытаясь подняться, парень сдёрнул с него шлем, увидев в свете фар побледневшее лицо и широкую улыбку. — Я согласен. — глубоким голосом сказал мужчина. Чонгук шире распахнул глаза и начал бегло осматривать голову упавшего на предмет повреждений. — На что согласен, придурок? — от удивления Чонгук не обратил внимания на то, что мужчина старше его и нужно проявить уважение. — Согласен улететь с тобой в рай, мой ангел. — Какой рай? — Чонгук начал заводиться. — Встать сможешь? Тебе нужно в больницу, желательно психиатрическую. — Такой красивый и такой жестокий, чистый серафим. — мужчина смотрел на Чонгука потемневшими глазами, сильно смущая. — Вот бля, я вляпался! — Чонгук чуть не взвыл. — Нужно вызывать службу спасения, ещё откинется, малахольный. — Выполни последнюю просьбу умирающего, — мужчина крепко схватил Чонгука за руку. — Потом вызывай кого хочешь. — Ладно, ладно, выполню, что тебе нужно? — Чонгука начало потряхивать. — Сходи со мной на карусельки в субботу! — пострадавший расхохотался, видя как вытягивалось лицо мальчишки по мере осознания произнесённого. Чонгук вынырнул из воспоминаний, резко отодвинув от себя тарелку, он катастрофически опаздывал в институт.***
Намджун прошёл в кабинет, неслышно прикрыв двери, он присел в кресло и посмотрел на друга. Тэхён сидел за столом, сосредоточенно щёлкая кнопочками клавиатуры, набирая какой-то текст, он хмурил брови и задумчиво покусывал губу. — Намджун, ты видел каталог, который прислала госпожа Гвак? — Тэхён поднялся из-за стола и прихрамывая подошёл к панорамному окну в зал. Брови Намджуна взлетели вверх, он с удивлением следил за каждым движением мужчины. — Тэхён, что случилось, почему ты хромаешь? — Намджун встал и приблизился к другу. — Ерунда, неудачное падение с мотоцикла. — Тэхён улыбнулся. — А может и удачное, это как посмотреть. — С каких пор ты стал ездить на мотоцикле? — удивление мужчины росло в геометрической прогрессии. — Не желаешь объясниться, я ничего не понимаю, в последнее время ты ведёшь себя странно. — Я всё расскажу тебе, дружище. — Тэхён приобнял Намджуна за плечи. — Когда всё пойму сам. Они стояли у окна, рассматривая зал, за стеклом размеренно текла игра. Обыватели ловили удачу, студенты просаживали стипендии в игровых автоматах, парочка расфуфыренных туристов мерились толщиной своих кошельков. — Так что с каталогом и Гван? Я ничего в этом не понимаю. — Тэхён вздохнул. — Она специалист высшего класса, рекомендации отличные, есть деловая хватка, да ещё какая. — Намджун усмехнулся, вспоминая собеседование. — Да, хватка у неё бульдожья. — Тэхён рассмеялся. — Ты познакомился с ней? — Да, сегодня заезжал в Галерею. Придётся снова садиться за парту, изучать современное искусство. — Я тоже не искусствовед, — Намджун усмехнулся. — Но тебе всё же следует потратить время и узнать современные тенденции, если хочешь, я сделаю для тебя анализ. — Я буду очень признателен, Намджун. — Тэхён посмотрел на него тёплым взглядом. — Я заеду к вам сегодня, хочу навестить мальчиков. — Они будут очень рады тебе. Намджун ехал по городским улицам, нужно было подготовиться к отправке очередной партии оружия, а для этого осмотреть склады, грузовики и снова посмотреть в глаза людей, они работали не один год, но Намджун привык каждый раз проверять и контролировать всё сам, стараясь не упускать ни единой возможности.***
Он чувствовал себя совершенно разбитым, мышцы медленно отпускали болезненную натянутость, Юнги потянулся, спать в кресле в его возрасте не приветствуется. Дома было тихо, в воздухе ещё витал аромат Чонгука, значит мальчишка уехал в институт, на столе стояла забытая тарелка с остатками молока, в котором плавала пара размокших хлопьев. Мужчина криво усмехнулся, Чонгук всё время торопился, забывая сполоснуть посуду, отчего частенько получал нагоняи от Юнги, сегодня этот маленький промах не вызывал раздражения, мужчина долил молока и насыпал свежую порцию хлопьев, присел за стол и с аппетитом начал есть. В комнате стоял полумрак, мужчина резкими движениями откинул шторы в стороны, впуская в комнату солнечные лучи, они осветили помещение, отразившись в зеркальце открытой шкатулки. Юнги перебирал пальцами колечки, браслетики, цепочки, зацепившись за одну, её он купил Чонгуку на поступление в институт, ему нравилось смотреть как лежит металл за золотистой тёплой коже. Неожиданно пришла мысль, почему