***
В лагере после боя шум и оживление. Основные силы еще не вернулись, но целители уже вовсю занимаются ранеными, караульные бдительно следят, чтобы в лагерь не проскользнули вражеские лазутчики, небольшие отряды собираются вывозить раненых с поля боя, а комендант в кои-то веки покинул свой шатер и лично следит за порядком. Милоша и его жуткого спутника пропустили без разговоров, но все глаза прикованы к ним, все наблюдают, кто с восхищением, кто – с ужасом за едва ковыляющей по лагерю парой. Комендант Лилле Ромал подошел к Милошу первым. – Рад видеть вас живым, Милош-о, – сказал он холодно. Смерил Идзуми осторожным взглядом. – Я слышал, ваш отряд внес большой вклад в сегодняшнюю победу. Но для чего вы… Милош поднял руку, прерывая коменданта. – Давайте отложим беседу на потом, Ромал-о, – проговорил он. – Пожалуйста, найдите для меня целителя. Я буду в своем шатре, с вашего позволения. – Как вам будет угодно, – комендант, похоже, только сейчас заметил рану на теле архимага и смутился. – Не смею задерживать. Милош рассеянно кивнул и, все так же опираясь на Идзуми, пошел дальше. Целителя в самом деле прислали быстро. Это был немолодой сухопарый южанин с изрезанными морщинами лицом. Равнодушно скользнув взглядом по лежащему на постели телу Идзуми, он приветствовал Милоша вежливым поклоном. – Вы умеете лечить Темных? – Милош поморщился и отвернул полу кимоно, показывая рану. –Хотя бы просто остановить кровотечение и срастить края? Только быстро. Целитель кивнул: – Сделаю все возможное. Раздевайтесь и ложитесь. – Если я лягу, то боюсь, уже не встану, – пробормотал Милош, но все же послушно опустился на подушки на полу. Тревожить покой Идзуми ему даже в голову не пришло. Целитель и в самом деле справился быстро, хотя заметно было, что иметь дело с Темным ему непривычно и неприятно. Боль наконец-то унялась, кровотечение остановилось, а края раны были стянуты временными, но достаточно надежными чарами. Когда целитель закончил, Милош кивнул на Идзуми: – Командующий Катто потерял много крови. Я боюсь, даже если мне удастся вернуть его душу в тело, оно не выдержит. Можно ли что-то сделать? Если пожилой целитель и удивился, он не подал виду. Задумчиво поглядел на Идзуми. – У нас говорят: когда человек хочет жить, ничто его не остановит. Если вдохнуть жизнь в мертвое тело действительно в ваших силах, подготовьте его. Я слышал, что Темное исцеление слишком болезненно для живых, но может залечить раны и срастить кости даже мертвым. Я могу ускорить кроветворение, но только в живом теле. Если вам в самом деле удастся его оживить, пошлите за мной. А теперь позвольте мне уйти, меня ждут живые. – Спасибо, – искренне сказал Милош. Он подошел к Идзуми, приложил руки к его груди. Он не был силен в исцелении Тьмой, даже на себе избегал его применять, но сейчас у него не осталось выбора. Милош почувствовал, как под его руками начинают восстанавливаться ткани, соединяются кости, как израненное, изломанное тело приходит в первоначальное состояние. Попробуй он сотворить такое с живым – убил бы. Но как теперь вернуть в это тело заброшенную во Тьму душу? Как ее отыскать? Радует лишь то, что и демону сделать это будет непросто. «Пусть побегает во Тьме», – вспомнились Милошу слова Акари. Это хорошо, но ему-то теперь что делать? Если только… Милош облизнул пересохшие губы. Нужно проверить. Без помощи Идзуми это оказалось очень тяжело, но все же, после того как он сумел справиться с волнением и сосредоточился, ему удалось подсветить узор, и под кожей мертвеца заиграли золотистые всполохи Связи. Связь с Наставником не исчезает даже после смерти. Даже после исчезновения Дара, как выяснилось. Остается только надеяться, что еще не поздно. Милош отошел в сторону, достал кривой нож и наощупь принялся торопливо срезать свои жесткие черные волосы. Отрезанные пряди сгорали, едва коснувшись