Доля демонов. Том 2

– Если бы я знал, что это будет так торжественно, я бы принарядился, что ли, – пробормотал Милош, оглядывая высокие резные врата перед павильоном, в котором проходили заседания Совета Девяти. В ожидании они простояли тут уже, наверное, пару часов. Идзуми повернулся к нему с легкой улыбкой. Хорошо, что Милош не знает, сколько стоит его черное кимоно, расшитое ивовыми листьями. Куда уж наряднее. – Например? Милош слегка повел плечом, позволяя иллюзии преобразить их внешность. Черное кимоно стало красным, серебряное шитье сменилось на золотое, длинные волосы частью убраны в высокий пучок, частью рассыпаются по плечам и спине водопадом. Кимоно Идзуми тоже на несколько мгновений стало из зеленого красным с золотым шитьем, он оглядел себя и засмеялся: – Я думал, ты против церемоний. – Я против, – серьезно ответил Милош, и свадебные одежды исчезли. Идзуми улыбнулся, с нежностью глядя на собеседника. За прошедшие несколько недель, что они провели в Девятом Магистрате, пока все пытались решить, что с ними двоими теперь делать, волосы Темного отросли совсем немного, но сейчас они, по крайней мере, не торчат в разные стороны, а лежат довольно аккуратно. Если положить руку ему на затылок, можно собрать пряди в горсть, и они не выскальзывают сквозь пальцы. Несмотря на абсолютно белые виски, лицо Милоша теперь выглядит заметно моложе, в нем появилось даже что-то мальчишеское, такое неуловимо беззащитное. Идзуми невольно провел рукой по своей макушке: все те же непослушные сухие колючки, что и всегда. Волосы растут медленно, но он уже освоился, а вот Милошу явно неуютно без привычной тяжести прикрывавшего спину шлейфа волос. Как всегда, непонятно откуда появился глава факультета Темных искусств Акума-сенсей в сопровождении мальчика лет десяти. – Эдьяр, подожди меня здесь, – произнес он. В его устах имя мальчика прозвучало как мягкое «Эдиар». Ребенок остановился у самых ворот и с интересом смотрел на двоих магов, склонившихся в глубоком приветственном поклоне перед его Наставником. У мальчика длинные светлые волосы, забранные в высокий хвост, и огромные голубые глаза, но на южанина он не похож. Милош даже не взглянул на него, а вот Идзуми в его чертах показалось что-то смутно знакомое. Акума-сенсей не спешил, и они простояли в поклоне довольно долго, пока Старейшина все же не решил заговорить. – Я должен сказать, что не могу принять твое решение, Милош. Поэтому на Совете я буду выступать против него, – сказал он веско, и архимаг медленно выпрямился и посмотрел ему в глаза. Акума-сенсей кивнул на Идзуми: – тебе не кажется, что для тебя он слишком… – Слишком красив? Слишком умен? Благороден? Талантлив? – вскинув голову оборвал его Милош. – Слишком слаб. Я хотел сказать, слишком слаб, – Акума-сенсей говорил резко, воздух вокруг чуть заметно дрожал от его недовольства. – Всего лишь чародей, лишенный магии. Он ведь сможет управлять тобой, это тебя не пугает? Милош краем глаза взглянул на Идзуми, замершего в глубоком поклоне перед главой Темного факультета. Лицо его выражало смирение, но щеки едва заметно покраснели, а губы вытянулись в упрямую нитку. – Идзуми не сомневался, когда вложил свою жизнь в мои руки, так почему я должен в нем сомневаться? – ответил Милош тихо. – Юношеские бредни! – воскликнул Старейшина раздраженно. – Я был о тебе лучшего мнения, Милош. Ты все равно останешься Темным архимагом, ты все равно рано или поздно вернешься в Девятый Магистрат. Но из-за того, что ты делаешь сейчас, ты потеряешь очень много времени. Наверстать его будет тяжело, поверь мне. – Спасибо за заботу, сенсей, – Милош склонился в почтительном поклоне, но вежливая фраза была сказана таким тоном, что стало ясно, что этот разговор окончен. Акума-сенсей фыркнул и отвернулся, взметнув длинные черные волосы. В сопровождении своего юного ученика он вошел в ворота Совета. – Нам откажут, – тихо проговорил Идзуми. – Не откажут, – ответил Милош твердо. – А если попробуют, я сам найду способ это сделать. Они это