***
— Да, Тэхён, я уже подъехал, — Намджун прошёл мимо консьержа, коротко кивнув ему на приветствие. — Документы в твоей спальне? Хорошо, не волнуйся я справлюсь. Мужчина скинул обувь в прихожей и сразу направился в спальню. У них с Тэхёном был свободный доступ в жилища друг друга, по старой договорённости, в их непростой жизни это имело важное значение, укрепляя доверие, сплочая их ещё сильнее. Папка с бумагами лежала на прикроватной тумбочке, словно Тэхён просматривал документы перед сном, да так и забыл их, отложенными. Намджун взял холодный пластик в руки, собираясь уходить, когда взгляд зацепился за фотографию в рамке, на ней Тэхён ласкал взглядом незнакомого черноглазого мальчишку с широкой улыбкой, мужчина хмыкнул, осторожно поправил рамку и вышел из спальни. Он перебрал фотографии, которые бликовали в свете солнечных лучей из окна, Намджун устало потёр переносицу и откинулся на спинку диванчика. Каждый из представленных на них мужчин не один год был в Ханнен Уонг Пха и до инцидента с перевозкой оружия ни у Намджуна, ни у Тэхёна не возникало подозрений в их преданности, но крыса завелась и завелась в близких кругах. Звонок был сразу принят, словно абонент на том конце ждал, не отходя от телефона. — Встречаемся на складе через час, — коротко и ясно, ни имён, ни адресов. Мужчина допил чай и огляделся вокруг, тихое уютное кафе, постоянные посетители, хорошая кухня. Захотелось прийти сюда вечером с доктором На. Ему живо представилась усталая улыбка женщины и её серьёзные глаза, которые разом теплели, едва она смотрела на своих маленьких пациентов. Под влиянием порыва Намджун хотел набрать её номер, но вовремя вспомнил, что он так и не удосужился взять его у женщины. Злость на собственную забывчивость заставила мужчину скомкать салфетку и, откинув её в сторону, резко подняться из-за столика и решительно выйти из кафе. Они сидели на складе среди ящиков, склонив головы друг к другу и тихо переговаривались, не называя имён, указывая глазами и понимая с полуслова, словно их могли подслушать. — Начинаешь сегодня, больше не тяни, — Намджун отдал фотографии Бон Хва, тот молча кивнул, поднося к ним зажигалку. — Думаешь поведётся? Столько времени не попадался, а тут… — мужчина недоверчиво покачал головой. — Обязательно, жадность пересилит. — Намджун вздохнул, если их подозрения верны, Тэхён будет в ярости.***
Голова раскалывалась, словно налитая свинцовой тяжестью, ни поднять, ни повернуть, Юнги с трудом приподнялся с постели, замычав, потёр глаза. В памяти моментами всплывали воспоминания о разрушающей ярости, которая захлестнула его после побега Чимина, мужчина поморщился, зря прогнал парня. Шаркающей походкой он прошёл в душ, быстро скинул с себя одежду, на секунду удивившись лохмотьям, оставшимся от рубашки и длинным кровавым царапинам, опоясывающим грудную клетку. Вода мягко омывала израненное тело пока мысли растекались, бередя душу. Юнги не помнил, чтобы Чонгук когда-либо так яростно заявлял протест, да, у них были с ним стычки, когда мальчишка проявлял своеволие, но всё это быстро гасилось и парень смирялся с требованиями опекуна, вчера же тот перешёл грань, сильно удивив босса Бает Нун Пха. Освежившись, почти одетый, застёгивая пуговицы на рубашке, Юнги остановился у двери в комнату Чонгука. Хотелось прогнуть мальчишку, заставить почувствовать свою власть, как было не единожды, снова видеть рядом послушного, не перечащего парня, своего, такого привычного Чонгука, но что-то остановило Юнги, задержав руку на ручке двери. Дикость во взгляде, каким одарил его парень, напомнила Юнги его самого, волчонок вырос и показал зубы и теперь им придётся либо уживаться на равных, либо одному из них потеряться в схватке, а Юнги пока не готов терять Чонгука. Дверь в лабораторию бесшумно открылась, с мягким выдохом впуская мужчину внутрь, он прошёл привычным маршрутом, кивнув на приветственные поклоны охраны, рассматривая мониторы. Лаборатория жила своей жизнью, люди в халатах передвигались среди многочисленных реторт, колбочек, каких-то реактивов, производя на свет кристаллический порошок, который с помощью маленьких