***
С этим парнем она рассталась уже сама. Пока он падал на кровать от усталости, девушка радовалась тому, что может наконец перестать притворяться и просто спокойно прислонить свою голову к подушке, натянуть на себя одеяло и посмотреть в окно на ночной город. Когда ей это надоело, а смелости хватило на то, чтобы пригласить своего ненаглядного на чашку кофе, Люмин порвала с ним. Правда, причиной расставания стал вовсе не секс, а занятость на работе, которая не оставляла времени на отношения. Она соврала, но ей не привыкать. Жизнь без притворства стала легче, а плотской любви не хотелось. Разговоры о сексе с подругами приносили только отвращение, хотя Люмин улыбалась, слушая их истории. Ночью в голове невольно всплывали отрывки, в которых она стонала под своим партнёром, и от этих воспоминаний хотелось спрятаться в душе под струёй воды, и тереть себя губкой до красных пятен, будто бы касания его рук въелись в ее собственную кожу и нужно было применить усилие, чтобы оттереть их.Скорее бы спать лечь
6 октября 2023 г. в 05:10
Её актерское мастерство заслуживало Оскара, а тому, с какой отдачей она стонала, могли позавидовать некоторые порно актрисы.
Сзади запыхивалось еще одно тело, вбивалось в ее собственное с пошлыми шлепками, сжимало бледную кожу блондинки, пока она продолжала отыгрывать роль довольной процессом девушки.
"Скорее бы спать лечь" — мотается мысль в голове девушки, пока чужая рука сжимает с остервенением ее ягодицы, вбиваясь из последних сил, шепчя что-то про то, что девушке надо быть потише. Да без проблем. Любая тональность, любая громкость, стоны или вздохи, а можно всё вместе, ей абсолютно без разницы.
Партнёр наконец-то кончает, выходя из девушки и заваливается рядом, пока она остаётся лежать на животе и поворачивает голову к окну, рассматривая соседние дома. Он шепчет ей что-то о том, что было классно, на что оно кидает короткое «да». Раз за разом ей всё больше хотелось встать с кровати и запереться в ванной, пустить воду и тереть своё тело губкой до красных пятен, лишь бы стереть с себя чужие касания, запах чужого тела, стереть этой губкой память об этой ночи.
Её парень вовсе не был ей противен. Он был заботлив, обходителен, не обделен внешностью, но когда всё доходило до секса, стоило ей почувствовать его внутри себя, от возбуждения не оставалось и следа. Его толчки были ей противны, его вздохи резали ей уши, а его руки хотелось скинуть со своего тела и быстрее одеться, а лучше смыть эти следы чужих рук в душе.
В свой первый раз Люмин почувстовала ровным счётом ничего. Подобно какой-то противной склизкой рыбе, чужой орган толкался внутрь, не было ни больно, ни приятно. Этот момент не был таким, каким его описывали в книжках и фильмах, как ей увлеченно об этом рассказывали подруги. Она просто лежала под чужим телом и смотрела куда-то в сторону, желая почувствовать хоть что-то близкое к удовлетворению, но ничего не произошло, а ее партнёр уже лежал рядом с одышкой. Она тогда не издала ни звука, как в последующие несколько раз, после чего ее окрестили "бревном" и бросили. Подумав, что проблема именно в ней, с новым парнем она становилась актрисой без Оскара. Бровки домиком, прикрытые глаза, громкие стоны и вздохи — всё это было пропитано ложью и чувством горечи от своей собственной никчёмности.
В одну из ночей парень рассказал ей о своём тайном желании и любая другая девушка бы сразу отказалась или хотя бы подумала, но Люмин достала из ящика смазку и кинула на кровать, вставая в коленно-локтевую.
Этот придурок мечтал об анальном сексе, но даже не удосужился почитать, как это делается, просто растерев по члену смазку и начал входить. В этот раз было больно и неприятно. Её сбитое дыхание не было актёрской игрой, но и признаком удовольствия не являлось. Она просто цеплялась за постельное белье, сжимая его до белых костяшек, и хватала губами воздух, будто бы это как-то должно было помочь. Его ласковые слова о том, что скоро будет не так больно, ничуть не успокаивали, а начавшиеся вскоре толчки ощущались неприятно. Но Люмин чувстовала, что ему приятно. Об этом говорили его вздохи и бешеный темп, на который он срывался, пока девушка изогнулась в спине, оттопырив пятую точку, чтобы укусить зубами подушку. Не было слёз, как в мангах, не было сердечек в глазах, ничего не сулило удовольствие, которое должно было последовать вслед за болью. Было лишь стойкое отвращение к самой себе, которое сжирало её, пока ее партнёр долбился внутрь.
«Скорее бы спать лечь».
Попытки поговорить не приносили успеха. Казалось, что умение говорить с партнёром, такое редкое, но такое необходимое, должно было решать проблемы в отношениях.
— Ты когда-нибудь делал куни?
— Нет.
— Не хочешь попробовать?
— Пф, — из чужих уст вырывается смешок, который заставляет девушку свести брови. — Нет, ни за что. Это низко. Ты ведь отказываешься от минета.
Девушка отказывалась от этого по другим причинам, одну из которых она просто не могла сказать, а второй стеснялась. Половой орган её партнёра она не желала видеть ближе, чем в момент, когда он меж её ног натягивал презерватив, и она не умела. Гайды, которые ей скидывали подруги, были абсолютно бесполезны без практики, а обсасывать банан со всех сторон было не в её стиле, ведь и на помидорах она целоваться не училась.
Но она вовсе не считала это низким до этого момента, хотя в окружении часто проскальзывали фразы о том, что минет и куни — утехи девушек лёгкого поведения и подкаблучников.
Очередной их секс стал игрой одного актёра, во время которого она думала, оплатила ли счета за электричество, продолжая притворно стонать на одной и той же ноте.