***
Сердце Чонгука отчаянно колотилось, не находя себе места в грудной клетке, пока он медленно следовал за мужчиной на парковку, в голове крутились тысячи мыслей, дыхание сбивалось, в глазах плескалась паника. — Эй, — Юнги, словно почувствовав страх, резко обернулся к Чонгуку. — Всё хорошо? — Да, наверное, — Чонгук не мог совладать с голосом. — Просто ты никогда не забирал меня из института. — Я подумал, что в последнее время слишком давлю на тебя, Чонгук, — мужчина поднёс руку к голове парня и мягко провёл пальцами по волосам. — Поедем на твоём байке. Прокатишь? Чонгук резко вдохнул и закрыл глаза, стараясь спрятать от Юнги свой страх. — Конечно, хён. — Чонгук сел на мотоцикл, протягивая второй шлем мужчине. — Куда едем? — Давай заедем в пиццерию, наберём вкусняшек и проедемся на берег реки, устроим небольшой семейный пикничок. Чонгук с удивлением наблюдал за мужчиной, который словно решил накормить армию голодных, с таким энтузиазмом он скупал еду, набирая всё в огромные пакеты, загрузив на мотоцикл. — Поехали? — мужчина подмигнул Чонгуку. Дорога серой лентой привычно стелилась под колесо байка, мотор оглушительно пугал окраины своим рёвом, крепкие мужские руки сжимали талию парня, от всего этого у Чонгука росла тревога, и хотелось просто спрыгнуть с мотоцикла и убежать куда-нибудь подальше. Городские пейзажи давно сменились просёлочной дорогой, вытянувшись в ниточку тропы, бегущей вдоль реки, байк уносил их всё дальше в одиночество, пока, наконец, руки, обнимающие его, не сжались, приказывая остановиться. Чонгук огляделся, песчаный пляжик облизывали ленивые волны от прошедшего корабля, печальный гудок разрезал тишину, усилив тревогу в душе. — Хорошо тут, — Юнги сел прямо на траву, не заботясь о сохранности своих светлых брюк. — Чонгук, чего ты замер? Давай неси всё, устроим пир. Чонгук сидел, жмурясь на солнышке, откусывая горячую пиццу, которая даже не успела остыть за время их поездки, тревога отступала, он поймал себя на мысли, что ему нравиться тихое спокойствие природы и немногословный Юнги рядом. — Я знаю, что ты подружился с Чимином, — сердце парня пропустило удар, он посмотрел в спокойные глаза опекуна. — Я не против, но если поймаю тебя на кайфе, сдеру кожу живьём… не с тебя. Парень застыл, стараясь успокоить сердце, растягивая губы в улыбке, пережёвывая пиццу, вдруг ставшую совершенно безвкусной.***
Тихий, как будто напуганный звонок вывел Намджуна из задумчивости, он ждал этого звонка и с некоторым волнением взял в руки телефон, уже через мгновение он молча внимательно выслушивал то, что ему говорили на том конце. Закончив разговор, мужчина поднялся из кресла и отправился на подземную парковку к своему автомобилю. Намджун сам себе не мог объяснить, почему он вдруг купил это подвальное помещение в жилом доме почти в самом центре города, что его сподвигло на это? Желание покуражиться над вечными противниками-полицейскими или шестое чувство, спрятаться у всех на виду. Помещение склада, вероятнее всего, когда-то служило офисом для небольшой конторы, такой вывод можно было сделать по бордовому ковролину на полу, выкрашенным в белый цвет стенам и потолку из квадратных ячеек. В ближайшем ко входу углу располагался небольшой стол с парочкой поломанных офисных кресел, на стенах висели какие-то графики, потолочные светильники заливали всё белым мертвенным светом, режущим глаза, одна лампочка мигала, создавая в помещении мерное жужжание. — Чем тебе не нравится наш прежний склад? — невысокий щуплый мужчина обошёл помещение и развернулся к Намджуну, удивлённо разведя руки в стороны. Он выглядел совсем подростком, создавая впечатление хрупкого и слабого человека, но являлся одним из самых быстрых и умелых бойцов Ханнён Уонг Пха, бесконечно преданным Тэхёну. — Не знаю, Бон