***
И вот, идя по палубе, он замечает своего верного, но весьма неопытного юнгу. Волма как всегда разгуливал по палубе, время от времени заглядывая за борт в поисках чего-то интересного. Мальчишка больше не гонял чаек, потому что умные птицы ютились так высоко, как Дэвиль никогда бы не забрался, либо сидели на носу корабля, куда Волме, особенно ночью, запрещалось и вовсе ходить. От скуки и безделья мальчишка просто прогуливался по палубе пиратского судна, тот даже не сразу заметил своего капитана, но, как только мирно стоящий мужчина появился на палубе, мальчик сразу же к нему подбежал. — Капитан! Капитан! Ну как там на длугой палубе? — с горящими глазами спросил мальчишка. — Хаха, Волма-Волма, всё там хорошо, как и в душе моей. Но чего ты не спишь да на палубе мёрзнешь? Пошли, хех, истории расскажу.***
Но вы наверное меня спросите «что за другая палуба»? А я вам отвечу что мальчишке легче придумать для какое-то вещицы странное прозвище, нежели запоминать название Например крюк Бороды он называет «открывашкой» иза того что рыжий пират постоянно им что-то открывает скальпий Жанны «резалкой» потому что сам когда-то порезался этим прибором, а вот старое пальто капитана он назвал «одеялом» ведь сам часто под ним спит зарывшись словно сурок. Простым языком говоря, у мальчика богатая фантазия и одалживать её уж точно ни у кого не надо, скорее её у него самого можно одалживать, как деньги в банке. Но, несмотря на это, юнгу часто окутывает то скука то поток мыслей, которые заглатывают его с головой, не давая уснуть ночью. И капитан знал об этом, потому не был против просто поговорить с мальчишкой немного, изливая ему душу, ведь им обоим это помогало. Волма выбирался из потока мыслей и мог спать спокойно, а Вуда мог с кем-то поделиться своими историями из жизни.***
Потому Волма как всегда сидел с капитаном за одним столом, в его каюте, ожидая очередную историю, которая будет простой, но обеспечит хороший сон, который иногда так необходим всем людям на свете. — Волма, — начинает капитан с добрым взглядом, смотря на мальчишку, который ему уже как родной сын. Или как младший брат? — Что же мне снова тебе поведать, юнец-молодец? — спрашивает капитан, а мальчик начинает задумываться о чём-то, снова погружаясь в потоки мыслей. Но, поняв это, капитан мягко продолжает говорить, вытаскивая мальчишку из моря сознания. — Может сегодня ты мне сегодня что-то расскажешь, м? — на лице капитана была улыбка, но мальчик выглядел озадаченным, ведь что он мог капитану рассказать такого интересного? — А чего же я могу ласказать? — спрашивает он, а мужчина решает сам подкинуть ему идею прямо в руки. — Может расскажешь мне о том, как ты жил до того как я тебя с того рынка подобрал? Ты хоть что-то помнишь? — мальчик от такого вопроса немного задумался, но потом с улыбкой начал свой рассказ о доме: — Я помню то, что там, где я жил, было жарко и дома были такие маленькие, и улицы были узенькие. Поэтому я с длузьями всегда бежал к молю, капитан, оно у нас такое класивое! Клая его не видно, и кажется, будто мы единственные люди на той земле! — мальчик вздохнул, переводя дыхание. Он набрал в легкие побольше воздуха и вновь заговорил. Волма рассказал капитану многое о своей родине, то что чайки там большие и толстые, а ещё наглые! То что он воровал яблоки в саду богатых господ и гордится тем, что его ни разу не поймали! А ещё мальчик вспомнил свою маму, ведь та, в отличие от отца, внешность которого он совсем не помнил, хорошо запомнилась мальчишке. Это была высокая худощавая женщина с загорелой кожей. У неё были русые длинные волосы и красивые, цвета спелой травы, глаза. Но потом, когда батька Волмы ушёл, мать стала много-много пить. Столько пить, что Дэвилю казалось, что мать его вот-вот лопнет! А когда она была трезвой, то ходила по улицам и искала его папу, либо же смотрела на море. И однажды Волма, который едва тогда умел говорить, спросил у той: «Мама, а почему ты смотлишь на моле всегда?» — а женщина в тот раз ему улыбнулась и сказала: «Там твой отец, Волма, я верю, что однажды он приплывет к нам на красивом большом корабле, ведь он капитан.»***
Во время всего рассказа мальчика капитан был будто под гипнозом! И казалось, что он даже не дышит, лишь слушает. И вот, стоило мальчишке замолчать, мужчина сразу спросил: — И что же? Приплыл? — в его голосе была хоть какая-то надежда, что всё не так плохо было в семье юнги, которую тот, словно верный пёс, безмерно любил. — Нет, не плиплыл, — грустно отозвался мальчик. Он отвёл взгляд в сторону и шмыгнул носом. — А может и плиплыл, я не знаю. Челез месяц мама меня тебе плодала за сто пятьдесят стерлингов, — мальчику было обидно и больно, что родная его мать продала дешевле раба, котррый стоил в два раза больше его самого. Хотя, наверное, раб полезнее его, уличного невоспитанного мальчишки? Который не умеет ни писать, ни читать, да и говорит с трудом! Капитан ласково погладил мальчишку по голове, а потом и вовсе встал из-за стола и начал его укачивать. Что-то шептал ему на ушко, баюкая, чуть ли не плачущего юнгу. А тот прижимался к нему, словно маленький котенок, у которого больше ничего нет и не было, кроме этого капитана.***
И вот, когда мальчик немного успокоился, Уайт уложил его на свою деревянную койку, накрыл той самой грелкой и, чтобы хоть немного того подбодрить, начал рассказывать истории из своего детства. Как он ещё юнцом в чехарду играл, как бегал к жене почтальона и слушал как та читала ему старые письма! Но больше всего юнге понравился рассказ про монастырь. Так понравился, что он ещё раз попросил его рассказать. И Вуда с улыбкой рассказал, как в семнадцать лет, после смерти деда с бабкой, ушел в религию. Подался он в один старый монастырь. Тот монастырь стоял у утеса и из его окон можно было увидеть волны. Тот монастырь был белого цвета и там всегда было так спокойно и тихо, лишь звуки молитв и крики чаек нарушали благословенную тишину этого места. А мальчик с закрытыми глазами видел этот храм, и капитана в монашеской одежде, молящегося у икон. Только Волма не знал, была ли у Вуды тогда борода или всё-таки она не успела отрасти за два года церковной службы будущего капитана пиратов. И под такие мысли и уснул маленький юнга, улыбаясь, а Уайт, аккуратно погладив мальчика по волосам, взял лампу, закрыл в свой кабинет дверь и пошёл спускаться в трюм, чтобы уже там как следует отдохнуть.