стань моим солнцем

Кадзуха этой ночью практически не спал. Кожей он всё ещё чувствовал чужие горячие губы на своей щеке. Это даже нельзя было назвать поцелуем. Обычное мимолётное касание, но блондин просто не смог перестать об этом думать. «Это и есть влюблённость?» Каэдэхара умело делал вид, что спит, пока сердце отбивало бешенный ритм, а щёки, кажется, краснели ещё больше. Кадзуха боялся даже пошевелиться. Вдруг он на самом деле спит и любое движение заставит это всё исчезнуть? Заснуть получилось только под утро. Скарамучча, как только проснулся, оглядел спящего рядом парня и улыбнулся. Будить его совершенно не хотелось, однако синеволосый позволил себе наглость в виде разглядывания лица Кадзухи. Он сейчас выглядел как спящий ангел. Если бы Скарамучча был художником, то обязательно нарисовал то, что сейчас видит. Это слишком прекрасно. Парень убирает рукой спавшие на лицо Кадзухи пряди волос, открывая для себя более милый вид, хотя, казалось бы, куда уж больше? Каэдэхара спал очень крепко. Разбудить его всегда было непростой задачей. Однако Скарамучча всё равно старается не шуметь, когда встаёт с кровати и поправляет одеяло. Даже в ванной комнате он пытался отрегулировать напор воды из душевой лейки так, чтобы было негромко. В гостиной было тихо, но парень уверен, что Сяо уже проснулся. Особенно зная его привычку вставать рано. Застать Сяо и Итэра в таком положении — лучшее, чем мог начаться этот день. Скарамучче очень хотелось остаться там подольше и ещё больше вывести брюнета из себя. Кто ж знал, что Сяо на самом деле такой стеснительный? Всё же жить синеволосому очень хотелось, так что он быстро ретировался в комнату. Там его уже ждал проснувшийся Кадзуха. Вернее сказать — он его совершенно не ждал, судя по его растерянному лицу, как только он увидел вошедшего в комнату Скарамуччу. Синеволосый опустил взгляд в пол и закрыл за собой дверь. Каэдэхара вмиг почувствовал себя неловко и просто уставился на одеяло перед собой. И что сейчас прикажете делать? Очевидно, оба парня сейчас были немного смущены, так что никто из них не осмелится начать диалог. Скарамучча проходит глубже в комнату и открывает окно. Поток холодного воздуха прибавил ему свежести. «Ведём себя так, словно вчера вообще переспали», — синеволосый вздыхает и оборачивается на затихшего Кадзуху. Тот нервно перебирал в руках край пододеяльника и, кажется, был сейчас где-то не здесь. — Доброе утро, Кадзу, — звучало максимально непринуждённо. Что ж, уже можно считать за победу. Каэдэхара осторожно поднимает взгляд на парня. — Доброе, — отвечает он мягко, вот только дрожь в голосе скрыть не получается. «Да почему я реагирую как первоклассница?» — Кадзуха на секунду прячет лицо в ладони под видом приведения себя в чувства. «Соберись!». Скарамучча, откровенно говоря, наслаждается видом смущённого блондина и едва сдерживает свою улыбку. Такого Каэдэхару он ещё не видел. И, честно признать, хотелось увидеть больше. Синеволосый опускается на противоположный от Кадзухи край кровати, вверх подтягивает ноги и садится в позе лотоса. Теперь на фоне расслабленного Скарамуччи, блондин выглядел ещё более потерянным. — У тебя всё лицо красное, — подмечает парень и склоняет голову набок. — Ты хорошо себя чувствуешь? Конечно же синеволосый в курсе, что лицо у Каэдэхары красное не из-за