Откликаясь

      Когда Гермиона уже шагнула в камин в Министерстве и назвала место назначения – Хогвартс, кабинет директора – она со спины услышала знакомый, но не сказать, что приятный голос:       – Грейнджер, стой!       Её заволокло густое зеленое марево, и она почувствовала тот самый рывок, направляющий ее в необходимое место. Одновременно с этим желудок спазмировало, и Гермиона повалилась на колени в кабинете Минервы Макгонагалл, пытаясь отдышаться.       «Это был Малфой? Что ему нужно?»       – Гермиона, всё в порядке? – Минерва, встревоженная неловким появлением девушки, помогла ей встать и озабоченно осмотрела с ног до головы.       – Да, профессор, – тяжело дыша, заверила Грейнджер, – я в норме. Простите, что буквально ввалилась в ваш кабинет.       – Что ты! Присаживайся. Битси!       Возле стола тут же материализовался домовик в аккуратно выглаженной простыне, повязанной поперек маленького туловища и прихваченной тугим узлом на плече.       – Директор, мэм! Чем Битси может служить госпоже директору? – несуразный домовик с большой головой и непропорциональными ушами с обожанием вглядывался огромными глазами в лицо Макгонагалл, ожидая приказа.       – Принеси нам ромашковый чай, Битси, – не глядя на существо, отчеканила Минерва.       «Ненавижу ромашку...»       – Да, мэм, конечно, мэм, – Битси растворился так же быстро, как и появился.       – Профессор Флитвик к нам присоединится? – спросила Гермиона, устраиваясь в кресле напротив директора.       – Конечно, дорогая, он сейчас придет, – разливая по чашкам чай, мгновением ранее доставленный домовиком, проговорила Макгонагалл, – ты уже была у Шеклболта?       – Да, профессор, он передавал привет.       – И? Есть что-то важное о твоей ситуации?       «Ситуации... Мой мир рушится, а для всех это лишь ситуация!»       – Ничего хорошего. Тот маг из Америки не может помочь.       – Сожалею, дорогая.       – Не стоит. Я всё ещё надеюсь, – отрезала Грейнджер.       – Так и будет, Гермиона, так и будет, – улыбнулась Минерва.       Грейнджер откинулась на спинку кресла, обегая взглядом кабинет и рассматривая портреты бывших директоров: кто-то из них мирно дремал, кто-то так же изучающе всматривался в лицо девушки, несколько рам пустовали (как, например, портрет профессора Дамблдора). Её взгляд зацепился за портрет экс-директора Найджелуса Блэка, который наматывал круги вокруг своего кресла и что-то недовольно бормотал под нос. Гермиона невольно фыркнула, чем вызвала его презрительный и надменный взгляд.       Дверь кабинета с глухим скрипом отворилась, и из коридора появилась фигура профессора Филиуса Флитвика, тяжело ступающего и неуклюже опирающегося на небольшую трость.       – Простите, дамы, что заставил ждать, но, видит Мерлин, эти лестницы сведут меня с ума! – как всегда звонко и позитивно пропищал маленький профессор.       Гермиона приветливо улыбнулась и в приветствии встала, обращаясь к нему:       – Рада видеть вас, профессор! Как ваше здоровье?       – Мисс Грейнджер, вы как всегда внимательны! Всё чудесно, я готов к новым подвигам! – вздернув седую голову, отозвался мужчина.       – Хватит с тебя подвигов, Филиус! – засмеялась Минерва. – Присоединяйся к нам, чаю?       – Буду признателен, – ответил он, коротко кивая, – а как вы, мисс Грейнджер? Минерва коротко обрисовала вашу проблему, я сожалею.       – Всё в порядке, профессор. Правда я надеюсь, что вам известны какие-нибудь неожиданные подробности о ментальных заклинаниях, – с надеждой в голосе проговорила Гермиона.       – К сожалению, в заклинаниях этого порядка я не силен, да и не изучал их никогда с должным вниманием, не было необходимости.       – Но, может, у вас есть какие-то идеи? Или хотя бы книги, в которых можно было бы найти хоть что-то отдаленно похожее?       Филиус удобнее устроился в кресле, отставляя чашку с чаем, и всем телом повернулся к девушке. Его взгляд вдруг стал слишком серьезен для такого позитивного человека, как он, что Гермиона заметно напряглась. Волшебник некоторое время молча изучал лицо девушки, однако взгляд его был расфокусирован – явно что-то взвешивал в своей голове, но наконец вкрадчиво заговорил:       – Мисс Грейнджер, есть один человек, который, по моему мнению, превзошел в ментальной магии самого Альбуса.       – Филиус, не надо! – предостерегающе прошипела Макгонагалл.       – Не надо что? – недоумевающе спросила Гермиона.       – Минерва, я не хочу утаивать от нее такую информацию. Я всё ещё верю...       – Один шанс из тысячи! – воскликнула директор, вскакивая с кресла, и зашагала взад-вперед перед своим столом.       – Филиус прав, Минни, – со стены послышался голос Дамблдора.       Гермиону странно передернуло при звуке его голоса. Почти пять лет она не слышала и не видела бывшего директора. Ещё ни разу за время её встреч с Макгонагалл Альбус не появлялся в своём портрете. Девушка обернулась и, затаив дыхание, воззрилась на холст. Лицо профессора будто стало моложе (возможно, стоит отдать должное художнику, написавшему портрет); темные круги под глазами, которые преследовали его последний год жизни, ушли; очки-половинки всё так же подчеркивали острый нос и придавали его лицу некое обаяние, которое всегда исходило исключительно от Дамблдора. Гермиона бросила взгляд на его руки, мирно лежащие на спинке кресла, на которое он опирался: здоровые тонкие кисти и никакой черни от проклятия.       – Рад видеть вас, мисс Грейнджер! – тепло улыбнулся Альбус.       – Я... – прокашлялась девушка. – Я тоже, профессор Дамблдор.       – Альбус, какой в этом смысл? Ты же знаешь, что он... – начала, было, Минерва, но её снова перебил голос с портрета.       – Знаю. Но я верю в него, он справится.       – Три года, Альбус! – взмолилась директор.       – О ком вы? Я не понимаю, – встряла Гермиона, сбитая с толку перепалкой профессоров.       – Мисс Грейнджер, человек, о котором я говорю, сейчас недееспособен. Он в коме. Поэтому быстрого решения не выйдет, – оповестил ее Флитвик.       – Вы же... Вы же не говорите о профессоре Снейпе?       – Именно о нем он и говорит, – проворчала Макгонагалл, скрестив руки на груди, – как раз поэтому я и была против – какой в этом толк, если он на грани смерти?!       – Я иногда захожу к нему, – смущенно призналась Грейнджер и пробежалась по удивленным лицам собеседников взглядом, – колдомедики утверждают, что он стабилен.       – Вот именно. За все это время никаких улучшений. Простите, господа, но я не верю, что он очнется, уж очень большой урон он понес, – выдохнула директор, опускаясь обратно в кресло, и начала нервно теребить перо, лежавшее на столе.       – Очнется, – всё так же спокойно сказал Дамблдор, – уж если он выжил, то сил вернуться хватит. Я понимаю твое беспокойство, Минни, но поверь, я знаю, о чем говорю. Может, надо его к этому подтолкнуть, – портрет быстро подмигнул ничего не понимающей Грейнджер.       – Гхм, – обратил на себя внимание Флитвик, – Северус – сильнейший ментальный маг, не так ли, Альбус?       – Склонен согласиться с тобой, Филиус. Ученик превзошел учителя, – довольно улыбнулся Дамблдор.       – Видите, мисс Грейнджер, уж если Альбус это признает... К чему это я, да. Так вот, я уверен, что всякие там американские персоны явно уступают Снейпу в способностях. И я думаю, что если кто-то и сможет хотя бы попытаться вернуть память вашим родителям, то этим человеком мог бы быть исключительно Северус.       Гермиона поднялась на ноги и медленно прошла к окну, открывающему вид на Запретный лес. Странно наблюдать, подумала девушка, как в приветливой Шотландии погода разительно отличалась от мрачного Лондона с его вечно серым небом и тяжелыми облаками. Над густыми кронами деревьев чуть заметно блестел солнечный луч, словно указывая своим прикосновением на что-то. От леса в сторону озера взлетели несколько птиц, похожих издалека на крупных воронов. На заднем дворе замка сновали студенты, прогуливаясь в перерывах между занятиями. Гермиона грустно вздохнула, ностальгируя по времени, когда единственной заботой были учебники и успешно сданные экзамены.       Она обернулась к профессорам, явно ожидающим от нее чего-то и внимательно за ней наблюдающим:       – Профессор Макгонагалл права. Какой толк в том, что профессор Снейп мог бы помочь, если он уже три с половиной года без сознания? Нет, я надеюсь, что он придет в себя, но я не уверена, что это случится в ближайшее время. Могут пройти еще годы, а я не могу просто бездействовать в ожидании.       – Никто не просит вас бездействовать. Я всего лишь хотел дать информацию, которой владею, – осторожно проговорил Флитвик, – я понимаю, что важно найти решение как можно быстрее, но если вдруг Северус очнется... – он вдруг осекся на полуфразе. – Когда он очнется. Единственное, чего я боюсь, так это и его отказа тоже.       – Вы все слишком на него надеетесь, – кивнула Минерва, – мальчик и так натерпелся благодаря кое-кому, – она кинула недовольный взгляд на Дамблдора.       – Говори как есть, Минни, я согласен с каждым твоим словом.       – Поздно сожалеть, Альбус, и ты это знаешь.       – Простите меня, если вы не против, я пойду. Прошу, пошлите сову, если что-то найдете, профессор Флитвик.       – Конечно, мисс Грейнджер, обязательно, – закивал полугоблин.       Гермиона стремительно прошла к двери, на ходу бросая слова прощания и скромную уважительную улыбку. Лестница опустила ее из кабинета директора, и девушка торопливо пошла по коридору в направлении большого зала, надеясь немного прогуляться и привести мысли в порядок, пока она не покинула замок. Ведьма уверенно лавировала между потоком студентов, опустив голову и не поднимая лишний раз глаз, чтобы не наткнуться на изучающие взгляды школьников.       Подойдя к дверям, ведущим в большой зал, она сделала пару вдохов, чтобы восстановить дыхание, и заглянула внутрь. Всё осталось прежним. Четыре длинных стола умещали за трапезой добрую часть школьников. Некоторые скучающе поднимали на неожиданную гостью глаза, а узнав, восхищенно провожали ее взглядом, пока она стояла у массивных парадных дверей. Кто-то же вовсе не обращал внимания на вчерашнюю школьницу, для которых она все так же оставалась просто известной гриффиндорской отличницей, а не героиней войны и участницей «Золотого трио».       – Гермиона! – Невилл выскочил из-за стола преподавателей, бросаясь навстречу. – Я не знал, что ты сегодня будешь в замке.       – Привет, Невилл, встречалась с профессорами.       – Пойдем, – парень потянул её в коридор, – рассказывай.       – Да нечего рассказывать. Утром была у Кингсли, тот маг из США бессилен. Флитвик тоже ничего не знает. Но все в один голос мне сочувствуют и просят не вешать нос.       – Затолкали бы они себе своё сочувствие... – нахмурился Лонгботтом.       – Невилл! – засмеялась Гермиона. – Хотя, знаешь, в чем-то я с тобой согласна.       – Жалость – последнее, в чем мы нуждаемся, подруга. Есть еще новости?       – Мне назвали имя человека, который теоретически может помочь.       – Что?! Это же здорово! – воскликнула он, но в ту же секунду нахмурился, уловив не очень-то довольное выражение лица Гермионы. – Или нет?       – Или нет. Это профессор Снейп.       – Мерлин... – выдохнул молодой профессор гербологии. – Да уж, новости так себе.       – Какие есть, – выдохнула Грейнджер.       – Что дальше? Каков план?       – Не знаю, может, снова наведаюсь в министерскую библиотеку, – Гермиона опустила голову вниз и прикрыла глаза, – я не знаю, что делать, Невилл.       Он не ответил, только притянул Гермиону к себе и мягко поглаживал её плечи, стараясь утешить. Это странным образом успокаивающе действовало на Грейнджер, и она потихоньку расслабилась, опустив плечи и ссутулив натянутый позвоночник. Через пару минут послышался звон, оповещающий о начале занятий, и оба вздрогнули от неожиданности.       – Мне пора в теплицы, ты через Хогсмид или порт-ключом? – спросил Невилл.       – Прогуляюсь. Разве преподавателю можно опаздывать?       – У меня сдвоенная пара конфликтующих факультетов, боюсь, они только будут рады.       Оба приглушенно рассмеялись и двинулись к выходу из замка. Выйдя во двор, Невилл ободряюще сжал плечо Гермионы и уверенно сказал:       – Все будет хорошо. Надеюсь, скоро увидимся, – и он поспешил к теплицам, на ходу вытаскивая из карманов перчатки и натягивая их на огрубевшие от упорной работы руки.       Гермиона проводила его взглядом и медленно побрела в сторону Хогсмида, чтобы воспользоваться камином в «Кабаньей голове».

