***
Итэр маячил по всей комнате уже не одну минуту, то и дело ловя на себе скучающие взгляды Венти. — Ты вот этим сейчас своим друзьям не поможешь, — замечает он. Блондин на такое гениальное утверждение цокает и продолжает расхаживать по полу. Венти закатывает глаза и падает спиной на кровать, раскинув руки и ноги звёздочкой. Возможности связаться с Сяо или Люмин нет, а потому оставалось лишь нервно жевать губы да сверлить каждую стену номера уже уставшим взглядом. Итэр очень хотел наплевать на слова Альбедо и поехать за ним, к Сяо, вот только никого из них подставлять не хотелось. Если он выйдет из отеля, последует не самая приятная череда событий: высока вероятность, что Томо тут же явит себя, а это заставит главу Ордена действовать гораздо быстрее. Было очень рискованно совершать необдуманные решения. Потому Венти сейчас находился здесь. — Кстати, — нарушает тишину Итэр, — а что с тобой после всей этой ситуации станет? — А ты как думаешь? — не поднимая головы с подушки задаёт риторический вопрос Венти. — Меня повяжут, точно так же как Тому, Аято и Альбериха. Во-первых, я и вправду делал плохие вещи. Во-вторых, Ризли не может пойти против закона и высвободить меня. И в-третьих, я за справедливость. — Как-то грустно, не думаешь? Парень приподнимает голову на собеседника и натягивает улыбку: — Такова жизнь. Совершил грех — расплатился. Всё правильно. — В этом есть доля смысла, но… ты ведь помогаешь следствию. — Мне сократят срок, но сидеть всё равно придётся, — Венти потягивается на кровати. — Срок у меня где-то 2-4 года, как сказал Ризли. А так мне дадут 1-2 года. Думаю, справедливо. — Справедливо, — кивает блондин, наконец усаживаясь на кровать. — Буду тебе передачки таскать. Венти задорно смеётся и приподнимается на локтях. — Ты слишком добрый, Итэр. «Поэтому Яэ и заинтересовалась тобой…» — Уж какой есть. Кстати, — длинноволосый вдруг меняет тему, — а чем занимался Альбедо? — Когда был под началом Мико? Хм, — Венти опускает голову обратно. — Я точно не знаю, но он был к ней даже ближе, чем Альберих сейчас. Она как-то ему помогла, он согласился работать на неё. А после… — Узнал лишнее? — предполагает. — Типа того. Итэр вздыхает. Нынешняя ситуация проясняться не особо спешила, но парню была важна любая крупица новой информации. Особенно его интересовало следующее: — Чем всё-таки занимается Орден? Венти молчит. Долго. Понятное дело, что он всегда знал меньше остальных. Потому он создал образ ветреного мальчишки, чтобы никто не видел в нём угрозу. Свои поручения он выполнял великолепно, но на общих собраниях вёл себя как ребёнок, которого оставили без родителей. Это помогло ему пробраться к тайнам Ордена ближе. — Скажу тебе так, — спустя какое-то время всё же начинает парень. — Фремине, приёмный сын Яэ Мико, сейчас находится под её полным контролем. Ему едва 16, а из своей прежней жизни он, вероятно, уже ничего не помнит. Эта лиса исказила его воспоминания, настроила против своих друзей. Сделала его неживым… Я знал его. Он был стеснительным и милым мальчишкой, но… Недавно увидел его в Ордене. Это уже не тот Фреми, которого мы все когда-то знали, — голос у Венти на удивление был серьёзным и, без каких-либо приукрашений, по-настоящему грустным. — Сомневаюсь, что Яэ его там конфетками кормит, — усмехается. Итэру стало жутко. И предположить страшно что из себя эта женщина вообще представляет. — Если её уберём, что будет дальше? — На её место встанет Томо, — спокойно отвечает Венти. — Но это уже будет не наша проблема.***