пола. Закончив, он провел рукой по голове, магией снимая остатки волос и подошел к Идзуми. – Я надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь, – прошептал он, забирая в горсть светлые короткие пряди. Он старался делать все аккуратно, но руки дрожали, его всего колотило от волнения и спешки, и на коже Идзуми все же осталось несколько порезов. Бережно собрав каждый волосок, он сложил их на столе, с огромным трудом раздел чародея (он даже подумал, что следовало бы заставить его сделать это самостоятельно, но от одной мысли о том, чтобы поднять его снова, ему стало дурно). Натянув на себя холодную пропитанную кровью одежду Идзуми, Милош сел у стола. «Ну что ж, посмотрим, Идзуми, насколько у тебя близкие отношения с твоим Наставником», – пробормотал он, собрал в ладони весь ворох золотистых волос и погрузил в него лицо, голову, шею, словно умываясь ими. Спустя несколько ударов сердца, когда светлые пряди опали на пол, архимаг медленно поднялся. Моргнули прозрачно-голубые глаза с вытянутым к вискам разрезом. Тонкие губы растянулись в дружелюбной улыбке. Тело было необычайно легким и сильным. Теперь можно отправляться. Конечно, Милош мог бы просто наложить на себя иллюзию. Но сейчас ему нужно было обмануть самого Наставника чародея, который учил его много лет, весь Девятый Магистрат и Совет Девяти заодно. Если сделать все достаточно быстро, никто не успеет ничего заподозрить. Но сходство должно быть неотличимым, ни следа его настоящей ауры, запаха, мимики, простой иллюзией этого не добьешься. К счастью, сейчас у него были в распоряжении волосы и кровь, очень много крови, можно сказать, вся. Милош прикрыл глаза, задержал дыхание и провалился во Тьму…***
– Сатори-сенсей! – Наоко подбежала, запыхавшись, почтительно склонилась перед Наставником. – Там ваш ученик пришел, искал вас. Говорит, по важному делу. Только он какой-то странный. – Где он? – высокий заклинатель ласково улыбнулся девочке и медленно повернулся в направлении, которое указала тоненькая ручка. Присмотрелся и замер. Выпускникам не запрещено возвращаться в Девятый Магистрат. Многие время от времени навещают своих Наставников. Некоторые даже через много лет после выпуска приходят и остаются в качестве Старших, начинают преподавать, погружаются в исследования, продолжают углублять свои знания. Но Идзуми всегда был слишком увлечен внешним миром, и после выпуска ни разу сюда не возвращался. Сатори-сенсей не винил его: такие никогда не возвращаются, но и не ждут поблажек и не ищут помощи. Во всем надеются на себя. И если он пришел, то, скорее всего, просить за кого-то другого. Идзуми стоял поодаль, заложив руки за спину и терпеливо ожидая, когда Наставник завершит свое созерцание и позволит ему подойти. Сатори-сенсей дважды взмахнул веером, затем сложил его и повесил на пояс. Что ж, почему бы и не перекинуться парой слов с когда-то любимым учеником? Идзуми медленно подошел и молча склонился в глубоком вежливом поклоне, вытянув сложенные руки вперед. – Здравствуй, Идзуми, – ласково поприветствовал его Наставник. – К чему эти церемонии, ты уже давно взрослый. Мы можем говорить на равных. Берег озера медленно окутывала вечерняя прохлада, светлые волосы Идзуми красиво золотились в лучах заходящего солнца. Налюбовавшись, Сатори-сенсей с улыбкой положил обе руки на плечи ученика и слегка потянул вверх, как бы приглашая прервать поклон. Идзуми выпрямился. Узкие голубые глаза блеснули сталью. Сложенные в покорном жесте руки в мгновение ока обернулись вокруг предплечий Сатори-сенсея, обхватили так крепко, что невозможно было пошевелиться. – Попался, – прошептал Идзуми, хищно улыбнувшись, и в то же мгновение они оба провалились во Тьму.***