***

      Оказавшись, наконец, дома, Гермиона тяжело опустилась в кресло у камина, который все еще отбрасывал последние зеленые искры после перемещения. Она окинула взглядом небольшую гостиную, в очередной раз отмечая скудность обстановки и абсолютную неуютность помещения. Казалось, дом – ее первая серьезная самостоятельная покупка – должен быть местом, куда хочется вернуться, где приятно проводить время наедине со своими мыслями. Однако, каждый раз возвращаясь сюда, Гермиона чувствовала неподдельное отвращение к стенам, покрытым холодно-серой краской, в нескольких местах давно облупившейся, словно кто-то не раз швырял в них предметы быта. В целом нельзя было назвать этот дом непригодным для жилья или даже непривлекательным. Просто мисс Грейнджер не чувствовала это место именно домом, словно она всего-навсего снимала апартаменты на пару недель и непременно отсюда съедет в ближайшее время. Вот уже несколько дней она как раз об этом и думала, приняв мысль, что покупка была слишком поспешной и необдуманной – она приняла первое же предложение риэлтора, который расписывал каждый его уголок как нечто совершенно необыкновенное. Гермиона лишь кивала его словам, не улавливая ни толики смысла, в желании поскорее избавиться от навязчивой компании.       В этом доме было всего две комнаты на втором этаже, гостиная и небольшая кухня-ниша на первом. Еще был подвал, захламленный вещами прежних владельцев, но Гермиона туда ни разу так и не спустилась за ненадобностью. В первые же минуты своего пребывания здесь она магией проверила дом на наличие чего-то опасного, а убедившись в его отсутствии, забыла о лишнем помещении. Гарри и Джинни предлагали сделать в доме ремонт своими силами, привести его в более привлекательный вид, хотя бы сменить цвет стен, но Гермиона наотрез отказалась что-то исправлять, убедив их, что ей и так комфортно. В целом она и не обращала внимания на убранство, не отличаясь изысканным вкусом или потребностью в красивой мебели. Удобно и ладно. Дело было в другом: прожив всю жизнь либо с родителями, либо с соседками по общежитию, либо на Гриммо, она чувствовала себя не в своей тарелке, оставшись одной в незнакомом ей до этого районе Лондона. И теперь, привыкая к новой жизни, ее беспрестанно раздражала купленная обитель, будто это дом виноват в том, что выдернул хозяйку из зоны комфорта.       Прихватив из кухни кружку зеленого чая и пару кусочков песочного печенья, она поднялась в свою комнату, расположившись за столом из бежевого дерева, оставшимся от прежних хозяев и купленным явно в IKEA. Стул неприятно заскрипел, когда девушка придвинулась вплотную к столу и подогнула одну ногу под себя. Гермиона поморщилась от мурашек, вызванных раздражающим звуком, и пролила немного жидкости на бумаги, завалившие деревянную поверхность.       Высушив заклинанием письма и заметки и сдвинув их на край, она взяла чистый лист, шариковую ручку и наскоро написала Гарри, который уже третий день искал встречи, что будет ждать у себя, когда он освободится.       Откинувшись на спинку плетеного стула, она повертела в руках сложенное письмо и вгляделась в пейзаж за окном: вновь начавшийся дождь глухо барабанил в стекло и скрывал за собой чуть видный берег Темзы.       «Почему просто нельзя каждому завести мобильник, ведь придумали же уже чары, сдерживающие влияние магии на электронику? Как теперь в ливень отпускать сову?»       Гермиона вздохнула и перешла в соседнюю комнату, где на подоконнике держала свою почтовую птицу, которую пришлось приобрести к переезду. Подойдя к клетке, она просунула между прутьев руку и костяшками пальцев погладила спящего пернатого по клюву.       – Привет, дружок. Прости, но мне надо передать сообщение Гарри. Обещаю угостить тебя по возвращении, – некрупная сипуха с бликами золота в оперении вопросительно ухнула, но протянула лапку хозяйке. – Хороший мальчик. Лети к Гарри Поттеру, думаю, он в Министерстве. Хотя ты его в любом случае бы нашел.       