плохого самочувствия. Просто хотелось немного его подразнить. Совсем чуть-чуть. Кадзуха обхватывает щёки руками и тут же тараторит: — Нет-нет, всё хорошо. Я просто… Это из-за… жары. Тут просто жарко, — он кивает головой в подтверждение своих слов и украдкой смотрит на Скарамуччу. Синеволосый в ответ не сдерживается и смеётся, вызывая у Каэдэхары недоумение. — Так и скажи, что из-за ночного поцелуя сейчас краснеешь, — Скарамучча произнёс это с такой лёгкостью, что Кадзухе стало завидно. Блондин опускает взгляд обратно на одеяло. Заметив, что обстановка между ними стала заметно напряжённее, синеволосый прокашливается: — Я помню, что мы договорились всё хорошенько обдумать, а уже потом думать, кто мы друг для друга. И… честно сказать, я пока ещё не уверен. Ты, видимо, тоже, — Каэдэхара кивает головой. — Просто я не сдержался. Я не жалею об этом. Более того, я этого хотел. Так что прости за этот порыв, — Скарамучча неловко улыбается. Кадзуха наконец поднимает голову. Сказанное парнем заставило блондина ещё больше смутиться. — Не хочу недопониманий между нами, — синеволосый подползает к Каэдэхаре ближе, усаживаясь напротив. Он берёт его за руку и поочереди легонько щипает каждый его палец, вызывая у того полуулыбку. — Я хочу знать, если своими действиями пугаю тебя или… — Напоминаешь его? — договаривает за него Кадзуха. Он перехватывает чужую руку и подносит к своей щеке. — Ты никогда не будешь напоминать мне его, не переживай. Вы разные. Его я ненавижу, а тебя… кажется, люблю, — произносит тихо, спрятав взгляд от внимательных васильковых глаз. — Не знаю, та ли это любовь или нет, но я уверен в том, что доверяю тебе. Слова блондина одновременно расслабили и смутили Скарамуччу. Их было важно услышать. Говорить о том, что синеволосый тоже доверяет Кадзухе, не нужно: он и сам знает. И всё же они попали в очень странную ситуацию. Столько лет знать друг друга, и только сейчас задуматься над их взаимоотношениями… — Сяо! — вдруг слышится за дверью. Парни узнают в этом вопле голос Итэра. Они переглядываются, а после Скарамучча поднимается с кровати. — Проверю, что там происходит, — бросает он перед тем, как выйти из комнаты. В гостиной творится странное нечто: Сяо вскакивает с дивана, игнорирует вопросы Итэра и мчит в коридор. Синеволосый какое-то время тупо сверлит уже опустевшую гостиную, а после идёт следом за блондином. Брюнет наскоро одевается, вырывается из хватки Итэра и даже огрызается на него. Честно признать, Скарамучча в шоке. «Не похоже, что он просто встал не с той ноги…». Парни просыпаются только после громкого хлопка дверью. — Что это сейчас было? — вопрос, наверное, глупый, поскольку по реакции длинноволосого и так понятно, что тот сам не в курсе. — Без понятия… Скарамучча вздыхает. С Сяо всегда было сложно. Он никогда не делился своими проблемами, лишь пару раз давал слабину и жаловался на отца, но это не считается: здесь синеволосый сам вытягивал из парня информацию. В его жизни появился Итэр, рядом с которым Сяо прямо расцвёл: стал чаще улыбаться, шутить. Скарамучча безмерно благодарен блондину за это, ведь если бы не он, брюнет продолжал бы косплеить зомби. Но сейчас всё словно вернулось назад. Сяо снова ничего не объяснил, снова сорвался на близкого человека и снова хлопнул дверью. «Надеюсь, у него веская причина так себя вести».

