Глава 25
Осенние празднества и охота
Праздник урожая в Британии и Авалоне традиционно был приурочен ко дню осеннего равноденствия, а в этом году оно было и вовсе особенное. Суперполнолуние, как-никак. Время, когда луна властвует на небосводе, а осень на земле. Род Дамблдоров уходил корнями так глубоко в историю, что разве что только сама его Основательница — Осень Дамблдор знала все детали и даты возникновения. Неизменно, на протяжении веков, их семья собиралась и праздновала осенние праздники в загородной резиденции их семьи. Огромный трехэтажный дом мог приютить каждого из них, ведь пространство внутри было расширено просто до невероятных размеров. Но праздник традиционно проходил в саду, на свежем воздухе, а дом использовался в основном для сна и отдыха захмелевших друидов или уставших и наговорившихся вдоволь детей. Именно осенним праздникам они всегда отдавали предпочтение, что и не удивительно. Только осенью они действительно могли собраться всей семьей, ведь в иные времена года Осень пребывала в целительном сне. Праздник урожая был любимым праздником Осени, и со временем её любовь впитывалась потомками её рода чуть ли не с молоком их матерей, поколение за поколением. Вот и сегодня все собрались за длинным праздничным столом, весело общаясь друг с другом, пили горячее вино, жарили мясо и овощи на кострах, пели песни и веселились. Вместе проводили ритуалы и обряды. Почти полсотни Дамблдоров собралась в одном месте. Молодые и старые, дети и их родители. Дальние и ближние родственники. Побочные и главные ветви семьи. Все. Пока многие чистокровные рода Британии страдали от вырождения и били рекорды по малочисленности, они процветали. Благодаря вечной Осени им не нужно было беспокоиться насчет главенства, побочных ветвей и «контроля популяции». Обычные аристократы боялись борьбы за власть внутри семьи, когда брат шел на брата, а сын против отца, когда за наследство разгорались целые клановые войны. Но не у Дамблдоров. Сама Осень была номинальным лидером. Скорее символом, фигурой, неподвластной времени, живой легендой, объединяющей всех, и в то же время она абсолютно не контролировала их. Как такового, главы, что мог бы распоряжаться судьбами членов рода, у рода не было. Они могли заниматься чем пожелают, жениться на ком захотят и вообще были полностью предоставлены сами себе. Но несмотря на полную свободу действий, каждый из них считал своим долгом внести свою лепту в благосостояние своей семьи. Так было заведено. И эта практика позволяла Дамблдорам процветать на протяжении веков. Многие из собравшихся не видели друг друга целый год, аж с прошлого праздника урожая, и теперь стремились наверстать упущенное, делясь впечатлениями. Кто-то из древнего рода друидов жил в Магической Британии, кто-то на Авалоне, среди других друидов и альвов, а кто-то вообще предпочитал путешествовать как по магическому миру, так и по миру обычных людей. За год накопилось достаточно новостей, чтобы хватило на целый день. Альбус Дамблдор не был исключением из правил и, несмотря на загруженность графика и хроническое переутомление, оставил дела школы на своего заместителя и отправился встретиться с родней. Суперполнолуние, конечно, не самое спокойное время для школьников, у которых вечно было шило в заднице, но тратить свой единственный официальный выходной на то, чтобы носиться по Запретному лесу и подтирать сопли неугомонным детишкам, которые, несмотря на строгий запрет, так и норовили сунуть свои любопытные носы туда, куда не просят, был не намерен. Отсутствие инстинкта самосохранения — не его проблемы, а их родителей. Естественный отбор лучше всего работает как раз в Запретном лесу. Сильный и умный — выживет и станет сильнее, а глупый и слабый — станет кормом для всевозможных магических тварей, а после превратится в удобрения. Такова жизнь. Под открытым небом, за пиршественным столом, в кругу семьи, он наконец с удовольствием расслабился и вдохнул свежий лесной воздух с примесью горькой дымки от пылающих вокруг костров. Запах сочного жаренного мяса всех сортов был просто восхитителен. На углях жарилась картошка, а женщины все время подносили новые порции нарезанных овощей, грибов и фруктов с кухни. Он протянул руку и взял красивый деревянный