Помня о светлой природе дара заклинателя, Милош провел его сквозь Тьму как можно быстрее и бережнее. Но тот все равно выглядел подозрительно бледным. – Зачем ты это сделал, Идзуми? – пробормотал Сатори-сенсей, поднимая голову и вглядываясь в юное прекрасное лицо. – Похитить преподавателя Девятого Магистрата – это неслыханно! И как ты оказался связан с Тьмой, и что это за ужасное место… Наставник Идзуми огляделся, заметил лежащее на кровати тело. У него перехватило дыхание. Он повернулся к Милошу, сердито нахмурился и протянул руку, отводя иллюзию. Он, конечно, сразу узнал бывшего ученика Мидзу Кагами, но ничего ему не сказал. Недовольно одергивая рукава кимоно, подошел к настоящему Идзуми, бормоча: «Прикоснуться ко мне для моих учеников – немыслимая дерзость, как можно было… Что он сделал с тобой, мой мальчик?» – Я ничего с ним не делал, – резко сказал Милош. – Но собираюсь, и мне нужна помощь. Сатори-сенсей оглянулся, прожег его взглядом и вновь повернулся к телу Идзуми. Увидев след кровавой печати у него на лбу, нахмурился. Милош понял, чем тот недоволен и почувствовал укол стыда. Но медлить было нельзя. Архимаг подошел к кровати и встал бок о бок с Наставником Идзуми. – Это еще не смерть, – проговорил он. – Его душу забрал демон. Это проклятие их семьи, вы ведь знаете о нем? Сатори-сенсей поджал губы, не намереваясь отвечать. – Я знаю способ вернуть его, – услышав эти слова Сатори-сенсей недоверчиво посмотрел на архимага. – Но для этого нужно найти его во Тьме и вывести оттуда. Еще не поздно. – Найти во Тьме? – Сатори-сенсей наконец повернулся к Темному. Во взгляде смешались презрение и недоверие. – Как такое возможно? Да ты скорее приведешь в наш мир какую-то темную тварь, хотя я не знаю, может ли что-то быть хуже тебя, чем найдешь Идзуми! Оставь его в покое, он достаточно пострадал от своего проклятия! – Я могу его спасти, – с нажимом проговорил Темный. – И спасу, если вы поможете мне. – Что ты задумал? Принесешь меня в жертву? Устроишь обмен? – рука Наставника Идзуми потянулась к оружию. Милош вздохнул. – Вы ведь были его Наставником? Сколько лет? Три, пять? Вы были близки? Вы хоть немного любили его? Сатори-сенсей неожиданно растерялся под этим градом неловких вопросов. Опустив взгляд на неподвижное лицо Идзуми, он безо всякого выражения проговорил: – Он был моим любимым учеником. – Неужели вы не сделали бы все что угодно, чтобы помочь ему вернуться? – выдохнул Темный. Сатори-сенсей медленно кивнул. Даже сейчас, когда прошло столько лет. Сделал бы. Как всякий Наставник для своего ученика. Это Связь, которая никогда не исчезает. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? – помолчав, спросил Сатори-сенсей. – Разорвите с ним Связь. – Невозможно! Ты хоть представляешь, какая это боль? Милош скривился. Он-то как раз представлял. Сатори-сенсей смутился, вспомнив о том потрясшем весь Девятый Магистрат случае, когда его давний друг Мидзу Кагами отказался от своего ученика и вдобавок ко всему разорвал с ним Связь. Он хотел что-то сказать, но не решился. Милош тем временем заговорил: – У нас немного времени, в Девятом Магистрате вас быстро хватятся. Вся надежда лишь на то, что искать они будут не меня, – Милош со значением посмотрел на тело Идзуми. – И ограничивающие печати поставят не мне. Но рано или поздно они все поймут. Поэтому действовать нужно наверняка. Я буду вести Охоту как ловец. А вы будете загонщиком. Вы с Мидзу-сенсеем ведь охотились вместе во Тьме? Знаете, как это делается? Сатори-сенсей согласно кивнул. Тактика Охоты была ему знакома. Ее применяли при ловле монстров и магических созданий для нужд Девятого Магистрата. Ловец следовал за жертвой, ориентируясь на ее боль. Для этого ее нужно было ранить, использовать ловушки или способность другого мага причинить боль на расстоянии. Чем сильнее страдает жертва, тем быстрее охотник ее отыщет. – Умно, – сказал он наконец. – Только очень жестоко. – Есть другой способ? – не без надежды спросил Милош. Сатори-сенсей подумал