***

Целый день Сяо не выходил на связь. До него пытались дозвониться все, даже Кадзуха, но тот просто выключил телефон и исчез. Ближе к вечеру Скарамучче приходит ряд сообщений от Итэра, который объяснил буквально всё: [aether]: сегодня умерла мама Сяо… что теперь будет??? он не отвечает… уже раз 200 позвонил. он ведь не сможет пережить это сам. Скар, скажи, что с ним всё в порядке, пожалуйста. скажи, что он сейчас у вас и просто спит… Читать слова Итэра, написанные в очевидной панике, было сложно. Хоть Скарамучча и не был эмпатичным человеком, такое всё равно не оставит никого равнодушным. Синеволосый переводит взгляд с экрана телефона на Кадзуху, что сейчас перемывал всю посуду со вчерашнего праздника. — Кадзу, — в ответ ему лишь мычат. — Сегодня у Сяо мама умерла, — Скарамучча слышит как громко гремит посуда и встаёт с места. — Но ведь… всё хорошо было, — Каэдэхара не обращал внимания на то, что его руки сейчас дрожали. Синеволосый выключает воду и подносит к Кадзухе полотенце. — Было… А ещё он пропал. Итэр паникует, а Сяо сейчас один, — Скарамучча осторожно вытирает мокрые после мытья посуды руки Кадзухи и разворачивает его за плечи спиной к раковине. — Я поеду искать его, а ты свяжись с Итэром. Не хватало чтобы и он куда-нибудь исчез.