чонсон Бает Нун Пха выплёскивался на улицы Города, принося с собой забвение. Мужчина некоторое время понаблюдал за привычной суетой и, приказав всем выйти из помещения, решительно вошёл внутрь. — Это величайшее открытие, величайшее! — химика крупно трясло то ли от страха, то ли от возбуждения. — Человек станет абсолютно счастлив, никаких негативных мыслей, страха, боли и разочарования, спокойное удовольствие, свобода. — Как долго длится эффект? — Юнги деловито постукивал пальцами по столу, внимательно смотря на мечущегося мужчину. — От трёх до пяти дней, нужны испытания, опыты, — химик зарылся рукой в волосы. — Вы понимаете, что это значит? Владеющий этим станет подобен Богу, любое его слово будет восприниматься как приказ и не просто приказ, а вызывать дичайший восторг и желание подчиниться. — Что тебе нужно для этого? — Юнги не верил в восторженные выкрики химика, но новый продукт, который сможет принести выгоду, это всегда интересно. — Нужен секрет из желез крокодила, его достаточно трудно добыть, крокодил должен быть в агрессивном состоянии и не до конца сытым. Дорога привычно стелилась под колёса, петляя серой лентой, пока Юнги не спеша управлял тяжёлой машиной, задумчиво жуя губу. — Будет тебе крокодил, — на тонких губах мужчины зазмеилась улыбка.***
Чимин старался слиться со стеной дома, стать незаметным, прозрачным, он внимательно следил за шумными школьниками, высыпавшими на широкую площадку перед дверьми школы, высматривая одного единственного. Наконец его терпение было вознаграждено и он увидел невысокого худенького мальчишку, что выскользнул за большие двери, поправил тяжёлый рюкзак на плечах и пошёл к выходу за ворота, слегка загребая ногами дорожную грязь. Чимин уже готовился отклеиться от бетонной стены и направиться в сторону брата, как заметил, что того окликнула пара одноклассников и компания остановилась на углу, о чём-то оживленно беседуя. Парень наблюдал, как Чханмин отрицательно мотнул головой, отказываясь от предложений, как они ещё немного постояли и разошлись в разные стороны. — Чханмин, — тихо позвал парень. Чимин видел как мальчик повернулся, удивлённо вскинув брови, как его улыбка, освещавшая лицо, скривилась, как он медленно, словно не веря, приближался к нему, стараясь сдерживать слёзы, но у него это плохо получалось и они текли по худеньким бледным щекам. Мальчик прижимался к нему, цепляясь руками за футболку, которая совсем стала мокрой от его слёз, но Чимину было всё равно, как это будет выглядеть, он старался отдать максимум своего тепла за столь короткую встречу. — Чханмин, тебе точно никуда не нужно? — робко спросил старший. — Я должен сейчас быть на уроке танцев, но я не пойду, — мальчик сильнее прижался к нему. — Не пойду, я побуду с тобой. — Малыш, тебя могут отругать, — Чимину совсем не хотелось навлекать неприятности на брата, просто он хотел немного побыть с ним. — Ничего не будет, — младший чуть отстранился, заглядывая в глаза. — Ты же мне веришь, веришь? Чимин видел, что мальчик отчаянно врёт и наверняка за прогул его ждёт суровое наказание, но смотря в его глаза, полные такой отчаянной надежды, он не мог уйти и бросить его. — Конечно, Чханмин, я тебе верю, хочешь мороженого? Братья сидели под разлапистой ветлой, жмурясь на солнце и молчали, Чханмин притих, вывалив на брата последние новости своей небогатой событиями жизни, прижимаясь к его тёплому боку и просто наслаждался нахождением рядом с ним. Чимин, прижимая к себе худенькое тельце, снова и снова прокручивал в голове слова Хосока, «У тебя нет работы, нет нормальных условий, ты наркоман». Ему просто необходимо что-то придумать, вытянуть Чханмина из цепких лап матери, пока она не сломала его. Чимин любил своего младшего, но он объективно видел, что у мальчика нет тех задатков, что были у него, да и тяги к балету тоже, только мать не понимала этого, не хотела видеть, потерпев неудачу со старшим сыном, она старательно лепила ему замену. Они прощались долго, обещания сыпались с обеих сторон. Беречь себя, не перечить матери, стараться не раздражать её, что-нибудь придумать, защитить, обязательно встретиться снова и никогда не забывать друг о друге. Чимин возвращался домой, в голове зрело ещё неясное, но такое тяжелое решение и обратиться он мог только к единственному человеку, который мог помочь ему, это Юнги.***