кубок, покрытый искусной резьбой, изображающей сбор урожая в миниатюре, и пригубил ежевичное вино. Как всегда, на Авалоне были самые свежие и вкусные продукты. Даже мясо было не таким жирным. «Чего и следовало ожидать от потомственных друидов, пожалуй. У кого еще может быть более плодородная почва и вкусные продукты? В Британии еда слишком жирная. Но зато каждый раз ощущения такие освежающие на контрасте. Прихвачу Макгонагалл баночку гречишного меда в подарок, пожалуй. Или, может, лучше сметаны? Хе-хе. И то и другое возьму, пожалуй.» Наблюдая за своей семьей и попивая сладковато-кислый напиток, Дамблдор мог в кои-то веки расслабиться и растечься лужицей по своему плетеному креслу. Именно в такие моменты он действительно задумывался о том, чтобы бросить политику и уйти на покой, осесть где-нибудь на Авалоне. Может быть построить себе домик возле реки, неподалеку от родственников, и наслаждаться теплыми деньками, грея старые кости на солнышке, покачиваясь в кресле-качалке. «Эх, если бы только было на кого все оставить, то уже давно отошел бы от дел, а так… Хогвартс вполне можно было бы передать в руки Минни, например, она бы справилась, но вот Министерство Магии сразу же упадёт в руки Малфоя, как спелый, вызревший плод по осени, стоит лишь мне утратить контроль над ситуацией. Коррупция, сколько бы я не пытался её извести, как плесень, всегда возвращается. Да, пока рано уходить на покой. Может быть, среди подрастающего поколения найдется достойная замена министру магии, а может быть поголовье зажравшихся коррумпированных чиновников и аристократов кто нибудь да почистит… Там видно будет.» — О чем задумался, дядя? — раздался из-за спины у директора Хогвартса приятный мелодичный голосок. На плечи легли тонкие девичьи пальчики и вскоре их обладательница заглянула ему через плечо и ярко улыбнулась. Длинные золотистые волосы были уложены в толстую косу, в которую племянница заплела красные, золотые, черные и оранжевые ленточки — цвета их дома. На голове красовался венок из полевых цветов, которые приятно пахли луговой свежестью. «Ох, как же она похожа на Арианну...» — В сердце старика болезненно кольнуло. Старый волшебник немного грустно, но нежно улыбнулся племяннице в ответ. Невозможно было не улыбнуться этой светлой и доброй девочке, которая так сильно напоминала ему его покойную сестру. Лисандре уже было шестнадцать лет, как и Арианне на момент её трагичной смерти. — Да так, девочка моя, думаю о том, что пора бы мне уходить на пенсию, да оставить дело рук своих не на кого… — Альбус положил свою морщинистую руку поверх её ладошки и нежно сжал. — А что такое пенсия? — наклонив голову набок и неловко почесав щеку, спросила девочка, тщетно пытаясь вспомнить незнакомое слово. Она никогда не покидала Авалона, так что это было не удивительно. — Это такая интересная придумка у магглов, благодаря которой люди на старости лет могут оставить свою работу и получить заслуженный отдых по выслуге лет. Немного позже её на вооружение взяли и волшебники. В первую очередь подсуетились чиновники министерства, разумеется. — объяснил он, погладив блондинистую макушку своей дорогой племяшки. Он слегка растрепал ей волосы, из-за чего та надула щеки и немного отстранилась, поправив съехавший набок венок на голове. — Дядя, это все, конечно, интересно, но сколько раз я тебя просила, не портить мне прическу?! — возмущенно нахохлилась блондинка. — И вообще, когда ты уже выйдешь на эту… как ее там? Пенсию, вот! Тебе уже давно пора. Все так говорят. Я тебя только на праздники и вижу. Мне кажется, свежий воздух Авалона пойдет тебе на пользу, да и времени свободного прибавится. Только посмотри на себя, тебе же даже некогда подстричь свою бороду! Вон какая длинная выросла. Альбус Дамблдор искренне рассмеялся, наблюдая как Лисандра гневно топает ножкой и выговаривает ему упреки, тыча в него пальцем. «И ведь не поспоришь с ней… по большей части она права, и отдых мне бы действительно не помешал. Эх, если бы все было так просто…» — оставалось только вздохнуть ему. — Ну-ну, а я вот помню, что тебе нравилась моя борода, когда ты была совсем крохой. Так и норовила вцепиться в нее и выдернуть пару седых прядей… такая довольная была… — усмехнулся он, умело переводя разговор с