стань моим солнцем

— Вот это, — он указывает на первое фото, — Райдэн Эи — твоя мама. А это, — показывает пальцем на второе, — Райдэн Макото — мать Аято. — Что? Скарамучча внимательнее присматривается к снимкам и поднимает на Дотторе уже шокированный взгляд. Заметив это, он продолжает: — Райдэн Эи погибла 15 лет назад, а Райдэн Макото потеряла память. Та, что живёт с тобой, не твоя мама, а твоя тётя. На кухне повисает оглушающая тишина. В голове у Скарамуччи закрутились шестерёнки, но ничем они сейчас не помогли. Стало только хуже. — То есть… Аято, Аяка и… даже вы… мои родственники? — синеволосый вскочил с места и уставился на Дотторе широко распахнутыми глазами. — Получается так. Дотторе выглядел совершенно спокойно, и в контрасте с растерянным парнем это выглядело даже подозрительно. Как долго мужчина скрывал эту информацию? Скарамучча опирается руками о поверхность стола и опускает голову. Жмурит глаза и едва шипит из-за боли в области живота. — Я… нихрена не понимаю сейчас, — честно и прямо, совсем в духе синеволосого. — Расскажу кратко. Сначала Макото слишком рано забеременела, из-за чего получился я, — Дотторе слабо усмехнулся. — Проходит какое-то время, и она встречает другого мужчину, от которого родила Аято. В это же время Эи рожает тебя. Всё прекрасно, замечательно, а потом происходит убийство Эи. Тебе и Аято тогда было по 3 года. Макото стало жаль тебя: она сменила имя на Эи, чтобы врачи не придирались, и взяла тебя в семью как своего сына. Она могла бы просто оформить опеку над тобой, но по какой-то причине решила сделать всё сложнее. А потом происходит авария, из-за которой погибает её муж, но она сама остаётся живой. Вот только она потеряла память. По документам Аяка и Аято были ей никто, плюс тогда был шанс, что она просто не выживет, а потому их тут же сдали в детдом. Тебя на время тоже, но после выздоровления Макото, тебя отдали, как они тогда думали, твоей матери. От этой истории стало ещё тяжелее. Скарамучча выровнялся и направился к графину с водой. Хотя сейчас хотелось только водки. И плевать, что он не пьёт. — Аято, как и Аяка, в глаза не видели свою родную мать, так что поэтому у них и не было вопросов. Имени её они тоже не знают. Синеволосый чуть не давится из-за поспешно сделанного глотка. Горло неприятно печёт из-за боли, но парень её упрямо игнорирует. Как и факт того, что он наливает себе уже третий стакан подряд. — Ещё кое-что, — снова звучит слишком спокойный голос Дотторе. — Что ещё? — Скарамучча разворачивается к брату лицом и в явном недовольстве складывает руки на груди. — Мой отец инопланетянин, а я тот самый избранный, который спасёт Землю от всего зла, да? Парень еле держался, чтобы не рассмеяться сейчас. Ситуация до сих пор казалась ему до жути абсурдной и нереальной. Человек, с которым он больше 10 лет жил под одной крышей, — не его мама, а тётя, которая совершенно не помнит о том, что Скарамучча ей не сын, а племянник. Приплыли, называется. Дотторе копошится в своей папке, достаёт оттуда какую-то тетрадь и придвигает к Скарамучче: — Передай это Сяо. А я, пожалуй, пойду. Мужчина как ни в чём не бывало поднимается с места, смотрит на наручные часы, последний раз оглядывает застывшего посреди кухни парня и удаляется к выходу. Под тяжелый вздох Скарамуччи Дотторе хлопает входной дверью. Совсем скоро должна была вернуться мама тётя, нужно было привести себя в какой-никакой порядок, чтобы не выглядеть подозрительно. «Как теперь себя вести рядом с ней? Рассказать всю правду? А она поверит? Боже… почему так сложно?» Скарамучча наконец двигается к столу, поднимает тетрадь и осматривает предмет в своих руках. Обычная тонкая тетрадочка, но не просто так же Дотторе её тут оставил. Интерес брал своё, но парень упрямо держится, чтобы не открыть её — это должен сделать Сяо. Но что ещё может прятаться на поверхности? Синеволосый проверяет телефон и решает перезвонить Тарталье, сообщить, что сегодня они, возможно, не поговорят. Скарамучче необходимо разобраться с новой информацией. Однако, друг не брал трубку. Даже спустя три попытки. [scaramouche]: ты трубку не берёшь, вот пишу тебе короче, мы можем завтра поговорить? это ведь не срочно? просто тут такой пиздец навалился… Ответ поступает с заметной задержкой. Скарамучча всё то время, пока ждал сообщения от Тартальи, просто сидел на кухне и сверлил пустым взглядом столешницу. Под этим тяжёлым гнётом она могла бы запросто сломаться, он уверен. [tartaglia]: это не срочно, не переживай) Странно. Скарамучча почему-то отказывается верить этим словам. [scaramouche]: точно? Голос у Тартальи тогда показался ему взволнованным. Он дрожал и звучал непривычно серьёзно, в интонации была чётко слышна необходимость выговориться, Скарамучча не мог ослышаться. [tartaglia]: да, всё ок не стоит беспокоиться [scaramouche]: ну ладно… не забудь покушать что-нибудь сайно сказал, что ты можешь потихоньку переходить на твёрдую пищу только прошу, аккуратнее, не заставляй себя давиться едой и про блокнот тоже не забывай [tartaglia]: спасибо, скар всё будет хорошо, не переживай)) [scaramouche]: горжусь тобой, тарталья передавай привет малым [tartaglia]: разумеется) «Всё равно странно себя чувствую», — чувство тревоги не отпустило Скарамуччу. «Хотя, наверное, я просто заебался…» Синеволосый чётко решает устроить встречу со всеми, кому доверяет. Он пишет Сяо с просьбой прийти к нему с Итэром через несколько минут, а после заходит в чат с Кадзухой. [scaramouche]: кадзу, срочное дело надо встретиться у итэра с сяо и кое-что обсудить сможешь заскочить? [kazuha]: я как раз хотел кое-что тебе рассказать, ты вовремя да, смогу А вот это уже интриговало. Что там такого ещё за сегодня Скарамучче предстоит узнать?