немного и покачал головой: – В том, что касается Тьмы, я бессилен. Если бы у нас было больше времени, – он посмотрел на бледное холодное лицо Идзуми, – мы могли бы попросить помощи у Старейшин или других Старших. Но я не уверен, что получили бы ее. Милош с благодарностью отметил про себя это «мы». Он до последнего сомневался, что Сатори-сенсей согласится ему помочь. Но, похоже, отношения у Наставника и ученика действительно были неплохими. Жаль будет, если придется разорвать их Связь. Жаль, что всегда нужно чем-то жертвовать. – Во Тьму я пойду один, – предупредил Милош. – Подожди, – Сатори-сенсей привычным и таким знакомым Милошу движением вынул из-за пазухи пару талисманов. Один вручил ему. – Что мне с этим делать? – Милош с сомнением посмотрел на узкую полоску бумаги со сложным узором заклинания. – На лоб себе прилепи! – ответил Сатори-сенсей. Милош ошарашенно посмотрел на него, но тот невозмутимо наклеил себе на лоб такой же талисман и сердито пояснил: – Это чтобы мы могли друг друга слышать. Извини, ничего другого при себе нет. Темный кивнул. Приложил ко лбу талисман, и, когда отнял руку, тот остался на месте как приклеенный. – Тогда я начинаю, – Сатори-сенсей сел на пол и прислонился спиной к кровати. – Ты говорил, что у нас мало времени, так иди же! Милош зажмурился, словно перед прыжком в холодную воду, и погрузился во Тьму. Сначала ничего не было. Ни звуков, ни ощущений. – Идзуми! – позвал Милош. Никто не откликнулся. Даже Кисама с его издевательским смешком, который наверняка тоже где-то здесь, ищет Идзуми. – Сатори-сенсей, пожалуйста, быстрее! – пробормотал он. – Это не так просто, как я думал, – прерывисто ответил заклинатель. Милош нервно перевел дух, продолжая осматриваться. Тонкая ниточка боли, словно струйка крови, мелькнула и скрылась вдали. Милош осторожным пассом сдвинул пространство в том направлении. Ошибка? Сплошная чернота и ни проблеска вокруг. В голове раздался крик боли, словно взрыв, пронзительный и слепящий. И тут же на границе поля зрения вспыхнула еще одна ниточка. Милош сдвинулся в ту сторону. Снова вспышка – сначала в голове, затем и перед глазами. Сомнений нет – это метка жертвы. – Сатори-сенсей! Я его нашел! – закричал Милош. – А тебе не кажется, что он, как любой раненый зверь от охотника, попытается от тебя убежать? – проговорил заклинатель, с трудом сдерживая стон. Милош замер. Такое ему в голову не приходило. Ему почему-то казалось, что Идзуми сам пойдет к нему навстречу. Но ведь и правда, боль может напугать его. – Я все равно его догоню, – твердо сказал он. Ниточку во тьме он теперь видел отчетливо. Еще одно движение вперед, и вот он уже несется вдоль нее, петляя за каждым изгибом, вот-вот жертва будет настигнута. Но жертва как будто и правда мчится прочь без оглядки. Новый стон боли в голове, намного громче предыдущего. Слабый голос: – Быстрее… прошу тебя… невыносимо. – Идзуми! – снова крикнул Милош вперед, туда, куда уходила красная ниточка. Схватить бы и потянуть за нее. Вдруг удастся поймать душу, как рыбу на удочку? – Позови его, – прошептал Сатори-сенсей. – Так, чтобы он знал, что это ты. Позвать так, чтобы было понятно, что это именно он? Так, как никто другой не называл? Разве что-то такое было? И тут он понял, что – было. Щеки Милоша сами собой вспыхнули, и он порадовался, что видеть его сейчас некому. Ниточка скользила вперед и вперед, вот-вот снова исчезнет из поля зрения. Он медлил. – Быстрее! Нашел время стесняться! – раздался злой окрик у него в голове. – Идзуша! Идзушенька! – заорал он, забыв про смущение. – Идзумичек! В голове раздалось отчетливое фырканье. Смех боли – такого Милошу еще слышать не приходилось. – А ты что думал услышать? – грубо огрызнулся он в ответ: – «Нежный цветок моего сердца»? – Прости… – от смеха Сатори-сенсею даже полегчало, и он добавил, – Я унесу это с собой в