неудобной ему темы на более позитивную. Смутить племяшку было проще простого, а потом она редко возвращалась к предыдущей теме разговора. — Ой, да ну тебя. Когда это было вообще?! Мне уже не четыре годика, знаешь ли. Всего через год я заканчиваю школу первого круга и перехожу на второй. Можно сказать, что я уже почти взрослая! — вопреки своим словам она весьма по детски высунула язык и скорчив рожицу на прощанье, убежала к своим сверстницам. У нее было много двоюродных, троюродных и так далее сестер и братьев, так что не заскучает. Но потом она обязательно еще вернётся, когда соскучится по своему дяде и захочет послушать истории про волшебников и магглов из «большого мира», которые она так любила. Значит, пока она не вернулась, у него есть свободное время на себя. Нужно было проведать кое кого. — Эх, как же быстро летит время. Старость — не радость. — Покряхтев, приличия ради, Альбус поднялся со своего кресла и, подхватив с собой кувшинчик пряного горячего вина, пошел в направлении особенной рощи, кивая по пути своим многочисленным родичам. Друиды не возводили ни монументы, ни склепы для ушедших в последний путь. Вместо кладбищ и надгробных плит, они сажали на могилах усопших подходящие им по духу деревья. Получалось некое кладбище-сад или же, как его называли друиды — погребальная роща. Именно туда он и направлялся. Разговор с племянницей навеял старые, забытые воспоминания и он решил прогуляться к одной молодой яблоне. Относительно молодой, конечно. Своих детей у друида не было, как-то не сложилось с поиском избранницы. То одно, то другое, обернуться не успел, а уже поздно как-то заводить семью. Чем дольше живешь, тем быстрее летит время. К директору наведалась седая старость. Зато у его родного брата, Аберфорта, все сложилось куда лучше, и на свет появились сначала двое старших сыновей, которым уже было по тридцать и сорок лет, а немного позже, всего шестнадцать лет назад, родилась Лисандра. Поздний ребенок, но самый любимый. Девочка своего дядю обожала, не меньше чем мать и отца, что грело душу старому волшебнику в такие моменты, как сегодня. Сам младший брат его не очень жаловал, правда, но общаться с дочкой не мешал. Его брат все еще не простил его, как и себя, из-за смерти их сестры. Племянники переняли свое отношение к Альбусу от отца, так что не очень горели желанием общаться со своим дядей, в отличие от младшей сестры. Аберфорт был отчасти прав, разумеется, но именно авада Геллерта оборвала жизнь Арианны Дамблдор. Её внезапная смерть изменила многое. В первую очередь, в самом Альбусе и Геллерте. В тот роковой день Альбус Дамблдор вопреки себе решил действовать решительно и бескомпромиссно и остановить зарождающегося Темного Лорда здесь и сейчас, предотвратив миллионы смертей о которых он узнал из спонтанного пророчества. А еще он надеялся спасти друга от страшной ошибки, и верил, что еще возможно все обратить вспять. Но все пошло наперекосяк, хотя он даже заручился помощью младшего брата чтобы пленить Гриндевальда. Ошибка. Геллерт оказался слишком силён, чтобы повязать его простыми заклинаниями или древесными корнями, не прибегая к опасной и могучей магии. Руны-ограничители тоже не сработали, быстро утратив целостность, когда целый дом покосился от бушующей внутри магии и его стены покрылись трещинами. Быстро решить все не получилось и тогда в ход пошла серьезная боевая магия. Смертельно опасная магия. Теперь-то он понимал, что не стоило ему начинать бой в собственном доме, но он не был уверен, что такой шанс подвернется еще хоть раз. Геллерт уже начинал догадываться, что что-то не так, и следующая встреча могла состояться уже на его территории, а это было смерти подобно. Некроманта в его обители победить малой кровью попросту невозможно. Все равно что попытка взять крепость в одиночку. Пророчество Арианны гласило, что только у Альбуса есть шанс остановить ту кровавую мясорубку, что задумал его лучший друг ради эфемерной высшей цели и собственных амбиций. Высказывание «Благими намерениями выстлана дорога в Ад» подходило для безумных грез Гриндевальда лучше всего. Это был как раз тот случай, когда ад начинался еще по дороге… И, естественно, его сестра не хотела такой судьбы своему жениху. Она сделала все, чтобы