***

Если честно, Итэр был немного удивлён тем фактом, что сейчас к ним с Люмин пожалуют гости. Да ещё и по какому-то важному делу. Сяо сам не знал, что происходит, так что оставалось томиться в ожидании своих друзей. Первым пришёл Скарамучча. — Что за паника? — спросил его Итэр, как только открыл дверь, но в ответ ничего. Пока синеволосый грел руки о чашку чая, любезно предложенной Люмин, терпение Сяо понемногу давало сбой. От расспросов останавливало только одно — нужно было дождаться Каэдэхару. Итэр усаживается рядом с брюнетом и мягко треплет чужие волосы, вызывая на родном лице улыбку. Парень льнёт к блондину, укладывает голову ему на плечо и прикрывает глаза. Длинноволосый аккуратно берёт парня за руку, взглядом очерчивая уже заживающие порезы на запястье. В груди неприятно зажгло от осознания того, как Сяо было тяжело. Скарамучча никак не комментирует эту картину. Видеть своего друга таким живым ему и вправду в новинку, но это не могло не радовать. Сяо восстанавливается. В дверь тихо стучат. Люмин вызвалась открыть её, чтобы не тревожить брата, который очень не хотел сейчас отлипать от парня. Кадзуха влетает в гостиную, а за ним не спеша шла Аяка. Стоп, что? Скарамучча даже поднимается с кресла: — А… — У неё есть что сказать нам, — прерывает Каэдэхара и сажает его обратно. Младшая Камисато неловко улыбается, тихо со всеми здоровается и присаживается на свободное кресло. Люмин окидывает получившуюся компанию взглядом и усмехается: — Похожи на типичную группку подростков, которые собрались бороться со злыми дядями и тётями. Шутку не оценили. Скарамучча не сводил подозрительного взгляда с Аяки, пока та пыталась как можно сильнее вжаться в спинку кресла и остаться незамеченной. Сяо не поднимал головы с уютного плеча блондина, но открыл глаза и слегка удивился появлению младшей Камисато. — Так, — Кадзуха неловко потёр шею рукой, — кто начнёт? — Я, — отозвался синеволосый, не сводя взгляда с девушки. — Аяка, — та поднимает на него голову, — ты моя двоюродная сестра. Кадзуха подавился воздухом, Сяо поднялся с Итэра, а Люмин застыла в проёме. — Что, прости? — Камисато захлопала ресничками и даже приподнялась на месте. — А можно я тоже поучаствую в ваших дискуссиях? — Люмин, почувствовав острую заинтересованность, прошла обратно в гостиную и уселась на пушистый ковёр перед диваном. Кадзуха последовал её примеру. — Если коротко… то у нас произошёл обмен матерями, — скрыть немного истеричной усмешки не получилось. Яснее не стало. — Поэтому брат на тебя информацию ищет? — спрашивает Аяка. — Так ты в курсе, — хмыкает Скарамучча. — Скар, — звучит предупреждающе от Кадзухи. — Она пришла сюда, чтобы рассказать это. Синеволосый заметно расслабляется и переключается обратно на девушку, ожидая, когда та начнёт. — Ну… Я заметила, что Аято слишком сильно о тебе