***
Они сидели в машине, припаркованной на углу улицы и молчали. Хосоку было интересно, зачем они торчат тут уже больше часа, но он не задавал вопросов, старательно делая вид, что ему всё равно. Ухёк сидел на водительском сидении, расслабленно выставив локоть в окно, и дымил очередной вонючей сигаретой, его взгляд цепко осматривал улицу, надолго ни на чём не задерживаясь. Хосок подобрался, когда заметил как Ухёк напрягся, заметив в конце улицы медленно движущийся автомобиль. — Началось, — негромко сказал мужчина и выплюнул сигарету в окно. Хосок видел, как в переулок медленно въехали две машины, рассредоточившись по двум сторонам дома, три человека вышли из автомобиля и разошлись в разные стороны, разместившись по только им ведомым позициям, один уселся прямо на асфальт, прислонившись к стене дома, изображая пьяного, двое других начали отчаянно жестикулировать и похлопывать друг друга по плечам, словно два приятеля, встретившихся после долгой разлуки. Хосок, наблюдая за этим спектаклем, лишь усмехнулся. Из дома в грязной куртке и рваных джинсах выскользнул парень, лениво окинул взглядом улицу и направился вниз, в сторону мужчины, изображающего пьяницу. Тот с трудом поднялся, пошатываясь, растопырив руки, забормотал что-то нечленораздельное. Всё произошло стремительно, парень отшатнулся, тут его нагнали ещё двое, повалили на землю и заломили руки. — Что происходит? — Хосок не выдержал и посмотрел на Ухёка. — Ничего особенного, — Ухёк завел мотор автомобиля, медленно выруливая со стоянки и проезжая мимо садящихся в машину людей. — Задержали местного толкача. — Разве он не наш? — Хосок удивился. — Не из Бает Нун Пха? Ухёк вывернул на оживлённую улицу, спокойно влившись в поток машин, набрал номер на телефоне и долго ждал ответа на свой звонок. — Его забрали, — выслушав короткий ответ, сбросил звонок. Машина медленно притормозила у торгового центра, на стоянке которого Хосок оставил свой байк. Ухёк развернулся к нему и прямо посмотрел в глаза. — Тот торчок стал бесполезен, начал приворовывать и употреблять товар, а Юнги такого не прощает. — Почему просто его не убить? — Хосок вскинул в удивлении брови. — Потому что полицию тоже нужно подкармливать, — Ухёк рассмеялся. — И им хорошо, накрыли точку и нам хорошо, он всё равно скоро сдохнет. — Получается мы сами его сдали? — до Хосока медленно доходил смысл сказанного. — Приказ Юнги. — Ухёк пожал плечами и открыл дверцу автомобиля, выпуская Хосока.***
Капитан вчитывался в скупые строчки отчётов, протоколов осмотра места происшествия и опроса свидетелей, он снова всматривался в фотографию, с которой на него смотрела улыбающаяся девушка, симпатичное личико, тёплая улыбка и смеющиеся глаза. Чан Минжи. Сокджин поморщился, вспоминая истерику матери, приехавшей на опознание тела. Эксперт как мог старался придать девушке более пристойный вид, но всё равно растерзанное тело дочери повергло женщину в шок, капитану казалось, что крики женщины до сих пор отскакивают эхом от стен. Отец девушки держался лучше, но посеревшее лицо и до боли сомкнутые губы, выдавали его состояние. Допрос не дал большого результата, родители лишь качали головами и твердили, какая Минжи была послушная дочь, никогда не задерживалась, не предупредив, сомнительных компаний не водила, алкоголем и наркотиками не злоупотребляла, вела обычную жизнь молодой студентки. В последние несколько дней была задумчива, много плакала, родители в душу не лезли, ожидая, что девушка откроется сама, не дождались. Мужчина достал протокол Сон Ёна, вчитываясь в сухие строчки, написанные экспертом. На лице девушки остались следы пальцев, словно её при жизни крепко держали за подбородок, смертельный удар точно в сердце, следов сексуального насилия не обнаружено, над телом надругались иначе, вскрыв ей брюшную полость и удалив женские органы, и как всегда, выколов глаза. Сокджин отбросил листок экспертизы на стол и попытался сдержать рвотный позыв, он