предотвратить магическую войну, и положилась на своего старшего брата, доверив ему тайну пророчества и решение проблемы. Но он её подвел. Не преуспел. Не защитил. В гордыне своей он посчитал, что его силы и помощи брата с лихвой хватит, чтобы скрутить будущего Темного Лорда в стенах своего дома. Открытое пророчество на то и открытое, что вариативность его очень велика. Когда и как оно должно было исполниться — неизвестно. В рифмах, между строк, в мелких деталях, прятался дьявол. Альбус мог бы предотвратить весь этот кошмар, но сделал только хуже. Ускорил становление Темного Лорда. В тот момент, когда зеленый луч убивающего проклятья почти пронзил грудь ошеломленного таким поворотом друида, на пути у него встала Арианна. Это послужило толчком для начала движения бесконечного маховика смертей. Геллерт, осознав что же он натворил, сбежал и забился куда-то, где никто не мог найти его какое-то время, лелея свою ненависть и пагубные мысли, маринуясь в собственном чувстве стыда, вины и неотвратимости судьбы. Больше не было той, кто сдерживал бы его непомерные амбиции и полет извращенной мысли. Убийство собственной невесты и предательство лучшего друга лишь еще больше ожесточили его, окончательно завершив трансформацию в жестокое чудовище с искаженными идеалами о лучшем будущем для всех. В основном — для себя и своих людей, конечно. Кто-то ведь всегда равнее других, не так ли? Волшебники не пошли бы за ним, если бы он не поманил их пряником. Пророчество закономерно исполнилось и он начал такую кровопролитную войну, какой еще не знал мир. Что до Альбуса Дамблдора, то смерть его младшей сестры разбила ему сердце и надолго похоронила веру в себя, как и желание вмешиваться в судьбу повторно. Он попросту выгорел. Брат тоже отвернулся от него, возложив всю ответственность на Альбуса, но друид не мог его в этом винить. Он сам считал точно так же. Аберфорт же готовил ловушку, на случай если Гриндевальд сунется на Авалон или в Британию еще раз. Но тот был умен и прекрасно понимал, что с ним сделают разъяренные друиды, стоит ему в одиночку ступить на их территорию. Особенно осенью. Приготовления Аберфорта оказались бессмысленными, хотя и помогали ему сдерживать ноющую боль в груди. Альбус тем временем принял решение, что больше не будет играть с судьбой и сосредоточился на более приземленных целях. Он нашел себя в преподавании, устроившись на должность профессора в Хогвартсе. Обучение непоседливых детей помогало ему вернуть внутренний покой. Несмотря на разгорающийся вокруг хаос войны, он боялся вмешиваться в ход истории повторно и с ужасом наблюдал за делом рук своих. Он опасался, что снова сделает только хуже, но с каждым днем ситуация ухудшалась и без его участия. Это подтачивало его уверенность в своей правоте уже с другой стороны. Ошибся. Снова ошибся. Этот, приобретенный в те далекие времена комплекс, еще сыграет свою роль в становлении другого Темного Лорда, многим позже. Иногда бездействие еще хуже ошибочного действия. Лишь в сорок пятом году он наконец смог взять себя в руки и, поборов свой страх, сделать то, что должно было быть сделано еще давно. Его ошибка, его трусость и самобичевания стоили бесчисленного количества человеческих жизней и тяжким грузом давили на его плечи. Нужно было действовать намного раньше, но тогда у него попросту не хватило духа и силы воли. Альбус собирал себя по кусочкам слишком долго, но лучше поздно, чем никогда. «Эх, чего это я? Уже ведь столько лет прошло, а мне все еще трудно смотреть в глаза собственной племяннице.» Дамблдор остановился возле гибкой, тонкой, но необычайно прочной яблони. Она была одним из самых молодых погребальных деревьев в роще. «Лучше бы тогда погиб я, а не ты.» — подумал старый волшебник, проведя рукой по тонкой веточке дерева, сорвал кислое, зеленое яблоко и сжал его в руке. «Но тогда я не смог бы остановить Геллерта и исполнить пророчество, да, Арианна? Возможно, ты бы справилась лучше меня. Может быть, смогла его убедить и ничего этого не произошло бы… Твой глупый старший брат как всегда все испортил» Загнанный в угол, в шаге от поражения, лишившийся практически всех своих последователей, Геллерт был готов впустить в мир архидемона, лишь бы забрать с собой в могилу побольше врагов. Аненербе