печётся и однажды услышала его разговор по телефону. Было что-то про угрозу, но я не расслышала дальше. Сегодня в кабинете у брата нашла кое-что в столе, — девушка тянется к телефону и открывает галерею. — Сделала снимки, думаю… вы все должны их увидеть. фото #1 Имя: Скарамучча Возраст: 17 лет, старшеклассник Семья: мать — Райдэн Эи; отец — неизвестен, мёртв мать — мертва —?; отец — жив ??? Примечательные черты: короткие тёмно-синие волосы, невысокий рост, тату на задней части шеи Цель: Устранить угрозу. фото #2 Имя: Итэр Возраст: 17 лет, старшеклассник Семья: родители — неизвестны, живут заграницей; сестра-близнец — Люмин Примечательные черты: длинные блондинистые волосы, невысокий рост, шрам на ноге Цель: Передать заказчику. фото #3 Имя: Сяо Возраст: 18 лет, старшеклассник Семья: родители: мать — неизвестна, в коме; отец —? мать — мертва, отец — в больнице Примечательные черты: тёмные волосы, есть цветные (бирюзовые) пряди, невысокий рост Цель: Устранить угрозу. фото #4 Имя: Каэдэхара Кадзуха Возраст: 18 лет, старшеклассник Семья: родители: мать — неизвестна, отец — ? Примечательные черты: блондинистые волосы, одна прядь окрашена в яркий красный цвет, невысокий рост, родимое пятно на руке Цель: … *родимое пятно… у Скара точно такое же тату… фото #5 Имя: Тарталья (Аякс) Возраст: 18 лет, старшеклассник Семья: родители: мать — неизвестна, отец — неизвестен Примечательные черты: рыжие волосы, веснушки, высокий рост, проблемы с питанием Цель: … фото #6 Райдэн Эи. Умерла в 29 лет. Убийство. *неразборчивый почерк, перекрытый разводами какого-то химического раствора* ________был приговорён_____умер____________Скарамучча___сестра______ — Я в ахуе, — признался Итэр, который был последним на очереди. — Он… давно собирает о нас все данные? — Если учесть, что ты учишься у нас всего вторую четверть, — рассуждает Скарамучча, — то наверное не так давно. Внешне он выглядел спокойным. До момента, когда наткнулся на одно конкретное фото. — Аяка, можно ещё раз глянуть? — девушка кивает и передаёт ему свой телефон. — Какого хрена тут забыл Тарталья? — Меня больше волнует, что в ваших с Сяо анкетах значит «устранить угрозу», — подаёт голос Кадзуха. — И почему выглядит так, словно я один сейчас боюсь? Каэдэхара, получив сообщения с этими фотографиями от Аяки перед тем, как примчаться сюда, был в шоке. Сначала хотел всё переслать Скарамучче, но после решил взять Камисато с собой. Почему-то он думал, что Аяка не одобряет действия своего брата. Девушка опустила голову и шумно выдохнула. Сейчас было сложно скомкать мысли, отчего даже голова начинала болеть. Скарамучча резко вспоминает о просьбе Дотторе и поднимает с пола ту самую тетрадь: — Это Додик передал тебе, — он протягивает вещь Сяо. Брюнет открывает тетрадь и с первых прочитанных строчек чувствует боль где-то в груди.

