Личный хайпометр

      — Карате — это в первую очередь дисциплина, Кейдж, — с этими словами Кенши снял свой сползший на бёдра чёрный пояс, и у Джонни от этого действия глаза на лоб полезли. — Вставай на кулаки.       — А что, собственно, мы будем делать? — с туповатой улыбкой на лице спросил Джонни. — Сенсей, Вы ж не будете…       — Я буду тебя пороть.       Кун Лао от происходящего старался истерить на немом.       Н-да, их общие с мистером Такахаши отношения приобрели характер садо-мазо слишком быстро, преодолев порог сюси-пуси и даже не обозначив актёрам стоп-слово, в котором они так сильно нуждались.       «Пятьдесят оттенков Кенши». «Мистер Такахаши, так откройтесь мне!..». Нет, Джонни не будет глупо прикусывать кончик ручки и пиздеть, что он девственница.       Как может понять даже не самый внимательный зритель, в особенности страдал из их актёрской команды шебутной, в своём духе «я-буду-назло! Муа-ха-ха-ха-а!» Кейдж, абсолютно не понимавший, к чему такие сложности ради привычного ему сценического боя. На телеэкранах надо, чтобы эффектно, не так ли? Чтобы молниеносно быстро, захватывающе, чтобы зрительский зрачок бесконечно сужался и расширялся, бу-бух, ба-бах! Оранжевый взрыв; крутой саундтрек от Linkin Park; хромакей, ибо Лю Кан вряд ли бы адекватно взорвал самолёт с первой попытки (только чтобы нарочно замочить Шан Цунга в формате живого времени, лол); пафосная присказка протагониста в центральную камеру!.. Всё, баста! Финита! Э-ф-ф-е-к-т-н-о, сечёте? Даже не обязательно, чтобы «эффективно». И совсем, блядь, опционально, чтобы по матчасти было «точно».       Ну какой душный зритель станет настолько сильно приглядываться к экрану? Если бы все кинозрители в мире докапывались до каждого пикселя, рейтинги Лю Кана наверняка не взлетали бы в небеса — у этого-то ляп ляпом погоняет, Кейдж уж знает наверняка. Но, к сожалению или к счастью, критики положительно реагировали на ряд фильмов, снятый китайским душнилой на бензине под названием «ебучий энтузиазм». Или альтруизм.       Или долбоебизм. Но это уже диагноз. А ещё сэлф-фаер.       Кун Лао, словно почувствовав всю эту срущую всех и вся энергетику Джонни, с умной рожей ему кивнул. И беззвучно пособолезновал.       Потому что можно было буквально услышать, как стремительно и со свистом разрезает воздух накрахмаленный чёрный пояс Кенши.       — Ич-чи! — грозно раздался мужской голос эхом.       Шлёп!       — Ни!       Джонни шипит сквозь зубы, стоя на кулаках. Все его коллеги по цеху аж неприятно щурят глаза от такого убийственного зрелища.       Шлёп!       — Сан! — вновь делает широкий замах Кенши, предварительно намотав пояс на локоть. — Кейдж, спину ровнее!       — Да я ж не сутулюсь! — да как он видит, бляха?! — Сенсей, мамашей клянусь! — твоей.       — Ич-чи! — начал отсчёт заново сенсей.       — Бля… — извините, тут Кун Лао не сдержался. Само вырвалось.       Кенши, японская ты звезда возмездия, прости глупца Христа ради.       …       Как можно понять, вскоре у Кейджа появился компаньон. Теперь они стояли на кулаках вдвоём, бесконечно переглядываясь друг с другом и иронично телепатически проклиная Кенши до пятого колена.       — Кун Лао, я чувствую, что ты сгибаешь колени. Бери пример с Кейджа — он стоит, как перед правильным солдатским отжиманием. Спину — ровно.       — Д-да как, на белом свете, Вы это делаете?! — искренне не понимал Джонни.       — Что именно? — Такахаши вопросительно склонил голову набок.       «Ладно. Это было довольно мило, хоть он и по-прежнему суровый мужик», — в тот момент пронеслось в голове у Кейджа. Но вслух он сказал:       — Д-да как Вы, блин, видите?!       Абсолютно слепой Кенши многозначительно промолчал. «Кринж…» — устало вздохнул Кун Лао, у которого перед тренировкой жестоко отняли шляпу.       — Фа-а-ак! — взвыл на свою же выходку Джонни. — Имею в виду, каким невероятным образом Вы понимаете, что я, например, халявлю, Кун Лао балуется, как дитя малое, а Рэйден зевает, как кашалот, потому что учил свои реплики на японском до пяти утра?!       — Джонни, ты себя слышишь? Я слепой, а не глухой или отстающий в развитии.       — Окей, допустим, последнее возможно расслышать. Но что насчёт меня? — Кейдж плотно сомкнул губы вместе. Тщательно подумал, чтобы в случае приступа собственной тупости не огрести и продолжил: — Я же ленивый беззвучно.       — Я просто очень хорошо слышу, — покачал головой Кенши. — Шелест ваших, особенно — накрахмаленных, кимоно слишком громок, чтобы не понять, что ты пропустил заход или показал мне фак. К тому же, у меня высоко развита интуиция.       — Э-э, я не показывал Вам фак.       — А кто показывал?       — Я, — поднял руку вверх Шан Цунг. (Рэйден там умер насмерть).       — Ну молодец, — ухмыльнулся Кенши. — Десять отжиманий на кулаках.       — Что-о? Такахаши-сенсей, а его по попе бить не будете?.. — о-о-о, эти блестящие чёрные глазки Кун Лао, просящие наказания и для Шан Цунга, стоило видеть.       — С чего бы? Зато он сознался честно.       — Очень, блин, честно. Шан Цунг. Ага. Щас! Зато я могу больше не ходить на фитнес ради поддержания формы, — закатил глаза Джонни.       — И славно. Короче говоря, вот тебе и доказательство, что иногда мой слух даёт ложные показания. Не бойтесь предупреждать о том, что я не прав.       — В таком случае Вы должны мне тридцать отжиманий и два удара по заднице! — возмутился Кейдж громко. — Я Вам американский лузер, что ли?!       — Джонни, я сомневаюсь насчёт погрешности в целых тридцать отжиманий, учитывая, какой ты бессовестный ученик. А вот удары по заднице… — Кенши крепко задумался. — Пожалуй, я просто не знаю, как тебе их вернуть.       — Я просто шлёпну Вас во время обеденного перерыва.       — Это харрассмент.       — Это справедливость…       — Так, всё, зубы не заговаривай, а то Лю Кан предупреждал, какой ты всё-та… Разговор окончен! — и Кенши вновь замахнулся поясом, но уже на двух учеников сразу. Спойлер: Кун Лао заранее ментально досвидоснулся и попрощался с ужинами от мадам Бо. — Ич! Отжимайтесь после каждого счёта, парни!       Шлёп!       «Как всё до этого дошло? Неужели первое взаимодействие ребят началось с лютой порки от Кенши?» — возможно хотите спросить вы.       Так и быть. Кейдж откроет завесу этой не такой уж и тайны, но да убережёт Лю Кан всех от спойлеров!..

***

      Первая встреча у кофейного аппарата не была самой удачной, и Джонни поклялся, горячо поклялся, самому себе, что не станет искать встреч с симпатичным мастером спорта родом из Токио. В любой другой ситуации природно отъявленный харизмат Джонатан давно бы уже пригласил интересного во всех смыслах коллегу на нормальный, не баночный, кофе с миндальным круассаном за паршивенькой повседневной беседой. Поспрашивал бы у спортсмена что да как, слепой ли с рождения, и как он связался с именитым бандитом режиссуры Лю Каном.       Впрочем…       «Кенши Такахаши», — шустро стучали длинные пальцы Джонни по телефонной клавиатуре.       И первый удивительный факт, который всплыл у него сам по себе: если начать печатать «Кенши», гугл сам выдаёт тебе «Такахаши». Джонни не удержался и от ощущения чужой знаменитости присвистнул.       — Марко-Поло, карате эдишн, — в своём духе прокомментировал Кейдж, ткнув по первому попавшемуся видео. — Ах, да. Будь ты проклята, жёлтая пресса.       «Скандальный случай из спорта: широко известная звезда карате киокушенкай и годзюрю ослепла при загадочных обстоятельствах! Кенши Такахаши, обладатель девятого дана, титула чемпиона мира среди бойцов киокушенкай, а также чемпиона Азии среди исполнителей традиционного японского ката — его достижения в карате можно перечислять до бесконечности! — Закрылся от мира в своём старом додзё, видимо, решив сосредоточиться на выпуске следующих чемпионов!..».       Далее в видео несколько шакального качества (однако с большим количеством просмотров и лайков!) с эффектом присутствия оператора, то есть, ручной тряски, пошла нарезка из топ-нокаутов Кенши, отчаянно сражающегося за чемпионский титул несмотря на собственную слепоту и его зрячего оппонента. Да как его выпустили на татами при таких обстоятельствах?! Хах… Уму непостижимо!       «И это… было не на шутку поразительно», — должен признать Кейдж с проигрышем. Каждое действие Кенши было точным; каратист не мешкался, действуя быстро, тихо, аккуратно. С вызывающим тяжёлое дыхание профессионализмом. Шелест кимоно аккомпанировал каждому резкому удару мужчины. Кенши имел прекрасный ровный стан; имел грацию исполнения, изящество вкупе с силой, что била ключом в его всегда заведённой назад крепкой руке, как в перезарядке огнестрельного, — в ожидании момента для удара, когда уже выпрямится его треклятая пружина пистолета, да прозвучит его победный клич карате, и сотни людей с трибун вскочат спустя две минуты тишины со своих мест, крича его имя и фамилию.       