— Тук-тук, — в допросную заглядывает Ризли. — Не хочешь поговорить? На него смотрят светло-голубые глаза, но их обладатель лишь улыбается и молчит. — Не хочешь, — отвечает на свой же вопрос мужчина. — А если так? — в комнату неспеша заходит Аяка. Аято, встретившись с сестрой взглядом, резко меняется в лице. Застывает с гримасой удивления, не смея что-то сейчас сказать. — Ну, вы тут беседуйте, — улыбается Ризли и закрывает дверь, оставляя двоих Камисато одних. Девушка присаживается напротив брата и неспеша поднимает глаза на него. В её голове до сих пор не складывался образ любящего и заботливого Аято с убийцей под хладнокровной маской. Хотя, вопрос в том, что из это вообще было маской. — Аяка, — юноша прочищает горло, — ты что тут делаешь? — Пришла поговорить и понять с кем я всё это время жила. На удивления старшего Камисато, его сестра звучала твёрдо. Даже немного угрожающе. — Скажи… тебе хоть немного жаль? Аято смотрит перед собой и не может сказать ничего в ответ. Аяка узнала. Абсолютно всё, что он так тщательно старался скрыть. Разумеется, он понимал, что если его схватили, то сестра точно об этом услышит от кого-то, но он не думал, что она примет не его сторону. — Мама Сяо, тот доктор, Тарталья… Это ведь всё ты, да? — девушка старалась держаться, но эмоции начинали брать верх. — Это ведь не всё? Есть же ещё люди, которые пострадали из-за тебя… Верно? — Аяка, родная, тебе нужно успокоиться. Девушка смахивает с щёк слёзы и продолжает: — Не хочу. Ты всё это время мне врал… А я, сама того не зная, жила на грязные деньги. Аято, что с тобой случилось? Ему больно. Больно, что самый близкий человек смотрит на него вот так. Словно на чужого человека. — Я… — кажется, впервые в своей жизни Камисато не может найти слов. — Всё не так, как ты думаешь. — Оу, правда?! — девушка уже игнорирует свои слёзы. — Что тебе сделали это люди? Ничего. Они жили своими жизнями, были счастливы. Но ты, — она указывает на него пальцем, — всё испортил. А почему? Почему, Аято?! Потому что ты безжалостный убийца? Ты всегда им был? Чего ты этим добиваешься? Юноша мог бы сейчас как и всегда взять ситуацию под свой контроль, успокоить сестру и убедить в своей правоте. Переманить на свою сторону. Но неприятный ком в горле мешал ему это сделать. — Ты был для меня опорой… А сейчас ты мне никто. Аяка с громким лязгом ножек стула поднимается с места и, не прощаясь, выходит из комнаты. В эту же секунду заходит Ризли, заставая поражённого Камисато. — Спрошу в последний раз, — садится совсем рядом к юноше на стол. — Не хочешь поговорить? Аято поднимает намокшие глаза на мужчину, жмурится и на выдохе произносит: — Хочу.***
Сяо, совсем не ожидая этого, уснул в комнате Скарамуччи. Сам хозяин квартиры не был против. Предложил Кадзухе перейти в гостевую комнату и посидеть уже там. За обсуждением планов прошло много времени, на дворе уже почти ночь. Синеволосый льнёт к Каэдэхаре, прикрыв глаза, обнимает за талию, а тот ведёт его к кровати, чтобы наконец уложить его спать. Но Скарамучча сопротивлялся. Спать сейчас он не планировал. — Кадзу, — недовольно бурчит он, — я не хочу. — Напичкаю тебя снотворным тогда, — угрожают ему в ответ. — Какой же ты у меня милый, — Скарамучча отлипает от парня и присаживается на кровать. — Я правда сейчас не усну. Ещё и курить так хочется… Кадзуха качает головой и приземляется рядом, забираясь с ногами на постель. — Скар, ты в порядке? — Нет, — он смотрит на парня. — Но уже не хочу перебить всю посуду в доме, — Каэдэхара смеётся. — И не всю же жизнь мне страдать, верно? Тарталья погиб, но для меня он всегда будет со мной. — Его родители не говорили когда похороны? Скарамучча вспоминает: — В конце недели. Точную дату не называли. — Я тоже приду. — Любишь смотреть на мои мучения? — усмехается парень. — Да ты садист, Каэдэхара. Кадзуха улыбается. Обнимает синеволосого со спины, быстро мажет губами по татуировке на шее и снова виснет