он никогда не дарил украшения Чимину, лишь регулярно пополняя баланс на карте? Трель звонка прервала его размышления, он в раздражении кинул обратно цепочку и захлопнул шкатулку. — Слушаю. — Товар на месте, разгружен, началась фасовка. — Ухёк перешёл сразу к делу, даже не здороваясь. — Я что, требовал отчёт? — голос Юнги стал похожим на шипение змеи. — Какого хрена ты мне звонишь по этой ерунде? Он сбросил звонок, шумно выдохнув через ноздри, какое-то равнодушие медленно и неумолимо затапливало всё изнутри, перекрывая желание дышать, ему нужно на воздух, срочно. Юнги вышел из здания института, оглядев большой двор перед ним, разговор с ректором принёс удовлетворение, Чонгук был на хорошем счету у преподавателей и входил в тройку лучших студентов института. По двору группками и по одному прохаживались учащиеся, многие прижимали к себе тетрадки с книжками, словно некую драгоценность, на которую могут покуситься. Юнги рассматривал эту пестроту молодости и представлял как по этим коридорам и двору ходит его протеже, общается со студентами и возможно так же прижимает к груди учебники. Чонгука он увидел сразу, как только тот появился в дверях здания, чёлка на глазах, длинные ноги в джинсах и огромная кофта не по размеру, он крутил головой, словно высматривая кого-то. Юнги нахмурился, парень должен учиться, а не крутить романы направо и налево, успокоившееся было утреннее раздражение поднялось волной и мужчина стремительно зашагал к Чонгуку. — Хён? — итак большие глаза Чонгука стали огромными, когда он увидел приблизившегося Юнги. — Что-то случилось? — Хочу прокатиться с тобой. — Но у меня занятия, — Чонгук всё больше терялся. — Я договорился, поехали!***
Чимин стоял у студии танцев, жмурясь на солнце, от его волос слабо пахло краской, неприятно щекоча ноздри, хотелось ещё раз вымыть голову, он глубоко вздохнул и шагнул в здание. Каждое посещение студии было для него сродни танцу на ножах, когда он своей обнажённой душой прикасался к режущим воспоминаниям, мучая себя, впитывая застарелое отчаяние. Он начал танцевать, выполняя привычные движения, заученные за годы тренировок, но сегодня музыка не звала его, оставив один на один с памятью. Чимин вдруг ощутил, что не умеет танцевать или умеет, но не помнит как, ведь тело слушалось, он ощущал себя, слышал музыку и как-то переставлял внятно ноги, но сегодня ему нужен был партнёр, чтобы ощутить себя живым. Парень закрыл глаза и представил в своих руках невесомую балерину. Шаг. Ещё шаг. Ближе… Ощутить под руками тело, невидимое, уже забытое, но пальцы помнят хрупкость плеч, рук, без этого и танец не танец, без этого он призрачный, невесомый, просто телодвижения. — Потанцуй со мной? Одному танцевать нелегко, ты ведь знаешь. — Чимин летал по паркету. — А я постараюсь сохранить дыхание, чтобы не сбиться с ритма. Твоего или моего, неважно, важно то, что чувствуешь при этом, жар, от которого бьётся сердце, ритм страсти, от которого кружится голова. Танец… Он шептал или кричал, как в бреду, двигаясь всё быстрее, всё неистовее, пока не повалился на блестящий пол в полном изнеможении, судорожно хватая ртом воздух, сердце готово было выскочить из груди, пробив слабые рёбра. Мелодия звонка в наступившей тишине заставила вздрогнуть и вернуться в реальность, Чимин обвёл студию взглядом, пытаясь найти источник звука, телефон лежал, мигая экраном у небрежно сброшенной куртки. Он протянул руку и взял надоедливый гаджет, с удивлением рассматривая незнакомый номер. — Алло. — парню стало любопытно. В трубке слышалось прерывистое сопение, словно звонивший старался сдерживать дыхание. — Что за глупые шутки? — Чимин рассердился. — Говорите или я кладу трубку. — Чимин, Чимин, это ты? — детский напуганный голос шептал в трубку. — Это я, Чханмин. — Чханмин? Малыш, как ты узнал мой номер? — Чимин был несказанно рад услышать голос брата. — Тебе мама разрешила позвонить? — Нет, я сам залез в её телефон и переписал цифры, она не знает, — голос мальчика перешёл на тихий шёпот, превратившись в еле слышное дыхание. — Чханмин, Чханмин, — парень прислушивался в шуршание на другом конце и замер, когда в трубке раздались удары и отчаянный крик брата. — Не трогай его, мама, не трогай! — кричал Чимин пока связь не оборвалась. Чимин дрожащими пальцами снова и снова набирал номер, получая в ответ лишь равнодушное «Абонент временно недоступен».