***
Жанна была одета во французскую военную форму. Из её глаза и половины лица сочились струйки алой жидкости. Она чувствовала как жгучая боль расползается от лица по всему телу, заставляя её вскрикивать. Она видела тела своих уже мертвых товарищей, что лежали словно скомканное одеяло на полу. Глаза людей были абсолютно пустые и смотрели в одну точку. Те солдаты больше не дышали, не читали молитв, не думали о доме. Ведь они уже давно не здесь. Вдруг резкий удар и девушка переодетая в мужчину бьется о стенку окопа. Она всматривается в того, кто её ударил. Это был высокий мужчина, который ей весело улыбался, словно не собирался её убивать, но вдруг послышался лязг металла, а дальше всё произошло быстро, но со жгучей болью в груди. Женщину пронзил острый кинжал. Она чувствовала прилив жара, но с трудом, из последних сил, посмотрела на своего убийцу. Этот человек носил белый напудренный парик, его глаза были темно-карие, а нос был с горбинкой. Он не прекращал улыбаться, смотря на того, кого убивает. Одет он был в военную форму, которая подчёркивала хорошее телосложение. «Ливси», — промелькнула мысль в голове женщины и она, приглядевшись, поняла, что это так, но когда попыталась что-то сказать, то из неё вытащили лезвие. Кровь из раны засочилась с большей силой. Врач упала на живот, чувствуя как теряет последние силы. Она смотрела вслед уходящему убийце, а как только тот будто растворился из виду, она закрыла глаза… … и очнулась в своей каюте. Её сердце бешено колотилось, будто норовя выпрыгнуть из груди, а со лба стекали капельки холодного пота. Она поняла, что это был лишь дурной сон и что нечего волноваться, ведь она на судне, хоть и пиратском. То сражение давно было окончено и вместо того, чтобы латать солдат она должна спать рядом с мурлыкающим пушистым котом! Но страх все равно её не покидал и не позволял уснуть. — Ну чтьо за разруха? — с досадой сказала женщина, вставая с кровати. Она подошла к одному из своих шкафов и достала одну из спрятанных от любопытных самокруток. Не то чтобы женщина много курила, нет, она курила только когда её переполнял страх или гнев, это помогало отвлечься, успокоиться да и сам процесс весьма затягивающий. Но курить в кабинете она не хотела, ведь вероятнее всего кто-то бы учуял отвратный запах от сигарет, и начал бы расспрашивать все ли в порядке? А Айнура скорее всего будет всё узнавать, что же с Жанной такого страшного случилось, ведь старая женщина относилась к ней как к родной своей дочери и стоило Дарк просто быть не в духе, она подбегала и начинала расспрашивать. А врачу приходилось женщину обнимать и говорить, что все не так плохо, просто настроение отвратное. — Забавно, — тихо прошептала женщина, держа в пальцах самокрутку. — Эта старая бабушка любить меня как родную дочурьку, пока родная мать пыталась меня убить. Правда потом её повесили на эшафоте. Откуда она это знала если тогда только родилась? А ей это рассказал родной отец, прежде чем отдать её в академию прилежных девиц из которой будущая пиратка и врач сбежала. Она поднялась на верхнюю палубу, где запах точно никто не учует, а если и учуют, то спишут на кого-то другого, но уж точно не на врачей! Они то знают, к чему приводит курение, но это не значит, что они святоши.***
Жанна оперлась руками об леер на верхней палубе корабля. Она немного посмотрела на звезды, которые сейчас так хорошо видны и так хорошо светили, что их белый свет отражался в чёрных волнах. Но после она засунула самокрутку в губы и, чиркнув одну из спичек, поднесла небольшое пламя к сигарете. Как только сигарета зажглась, погашенная спичка полетела в море, а Дарк сделала первую затяжку. Первая была трудной, из-за чего, вытащив сигарету изо рта, женщина откашлялась, бья себя по груди. — Слишком долго я тянула, — прошептала она и, вновь взяв сигарету в рот, начала курить.***
Сначала сигарета была непокорной и после каждой затяжки раздавался тихий кашель, да и табак казался таким неприятным, но после пары затяжек, сигарета стала приносить удовольствие и врач постепенно начала расслабляться. Она прикрыла глаза и начала спокойно курить, время от времени выдыхая белые клубки дыма. Но вдруг раздался чей-то хохот, от этого Жанна широко открыла глаза, вздрогнула и отошла назад. Она, всматриваясь в темноту, наконец увидела Ливси, который спокойно ей улыбался. — Добрая ночь. Ахахаха, Жанна, не знал что вы любите сигареты, — весело, но с явным укором сказал Дэвид, смотря на хмурящуюся женщину. — И не дольжен быль! — огрызнулась Дарк. Она достала изо рта сигарету и держала её между двух пальцев. — Ахаха, но всё же узнал. Неужели вы чем-то обеспокоены? — всё также весело, но уже по-доброму сказал мужчина. «Да ты и есть причина моего беспокойства», — хотела было рявкнуть Жанна, но вместо этого сказала: — Просто дурной сонь, — она сложила руки на груди и смотрела прямо на коллегу. — Настолько дурной, что так расслабляетесь? Ахаха, ну что же, как говорится, «каждый убивает себя чем-то». Вы, видимо, выбрали сигареты. Дарк стиснула зубы, стараясь сдержать желание сказать что-то едкое Ливси, но после выдохнула, понимая, что её злость по отношению к нему — просто глупость. — Я завтра вас навещу, — вдруг заявляет Дэвид. От этого заявление Жанна вздрогнула и немного нахмурилась. — С чего би вамь обо мне беспокоиться? — насторожено спросила женщина. — Моя рана уже затянулась, мне не нужьна больше помощь. — Ошибаетесь, вы сейчас обеспокоены, а волнения вредят здоровью, да и я о вас беспокоюсь, — от этой фразы по телу женщины растеклось приятное тепло, а на бледном лице появился румянец. Но после она потушила сигарету, выкинув ту в море, и пожелала врачу доброй ночи.***
И вот женщина зашла в свою каюту. Её кабинет был освещен иллюминатором, а на её койке мирно спал кот. Мохнатый любимец мурлыкал и сладко посапывал, а женщина легла к нему и подумала: «Чего же это я так на Ливси разозлилась? Он же не виноват, что мне такая гадость приснилась? Надо будет завтра перед ним извиниться, может чай ему налить?» — подумала Дарк, проваливаясь в сон.