***
Зайдя в свою каюту и убедившись что за ним никто не следит, Уайт закрыл дверь и уселся за свое рабочее место. Немного погодя он достал из ящичка небольшое колечко. Оно было сделано, кажется, из железа, Вуда не помнил откуда оно у него, он едва мог вспомнить, почему у него оно появилось. Уайт немного повертел кольцо в руках, откинул голову назад и закрыл глаза. Перед ним начали всплывать воспоминания бурной молодости.***
Вуда тогда был ещё совсем юнцом, ему было не больше двадцати и работал он тогда на торговом судне вместе со своим тогдашним другом и будущим недругом Александром Смоллеттом. В тот злополучный день их судно остановилось в одном из торговых портов Англии где-то на юге. После дня тяжелой работы под палящим солнцем тогдашний капитан разрешил матросам немного отдохнуть в порту или даже пойти в город. Вуда не захотел этого делать, а всё из-за черных рабов, которых привозили в тот порт. Несмотря на свой, тогда ещё, патриотизм, Вуда не любил тот факт, что Британия колонизирует другие страны, которые и отпор им дать не могут. Уайт ненавидел рабовладельцев, он считал, что человек должен быть свободным, несмотря на то, что он другого цвета кожи и вероисповедания. И то, что никто не должен быть чьим-то рабом поневоле. Ведь это возвышение себя над кем-то. «Вы ведь все люди! Мы все рабы божьи И если они так выглядят, так это потому, что таково решение божье, значит пусть так и будет!» — так говорит и говорил Вуда и, кажется, его мнение за ещё семнадцать лет жизни совсем не изменилось. Но эта история не об этом.***
Эта история началась в старом трактире, который пропах алкоголем, табаком, потом и морской солью. Среди всех пьяных компашек и прочего сброда сидел одинокий моряк. Он стал таковым пару лет назад, хотя раньше был священником в Бристоле. «Зачем священнику идти воевать в море?» — «Ради друга». На нем была одна рубаха с красными пятнами на спине от постоянных ударов плетью да штаны с сапогами. Тот моряк не то чтобы много пил, всего одна рюмка! И то она была куплена только ради того, чтобы хозяева трактира не выгнали юношу под дождь. Вдруг в трактир зашел мужчина среднего роста с короткими волосами и загорелым лицом. Он как всегда не снял мундир. — Вот ты где, Вуда? — громко и весело сказал ещё молодой Смоллетт, подходя к своему ещё тогда другу. — Я тебя по всему городу ищу! — Правда? А я думал, ты ушел с командой пить! — усмехнулся Уайт, смотря на друга. Александр сел возле него и похлопал товарища по плечу. — Зачем мне пить с командой если мой друг сидит один? — будущий капитан усмехнулся. — Ты же знаешь, я бы не злился на тебя, — произнес с мягкостью в голосе будущий пират. — А я бы себя не простил! — посмеялся Смоллетт. — Слушай, раз мы на отдыхе, давай выпьем! А то все сидим да не отдыхаем по-человечески! — Или как алкаши, — съязвил Уайт, но предложение не отклонил.***
Сколько бутылок было несчастно опустошено? Сколько вообще они выпили? Неясно, да и вспомнить невозможно. Единственное, что оба запомнили — это их разговор. — В-вуда? Скажи, а ты меня любишь? — кажется уже ничего не сображая, спросил Александр. — Я тебя? Конечно да! А ты меня? — Вуда соображал так же хорошо, как и Смоллетт сейчас. — И я тебя люблю! Слушай, если я тебя люблю и ты меня, может нам пожениться? — Смоллетт, ты прав!***
Дальше все как в тумане, а если Вуда и пытался что-то да вспомнить, то перед глазами всплывала кровать, чьи-то дыхание и стоны, как его кусают и прижимают к постели, а матрас предательски скрипит, заставляя быть тише. От таких воспоминаний щеки пирата запылали, а к лицу подступил жар. Он спрятал злополучное кольцо в ящик. — Чертовы богохульные мысли! — воскликнул капитан. Он встал из-за стола и перешел в угол комнаты. Там на специальных полках были иконы всех святых, еще там были свечи. Не использованные лежали в небольшом железном ящике, а уже зажженные стояли на тех самых полках. Из-за этого полки были покрыты в некоторых местах воском. — О Боже мой, — Уайт сел на колени и застыл в молитвенной позе. — Прошу избавь раба своего от греха ужасного. ОН начал молиться об излечении, хотя в душе понимал, что это невозможно.