Сокджин запер кабинет и уже хотел отправиться домой, голова гудела от мыслей, перед глазами мелькали фотографии с мест преступлений, хотелось вымыться и просто отдохнуть. — Капитан Ким, — тихий, почти неслышный голос заставил его прислушаться и обернуться. Крошечная женщина в возрасте смотрела на него снизу вверх, сжимая в руках ручки потёртой сумочки. Чистая, но какая-то потрёпанная одежда кричала о гордой бедности, женщина держала себя прямо, с достоинством, которое словно добавлял ей пару сантиметров. — Чем могу помочь? — холодно спросил Сокджин, внутренне взвыв и мысленно расчленив всех в участке, кто умудрился допустить до него посетительницу, не взяв на себя заботу о ней. — Моё имя Чун Лиён, — видя недоумение на лице красивого капитана, она решила пояснить. — Чун Ки, патрульный, мой сын. Сокджин изо всех сил пытался сдерживать раздражение и не сорваться на женщине, не прогнать её, он медленно выдохнул, растянул губы в улыбке и, прилагая максимум усилий, старался говорить спокойно. — Госпожа Чун, я капитан криминальной полиции Города, я не могу знать в лицо всех патрульных, находящихся на службе, вам лучше обратиться к бригадиру отделения вашего сына и решить все вопросы с ним, а лучше не мешайте сыну служить. — Я не мешала, пока мой сын не пропал, господин Капитан, — женщина смотрела твёрдо, поджав губы. — Он оставил мне конверт и просил передать Вам, если с ним, что-то случится. Перед глазами Сокджина поплыли яркие круги, дыхание билось, воздух стал вязким и тяжёлым, не проникая в лёгкие, когда он посмотрел на конверт, протянутый тонкой рукой. Мгновение и наваждение схлынуло, оставив после себя липкое чувство страха и женщину, держащую в руке белый прямоугольник. Мужчина взял конверт дрожащей рукой и рывком открыл, из него по полу разлетелись фотографии с изображением людей разгружающих автомобиль. Сокджин быстро присел и судорожно начал собирать рассыпанные снимки по полу. — Госпожа Чун, — капитан обратился в пустоту, в коридоре он остался один. — Дон Го! — рык Сокджина прокатился по зданию. Побелевшими от ярости глазами, Сокджин буравил замершего перед ним помощника. — Узнать всё о патрульном Чун Ки, где и когда пропал, чем дышал, чем жил, вплоть до цвета трусов, завтра отчёт должен быть у меня на столе?***
Не было никакой прелюдии, плавного перехода к тому, что он сделал с ней потом. Её губы встретились с его плотью, растягиваясь на горячем стволе, пальцы впивались в её волосы, удерживая на месте, пока он продолжал своё дело, и она совершенно потерялась, уже не понимая где она, задыхаясь от распирающего ощущения и нехватки воздуха, она чувствовала, как он с упоением вторгается в неё, ощущала, как его плоть скользит в её горле, заставляя давиться, осознавая его всеобъемлющее господство над ней. — Кончи для меня, — потребовала она, на секунду соскользнув с члена. — Прямо сейчас. Оргазм накатил на него опустошающим взрывом, Хосоку пришлось навалиться на фанерную перегородку, пока его рука не соскользнула, от падения его спасло только то, что девчонка подхватила его рукой, за неё он и удержался. Её рот отпустил его, пока он тяжело дыша, пытался проморгаться от пятен перед глазами. — А теперь я собираюсь кончить внутри тебя. — Я хочу этого, — сказал она горловым голосом. — Я так хочу этого. Он пронзил её одним яростным толчком, прижавшись бёдрами к её ягодицам до упора, он пронзал её безостановочно, крепко удерживая за бёдра и двигая её взад-вперед, навстречу своим толчкам, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, она опиралась двумя руками в трясущуюся перегородку, пытаясь сдерживать рвущиеся наружу стоны, волосы падали ей на лицо, голова моталась из стороны в сторону, а их тела в это время бились друг о друга. Хосок притянул её к себе сильнее, не переставая жёстко двигаться внутри неё, внутрь и наружу, внутрь и наружу, его рука прошлась по её горлу, захватила подбородок и