могилу. «Если так пойдет и дальше, то унесешь не только это, и очень скоро», – мрачно подумал архимаг. «Милош», – раздалось вдруг словно со всех сторон одновременно. – Идзуми! Иди сюда! – закричал Милош как сумасшедший. – Быстрее! «Милош», – раздалось откуда-то слева. Архимаг, забыв обо всем, побежал туда. Увидел впереди вспышку, словно загорелся и тут же погас огонек на конце огромного фитиля. Полный боли стон. Путеводная ниточка вздыбилась вдруг волной, медленно опала и… исчезла. Милош беспомощно огляделся. – Прекрати, Сатори! – Милош понял, что у Идзуми не осталось сил. – Не могу! – голос заклинателя звучал удивленно. – Это зашло слишком далеко. – Он не дойдет! – голос Милоша срывался. Он все еще двигался туда, где в последний раз видел вспышку, но не был уверен, что это нужное направление. – Слишком больно, он не может идти! – Я стараюсь, – прошипел Сатори-сенсей. – Но не могу. «Ты здесь» – раздалось вдруг откуда-то сверху. Милош поднял голову, и увидел, что из Тьмы к нему летит крошечная желтая птичка. Архимаг встал на цыпочки и протянул к ней руки. Бумажный журавлик плавно опустился на его ладонь. Милош бережно сложил его и спрятал за пазуху. – Получилось! Сатори! Получилось! – крикнул он. – Ну надо же. Поймал! – раздался совсем рядом невероятно довольный голос. – Кисама, – процедил Милош, оборачиваясь. Два клинка просвистели в воздухе один за другим, едва не вспоров ему живот. Архимаг чудом уклонился от них, но свой меч выхватить не успел. Упал и тут же перекатился на живот, чтобы видеть противника. Но увидел только лезвие, рубанувшее воздух прямо перед носом. Милош вновь откатился, рывком встал на ноги. Ему нужно сбежать из Тьмы, сбежать во что бы то ни стало. Он не собирается сражаться с Кисамой. Но не успел Милош что-то предпринять, как раздался короткий не терпящий возражений приказ: – Обернись! Кисама больше не был его учителем, но наложенные им метки и ограничения остались. И привычка тела повиноваться ему тоже осталась. Милош надеялся, что демон больше не имеет над ним власти, но это оказалось ошибкой. Тело начало съеживаться, зазудела, прорастая перьями, кожа, угол обзора резко изменился, желтый талисман слетел со лба, а из одежды выпал и беспомощно закружился в воздухе бумажный журавлик. Милош кинулся следом за ним, защелкал толстым, еще непослушным клювом и все-таки ухватил. Но Кисама тут же сцапал его длинными когтями за шею. Потянул журавлика к себе. – Отдай! Почувствовав, что тонкая бумага вот-вот порвется, Милош разжал клюв. Демон повертел перед бледными глазами журавлика и хмыкнул: – Хитро. Только хитрость эту я давно разгадал. Просто бегать за ним не хотелось. Ты намного заметнее, нэнли. Столько шума поднял. – Вер-рни! – каркнул Милош. – Еще чего, – острые когти крепче впились в бумажную птичку, грозя разорвать ее. – Он мой. Милош почувствовал, как отчаяние затягивает его с головой. Кисама получил свое и теперь ни за что не отдаст. Неужели все было напрасно? Он уже проиграл? У него никаких шансов, но если он не попробует, то точно проиграет. Милош набрал воздуха, вспоминая, как в этом обличье разговаривать. – Поединок? Устроим? – произнес он с трудом. Кисама скривился, но его глаза заинтересованно блеснули. Разделаться наконец-то с дерзким мальчишкой, который когда-то опозорил его перед дай-о? Заманчиво, очень заманчиво. Мало ему года, проведенного в услужении? Проиграв в поединке он точно отстанет и не будет больше претендовать на такую желанную игрушку. – Поединок, говоришь… – мучительно медленно протянул демон. – Хорошо.***