на парне. — Я рад, что тебе получше. Скарамучча прикрывает глаза, перехватывает руки блондина и оставляет их у себя на талии. На молчаливый вопрос он заранее отвечает: — Холодно стало. Кадзуха снова улыбается и прижимается щекой к его плечу. Где-то снизу они слышат стук, хлопок двери, а после и чей-то приглушённый голос. И даже не один. Эи не ждала гостей, парни это знали, а потому насторожились. Они медленно вышли из комнаты и так же не спеша пошли вниз по лестнице, одновременно прислушиваясь. На секунду Скарамучча узнаёт голос Дотторе и срывается на бег. Каэдэхара за ним. — Ты! — парень нападает на родственника, но его вовремя оттаскивает Кадзуха. Синеволосый брыкается в чужих руках, но цель из виду не упускает. — Падла, — шипит он. — Приятно познакомиться, падла, — вдруг говорит второй гость, стоявший чуть в стороне. — А меня зовут Альбедо. Скарамучча уставился на блондина. То ли не выкупил его шутку, то ли просто странно отреагировал на человека, которого только один раз слышал по телефону. Кадзуха роняет слабый смешок, оттаскивая парня назад, подальше от Дотторе. Из кухни выбегает Эи: — Я вас просила просто разуться и пройти попить чаю, а не мировую войну устраивать. А ну разошлись в разные стороны! Синеволосый отчётливо видит как блеснули глаза Дотторе. «Точно… она ж его мама». Скарамучче было всё равно на эту условность, однако он всё же угомонился, по-прежнему оставаясь в объятиях Каэдэхары. — Вот так, а теперь все на кухню. Было странно сейчас мило сидеть за одним столом, пить чай и поддерживать диалог. К слову, Эи очень быстро нашла общий язык с Альбедо. К нему у синеволосого претензий не было. А вот к Дотторе… — Вы тут допивайте, а мне нужно скоро спать укладываться, — женщина поднимается с места. — Кадзуха, ты за главного. Смотри, чтобы они не подрались. Каэдэхара кивает головой. Эи уходит, оставляя после себя жуткое напряжение. Альбедо рассматривал обои, Дотторе смотрел на свои руки, а Скарамучча на него. Кадзуха тем временем смотрел за всеми тремя. — Так… зачем сюда пришли? — аккуратно спрашивает блондин — Хотели кое-что передать, — Альбедо смотрит на химика. Тот тут же реагирует и достаёт из своего дипломата небольшой ящик. Ставит на стол и объясняет: — Поскольку Аято использовал ещё не все ампулы, это может вам пригодиться. — Надеюсь, там пистолет, чтобы застрелить тебя нахер, — шипит синеволосый, открывая ящичек. — Скар! — Кадзуха бьёт того по коленке. — Ну что? — вспыхивает он. — Он причастен к смерти Тартальи, — указывает на Дотторе. — Если бы он не сделал этот яд, всё было бы сейчас замечательно! Альбедо красноречиво закатывает глаза и прячет половину лица за чашкой чая. Он знал, что здесь будет интересно. — Я виноват, знаю. И я отвечу за это. Скарамучча удивлённо смотрит на химика. Кадзуха делает то же самое. — Я помог Аято не только в этом… Да и не только ему. После всего этого и я обращусь куда надо. Плюс мои слова подтвердят виновность Мико, Камисато и прочих. Синеволосый словно заново оглядывает мужчину перед собой. Принимать его как своего двоюродного брата он не собирался и не собирается. Но ход его мыслей его действительно удивлял. — А ты? — он смотрит на Альбедо. — Ты что делать после всего будешь? Юноша задумывается. — Мне всего 24. Думаю, ещё не поздно начать жизнь заново. Дотторе захотел взять мою вину на себя, — он странно косится на мужчину, — так что моего имени в протоколе не будет. Возможно, уеду обратно, присмотрю за одним своим другом. В общем, найду чем себя занять. — Таблетки пить не забывай, — напоминает ему Дотторе. — Завались, — Альбедо поднимается с места. — Нам уже пора. Он пихает мужчину ногой и обходит его. — Фу, как грубо, — отзывается химик. — Пойдём уже, неженка.