***
Засиживаться долго в больнице ребята не стали. Итэру нужно было срочно домой, к сестре, которая соскучилась по нему не меньше Сяо. В конце концов сходить в душ, развеять мысли и переодеться. А там уже и нормально отдохнуть. Кадзуха, вопреки словам матери, снова остался ночевать у Скарамуччи. Ему уже плевать, что дома его ждёт как минимум серьёзный разговор, максимум — скандал с домашним арестом. Сейчас не до последствий. Каэдэхара привычно здоровается с улыбающейся Эи, вежливо отказывается поужинать и проскальзывает на второй этаж. Синеволосый отчитывался перед матерью о том, где он всю ночь шлялся, а сам блондин решил не терять времени зря. Порыскал в вещах парня, достал понравившиеся и забежал в ванную. Скарамучча поднимается к себе в комнату, слышит звуки воды и видит бардак в своём шкафу. Он слабо усмехается и закрывает дверцы обратно. Жить с Кадзухой ощущалось так правильно. Парень и сам не заметил, как привык к нему. В хорошем смысле. Каэдэхара не стеснялся заходить в ванную комнату, когда там мылся Скарамучча, часто обнимал его, закидывал во сне на него ноги, помогал высушить волосы и многое другое. Это не могло не нравиться синеволосому. Наоборот, хотелось этого чаще и больше. Кадзуха выходит из душа. На нём большая белая футболка и серые шорты до середины бедра. С волос капала вода, но на это парень не обращал внимания. Он с разбегу прыгает в кровать, потревожив тем самым засыпающего Скарамуччу. — Кадзу, — шипит он, приоткрывая глаза. Как только синеволосый разлепил веки, то тут же чуть не проглотил собственный язык: Каэдэхара склонился прямо над его лицом, обдавая горячим дыханием губы. «Чёрт, он опять издевается…». Скарамучча притягивает парня за подбородок к себе и завлекает в медленный поцелуй. Это, кстати, тоже вошло в привычку. Им уже не кажется, что они делают что-то не так. Кадзуха улыбается, оттягивает нижнюю губу парня и снова нападает на него напористым поцелуем. На секунду отстраняется, ловит взглядом чужую улыбку и облегчённо выдыхает. Ему важно понимать, что Скарамучча не чувствует себя подавленно. Особенно перед завтрашним днём — похоронами Тартальи. И хоть синеволосый твёрдо решил, что всё с ним будет хорошо, в подсознании до сих пор крутятся те сцены с завода. — Я пойду с тобой, помнишь? — напоминает Кадзуха. Он осторожно проводит рукой по щеке парня и задерживает её на мягкой коже. Сколько лет Каэдэхара знает Скарамуччу, а всё никак не перестаёт удивляться его естественной красоте. И почему за ним никогда толпы поклонниц не бегали? Или всё же бегали? Почему Кадзуха этого не замечал? Парень укладывает голову синеволосому на грудь и чуть ёрзает, пытаясь обнять того за талию, получая в ответ тихий смех. — Кстати, — вдруг вспоминает Каэдэхара, — а над чем вы с Сяо в больнице смеялись? Скарамучча снова усмехается, но на этот раз сильнее. — Да так. Поняли, что мы два долбика. — И правда… — Ну спасибо. — Я, вообще-то, любя, — Кадзуха еле заметно надувает щёки и прикрывает глаза. — Кадзу, — тихо зовёт, прикасаясь к ещё влажным волосам, — ты же знаешь, что ты для меня всё? — целует в макушку. — Люблю тебя. Каэдэхара расплывается в счастливой улыбке. Такое тепло он чувствует только от дома Скарамуччи, его матери и самого парня. Только здесь он чувствует себя собой, чувствует, что находится в безопасности. — И я тебя, — жмётся к нему ближе и закрывает глаза, впадая в долгожданный сон.***
Солнце, словно чувствуя, что происходит сейчас внизу, спряталось за тёмные тучи. Дождя не было, но Кадзуха уверен, что, как только начнётся церемония, тут же упадут первые капли. Сегодня проститься с Тартальей пришла почти вся школа. Директор сделал для всех выходной в честь траура. В толпе можно было разглядеть даже учителей. Например Чжун Ли, которого Каэдэхара заприметил сразу же. Скарамучча не поднимал ни на кого глаза. Ему было страшно случайно пересечься с кем-то из семьи Тартальи. Он чувствовал вину за то, что не смог уберечь их сына и брата. Жуткое и удушающее чувство, от которого так просто не избавиться. Большую часть всей церемонии синеволосый смотрел себе под