не первый год имел дело с убийствами, поножовщиной, трупами и всякой дрянью, но никак не мог привыкнуть к крови. Капитан откинулся на спинку кресла и прикрыл воспалённые глаза. В кабинет негромко постучали и, дождавшись приглашения, в комнату зашёл сержант. Сокджин покрасневшими глазами проследил, как тот прошёл к столу и присел на краешек стула, готовый докладывать, мужчина кивнул, разрешая говорить. — Чан Минжи, студентка Городского института, второй курс, училась хорошо, поддерживала приятельские отношения со всем курсом, значимых конфликтов не наблюдалось, в противоправных действиях не замечена. Сокджин сидел, прикрыв глаза, всё сильнее раздражаясь. Всю эту информацию он уже знал, она ни на шаг не приближала их к разгадке убийства. — Эту информацию можно было узнать в первые минуты опроса студентов, — капитан старался сдерживать раздражение, проскальзывающее в голосе. — Дай мне что-то посущественнее, сержант. — Несколько студенток рассказали, что девушке нравился один парень с её курса, и вроде у них завязывались отношения, — сержант положил на стол небольшую фотографию. — По крайней мере Минжи была влюблена в него и не скрывала своих чувств. Нужно допросить мальчишку. Сокджин взял снимок и судорожно вздохнул, с кусочка плотной бумаги на него смотрел улыбающийся Чон Чонгук, воспитанник главы Бает Нун Пха. Капитан прикрыл глаза рукой и еле сдержался, чтобы не застонать, Юнги это точно не понравится.***
Чонгук проснулся с ощущением какого-то не подотчётного, бездумного счастья, в полной уверенности, что все вокруг его любят, не было никаких мыслей, только лёгкая эйфория. Яркое солнце стремилось заполнить его комнату, отражаясь от стен, мебели, вещей на его лицо, слегка щекоча. Ещё было чувство абсолютной свободы, то есть такой свободы, когда не надо думать не только об учёбе, о больших и мелких домашних делах, о каких-то договоренностях, свободы на право снова уснуть и проспать хоть до часу дня, но этого делать не хотелось. Вернее, ему было жалко отключаться от возникшего с пробуждением счастья и не насладиться им в полной мере, но главное, он вдруг подумал, что сегодня должно что-то произойти, что-то большое, хорошее, не вообще, а именно с ним. Парень потянулся к телефону, услышав тихий звон входящего сообщения, прочитанное вызвало на губах лукавую улыбку и глупое желание подразнить собеседника, он быстро поднялся с кровати и не отвечая на сообщение направился в душ. Чонгук, шлепая босыми ногами по полу, быстро спустился в кухню и замер в дверях, натолкнувшись на холодный прищур карих глаз. — Как провёл вчерашний день? — Юнги сделал глоток кофе и отставил кружку на стол. — Болтался в парке, — Чонгук пожал плечами и потянулся за хлопьями, насыпая их в чашку. — Ничего особенного. Парень присел за стол и, стараясь сохранять невозмутимый вид, принялся завтракать. Чонгук видел, как Юнги вздёрнул брови вверх, собираясь задать вопрос, но его отвлёк звонок, тот принял вызов, выйдя за дверь. Телефон Чонгука тихо звякнул входящим сообщением, только парень успел прочесть текст, как в комнату вернулся мужчина. — Чонгук, я сейчас уезжаю, вернусь поздно, не наделай глупостей. Чонгук молча наблюдал, как Юнги стремительно выходит из кухни, он провожал его взглядом, стоя у окна, выдохнув лишь тогда, когда машина с мужчиной выехала за ворота. Открыв сообщения в Какао, он немного покусал губу и написал ответ. Чонгук не мог объяснить себе, почему он снова согласился на встречу с Тэхёном, что-то привлекало его в мужчине, тот был старше его на несколько лет, но этого совсем не ощущалось, словно они были ровесниками. Возможно Чонгук пытался уйти от одиночества, которое окружало его с Юнги, от постоянного контроля и нарушения его личных границ, Чонгук словно задыхался в тяжёлой заботе опекуна, своеобразно протестуя против неё своими маленькими побегами, и ему было неважно с кем и где, главное забыться хотя бы на короткое время. Чонгук остановил байк у небольшого магазинчика, намереваясь снять немного наличных, не хотелось, чтобы Юнги отслеживал, где именно парень расплачивается картой, да и за сегодняшний обед он хотел расплатиться сам, обозначив Тэхёну свою самостоятельность. Чонгук уже надел на голову шлем как на телефон пришло сообщение. Ён Дже [12:34] Чонгук, нам нужно встретиться. Вы [12:34] О, какие люди, вспомнил наконец, что у тебя есть друг? Ён Дже [12:35] Я никогда об этом и не забывал! Вы [12:35] Мне сейчас некогда, говори, что хотел. Ён Дже [12:36] Чонгук, Минжи убита.***