почти успело завершить финальные приготовления. Глупо, но люди редко думают наперед, довольствуясь мимолетным моментом. Секунду разменивают на вечность. Магглы верят в бессмертие души, в её неразрушимость, но правда не столь приятна. Попав в руки демона, тем более архидемона, все, что тебя ждёт, это бесконечность мучений в его брюхе без единого шанса вырваться, и Аненербе, во главе со своим лидером, само обрекло себя на это, заключив договор с демонами. Шутки с душами никогда ничем хорошим не заканчивались для людей, и забывать об этом не стоило. Самое кровопролитное сражение тогда было еще только впереди, и количество жертв стало бы расти в геометрической прогрессии, если бы у безумных фанатиков получилось. Архидемон вполне бы мог обескровить целый континент, прежде чем его удалось бы уничтожить. К счастью, этому не суждено было случиться. В этот раз Альбус подготовился куда лучше и смог пленить обезумевшего Темного Лорда в дуэли один на один, хотя готов был и убить его, если придется. Пришлось играть грязно, но Дамблдор не мог рисковать. Еще немного — и война захлестнула бы даже скрытые пространства, где обитали давно отстранившиеся от большого мира мифические существа и народы. Тяжело было предсказать последствия столкновения таких колоссальных сил для мира, но абсолютно точно ничем хорошим бы это не закончилось. Не факт, что после победы над архидемоном они не стали бы проблемой еще большей, чем он сам. Теперь Гриндевальд влачит жалкое существование в тюрьме, которую сам же и построил, а его магию выкачивают из него досуха, используя для благих целей. Когда он умрет, его душу утащит в Ад тот, кому он её задолжал за знания и силу. Ирония судьбы. Страдания, которые Темный Лорд прямо сейчас испытывает, можно сравнить лишь с постоянным пребыванием в Азкабане на самых опасных уровнях, прямо по соседству с логовом дементоров. Ощущения страха и безысходности от понимания своей дальнейшей участи наверняка даже хуже. Узники Азкабана хотя бы сохраняют свою душу в конце своего пути. Если не считать приговоренных к поцелую дементора — их ожидала судьба лишь немногим лучше участи уготовленной его бывшему другу. Впрочем, Альбусу было его совсем не жаль. Что посеешь, то и пожнешь. Слишком много горя он принёс другим, чтоб остаться безнаказанным. Тем неприятнее Даблдору было слышать те мерзкие слухи, которые распространял по школе лже-Поттер. Альбусу очень сильно хотелось придушить засранца, но пока было нельзя, хотя, видит Мерлин, ему очень хотелось проклясть его чем-то особенно неприятным. «Повезло еще, что он попал не на Гриффиндор. Там к словам национального героя действительно могли бы прислушаться. Гриффиндорцы переменчивы, как осенний ветер. Сегодня ты их кумир, а завтра враг всего доброго и светлого… Слизеринцев же, по крайней мере, таким откровенным бредом не смутить, а Гриффиндорцы, в свою очередь, ни за что не будут слушать слизеринца, даже если это Гарри Поттер. Да уж, забавно получилось.» — Скучаешь по ней? — раздался знакомый голос откуда-то слева. Дамблдор повернул голову и увидел Осень. Она лежала на траве, под старым белым дубом, одетая в простое белое платье, увитое живыми листьями всех оттенков сентябрьской листвы. Босые ноги зарылись в опавшую листву словно в плед. Женщина смотрела на него внимательными голубыми глазами и ждала ответа. — Каждый день. — Понимаю. Знаешь, я тоже скучаю. По всем. — Основательница плавным движением руки перехватила падающий рыжий листок и, подставив его под сияние полной луны, стала разглядывать многочисленные прожилки. — Мы говорим, что время лечит — и это правда, но шрамы остаются навсегда. Как напоминание. Они не болят, просто… не дают забыть. Не то что бы я хотела забыть, конечно. Напротив, я берегу память о каждом из Дамблдоров — моих дорогих потомков. Пока я жива, жива и память о них. — Как прозаично. Но я с этим согласен. Мне время представляется морскими волнами, а многочисленные воспоминания — битыми разноцветными стеклышками на береговой линии. Пройдут годы — и острые края затупятся под воздействием морской волны, перестанут наносить раны. Их можно будет безбоязненно зажать в ладонях, не опасаясь изрезать их в кровь.