ноги, держался на расстоянии и иногда утыкался в плечо Кадзухи. Всеми силами старался не сорваться на плач. Каэдэхара видел, что Скарамучча уже даже на ногах еле стоит, и решил держать его за руку. Взглядов осуждения он совершенно не боялся. Особенно тогда, когда всё внимание устремлено далеко не на них. Кадзуха греет ледяную ладонь в своей, мысленно стараясь вместе с теплом передать и слова поддержки. Момент прощания с Тартальей был тяжелее всего. Скарамучча просто не смог подойти ближе, взглянуть на лицо умершего друга. Он не выдержал, уткнулся носом в шею Каэдэхары и тихо всхлипнул. Парень оттащил его подальше от сборища людей, нашёптывая успокаивающее «всё хорошо, я рядом». Кадзухе тоже было тяжело, но сравниться с синеволосым здесь сложно было. Скарамучча уже не помнит, сколько здесь находится. Час? Два? Или весь день? Каэдэхара твёрдо настоял на том, чтобы быть рядом с ним. Народ потихоньку разошёлся, остались только родители Тартальи и пару человек. — Скарамучча, — тихий и заплаканный голос, который парень так сильно не хотел сегодня слышать. Женщина, держась за руку мужа, подходит к нему ближе. — Соболезную вам… Я, — синеволосый запинается на полуслове. Так тяжело было дышать после очередного выплеска эмоций, даже голова болела. — Мне очень жаль, что всё так вышло… Тарталья… он… Ему не дают договорить. Мать погибшего друга грустно улыбается и заключает парня в объятия. Гладит по дрожащей спине и позволяет глазам снова намокнуть. — Ваша с ним дружба многое значила для него, я знаю, — шепчет она. — Ты многое для него сделал, Скарамучча. Ты был там… Ты всё видел. Я… не представляю, что бы я чувствовала. Синеволосый чувствует и облегчение, и обострение уже затихнувшей истерики. Он утыкается в плечо женщины, пряча свои слёзы, и максимально жмурится. Очень хотелось, чтобы всё было кошмаром. Глупым, страшным сном. После пробуждения Скарамучча бы тотчас побежал к своему другу и наконец выслушал его. Полностью. Но уже поздно. Кадзуха переглядывается с отцом Тартальи, чуть кланяется ему и отворачивает голову вбок, к свежей могиле одноклассника. Он видит некого незнакомца в капюшоне с венком в руках. Что-то подсказало Каэдэхаре проверить этого человека, и он медленным шагом обогнул родителей Тартальи и Скарамуччу. Незнакомец присел на корточки, аккуратно уложил небольшой венок и что-то прошептал. Кадзуха разобрать не смог, но зато узнал знакомые бирюзовые хвостики от косичек. — Венти?! Названный поворачивает голову, склоняет её в бок и улыбается: — Кадзуха?! — наигранно удивляется он, а после тихо смеётся. — У нас такая игра? — Ты… что тут делаешь? — Каэдэхара следит за тем, как парень встаёт на ровные ноги и поправляет свой капюшон. — Тебя разве не должны были отправить в участок? — Должны были. И, честно, я сам не ожидал, что когда-нибудь так скоро почувствую моросящий дождик и вкус свободы, — он поднимает взгляд в небо и прикрывает глаза. Типичный чудаковатый Венти, ничего необычного. — Профессор Ризли как-то с кем-то договорился, и меня просто отправят на исправительные работы вместо тюрьмы. — Ого, это радует, конечно, но… у него проблем никаких потом не будет? — Ты бы знал, как он Альбедо отмазывал, — смеётся Венти. — Нет, он, разумеется, ничего такого не делал, и Лини он не убивал, но… Дела под титулом правой руки главы Ордена Бездны… — загадочно шепчет он, нагоняя интриги. — Это не звучит как-то невинно, не находишь? — Кадзуха пожимает плечами. — Ризли восстановил ему нормальную репутацию, прежде чем тот переехал в другой город. Ну, он и сам может рассказать. Венти отходит от могилы, складывает руки в молитве и закрывает глаза. Совпадение это или нет, но в ту же секунду полил дождь. Парень улыбнулся и повернулся к замершему Каэдэхаре лицом: — Увидимся через полгодика-год. Он разворачивается и расслабленной походкой направляется на выход с кладбища. Если нужно было бы найти самого везучего человека на свете, Кадзуха бы без сомнений назвал Венти. Во-первых, Орден не прознал, что тот под них всё это время копал. Во-вторых, он понесёт наказание в максимально щадящей форме, нежели остальные. Ну и в-третьих, он просто везучий. У него на лице буквально написано «мне всё сойдёт с рук». Тем не менее, такой Венти ощущался правильно. Другого такого парня блондин бы и не смог себе представить. Каэдэхара вздыхает, поворачивает голову назад, видит, что Скарамучча ещё не разорвал объятия с мамой Тартальи, и слабо улыбается. Переводит взгляд на могильную плиту и обращается к покойному однокласснику: — Спи спокойно. Они ответят за всё, что сделали с тобой и другими.***
