Судьбоносная встреча.

— У всех совесть есть, Серёженька, – начал Владимир, рассматривая гостя перед собою. – просто она глубоко в тебе застряла, ее надобно вытаскивать из пучин собственных. Есенин положил руки на стол укладывая на них голову, закрывая глаза и томно вздыхая. Он склонил голову к рукам, и его золотистые кудри пали на лоб прикрывая глаза. — Надо, а что изменится? Я буду всё тем же гулякой и пьяницей, что совершенно меня устраивает, – Сергей поднял голову устремляя взгляд в глаза напротив. – Не могу иначе, товарищ Маяковский, не могу. — Всё вы можете! Чего придуриваетесь?! – мужчина хлопнул ладонью по столу, от чего парниша вздрогнул и слегка испуганно уставился на нового знакомого. — Не могу, Володенька, не могу, — Есенин сжался весь, глаза зажмурил будто страшное перед собою видел. — Да почему же? — Мужчина удивился странному поведению Сергея, его немного пугало оно. Есенин слез со стула, опустился на колени и пополз к Владимиру. Он установился прямиком у кого ног, обнял их, упал как малый ребёнок в них лицом и захмыкал. Маяковский руки на его плечи опустил, спустился на колени, чтобы быть в ровень с Есениным, и приобнял хрупкое худое тельце. — Ну чего Вы, товарищ? Вы из-за упрёка о совести? Ну ладно Вам... Это ваше дело... — Да как же! Правы вы были, Владим Владимыч, совесть искать нужно, а не по кабакам и бабам таскаться. Но не могу я дело это бросить, нравится и по бабам и по кабакам. – Есенин крепче вжался в плечи Маяковского, впиваясь в них отросшими ногтями. — Не бросайте, раз не хочется, никто не заставляет. Я по глупости ляпнул, хотите, помогу вам её найти, только не надо... – Мужчина замолк, обводя взглядом его фигуру и делая аргумент на его поведении. – поднимайтесь, садитесь за стол, хотите чаю? — Хочу, – Есенин словно ребёнок надул губы и облокотился о стул. – хотите я вам помогу с чаем, Владимир Владимирович? Владимир кивнул. Поднимаясь с колен и шагая на кухню, следом за ним хвостом топал Есенин. На кухне: Маяковский двинулся к плите, проверяя в чайнике воду, и убедившись, что водой он полон зажигает газ. Есенин, под контролем и подсказкой где находятся кружки, открывает шкаф и достаёт две кружки исписанные цветами. Ставит на стол. На столе так же стоит заварник, Есенин берёт чайничек с заваркой и разливает по ёмкостям. — Владимир Владимирович, а вы с сахаром пьёте? – спрашивает Есенин изящно кривя бровку и устремляя взгляд в огромную фигуру товарища. — Да, – скомкано отвечает Маяковский, – сахарница на столе, я сам насыплю, спасибо. — Владим Владимыч, а сколько вы ложек сахара добавляете? – интересуется Сергей, открывая сахарницу и добавляя в свою кружку три ложечки сахара. — ...Обычно добавляю три, – ответил Маяковский, – а вы? — А я тоже, еще добавить могу яблоко покрошить, – Есенин сел за стол, всматриваясь в кружку наблюдая как тает сахар в заварке. — Могу предложить вам яблоко, хотите? Ещё есть лимон с сахаром, – Маяковский метнулся к окну, взяв блюдце с порезанным на нём лимоном поставил на стол и не удержавшись кинул себе дольку в заварку. Чайник скипел, он характерно засвистел оповещая о своей готовности. Мужчина повернулся к плите и выключил чайник. Взяв прихватку он взялся за ручку чайника и развернувшись к столу разлил по кружкам кипяток. Разлив, Маяковский вернул чайник на плиту. Мужчина сел за стол подвигая к себе кружку и беря её за ручку, поднёс к губам: подул и сделал глоток горячего напитка. — Ах, хорош, – с удовольствием промычал мужчина, обращая взгляд на гостя, – может вы хотите чего-то к чаю? – опомнившись, говорит мужчина. — Да нет, не нужно, спасибо. — Ещё хотите искать свою совесть? – между делом спрашивает Маяковский. — Уже и не хочется, и без неё живётся хорошо, – юноша улыбнулся и отпил из кружки. – Плохо это, товарищ, но совесть есть у каждого, просто вы уже привыкли жить в таком режиме. – говорит Маяковский, допивая чай. – Давайте я буду сам решать, – грубо отзывается Есенин отхлебывая чай. Маяковский кивает и затихает, посербывая остатки чая, глядя на Есенина. «Интересный юноша», думает про себя Маяковский.