Хва, не могу объяснить, — мужчина покачал головой. — Намждун ты знаешь, я никогда не оспариваю ваши с Тэхёном решения, но сейчас действительно не понимаю, — Бон Хва покачал головой. — Не слишком ли рискованно привозить сюда оружие, да ещё среди белого дня, Тэхён знает? Глаза Намджуна сузились, он медленно вдохнул и выдохнул, стараясь говорить ровно, чтобы голос не задрожал. — Ты ставишь под сомнения мои решения, Бон Хва? Намджун наблюдал как Бон Хва снова обвёл помещение глазами, не торопясь с ответом, потом прямо посмотрел на Намджуна и медленно склонил голову в поклоне. — Прости меня, если я обидел тебя своим недоверием, — мужчина стоял, не поднимая головы. — Сколько лет мы с тобой знакомы, Бон Хва? — Намджун сделал шаг вперёд. — Пять лет. — Я когда-нибудь давал повод усомниться в себе? — Намджун ещё на шаг приблизился к замершему мужчине и наклонился к самому его уху. — Нет, Намджун-ще. — Не смей сомневаться во мне! — его тихий голос почти неслышно коснулся дыханием кожи мужчины. — Никогда!***
Он отлично видел мишени, а они не замечали его, даже не подозревали о его существовании, они не знали вообще, что в них кто-то стреляет, они стояли на поваленном дереве, там, куда он их и поставил, отблёскивая металлическими боками. Пули сбивали банки одну за одной, и тогда он устремлялся к следующей, их количество практически было безгранично. Однако не все попадания сбивали банки и тогда он стискивал сильнее зубы, сжимал крепче пальцы до побелевших ногтей, медленно выдыхал и снова делал выстрел. Время для него перестало иметь значение, как и то, кто он и где, превратившись в чёрную воронку, затянув в себя весь мир вокруг. Травинка щекотала лицо, но не было никаких сил поднять руку, чтобы убрать её, Хосок так и лежал в траве под палящими лучами солнца, медленно и бездумно провожая взглядом облака в небе. Мысли тягуче двигались в голове, закручиваясь в тугую спираль, опутывая сознание словно колючей проволокой. В Городе жили люди, не подозревая, что они всего лишь мишени, каждый день они получали свою порцию боли и радости, любви и ненависти, разочарований и восхищения, предательств, дружбы, милосердия, жестокости, низости и величия, мелких огорчений и неудач, маленьких побед и свершений. Нескончаемая череда жизни, где у поворота неизбежные объятия смерти. Люди бесконечные ряды мишеней. Телефонная трель разорвала ленивые терзания, заставив вздрогнуть своей неожиданностью. — Да? — Хосоку показалось, что его голос доносится словно из колодца, так глухо он прозвучал. — Хосок, это Чимин, мне очень нужна твоя помощь, очень! — каждый звук, каждая буква, произносимая на том конце, словно сочились отчаянием. Мотоцикл ревел, сжирая дорогу, размывая лица встречных людей в одно серое пятно. Он резко затормозил рядом с парнем, сидящим на краю тротуара, Чимин выглядел как потерянный щенок, жалкий и никому не нужный. — Что случилось? — Хосок слез с мотоцикла, снял шлем и подошёл к парню. Тот вскочил, заискивающе заглядывая в глаза, и быстро затараторил, глотая окончания. Из всего сказанного Чимином Хосок понял, что у него есть девятилетний брат, который живёт с родителями и их мать, потерпев неудачу со старшим сыном, теперь отчаянно лепила звезду из младшего, испытывая на нём когда-то сработавшие методы дрессировки. — Так от меня ты чего хочешь? — парень начал раздражаться. — Давай украдём его, — Чимин схватил Хосока за руку. — Он будет жить со мной, у меня есть деньги. — Сколько он проживёт с тобой Чимин, час, два? У тебя нет работы, нет нормальных условий, ты наркоман, — Хосок видел как его слова словно бьют парня, причиняя ему боль, но уже не мог остановиться, — Всех не спасти! — выкрикнул он Чимину в лицо. Хосок резко развернулся, увидел на углу знакомое лицо толкача и быстро направился к нему, хватило пары минут переговоров и цель была достигнута. — Держи, — Хосок вложил маленький пакетик в руку парня. — Утешься. Байк взревел, оставляя позади потерянного парня и собственные угрызения совести.***