***

Сяо откровенно говоря очень стыдно. Он смотрит на красные полосы на запястье и словно не осознаёт себя живым, принадлежащим этому миру. Воспоминания больно вгрызаются в голову, только из них брюнет ничего не может чётко вспомнить. Всё было как в тумане и как будто не с ним. Сяо вытягивает ноги на полу и кладёт голову на край своей кровати. Прикрыв глаза, он уносится в детство. Слишком много ярких картинок в голове делают только хуже. Парень обречённо вдыхает и с трудом разлепляет веки. Уже за 6 вечера, а он ничего ещё не ел. Если только снотворное на голодный желудок. Брюнет плетётся на кухню и открывает холодильник. В доме так пусто. И если раньше здесь могло всё измениться, то теперь эта квартира навсегда останется Сяо чужой. Плакать не хотелось. Брюнету кажется, что он выплакал уже все свои слёзы, осталось лишь полное равнодушие. Кому он теперь нужен? Куда теперь ему стремиться? Может теперь самое время сдаться? Бурный поток мыслей и продолжался бы, если бы не громкий стук в дверь. Сяо его пытается игнорировать, но недолго: стук не прекратился и спустя 5 минут. Брюнет шаркает ногами до двери и, не взглянув в глазок, открывает её. — Ну наконец-то, — пришедший гость в виде Скарамуччи не выглядел довольным от слова совсем. — Выглядишь хуёво. На это замечание Сяо решает не отвечать. И так знает, что с этим и не поспоришь. Парень вялой походкой шагает обратно в квартиру, оставляя синеволосому выбор: зайти следом или уйти. Конечно же Скарамучча выбирает первое. Сяо приземляется на пол, рядом с креслом, и подтягивает ноги к груди. Взглядом утыкается в колени. Синеволосый осматривает парня и хмыкает себе под нос. — Сяо, соболезную твоей потере, — Скарамучча садится напротив. — Ты не виноват в том, что случилось. Честно… видеть тебя таким убитым мне не очень хочется. Давай ты хотя бы будешь писать, что жив, ладно? Ты бы знал, как сейчас Итэр переживает. Итэр. Сяо поднимает пустой взгляд с колен на обеспокоенное лицо друга. Он совершенно не думал о том, что сейчас чувствует длинноволосый. — Давай ты у него переночуешь? Или его пригласи к себе. Отпишись наконец, что ты в порядке, чтобы он не надумывал всякого. Сердце болезненно сжалось. О нём действительно беспокоятся. Сложно представить что сейчас делал Итэр. Ругал его? Вполне возможно. Да и Сяо заслужил. — Он, — брюнет подаёт охрипший голос и прокашливается. — Он… не хочу, чтобы… чтобы он видел меня таким. Скарамучча истерично смеётся и вперивается грозным взглядом в янтарные глаза. — Ты сейчас серьёзно? Ты столько всего ему о себе рассказал, доверился, а сейчас просто прячешься? Потому что что? Чего ты боишься, Сяо? Итэр не дурак. И он, блять, переживает! И я тоже. И Кадзу. Сейчас же звони ему и зови сюда. Сяо округляет глаза. Скарамучча всегда говорил холодно, без тени лишней эмоции, но на гнев его редко пробирало. Сейчас же парень был вне себя от раздирающей внутри него ярости. Понять, что его друг потерял самого близкого человека, — да. Понять, что этот же друг мается ерундой и хочет снова закрыться ото всех, — нет, ни за что. Скарамучча протягивает свой телефон Сяо и буквально тычет им ему в лицо. — Звони. Синеволосый следил за каждым движением друга. За тем как он ищет среди контактов номер Итэра, как бросает на него осторожный взгляд и за тем, как наконец решается нажать на вызов. Сяо подносит телефон к уху и задерживает дыхание. Гудки длились недолго, поскольку трубку почти сразу же подняли. — Скар? Что там? Как там Сяо? Он в порядке? Обеспокоенный и, кажется, заплаканный голос Итэра лишает Сяо дара речи. Он тупо смотрит в глаза Скарамучче и не может открыть рот. К горлу подкатывает болезненный ком и брюнет чувствует, что ещё немного и он снова расплачется. Синеволосый взглядом говорит «давай уже» и Сяо наконец произносит: — Можешь приехать? — Сяо! — голос блондина заметно повышается. — Да, сейчас приеду. Итэр возможно сказал бы что-то ещё, вот только Сяо не выдерживает. Он отключает вызов и закрывает рукой глаза, чувствуя что сейчас взорвётся от переполняющих эмоций. Чувство вины, удушающее и противное, давит в виски. Ему больно из-за того, что заставил блондина так переживать о себе. И эта боль, в отличие от той, которую он добровольно причинял себе несколькими часами ранее, куда сильнее и неприятнее. Скарамучча забирает телефон из чужих рук и подсаживается ближе. — Сяо, — зовёт он его уже спокойнее. — Скар, я идиот, — скулит он себе в ладони. — И не поспоришь… Скарамучча встаёт с места и удаляется на кухню. Возвращается уже со стаканом с водой в руке. Молча протягивает его Сяо, убирая одну его руку от лица и буквально впихивая этот стакан другу. — Итэр не достоин такого как я, — брюнет отвлекается на глоток воды. — Он слишком хорошо ко мне относится, а я… — Как по мне — вы оба друг друга сто́ите. Итэр тебя сталкерил, а потом ты сам за ним бегал. — Иди в задницу, Скарамучча, — звучало даже с шутливой ноткой, что не могло не радовать синеволосого. — Обязательно, — смеётся он и встаёт с пола. — Я могу тебя оставить до того, как Итэр приедет к тебе? Сяо вытирает рукой слёзы, а второй подносит стакан к губам. Он молча кивает на вопрос Скарамуччи. — Ну и ладушки. А и это, — он останавливается на полпути к выходу: — признай наконец то, что Итэр тебе уже не просто друг.