Девушка привязала записку, предложив сове взобраться на руку, открыла окно и выпустила. Её обдало холодным воздухом улицы, направленным взмахом пестрых крыльев, и Гермиона поежилась, обнимая себя за плечи. Бессонная ночь, практически полное игнорирование потребности организма в отдыхе превзошли силу воли Грейнджер, и она решила всё-таки прилечь на час, а уже позже продолжить поиски в литературе, набранной из библиотек под расписку и сгруженной вокруг стола, кресла в гостиной, а также в полном под завязку стеллаже.       Вернувшись в спальню, она взмахом палочки задернула шторы и свернулась на кровати, натянув тонкий кашемировый плед цвета морской волны в неспокойном океане, подаренный на семнадцатилетие мамой. Когда ведьма вытащила его из подарочной упаковки, сидя на школьном завтраке с друзьями, в нос ей ударил тонкий аромат чайной розы – духов, которые любила миссис Грейнджер и которыми заботливо сбрызнула плед перед отправкой дочери. Теперь же даже отдаленного шлейфа не осталось, но Гермиона по привычке втянула воздух, уткнувшись в ткань носом. Она прикрыла глаза и попыталась выбросить из головы мысли и мечтательные картинки перед глазами, заполняя всё темнотой.       «Выровнять дыхание. Почувствовать сначала стопы. Выше – голени. Кончики пальцев на руках. Расслабься, Гермиона, ну же! Голова. Тяжелая голова на подушке. Выдох. Молодец».       Через минут десять практики ей удалось уснуть. Не полноценная медитация, конечно, но хорошо помогает. О ней ведьме рассказал Джордж, когда они в очередной раз сидели на кухне в Норе летней ночью, страдая бессонницей. Джорджу хорошо помогала психотерапия, после череды сеансов он хотя бы смог засыпать больше чем на пару часов и потихоньку научился справляться с паническими атаками, не впадая в истерику от резко нахлынувшего ощущения близости смерти. Спустя полтора года он, кажется, частично, если не полностью, оправился и с головой погрузился в работу: магазин братьев Уизли стремительно набирал популярность, уже выходя за пределы Лондона. Джордж взял в партнеры Рона и старого друга-гриффиндорца Ли Джордана. Теперь «Всевозможные волшебные вредилки» насчитывал семь филиалов в стране, и на этом парни останавливаться не собирались, заручаясь поддержкой во Франции в желании открыть там очередной свой магазин.

***

      – Гермиона, – девушка сначала почувствовала прикосновение к плечу, из-за чего подскочила в постели, вскидывая палочку, притаившуюся под подушкой, а потом уже разобрала голос человека перед ней.       – Тише-тише, это я, – спокойно проговорил Гарри, стоявший перед ней, но на всякий случай надежно сжимавший свое древко.       Гарри за три года практически не изменился: немного раздался в плечах, но был довольно жилист из-за постоянной физической активности, подразумевающейся в работе аврора. Теперь он не был идеально выбрит, его щеки и скулы покрывала заметная щетина, но до полноценной бороды ему было далеко. Гермиона невольно улыбнулась, вспоминая, как Джинни возмущалась, когда Поттер отказался сбривать растительность на лице, решив сменить имидж, ведь так он «казался мужественнее». Самой же Гермионе это нравилось – есть борода или нет, это все тот же Гарри с его добрыми изумрудными глазами и уже родной улыбкой.       – Прости, я просто не сообразила. Сколько времени? – опуская палочку, спросила Гермиона.       – Почти семь вечера. Всё в порядке? – спросил Поттер, снимая темно-синюю дутую куртку и ослабляя воротник черной рубашки.       – Семь? Я думала прикорнуть на час-два, – удивилась девушка, двигаясь к Гарри и обнимая его, – ты голоден?       – Да нет, но от чаю не откажусь, на улице холод собачий.       – Иди на кухню, я скоро приду. Обещала покормить Ричарда, – улыбнулась Гермиона и вышла из комнаты.       – Я никогда не привыкну к его кличке, но обещаю однажды подарить ему в пару Джулию, – усмехнулся парень, покачав головой.