запрокинула её голову. — Я скоро, — зарычал он, вдалбливая себя ещё глубже. А затем он укусил её, впился в шею девчонки своими зубами, оставляя на нежной шее фиолетовый кровоподтёк, заставляя её закричать и забиться в его руках судорогами оргазма. — О, да … Парень плотнее вжался в её бедра, и его накрыл оргазм. Когда всё закончилось, они застыли, тяжело дыша. Хосок умылся холодной водой, проведя влажными пальцами по растрёпанным волосам, приводя себя в порядок, он внимательно осмотрел себя на предмет пятен и, выдохнув, вышел из туалета, возвращаясь за свой столик. Раскрасневшаяся официантка бросала на него короткие взгляды, безуспешно пытаясь прикрыть посиневший укус на шее. — Приятно было познакомиться, — Хосок прищурился, прочитав на бейджике имя. — Ми Хай. Парень сел на свой байк, привычно взревев мотором, оставляя позади себя несколько лишних монет на столике и расплескивающуюся боль в глазах обиженной девчонки.***
Большие ворота бесшумно разъехались в стороны, пропуская автомобиль в царство сосен, они ехали по наезженной колее, оставив позади горячий асфальт. Чонгук с изумлением крутил головой по сторонам, рассматривая настоящий лес, зацепив краем глаза широкую улыбку Тэхёна, сидящего за рулём. — Хён, ты владеешь целым лесом? — Чонгук никак не мог поверить в происходящее. — Люблю иногда побыть один, — Тэхён тихо рассмеялся, ему нравилась реакция мальчишки. — До ближайшего жилья километров пять по бездорожью, через болота, меня устраивает. Тэхён не стал говорить Чонгуку, что в нескольких сотнях метров располагаются домики обслуги и охраны, зачем портить таинственность момента. Одноэтажный деревянный дом встретил их на краю небольшого озерца, уютно прячась в тени деревьев, в окнах отблескивало солнце, рассыпая по траве изумрудные блики. — Заходи, — Тэхён гостеприимно распахнул двери, приглашая в дом. Светлое дерево стен, массивная мебель, шкура вместо ковра перед большим камином, всё создавало старинный первобытный антураж, Чонгук с удовольствием осматривался, восхищённо открыв рот, пока не замер посредине кухни с вполне современным обустройством, Тэхён уже не сдерживаясь рассмеялся в голос, видя ошарашенный вид парня. — Ну я же не совсем дикарь. Зачем отказываться от благ цивилизации? — мужчина подошёл к холодильнику и заглянул в его нутро. — Так, что у нас тут есть? Выбор небогатый, можно по-быстрому замутить омлет, Чонгук, как ты на это смотришь? — Я не привередлив, — Чонгук присел за стол и пожал плечами. Чонгук сидел на песке, кидая в воду камушки и улыбался, напряжение прошедших дней медленно отпускало, в душе разливался умиротворяющий покой. Тэхён не напрягал его разговорами, не лез с вопросами, предоставив самому себе, и парень беззастенчиво пользовался подаренным покоем, чувствуя себя за долгие годы по настоящему свободным. Мужчина бесшумно перемещался по дому, решая свои дела по телефону, поставив тот на беззвучный режим и Чонгук был ему бесконечно благодарен за эту заботу. Солнце клонилось к закату, окрашивая всё вокруг в розовые цвета, парень наблюдал за игрой мальков в воде, когда на его плечи опустился мягкий плед, укутывая своим теплом. — Вечером от воды может тянуть холодом, не хочу чтобы ты простыл, — мужчина присел рядом на песок и посмотрел на водную гладь. Чонгук рассматривал его профиль, ставший бронзовым в свете уходящих лучей, пушистые ресницы на раскосых глазах, мягкую чёлку, которую тот периодически зачёсывал назад, обнажая высокий лоб, и полные чувственные губы, он так увлекся наблюдением, что не заметил как на него смотрят в ответ два карих глаза. Тэхён смотрел на него с такой теплотой и нежностью во взгляде, что Чонгуку стало легко и спокойно. — Хён, я хотел сказать спасибо за подаренный день, — Чонгук смутился и покраснел. — Я никогда этого не забуду, но мне пора возвращаться. — Я готов дарить тебе все свои дни, лишь бы ты был счастлив, — мужчина взял его руки в свои ладони и прикоснулся к ним губами, целуя каждый пальчик. Тепло разлилось по всему телу Чонгука от такой нежности, щёки запылали, ему казалось, что невесомые поцелуи Тэхёна касаются не его рук, а самого сердца.