Арена Идалора встретила его гробовым молчанием. Только что полные демонов трибуны бесновались, приветствуя Кисаму, но стоило выйти Милошу, и все смолкли. Как и в прошлый раз, поединок организовали быстро. Только вот теперь, в отличие от прошлого раза, если Кисама убьет его с одного удара, никто не будет разочарован. Милош огляделся. Осоро сидел в своей ложе, позади него угадывались черные одежды и белые вихры Акари. Новый старший телохранитель, и, возможно, новый фаворит. Мидзу Кагами, во всяком случае, видно не было. Милош вздохнул с облегчением. Вежливо поклонился Осоро. Тот благосклонным движением головы ответил на поклон. – Не слишком ли мала ставка? – низкий голос Осоро разнесся над Ареной. Князь демонов посмотрел на Кисаму и с усмешкой кивнул на лежащего перед ним на перилах ложи бумажного журавлика. – Я всего лишь получу то чего хочу, дай-о, – ответил Кисама с поклоном. – Я думаю, после поединка это уже не понадобится моему противнику, – сказал Милош, не отрывая глаз от журавлика. – Так что я заберу. – А я надеюсь увидеть красивый бой, – в голосе Осоро звучала тягучая скука. Милошу показалось, что князь демонов считает эту затею глупостью. – Так что, будь любезен, сними с Бессмертного Темного Архимага ученические печати. Иначе будет неинтересно. – Как пожелаете, дай-о, – Кисама низко поклонился, отставил одну руку в сторону и сделал затейливый пасс в воздухе. Милош зашипел от боли: к шее сзади словно раскаленное железо приложили. Метки на запястьях давно исчезли, а вот эта, похоже, осталась, просто была невидимой. Что ж, сам проглядел, сам виноват. Он передернул плечами стряхивая неприятные ощущения. Во всяком случае, теперь бой можно будет назвать относительно честным. Милош принял боевую стойку и направил на Кисаму черный меч. Демон не стал медлить с атакой. Он налетел быстро, как вихрь: Милош едва успевал следить за мелькающими в длинных тощих руках саблями и отбиваться от их ударов. Черный меч высекал из них длинные оранжевые искры. Демон бил наверняка – сильно, уверенно, точно. А вот Милошу усталость и вновь проснувшаяся боль на месте недавнего ранения мешали двигаться достаточно быстро. Арена подавляет магию. Наложенные целителем чары, по всей видимости, тоже начали рассеиваться. Если бой затянется, Кисама его просто загонит, а потом изрубит на мелкие кусочки. – Ты же не думал, что все будет легко, бессмертный? – самодовольно прошипел демон, пытаясь силой продавить блок черного меча. Руки Милоша тряслись от напряжения, но он держался. – Стыдно признать, но именно так я и думал. Милош оттолкнул его и резко ушел в сторону, кривой нож чиркнул по животу противника, вспоров одежду. Демон отшатнулся, скрестил клинки в эффектном блоке. Черный меч вдруг стал невыносимо тяжелым, почти неподъемным. Заподозрив неладное, Милош посмотрел на свою руку. Так и есть: сквозь прорехи в изодранном рукаве было видно, как на коже от запястья к локтю проявляются сдерживающие печати. Девятый Магистрат вычислил его. Похищение преподавателя – крайне тяжкое, немыслимое преступление. Вот-вот за ним придут. – У вас такие трогательные отношения, – продолжил Кисама ядовито, вновь приближаясь к архимагу, – что я подумал: почему бы мне не забрать вас обоих? Тем более, что ты так любезно пришел ко мне сам… И помог найти моего мальчика… который так старательно прятался… Высокий замах и удар саблей. Еще один. Еще. Силы стремительно таяли. Улыбка сползла с лица демона, уступив место сосредоточенности бойца. Он уже предчувствовал победу. Предвкушал ее. «Смешно подумать, – размышлял Милош, с трудом уходя от его ударов, – столько лет ты ждал возможности отомстить мне. Сейчас ты силен как никогда, возвышен своим дай-о настолько, насколько это возможно в Идалоре, и все равно та давняя неудачная схватка отравляет тебе жизнь. Не за игрушку же свою ты сейчас бьешься. За победу. Ох, Идзуми, угораздило же тебя тогда связаться именно со мной…». Хитрый боковой удар – и загнутый конец сабли на несколько мгновений сцепился с мечом. Кисама резко крутанул ее, вырывая оружие из руки Милоша, отбрасывая его далеко в сторону. Милош проводил меч коротким взглядом, понял, что поднять его