Кенши, как само воплощение карате, передвигался в идеально отточенной стойке по периметру ринга. Джонни слышал, как резво скользят по полу босые ноги каратиста, чтобы подобраться к противнику ближе, и буквально мог осязать своими пальцами в носках, самостоятельно, это ощущение мягкого, пропитанного потом татами.       Такахаши передавал всю суть его спорта, ведя бой с воинским достоинством, ведь, как он скажет Кейджу потом, карате — это в первую очередь дисциплина.       «Уважение собственного противника».       Кенши действительно умел предугадывать момент, когда стоит сделать выпад и завершить бой одиночным маваши-гери в голову. Вот так вот просто. Никаких излишеств и пафоса, ни единого намёка на понт, что так любил сам Джонни, гримасами и громкими выходками унижая своего противника на камеру. Но в этом и заключается его амплуа, не так ли? В агрессивной харизме, прущей из всех щелей.       Завершилось же видео всего лишь на Кенши, сидящем в «дефолтной» позе каратиста перед флагом с символикой карате годзюрю. Подобрав под себя свои длинные ноги, он держал спину ровной, а руки на коленях и сосредоточенно думал. «О чём-то, чего простым смертным не постичь», — шепнул насмешливый Джонни с ухмылкой. Пустое помещение, ослепший каратист, герб его спорта — довольно угнетающее зрелище. Но, судя по самому Кенши, его такой расклад вполне устраивал. Как ни крути, слепой или зрячий — этот чёрт в белом кимоно неизменно побеждал.       Одна минута сменяла другую. Стрелка наручных часов Кейджа описывала не первый круг, но отчего-то смотреть всю эту «карате-фигню» было слишком интересно. Нет, этот спорт после стольких лет бокса казался Джонни всё ещё унылым — дело было в Кенши, который так и приковывал к себе внимание своей статной фигурой и лицом, всегда загадочно повёрнутым вбок.       — Чтобы чётче слышать, — раздался голос позади Джонни, и тот со страху крякнул.       О-о, нет-нет-нет-нет-нет! Только не Кенши Такахаши собственной персоной, чёрный дан, девятый пояс или как там было!       — Рад, что мой спорт пришёлся тебе по нраву, — улыбнулся одними острыми уголками губ Кенши. — Решил ознакомиться перед завтрашней тренировкой?       — Ага, — соврал Джонни, отложив телефон. — А ещё, раз мы встретились второй раз за день, предлагаю скинуть всё на судьбу.       — Да ты что? — Такахаши хрипло рассмеялся.       — Пошли пить кофе, кент. И не вздумай ломаться, понял? — палец Джонни устрашающе ткнул мужчину в лицо. — Иначе познаешь силу бокса против двух стилей карате.       — Хорошее предложение, плохая угроза.       — Правда? А я думаю, всё как раз-таки супер. Мы бы умерли в один день, на ринге, сохранив достоинство. Ну что, мсье Такахаши? По кофе?       — Почему бы и нет, — развёл руками Кенши, сдаваясь. — Заодно расскажешь, что не так с Шан Цунгом.       — Пф-ф. С ним не так в-с-ё!       — Скажи, у него правда очень коварный взгляд? Или я сдаю планку?       — О-о-очень, Кенши. Преочень.       — Меня как будто сотня игл пронзила, когда я оказался с ним в одной гримёрной!       — Боже, надеюсь, Лю Кан-таки взорвёт ламборгини с каскадёром внутри, — Джонни саркастично улыбнулся. — И у Шан Цунга нет страховки.       — Есть, Кейдж. Я уже спросил, — хлопнул себя по лбу Кенши.       — Ха-ха-ха-ха! Во злой япошка!       — На себя посмотри, гнусавый американец. Я хотя бы знаю, что такое километр.       — Я хотя бы в состоянии «посмотреть на себя».       — Джонни.       — Что? Перебор?       — Это была моя реплика.       — И давно ты познаёшь искусство самоподъёба? — про себя зелёной галочкой отметил очередной плюс Кенши Джонни.       — Остальные испытывают неудобства даже при простой беседе со мной. Какой ещё… — Кенши кашлянул в кулак. — Если не я, то никто.       — Сказал ты перед тем, как ослепнуть.       — Джонни!       — Прости.       — Теперь ты мне должен кофе за моральный ущерб, поздравляю. Тебе повезло, что я пью примитивный американо.       — Тебе не повезло, что я тебя и так, и так бы угостил, Кенши, — после своих слов Джонни игриво подмигнул. — Я тебе подмигнул, кстати.       — Ну спасибо. Придурок.       — Ты слишком красивый, чтобы не купить тебе кофе. Скажу даже больше — ты тянешь на целый круассан! А если бы улыбался почаще, то ещё и с шоколадом. Так и быть.       — Ну что ты, Джонни, среди нас двоих красивый как раз-таки ты, — произнёс томно Такахаши. — Особенно сегодня…       — О-о, правда? — Джонни самодовольно пригладил волосы на своей голове, но вовремя осознал.       Кенши держал мину загадочной до последнего.       — Блядь, Кенши!.. — с его носа эпично упали солнечные очки за четыреста евро.       — Один-один, Кейдж.       «Придурок».