— Альбус Дамблдор тяжело вздохнул и подошел поближе к Осени. — Я присяду? — он продемонстрировал ей кувшин горячего вина, на что получил лукавую улыбку и неопределенный жест рукой, садись мол. Трансфигурировав пару деревянных кубков, он разлил вино и протянул один своей родственнице. Ночи на Авалоне пока еще были достаточно теплыми, но над вином все равно поднимался едва заметный пар. Температурные чары хранили напиток от холода и он был таким же горячим как в момент приготовления. — Благодарю. — Рыцарь кивнула в знак благодарности и довольно зажмурилась, принюхавшись к аромату пряных специй и фруктов, что добавили в вино. Пригубив немного алой жидкости, она отметила также сладкий привкус меда на языке. — Замечательное вино. Кто готовил? — Нилианна, возможно. Не знаю точно. На кухне как обычно бардак и все готовят всё сразу, помогая друг другу... — пробурчал он, тоже сделав хороший глоток. Несколько алых капель стекло вниз по его седой бороде. — Так, значит, вот где ты пропадала? А я уж думал, ты ушла раньше обычного по каким-то важным делам. — Хм, я отходила ненадолго, да, но, как и всегда, вернулась домой. — уклончиво ответила она, все еще рассматривая листочек и прячущиеся за ним луну и звезды. — Что-то важное? — немного обеспокоился директор. Не так много вещей могло отвлечь её от самого важного празднования в году. Только то, что касалось её прямых обязанностей стража Авалона. — Все нормально, не переживай. Я уже все уладила. Завтра поделюсь подробностями, а сегодня отдыхай. Ты и так себя не бережешь. — укоризненно взглянула на него Осень и повернулась на бок, подперев рукой голову. — Ну что, рассказывай. — Что рассказывать? — хмыкнул Альбус, сделав очередной глоток вина. — Ну, есть девочка, которая тебе нравится? — Пфф. — Дамблдор аж вином подавился от смущения, негодования и легкой обиды. — Сколько мне по твоему, пятнадцать? Какие девочки?! — Да шучу я, хах. Видел бы ты свое лицо сейчас, ха-ха-ха! — Весело рассмеявшись, она выбросила листок в сторону и сделала глоток вина, зажмурившись от приятного тепла, разливающегося по телу. — Ладно, подловила. Но с тобой никогда не поймёшь, серьезно ты говоришь, или шутишь… — Дамблдор нехотя достал палочку и осторожно высушил и очистил пострадавшую бороду и одежду. Руны и артефакты на нем были очень чувствительны к магии, так что пришлось использовать бузиновую палочку, чтобы не нарушить кропотливую работу сложеных систем защиты. — Туше. Хорошо, что сегодня ты не пытаешься играть в официальщину со своей кровинушкой. Я думала, ты все еще на меня дуешься! — обвинительно тыкнув в него пальцем, Осень хитро прищурилась. — Кхм. Сегодня праздник, и ты сама говорила… — Да-да, я знаю, что говорила. Сегодня все Дамблдоры равны, что старые, что молодые. Семья на то и семья, Альби, чтобы ощущать искренность и поддержку друг друга. И, вообще-то, это утверждение работает не один день в году, а постоянно. Сколько раз я просила тебя обращаться ко мне без всяких рыцарей да леди, а? Совсем там окультурился среди бесполезных политиков и мелких аристократишек. — Ладно-ладно, я все понял. — поднял руки Дамблдор, принимая поражение. Спорить с ней все равно было абсолютно бесполезно. — Я постараюсь. — Уж сто лет прошло, а ты все «стараешься!» — хмыкнула женщина. — Ладно, если серьезно, то почему бы тебе не поделиться со мной новостями из большого мира за последние лет, эдак, десять, мммм? Я немного выпала из всего этого и не очень представляю, что там творится последнее время. Полагаю, информация пятидесятилетней давности будет уже не очень актуальна, так что просвети меня. — устроившись поудобнее, Осень приготовилась слушать. События в Запретном лесу ее слегка насторожили. Некромант был достаточно силён, чтобы представлять опасность даже для неё. Если она будет небрежна. Кто знает, не связан ли он с Вивьен Могильной Травой? Большинство некромантов Европы так или иначе являлись её косвенными учениками. Она обучила первых некромантов Британии и Авалона, так же, как её когда-то обучила Моргана. А её первые ученики и ученицы уже распространили эту гниль дальше. И, обычно, вместе со знаниями о магии, они вкладывали в головы новых учеников и ростки своей веры. — Тебе правда интересно? — усомнился старый друид, скептически скосив взгляд на развалившуюся под деревом женщину в осеннем наряде. — Ты же понимаешь, что мир снаружи постоянно меняется, а информация имеет свойство быстро устаревать? — Нет, Альбус, никогда бы не подумала об этом. — едва сдерживая смех, ответила сарказмом на сарказм Осень. — Ну хорошо, тогда слушай…***