Вставать было лень, даже глаза было лень открывать. Чимин лежал и думал, сколько сейчас времени, да и число какое, он не знал, время словно растворило в себе все понятия. Звуки проезжающих машин на улице, разноголосые крики детворы, сосед за стеной слушал что-то однообразное, бессмысленное, он провёл рукой по ворсистому пледу, вздохнул и открыл глаза. Часы показывали пять, пять вечера, судя по всему, Чимин лениво смотрел на замершие стрелки пока не понял, что они давно стоят. Он встал и побрел в ванную, вода хлынула холодными струями, взбадривая, вызывая желание закричать. В шуме воды ему почудилось, что кто-то звонит в дверь, парень поскорей завернул кран и бросился к двери, оставляя на полу мокрые следы, он распахнул её, даже не задумываясь как это будет выглядеть. Все было тихо, лестничная клетка была пуста. Мелко вздрагивая от холода или от запоздалого стыда, Чимин быстро натягивал на себя вещи, совсем не заботясь о том, что его тело оставалось мокрым. Он механически ткнул в кнопку чайника, ставя его на разогрев и в который раз набрал знакомый номер, гудки протяжно тянулись в пространстве, не прерываясь голосом абонента. Юнги и раньше мог не отвечать на его звонки, но никогда он не оставлял его так надолго, Чимину стало страшно, его не пугало остаться без привычного денежного содержания, перечисляемого мужчиной, ему было страшно остаться без этого человека. Как-то Чонгук задал вопрос Чимину, почему он терпит всё от Юнги и тот тогда не смог ответить на него, а теперь бы с уверенностью сказал, что зависим от рук, прикосновений, голоса Юнги, даже боль, которую причиняет ему мужчина, стала его наркотиком. Чайник давно отключился, вскипятив воду, а Чимин всё сидел, бесцельно буравя стену взглядом. Мелодия телефонного звонка разорвала тишину, заставив подпрыгнуть от неожиданности и посмотреть на телефон, словно он вот-вот взорвётся, на экране высветилось Хосок. — Алло, — тихо произнёс Чимин, холодея внутри от страха. — Привет Чимин, — парень на том конце чуть помолчал. — Как ты? — Что с Юнги? — прошептал Чимин онемевшими губами. — Ничего, всё хорошо. — в голосе собеседника сквозило откровенное недоумение. — Чимин, я хочу извиниться за свои слова тогда, я был неправ и очень груб и в качестве извинения приглашаю тебя в кафе, если ты согласен. Волна облегчения затопила душу, заставив руки мелко затрястись и Чимин нервно рассмеялся. — Конечно я согласен, я согласен Хосок.***
Тонированный автомобиль притормозил прямо у крыльца, Юнги снял блокировку с дверей, небрежно бросив водителю чтобы ждал, и вышел из автомобиля. Каменная тропа вела через пышный зелёный сад, который никого не оставлял равнодушным, куда ни глянь, везде идеально подстриженные кусты и листва на деревьях, качественный газон опоясал всю территорию особняка. Один только взгляд на местные красоты мог порадовать даже самых фанатичных перфекционистов. Настоящей жемчужиной сада являлся мраморный фонтан, вокруг него по периметру располагались деревянные скамейки, дальше начиналась маленькая лестница, ведущая на крыльцо. Юнги усмехнулся, вспомнив, как однажды приложил головой Тэхёна об это архитектурное чудо, застукав того в своей комнате, эта стычка оставила шрам на голове брата и окончательно перевела глухую неприязнь между ними в откровенную вражду, повзрослев, они научились находиться в одном помещении, не стараясь придушить друг