Медицинская карта больного №752

Фамилия, Имя: Ли Хуан

Пол: женский

Дата рождения: 11.09.83.

Телефон: _________

Диагноз: Черепно-мозговая травма, кома

— Это… — Сяо запинается и чувствует, как его руки начали дрожать. — Это медкарта моей мамы… Итэр обнимает брюнета за талию и укладывает свою голову ему на колени, ощутив острую необходимость разделить его боль на двоих. Он не в силах видеть страдания парня, а потому закрывает глаза и прижимается к нему ближе. Сяо читает дальше. Кроме описания анализов и проверок ничего интересного не было. Но последние страницы отличались от остальных — они были похожи на беспорядочные записи, словно это был личный дневник. Почерк, на удивление, был понятным.

смерть наступила слишком быстро

Ли Хуан была под наблюдением Сахарозы

она не могла умереть сама… кто-то помог?

это не естественная смерть, а убийство.

— Её… убили. Итэр поднимается и непонимающе бегает глазами по озадаченному лицу брюнета. Блондин заглядывает в тетрадь, а после прикрывает рот рукой. Кадзуха и Скарамучча переглядываются, но не решаются сейчас что-то спросить. Люмин рассматривала ковёр и пыталась хоть как-то сложить пазл у себя в голове. Аяка безучастно смотрела на пол, всё так же опустив голову. — Так, — наконец блондинка поднимается с пола и начинает расхаживать из стороны в сторону. — Что мы имеем? Мать Сяо кто-то убил, доктор Бай Чжу оказался почти свидетелем и его тоже убили. Каким-то фигом Аято уже как несколько месяцев собирает на вас всех информацию, отслеживает какую-то цель. Ещё есть какой-то заказчик… И этот заказчик, кажется, «охотится» на Итэра, — она кидает взгляд на брата и продолжает свои мыслительные процессы: — Это как-то… странно, не думаете? Я имею в виду, что это не совпадение. Такое ощущение, что за нами постоянно велась слежка, а мы этого не замечали… — Есть ещё кое-что, — тихо произносит Итэр, обращая на себя внимание всех присутствующих. — Со мной кое-кто последнее время связывался и передавал информацию. Не буду вдаваться в подробности, но… он предупреждал, что кто-то в опасности, но я так и не понял кто именно. И это точно не Сяо и не я. Ещё он просил узнать про Скарамуччу, про то, знает ли он себя достаточно или нет. А ещё он говорил, что мать Сяо и Бай Чжу убил один и тот же человек… — Боже, — стонет Скарамучча и зарывается в волосы обеими руками, — у меня сейчас мозг взорвётся. У остальных были те же самые мысли в голове. Продолжительное время никто не осмеливался нарушить тишину. Все были с головой погружены в свои глубокие размышления. — Так, давайте все выпьем чаю, а уже потом продолжим наш мозговой штурм? — предлагает Люмин. Сейчас нужно максимально переключиться на что-то другое, чтобы потом с уже чистой головой снова взяться за раздумья.

***

Холодно. Тарталья хмурится, пытается пошевелить руками, но те не поддаются, поскольку связаны, а затем в ужасе открывает глаза. Осматривает помещение, в котором оказался не по своей воле, но тут же осекается: совсем рядом слышит чьи-то шаги и замирает. Страшно. Юноша сидел на стуле в центре плохо освещённой комнатки. Он прикрыл глаза в надежде проснуться от этого кошмара. Но, как бы Тарталья ни старался, реальности не избежать: его действительно похитили. Глупо, не правда ли? — Теперь-то ты точно не сбежишь, — прозвучало прямо над его ухом. Тарталья инстинктивно дёргается. Его взору предстаёт сначала мужской силуэт, а после и лицо похитителя. Кэйа Альберих улыбался одним уголком губ и откровенно наслаждался картиной перед собой. Юноша чувствует слабость во всём теле после, наверное, десятой попытки высвободить руки и устало опускает голову. Дыхание сбилось и Тарталья почувствовал прикосновение к своему бедру. Кожей ощущал, как рука мужчины поглаживает по его ноге сквозь джинсовую ткань. — Веди себя тихо и не смей ослушиваться, если не хочешь, чтобы Аято узнал, что ты планировал сделать.