Октябрь, полнолуние
Через темный лес, под светом звезд и луны, бежали пара оборотней. Одна стремительная тень была куда крупнее, а вторая, совсем маленькая, едва поспевала за ней, семеня крохотными лапками, сминая траву и ломая ветви. Несомненно, она еще даже не научилась передвигаться по лесу так, чтобы не оставлять за собой следов. Еще совсем кроха. Они торопились, бежали без оглядки, пытаясь оторваться от преследователей, загоняющих их словно дичь. Где-то далеко позади осталась деревня оборотней, преданная огню и разграбленная. Защитники деревни уже давно пали, защищая стаю. Не за один день, даже не за месяц, но их ряды редели с каждым годом, пока количество взрослых боеспособных оборотней не стало критически малым. Это не осталось незамеченным теми, кто медленно но верно изводил их деревню. За оборотнями пришли охотники, жаждущие наживы. Внутри оборотней было много полезных органов, что можно было пустить на ингредиенты для зелий. Для подобных волшебников они были не более чем кожаными мешками на ножках, набитыми золотом. Не люди — всего лишь бизнес. Охотники прекрасно знали свое дело и отлично умели справляться с оборотнями при полной луне. Это все еще было смертельно опасным делом, но колоссальный опыт помогал им минимизировать потери среди своих. Мать и дочь бежали изо всех сил, но знали, что это бесполезно. Министерство закрывало глаза на истребление их вида, а может быть и само стояло за этими акциями. Паре бездомных оборотней некуда было податься. Как только они упрутся в границу своей резервации, все будет кончено. Работники министерства, охраняющие границы, наверняка были в курсе происходящего и уже получили взятку от охотников. Они не помогут. Вернее, помогут, но отнюдь не паре оборотней, спасающихся от охотников, а наоборот. Им ничего не стоит попросту задержать их у самой границы. А может быть и вовсе сами их и прикончат, ссылаясь на поправку в законе, благодаря которой любой волшебник может убить обратившегося оборотня в полнолуние, если тот представляет для волшебника угрозу. Благодаря этой лазейке… Их шансы выжить стремились к нулю. Егеря вполне могут захотеть сорвать куш самостоятельно, не делясь с профессиональными охотниками. Человеческая алчность не знала границ. Не выдержав сумасшедшего темпа, маленькая волчица споткнулась и растянулась на земле, завыв от боли. Во время падения левая задняя лапа вывернулась под неестественным углом. Мать тут же бросилась к ней, завертевшись вокруг волчком. Её маленькая дочь больше не способна была продолжать марафон со смертью. «Что делать?! Мы все-таки умрем? Пожалуйста, кто-нибудь, спасите хотя бы мою дочь!» — в её голове билась только одна мысль — спасти дочь любой ценой. Она даже не задумывалась бросить свою маленькую дочурку и бежать самостоятельно. Тихонько заскулив, она подняла желтые, водянистые глаза к небу. Проклятая волчица взглядом нашла в небе полную луну. Не обращая внимания на подступающую панику и отчаяние, она искала в серебряном диске храбрость и силу, чтобы вступить в свой последний бой. Она была готова умереть за свою дочь, даже если шансов на её спасение было меньше одного процента. Выиграть лишнюю секунду, в надежде на чудо. Но у судьбы были на нее другие планы. Из-за соседнего дерева показалась тонкая женская фигурка, закутанная в облегающий черный плащ с глубоким капюшоном. Лицо было скрыто не только тьмой капюшона но и серебристой карнавальной маской в форме волчьей головы. В правой руке была волшебная палочка, а в левой она держала неимоверной красоты цветок хиганбана. Красная восточная лилия имела много имен. Кто-то звал её цветком преисподней, кто-то могильной лилией, а кто-то цветком-призраком. Но каким бы именем её не называли, неизменным оставалось лишь одно — её имя всегда было созвучно смерти. Да, в эту ночь, в лес наведалась еще неизвестная никому новая Дикая Охота и принесла с собой смерть. Фелисити Синдер улыбнулась под маской и прошептала одними губами. — Наконец-то нашла.