На часах уже давно за полдень, но Альбедо смог разлепить глаза только сейчас. Он опирается рукой назад и приподнимается на кровати. Юноша замечает, что из одежды на нём только низ, и усмехается. Поворачивает голову и, как и предполагал, находит рядом с собой спящего Дотторе. Альбедо заваливается обратно, рукой шарит под подушкой в поисках телефона и, наконец схватившись за него, включает. 14:43. Прекрасно. Блондин чувствует, что во рту у него практически пустыня и, преодолев препятствие в виде лени, наконец поднимается на ноги. Тормошит спящего друга, ведь тому очень скоро нужно ехать на допрос. Дотторе недовольно мычит, перекатывается на бок и матерится себе под нос, когда чуть не теряет равновесие и не сталкивается лбом с полом. Альбедо смеётся и присаживается на край кровати. — Подъём, засоня. Химик приподнимается, зевает и оглядывает комнату. Вчера они действительно решили выпить. Оказались они в квартире Дотторе, в которой тот последнее время и «прятался» от Аято. На полу валялось бесчисленное множество бутылок, но мужчина старается даже не вспоминать, сколько они за всю ночь выпили. Взгляд Дотторе тут же падает на весьма занимательный внешний вид Альбедо, а затем и на свой собственный. — Блять, надеюсь у нас ничего не было… Альбедо в ответ смеётся: — Для того, чтобы у нас что-то было, мы слишком одетые, не находишь? Химик отзеркаливает улыбку и встаёт с кровати. — Дуй в душ давай, я потом отвезу тебя к Ризли. Дотторе в ответ зевает и скрывается за дверью ванной комнаты. Юноша снова утыкается в телефон и решает написать полицейскому. [albedo]: доброе… а, день, точно у тебя с дотторе на сколько допрос запланирован? [wriothesley]: на час назад… [albedo]: ой… сори [wriothesley]: скажи спасибо, что я в отделе главный и никто пока не нажаловался да и я занялся вентиком, так что жду благодарностей [albedo]: тц, это тебе уже дотторе передаст что там с венти решил? [wriothesley]: исправительные работы на полгода [albedo]: нихуёво ему повезло, конечно хотя, по сравнению с камисато, он вообще должен остаться свободным [wriothesley]: а по сравнению с тобой — самое то и вообще, посмотрим что там суд решит по поводу петушат [albedo]: любишь ковырять больное а разве у тебя в суде не всё схвачено, м? [wriothesley]: на что намёки? [albedo]: не на что, а на кого действующий судья нёвиллет~ разве вы с ним не спите?) [wriothesley]: так. не лезь не в своё дело, шизик лучше дотторе подгони [albedo]: он в душе, скоро будет [wriothesley]: так-так-так ты у него сейчас что ли? стоп… ты и дотторе, серьёзно? [albedo]: … мы просто пили и всё и вообще, не лезь не в своё дело [wriothesley]: кто бы говорил… Альбедо почему-то улыбается. У них с Ризли, возможно, странные обстоятельства для зарождения дружбы и, тем не менее, обоих всё устраивало. Блондин замечает сообщение от ещё одного контакта и улыбается ещё шире. [tomo]: ёбанный предатель думаешь, это конец? только попробуй всунуть свой нос дальше [albedo]: только посмотрите на это: любимая собачка мико сейчас встаёт на задние лапки! утютю какая прелесть [tomo]: доиграешься [albedo]: хех томо, не будь придурком сейчас весь город в курсе пиздеца я знаю, что вы снова спрячетесь на несколько месяцев, а потом устроете пожар думаете, я не буду готов? ошибаетесь [tomo]: а ведь ты нравился мико… что такого случилось, что ты теперь на их стороне? [albedo]: того, что я увидел в той лаборатории, было достаточно, чтобы понять, что работаю с психами [tomo]: надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении удачи с поисками, бедо Этот пользователь вас заблокировал.