***

Минуты ожидания тянулись словно часы. Итэр, как знал Сяо, жил далеко от него, так что полчаса его точно нужно было ждать. Эти 30 минут длились как полдня. Брюнет всё это время сидел на диване, взглядом гипнотизировал пол и не думал ни о чём. Хотя следовало задуматься над последними словами Скарамуччи. Сяо сейчас не мог рационально мыслить. Сил хватило только на то, чтобы сменить одежду. Особенно важно было найти что-то, что могло бы скрыть его картину на запястье. Не хотелось, чтобы Итэр это увидел. А как он отреагирует, если всё же увидит? Почему-то брюнет уверен, что длинноволосый будет смотреть на него с очень явным отвращением. Раньше Сяо это бы не озаботило, но сейчас он понимает, что не хочет огорчать Итэра. Нужно просто дождаться, когда всё заживёт. А правда ли, что Итэр ему уже не просто друг? Может это всё навязано? Если учесть, что Сяо ни с кем, кроме Скарамуччи, не общался, неудивительно, что он так тянется к блондину. А если Итэру всё равно? Что если он переживает о нём только как об однокласснике или друге? Суровая реальность, с которой может столкнуться Сяо, очень пугала. Может ещё не поздно позвонить и попросить его не приезжать? Или… Стук в дверь. Брюнет медленно идёт в коридор и с каждым сделанным шагом чувствует, как внутри него всё дрожит. Снаружи тоже: руки его совсем не слушались. Сяо наконец открывает дверь. За порогом стоял Итэр с пакетами. — Сяо, — он слабо улыбается. Вид у брюнета был болезненный. Весь в чёрном: штаны и толстовка. Глаза были заплаканными. Блондин делает всё возможное, чтобы не показать, как ему больно сейчас смотреть на Сяо. Знает, что тот терпеть не может, когда его жалеют. Брюнет делает шаг назад и впускает гостя в квартиру. — Как себя чувствуешь? — Честно говоря… не знаю, — Сяо садится обратно на диван. Итэр присаживается рядом, но не слишком близко. — Её теперь нет… Я не могу в это поверить. Блондин по привычке тянется к чужой ладони, но Сяо дёргается от прикосновения как от огня. Он тянет рукава толстовки, пряча туда кисти своих рук, и ёрзает на месте. — Мне холодно, — объясняет он. Итэр оглядывает парня перед собой. В квартире было даже тепло, так что блондину в голову пришла мысль, что возможно его сейчас обманывают. Озвучивать это он не спешит. Мало ли какие причины. — Что теперь делать? — вопрос задан больше самому себе, нежели длинноволосому. Блондин на это вздыхает. — Отец должен ответить за это… Итэр видит, как Сяо снова подтягивает края рукавов, и хмурится. — Он обязательно за это ответит, — успокаивает. — Тебе нужно хорошо отдохнуть сейчас. Сяо, я знаю, что ты справишься со всем этим. Брюнет поднимает виноватый взгляд на блондина. — Прости, я повёл себя как ребёнок. — Сяо, — Итэр зовёт почти шёпотом. — Я не люблю когда мне врут. Парень непонимающе оглядывает гостя. Неужели так очевидно? Блондин всё же касается руки парня, но ткань не опускает, продолжая удерживать зрительный контакт. Даёт возможность Сяо рассказать и показать всё самому. Показать то, что Итэр и так понял. — Будь со мной честен. Я не буду осуждать. И Сяо верит. Он закатывает рукав на левой руке и демонстрирует парню свои порезы. В контрасте с молочно-белой кожей эти тонкие красные линии сложно было не заметить. Итэр напряжённо молчит. Он рассматривает чужое запястье ещё какое-то время, а после молча поднимается с места и уходит в сторону комнаты Сяо. Возвращается под удивлённый взгляд брюнета уже с ручкой в руке. Блондин встаёт перед парнем, притягивает его левую руку к себе и заносит над ней ручку. Сяо видит, как над верхним порезом вырисовывается маленькая звёздочка. Следом Итэр рисует точно такую же ниже. Брюнету кажется, что он спит. Он не слышит слов осуждения, не видит во взгляде напротив брезгливости. Всё, что он сейчас чувствует, — это спокойствие. То самое, по которому уже успел соскучиться. Итэр осматривает запястье парня, усыпанное своими звёздочками, и улыбается. Взгляд золотых глаз приковывает своё внимание на лице Сяо. Таком удивлённом и милом. Улыбка блондина становится ещё шире. Брюнет смотрит на свою руку, которую до сих пор сжимала чужая тёплая, а после и на самого Итэра. Он не осуждает, как и обещал. Он его понял, принял и снова подарил спокойствие.

«Признай наконец то, что Итэр тебе уже не просто друг».

Сяо неожиданно для блондина поднимается с места, становясь с ним одного роста. Поддаётся внутреннему порыву и притягивает Итэра за руку к себе ближе. Лицом к лицу. Брюнет чувствует на своей коже чужое горячее дыхание и наконец сдаётся: мягко касается губ парня своими. Глаза Итэра округляются, но почти сразу же закрываются. Блондин не даёт парню отстраниться так быстро, и осторожно притягивает его ближе. Поцелуй не углубляет, просто не позволяет себе такой наглости. Сяо на мгновение теряется, но, осознав одну важную деталь, тут же успокаивается: это ведь Итэр. Он никогда не сделает больно. Руки блондина сжимают ткань толстовки парня, желая слиться с ним воедино, прочувствовать чужую дрожь, разделить её напополам. Как же Итэр ждал этого момента… Сяо отрывается первым. Растерянно смотрит в золотые глаза и испытывает ещё большее смущение, когда видит на таком родном лице улыбку. Говорить ничего не хотелось. Они обязательно всё обсудят, но не сейчас. Сейчас они позволяют раствориться в объятиях друг друга и насладиться приятной тишиной.