***

      Она вылила из заварника старый зеленый чай, который уже невозможно было пить, и заварила черный с бергамотом и ягодами смородины, левитируя и чайник, и чашки на стол-островок.       – Точно не хочешь есть? Ты из аврората?       – Да, оттуда сразу к тебе, хотел поговорить. И нет, я не голодный, – в ответ на вопрошающе поднятые брови добавил Гарри.       – Прости, что не смогла встретиться позавчера.       – Все в порядке. Ходила к Кингсли?       – Да, а сразу после встретилась с Флитвиком и Макгонагалл.       – С профессором, – акцентируя на этом слове строго сказал Поттер, – Флитвиком и профессором Макгонагалл.       Гермиона посмеялась тому, как попала на свои же упреки в отношении уважительного «профессор».       – Честно, я устала настолько, что лишних слов произносить не хочется.       – Да брось, тем более, они уже давно не наши профессора, – улыбнулся Гарри и перехватил инициативу, разливая по чашкам напиток.       – Так о чем ты хотел поговорить?       – Еще позавчера тема была одна. Сейчас появилось еще кое-что странное.       – Ну?       – Эм... Сегодня в Министерстве я столкнулся с Малфоем. Не знаю, что он там делал, но он просил передать тебе, что хочет с тобой встретиться, – настороженно рассказал Гарри, – и мне это не нравится.       – Он окликнул меня сегодня, когда я уже была в камине, я не успела обернуться. Но мне тоже показалось это странным.       – То есть ты не знаешь, что ему могло понадобиться? – уточнил парень.       – От грязнокровки-то? – ухмыльнулась Грейнджер.       – Гермиона! – зло прошипел Гарри.       – Прости. Нет, я не имею ни малейшего понятия, что он хочет.       – Свяжешься с ним?       – Не знаю. Подумаю об этом позже. А вторая новость? – сменила тему она.       – Еще хуже, – Поттер опустил взгляд, покручивая на столе чашу, – я был в Мунго...       – Заходил к Снейпу? Все так же стабилен?       – Да, стабилен, но... – он снова замолчал.       – Гарри? – Гермиона напряглась и положила свою руку на его костяшки. – Что не так, скажи мне?       – Я говорил с целителями Сметвиком и Абаси, выцепили меня как раз в палате Снейпа. Завели в кабинет на «серьезный разговор». В общем... Ты же помнишь, что я выбил себе право представлять интересы Снейпа за неимением у того родственников?       – Разумеется. Что они хотели?       – Сказали, что мозговая деятельность Снейпа очень низкая и это не изменится. Яд Нагайны не просто парализовал его органы, он в большей степени воздействовал как раз на мозг. Когда мы наложили на него Стазис в Визжащей хижине, мы замедлили распространение на органы, практически остановив сердце, но мозг в тот момент уже слишком пострадал, поэтому он и отключился тогда. А пока мы за ним вернулись...       – К чему ты клонишь?       – Они ясно дали понять, что лечение бессмысленно, а поддерживать в нем жизнь... Пытались убедить меня, что он был бы против... остаться овощем, как выразился Абаси.       – Они что, убить его решили? – подскочила Гермиона. – Они в своем уме?       – Не убить. Но снять чары, поддерживающие жизнедеятельность. Он просто...       – Умрет сам через несколько минут! – завопила Грейнджер. – Нет, Гарри! НЕТ!       – Успокойся! – повысил голос Поттер, перебивая. – Я не собираюсь соглашаться... Пока.       – Никаких пока, Гарри Поттер! Он выживет! – Гермиона металась по маленькой кухне, приложив правую руку ко лбу. – Он должен выжить...       Девушка бессильно упала на стул, опустив голову на сложенные на столе руки.       «Должен, он должен жить. Боже, он мой единственный шанс».       – Ты как-то слишком эмоциональна... – нахмурился Гарри. – Я чего-то не знаю?       Гермиона подняла на него глаза и коротко кивнула:       – Флитвик и Дамблдор уверены, что если кто-то может попытаться вернуть маме и папе память, то это Снейп.       – Черт... – выругался Поттер, сжимая чашку в руке. – Но что, если он не очнется?       – Я не знаю, Гарри. Но это все, что у меня есть сейчас. Просто надеяться.       – Тогда тем более пошлю Сметвика к черту. Они не посмеют без моего согласия.       – Но я бы теперь почаще заглядывала к профессору. Мало ли...       – Может, авроры у входа в его палату были не такой плохой идеей и стоит их вернуть?       – Может и так, не знаю, что и думать. Ты не говорил с Кингсли?       – Нет, у него и так дел хоть отбавляй, еще и со мной возиться...       – Не с тобой, Гарри, тут дело серьезнее, – покачала головой Гермиона.       – Ладно, попробую прорваться к нему завтра. Знаешь ли, у него там паломничество в кабинет. Стой, что? Дамблдор объявился?!       Гермиона рассказала о разговоре с профессорами, они еще какое-то время поболтали об отвлеченном, но каждый то и дело путался в собственных мыслях. В конце концов, в начале девятого вечера Гарри дезаппарировал с крыльца, снова оставив Гермиону одну.