понимают. В просторном павильоне гулял прохладный ветер, напоминая о приближении осени. Милош и Идзуми сидели на коленях на чисто выскобленном полу, почтительно склонившись перед возвышением, которое занимал возглавляемый ректором Девятого Магистрата Совет Девяти. Места справа и слева от возвышения занимали зрители. Их было немного: Сатори-сенсей, который только недавно оправился после разрыва Связи с Идзуми, рядом с ним – неизвестно зачем приглашенный Мидзу Кагами, Эдьяр, ученик Акумы-сенсея, с обожанием поглядывающий на Наставника, да Курои-сенсей, как всегда спокойный и умиротворенный, как всегда, опасный. Сяо Ю-сенсей решила обойтись без долгих предисловий. Ее желтые глаза смотрели на Милоша равнодушно, но в голосе чувствовалось напряжение: – Милош Баргон, Совет считает ваши проступки серьезными и достойными наказания. Сатори-сенсей великодушно отказался от обвинений в похищении и принуждении к разрыву Связи, но я, как ректор Девятого Магистрата, глубоко возмущена таким неуважением к учебному заведению и преподавателю. К тому же, Совет установил, что Катто Идзуми лишился своего Дара по вашей вине, а ваши дальнейшие действия едва не привели к конфликту с Идалором. Несмотря на то, что я категорически против такого решения, единственное возможное наказание, которое диктует нам закон и традиция, – это наложение Уз. Только Узы способны ограничить магические способности такой силы, как у архимага. Они передадут полный контроль над ней другому лицу. Один вопрос: кто возьмет на себя такую ответственность? – Я возьму, – поспешно сказал Идзуми, простираясь в поклоне. Слишком поспешно. – Я не согласен! Они ведь этого и добиваются! – не выдержал Акума-сенсей. – Я знаю, – ответила ректор, – именно поэтому я тоже против. Это решение противоречит самому принципу наказания. – Но не противоречит ни закону, ни традиции, – возразил Милош. – К тому же, таким образом, я помогу восстановить Катто-о утерянный им Дар, пусть и в измененном виде… – Я не давала вам слова, – прервала его Сяо Ю-сенсей. – И мы уже много раз обсуждали это. Акума-о, ваши возражения мне тоже понятны. Я бы хотела услышать ваши предложения. – Может быть, вам есть что сказать, Мидзу-сенсей? – глава Темного факультета посмотрел на Мидзу Кагами. – Не желаете принять на себя эту ответственность? Мидзу Кагами, услышав свое имя, поднялся на ноги и замер, не без удовольствия ловя лучи всеобщего внимания: как всегда, безупречный, в аметистовой накидке поверх черной рубашки, ворот которой все так же украшали цепочки с рубиновыми подвесками, с гордо поднятой головой и аккуратной – волосок к волоску, прической. – Милош Баргон давно уже не является моим учеником, я пришел сегодня лишь затем, чтобы поддержать Сатори-о, – неторопливо проговорил Кагами, не спуская глаз с Милоша. Без привычного шлейфа черных прямых волос бывший ученик выглядел странно беззащитным. И совсем юным. – Я считаю, во всем произошедшем виноваты только эти двое. Пусть они и несут ответственность за содеянное. Если они сами, добровольно, желают наложить на себя Узы, я не вижу причин отказывать. Свою ошибку они поймут очень скоро. Сказав это, Мидзу Кагами с достоинством вернулся на свое место. Акума скрипнул зубами, но сказать ему было нечего. Он сам оставил за Мидзу Кагами последнее слово, и тот уже его сказал. – Кто возьмет на себя наложение Уз? – желтые глаза Сяо Ю медленно обвели собравшихся, остановившись на каждом из членов Совета Девяти на несколько мгновений. Не каждый мог сотворить такую сложную магию, но каждый отводил глаза. – Я тоже против этого решения, – напомнила Сяо Ю-сенсей с заметным раздражением в голосе. – Кто еще способен наложить Узы? И кто желает это сделать? Курои? Но Мастер мечей молча покачал головой. – Я сделаю. Акума-сенсей со вздохом поднялся на ноги. – Мидзу-о прав, это решение может нам не нравиться, но оно самое здравое, – медленно проговорил он. Раздраженно повел плечом в ответ на улыбку Сяо Ю-сенсей. – В конце концов, мальчик обучался на моем факультете. Я