Она была похожа на бабочку, прекрасную в своей жуткой смерти. Девушка лежала, раскинув руки в стороны, некогда белоснежное платье полностью пропиталось кровью, превратившись в алый саван. Длинные волосы были красиво уложены вокруг её головы, обрамляя лицо своеобразной короной, наверное при жизни она была красива, сейчас же об этом было сложно судить, на бескровном лице зияли двумя дырами пустые глазницы. Капитан полиции старался не смотреть на труп, но взгляд постоянно натыкался на обезображенное тело, от металлического запаха крови отчаянно мутило, хотя желудок он опорожнил у дальней стены буквально несколько минут назад. — Сон Ён, есть что сказать? — Сокджин обратился к эксперту, ползающему вокруг жертвы. — Выводы делать пока рано, но предварительно могу сказать, что девушка приблизительно от двадцати до двадцати пяти лет, из хорошей семьи, судя по ухоженным ногтям и коже, возможно студентка, — мужчина подошёл к капитану. — По степени окоченения трупа смерть наступила приблизительно вчера между десятью часами вечера и полуночью. Сокджин поморщился, девушка это не захудалый бомж из подворотни и не наркоман, дело может стать резонансным и всколыхнуть Город, вынеся на поверхность всякий мусор, а ему сейчас нужно было немного спокойствия и время, чтобы вычислить шантажиста. — Что ещё можешь сказать? — капитан вздохнул. — Это наш маньяк. — эксперт сдёрнул с рук резиновые перчатки и в раздражении сунул их в карман пальто, не замечая как пачкает ткань кровью. — Ты уверен? — Сокджин ещё цеплялся за ускользающую надежду, пытаясь обмануть сам себя. — На сто процентов, и ты это знаешь не хуже меня, Сокджин. — они некоторое время стояли смотря друг другу в глаза. — Почему он не стал скрывать труп? Капитан полиции не выдержал, первым и отвёл взгляд, он вздохнул и устало спросил. — Как нам поймать его, Сон Ён? — Не знаю, Сокджин, не знаю, — мужчина покачал головой. — У него словно нет системы, все жертвы разного возраста, социального статуса, теперь и девушка. Сокджин медленно ехал по улицам, всматриваясь в лица прохожих, пытаясь понять где притаился этот зверь. Город смотрел на него в ответ разноцветными радужками глаз, он сам словно зверь раздирал на части каждого, собирая заново как конструктор, порой превращая человека в монстра, кого-то награждая силой, а кого-то лишая жизни, невозмутимо и равнодушно.***
Юнги проводил взглядом Чонгука, который быстро поднялся в свою комнату, сославшись на загруженность в институте и сегодняшний вынужденный прогул. В душе колыхнулось раздражение на мальчишку, тот словно избегал проводить с ним время, но останавливать его мужчина не стал, решив взять паузу и всё обдумать. Он прошёл в свою комнату, быстро скинул одежду и направился в ванную, прохладная вода смывала прошедший день, даря такое нужное сейчас успокоение. Выйдя из душа, Юнги налил до краев в стакан виски, кинув в него несколько кубиков льда, расплескав жидкость, и сел в кресло, не придавая значения своей наготе. Холодный напиток обжигал горло, разливаясь теплом внутри, совсем не отгоняя холода одиночества. Одиночества вдвоём. Казалось бы вот он рядом, живая душа, только протяни руку, открой не запертую дверь и натолкнёшься на взгляд чёрных глаз и удивлённое «Хён», и замрёшь на пороге, не в силах объяснить, зачем ты зашёл в его комнату, и все слова завязнут на языке, повиснув липкой тишиной между ними. Он ходил по комнате, кивая головой в такт ритму, который играл у него в голове, это были барабаны, потом постепенно вплелись гитара и саксофон и вот уже музыка полностью окутала его так, что он даже начал двигать в такт рукой, расплёскивая из стакана виски, а иногда останавливаясь и пытаясь что-то сделать ногами, но так как танцевать он не умел, это получалось криво и нелепо. Одним большим глотком он осушил стакан и откинул его куда-то в сторону, подтаявшие кубики льда раскатились по полу, оставляя за собой мокрые дорожки, ему было всё равно. Юнги упал навзничь на кровать и тихо замычал в подушку, усталость свинцовой тяжестью придавливала к одеялу, лишая воли и способности шевелиться. Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы до его замерзающего тела дотронулись тёплые руки, прижимая к себе, забирая в свои объятия, а он бы зарылся пальцами в непослушные волосы и шептал бы всякие нежные глупости на ушко, рассказывал бы странные истории, читал стихи и слушал тихий смех. Он бы научился спать рядом, охраняя чуткий сон, смотрел по утрам на растрёпанные волосы, слушая посапывания и ловя пробуждение. «Я бы всё исправил, неужели у меня нет шанса? Я так хочу тебя всего, только для себя!» Телефонные гудки тянулись сквозь время, не соединяя. Раз за разом Юнги набирал номер и слушал обрывающуюся тишину, пока наконец не понял, что ответа так и не будет, он отбросил телефон в стену, равнодушно проследив за разлетающимися осколками. Ночь вступала в свои права, укрывая Город холодным одеялом темноты, притупляя страхи, скрывая желания, затягивая раны объятиями сна.***
Тэхён любил приезжать к Намджуну в гости, возиться с мальчиками, видя искреннюю неподдельную радость, которая расцветала на их лицах при его появлении. Выросший в ледяном попустительстве отца, постоянной вражде с Юнги, Тэхён поражался дружеской сплоченности детей Намджуна, сохраняющих взаимную привязанность, несмотря на такую же разницу в возрасте как и у них с братом. — Тэхён-хён приехал! — звонкий голос Муджина оповестил всех в округе, едва он открыл дверь. — Привет, малыш, — Тэхён подхватил мальчика на руки, приподнимая его над полом и поражаясь его тяжести. — Ого, а не такой ты и малыш. Мужчина с удовольствием вносил многочисленные пакеты с подарками в дом, оставив напоследок большую коробку, передавая их подошедшему Сухо, с которым они тепло обнялись. — Отец дома? — Тэхён прошёл в гостиную. — Звонил, — Сухо сгрузил пакеты на диван. — Сказал подъезжает уже, скоро будет. — Хорошо. Тэхён присел в кресло, вытянул ноги и с улыбкой принялся наблюдать за весёлой вознёй мальчишек у пакетов. Он с удовольствием смотрел, как Сухо старался соблюдать серьёзность и придерживать ребяческий восторг Муджина, когда они разбирали мелкие безделушки, привезённые хёном, и чуть не расхохотался, увидев как мальчики, добравшись до коробки, наконец открыли её. На лицах детей удивление сменялось восторгом, когда они обнаружили в ней лопоухого щенка золотистого ретривера. Не было диких восторгов и прыжков до потолка, тоненькие руки потянулись к собаке, как к некой драгоценности, и осторожно прикасаясь к шерсти, погладили её. — Это нам? — шёпотом спросил Муджин. — А отец разрешит? — задал вопрос Сухо. — Я уговорю его, — пообещал Тэхён, принимая в свои объятия подбежавших мальчишек. Он с улыбкой провожал взглядом мальчиков, несущих на своих руках щенка и спорящих в чьей комнате тот будет ночевать. Мягкий удар полотенцем по спине, заставил его развернуться и посмотреть в смеющиеся глаза Сун Хи. — Притащил мне ещё одну заботу? — незлобно проворчала женщина. — Не сердись, Сун Хи. — Тэхён состроил просящее лицо, вызвав у неё короткий смешок. — Что на ужин? — Твой любимый самгёпсаль, как знала, что ты сегодня нагрянешь. — женщина развернулась, направляясь обратно на кухню. - Нуна, — тихо позвал мужчина. — Это тебе, — он протянул объёмный пакет. Когда Намджун зашёл в дом, он увидел Тэхёна, ласково прижимающего к себе растроганную женщину.