друга. У входа в особняк стояла молодая девушка с длинными волосами и изящной тонкой фигурой, она была одета в синюю блузку без рукавов и белоснежные брюки с туфлями на коротких каблуках. — Приветствую вас. Вы как раз вовремя. Мероприятие начнётся через полчаса. Остальные гости уже ожидают вас, — обратилась она к Юнги. — Пройдёмте за мной. — Мне не нужны провожатые, — мужчина скривил губы, отец всегда был падок на молоденьких девчонок с кукольными лицами. Через небольшую прихожую он прошёл в просторный гостевой зал, рассчитанный примерно на сотню человек. Юнги совсем не удивился невообразимому количеству важных персон в дорогих нарядах, гости медленно перемещались по комнате, тихо переговариваясь, и всё это создавало впечатление пчелиного роя с постоянным незатихающим гулом. >Юнги отрицательно махнул головой официанту, предлагающему шампанское и решительно направился к бару, щедро плеснув себе в стакан виски, обводя глазами зал, он быстро нашёл Тэхёна. Как всегда утончённо элегантен, красив до умопомрачения и холодно-равнодушен. Юнги с усмешкой наблюдал за попытками нескольких гостей привлечь его внимание, но на лице мужчины оставался рассеянный взгляд, словно тот непрестанно о чём-то думал, находясь мыслями далеко отсюда. Юнги понимал его чувства, им давно не были интересны все эти светские рауты и тусовки, своего положения в обществе, уважение и даже страх они с лихвой получили ещё в молодости и теперь вся эта пафосная мишура им была не нужна. Будь его воля, Юнги бы не пришёл на юбилей человека, который когда-то родил его, он явился не проявить уважение, а лишь пресечь неминуемые слухи, которые поползли бы не явись он, оставалось только принять неизбежное и отмучатся пару часов, прежде чем незаметно исчезнуть, растворившись в ночи.***
Пустынное ночное шоссе едва освещалось редкими фонарями, начал накрапывать противный мелкий дождик. Машина осторожно пробиралась вперед, обходя залитые водой и грязью выбоины в асфальте. За рулём сидел Бон Хва, Намджун лениво развалился на переднем сиденье, постукивая пальцами по дверце автомобиля. — Намджун, я всё-таки не понимаю, для чего ты затеял эти пляски. — Бон Хва, не отрывая взгляда, следил за суетой у грузовиков. — Сначала поменял склад, сейчас перегружаем товар. Что вообще происходит? — Не знаю, Бон Хва, считай это моим предчувствием. — Намджун тихо вздохнул. Как объяснить человеку свербящее чувство внутри, которое холодком пробирается по позвоночнику, сворачиваясь тёмным комком возле сердца, и давит тревогой. Что сказать, если не знаешь, почему вдруг выкупаешь неприметный подвал в самом центре Города, находишь несколько опустившихся алкоголиков, перегрузить ящики, не привлекая своих людей, следишь в ночи за их действиями и знаешь, точно знаешь, что утром те не проснутся, выпив водку, полученную за работу. Они ещё немного посидели, наблюдая за стихающей суетой вокруг машин, Намджун видел как водитель, сделав последнюю затяжку, отбросил окурок в сторону и залез в кабину, заводя мотор. — Бон Хва, твой выход, — мужчина проследил, как растворился в сумраке тёмный силуэт и, не зажигая фар, двинулся за отъезжающим грузовиком. Большой тонированный БМВ крался по мокрой дороге, стараясь сохранять дистанцию и не потерять красноватые отблески фар грузовика, благо на дороге машин было мало, они быстро двигались к складу, Намджуну начало казаться, что его паранойя беспочвенна и завтра придётся краснеть от насмешек Тэхёна как, резко завизжав шинами, с соседней полосы дороги свернул Джип и автоматная очередь прошила тишину ночи. Небо посерело на горизонте, когда они занесли последний ящик в помещение и обессиленно повалились на пол. — Давно я так жилы себе не рвал, — прохрипел Бон Хва. Намджун ничего не ответил, хватая судорожно воздух, он медленно достал телефон из кармана и нехотя набрал номер, вслушиваясь в гудок. Практически сразу же ему ответили, словно человек на том конце не спал. — У нас крыса!