отвечаю за него, Жемчужинка. – Интересно, а у меня тоже уже есть милое прозвище? – пробормотал вполголоса Милош. Этот невинный вопрос неожиданно разрядил обстановку. Сяо Ю-сенсей вдруг рассмеялась, следом за ней не выдержал Акума-сенсей, и вот уже все члены Совета Девяти развеселились, словно услышали необычайно смешную шутку. – Нет, Бессмертный, откуда, конечно же, нет, – отводя взгляд и прикрывая рот тыльной стороной ладони ответил Акума-сенсей. Это вызвало новый виток приглушенного истерического смеха в зале Совета. Собрание вдруг перестало походить на официальное мероприятие и превратилось в милые, почти семейные посиделки. Могущественным Бессмертным Старейшинам больше не удавалось сохранить даже видимость серьезности. – Ну вот скажи, Жемчужинка, что с ним делать? – сквозь смех проговорил Акума-сенсей. – Дитя ведь совсем! – Ничего, – улыбнулась она мягко, – вырастет еще. Ты лучше сам мне скажи, как его можно оставить в Девятом Магистрате? Он ведь нас всех испортит. А мы – его. – Ты права, ты всегда была права, – ответил тот. – Ладно, давайте покончим с этим поскорее. Он подошел к Идзуми и протянул ему руку. – Узы дают полный контроль над магией, но не над волей и разумом другого человека. Ты понимаешь свою ответственность? – серьезно спросил Акума-сенсей. – Да, – тихо сказал Идзуми, не веря, что им все-таки не отказали. – Понимаю. И принимаю. Он вложил руку в сухую шершавую ладонь Акумы-сенсея. Тот прикрыл глаза и сказал всего одно слово: – Заклинаю. Идзуми вздрогнул, а Милош закатал рукав кимоно и смотрел, как на руке от запястья до самого плеча проявляются разноцветные пятна печатей. Печати ложились слой за слоем, прорастали под кожу, протягивали тонкие корешки-щупальца все глубже и глубже, по всему телу, по опустошенным каналам Связи, по мышцам и сосудам, пронизывали его сверху донизу, каждую пядь. На мгновение ему стало страшно, потому что он со всей ясностью осознал: стоит Идзуми захотеть – и он сделает все что угодно, абсолютно все, даже если будет против. Стоит Идзуми захотеть – и он даже дышать перестанет. Но страх прошел сам собой, стоило один раз заглянуть в прозрачные голубые глаза чародея. Идзуми улыбнулся ему, отнял руку от ладони Акумы-сенсея, пошевелил пальцами. Он не почувствовал ничего нового, ничего необычного. И Золотой Браслет не вырос обратно. Но на его ладони мгновенно сгустилась Тьма, послушно обвилась вокруг пальцев, готовая действовать по его желанию. – Так вот как это происходит, – прошептал он. Тряхнул пальцами, развеивая Тьму. Ни одна сила никогда не была так послушна ему, как Тьма сейчас. – Я научу тебя, – улыбнулся Милош, по-своему истолковав его замешательство. – Это интересно.

***

Когда все закончилось, Милош подошел к Мидзу Кагами. Низко поклонился, выставив сложенные вместе руки вперед: – Спасибо, Наставник. – Прекрати меня так называть, – лицо Мидзу-сенсея оставалось безмятежным, только уголок губ слегка дернулся. Он покачал головой, глядя на Идзуми. – Смотри, не пожалей… Милош поднял руку, прерывая его. Кагами вздохнул и закатил глаза: – Рано или поздно ты вернешься сюда. Для таких, как ты, нет места в большом мире, но всегда есть должность в маленьком Девятом Магистрате. – Этого не будет, я никогда… – начал Милош, но на этот раз Мидзу Кагами сам прервал его, подняв руку. – Я не доживу до того дня, когда ты дорастешь до места в Совете. Но, когда ты вернешься в Девятый Магистрат, я, возможно, еще буду здесь. В глубоких синих глазах Мидзу-сенсея танцевали серебристые искры. Милош улыбнулся ему с благодарностью. Кагами едва взглянул на него, отвел глаза, лицо его снова приняло скучающее выражение, губы знакомо скривились. – Узы нужны для того, чтобы связать жертву и палача, так что не думай, что вам будет легко. Твой палач, похоже, уже изнывает от ревности и желания узнать, о чем мы беседуем так долго. – Идзуми не знакома ревность, – снисходительно улыбнулся Милош. Выразительный взгляд синих глаз был ему ответом: – Значит, тебя ждет еще много открытий. Конец.