не успеет, и перебросил кривой нож в правую руку. Повернулся к демону: – Ну же! Давай! Кисама не заставил себя упрашивать. Один удар Милош все же отбил ножом, но перед вторым вдруг словно сам отвел свое оружие в сторону и раскинул руки навстречу загнутому клинку, грудью насаживаясь на него. Кисама толкнул его в плечо, заставляя упасть на спину, пригвоздил саблей к земле. Замер, глядя на него, словно не верил в свою победу. Милош чувствовал, как из раны льется горячая кровь, как холодеет и теряет подвижность тело, как воздух с хрипом вырывается из легких, чувствовал каждую мышцу, сведенную болью и усталостью, чувствовал, как слезятся глаза, которые так нестерпимо хочется закрыть и не открывать никогда больше. Милош стиснул зубы, удерживая уплывающее сознание, и, не обращая внимания на сочащуюся изо рта кровь спросил: – Ну что, получил, что хотел? Арена утонула в радостном крике сидящих на трибунах зрителей. Кисама выпрямился. Медленно поднял руки и скрестил над головой сабли в победном жесте. Сделал пару шагов в сторону, повернулся вокруг своей оси, упиваясь, наслаждаясь долгожданной победой. Затем обернулся к поверженному противнику и ядовито проговорил: – Да, получил! Милош рассмеялся. Хрипло, глухо, некрасиво разбрызгивая изо рта кровь и слюну. И, вторя ему, вдруг громогласно захохотал Осоро. Трибуны притихли. Князь демонов смеялся. Неудержимо, самозабвенно, словно дитя, захлебываясь и утирая глаза. Задыхаясь от смеха, он откинулся на спинку своего кресла и хлопнул в ладоши. – Кисама… – простонал он, не в силах прекратить смеяться. – Этот мальчишка… так ловко тебя провел… Отдай ему уже то, что тебе не нужно. Раз ты получил, что хотел. Пока Осоро говорил, длинное бледное лицо Кисамы все сильнее вытягивалось, уголки огромного безгубого рта опускались и опускались, пока не стали формой напоминать подкову. А ведь и в самом деле, про несчастную заключенную в бумажном журавлике душу он давно и думать забыл. Все, чего он хотел – одолеть в бою несносного бессмертного, превзойти его, показать дай-о свою силу. И сейчас он это и получил. Кисама коротко взвизгнул. Длинная сабля взвилась вверх, готовясь отрубить голову ненавистного архимага, но ее путь преградило серебристое лезвие катаны. – Я приношу свои глубочайшие извинения, – раздался тихий и спокойный голос. – Но Темный архимаг находится в ведении Девятого Магистрата. Он совершил преступление, и мне поручено разыскать его и доставить на суд Совета Девяти. – Курои… – прошептал Милош, узнав учителя. В самом деле, кого как не Мастера мечей могли послать за ним в погоню? Губы дрогнули в улыбке, и архимаг потерял сознание. Курои-сенсей стоял боком к нему в своем потрепанном коричневом кимоно, слегка ссутулившись и заложив одну руку за спину. Во второй руке он держал обнаженную катану, которой только что так легко заблокировал смертоносный удар Кисамы. – Я надеюсь, Осоро дай-о не сочтет это вмешательством в дела Идалора? – мягко проговорил Мастер мечей. Осоро выпрямился. От его веселья не осталось и следа. Влажные пухлые губы скривились. – Нет, не сочту, Курои-о, – проговорил он серьезно. – Пусть забирает свою вещь и проваливает. Небрежным пассом он отправил бумажного журавлика в полет. Курои-сенсей поймал его свободной рукой и спрятал за пояс. – Благодарю, – поклонился он, убирая катану. – Десять тысяч лет благоденствия Осоро дай-о.***
Милош очнулся от того, что на лоб легла легкая холодная ладонь. Мягко провела по остриженной голове, словно приглаживая волосы. – Все хорошо, дитя. Отдыхай, и ни о чем не думай, – приятный голос Сатори-сенсея звучал убаюкивающе. Но Милош не мог ни о чем не думать. Он приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Идзуми. Его глаза были закрыты, а само лицо бледно и неподвижно. Милош нашарил под одеялом руку чародея и крепко сжал. Рука была теплой. Теплой. Конец.