***
Тэхён выходит за дверь кабинета и, прислонившись к стене, хватается за сердце, которое от волнения колотится как ненормальное, пару раз глубоко вдыхает, стараясь успокоиться. Он так нервничает, будто в логово дьявола заходил, а не к человеку, который его спас. Ким не ожидал, что тот не один, когда услышал голос мужчины за дверью, подумал, что тот просто говорит по телефону, но, к сожалению, видимо прервал важную беседу. Теперь как-то неудобно: находится в чужом доме, а вламывается как к себе. Нужно будет извиниться. Когда Тэхён проснулся один в постели, ему сначала показалось, что спящий рядом мужчина и всё произошедшее вчера было лишь сном, но, оглядевшись, понял, что находится явно не в детском доме, и сразу же вспомнил, как сам же вчера практически заставил незнакомого мужчину забрать его с собой, а потом ещё и попросил того лечь рядом. Это вгоняет Тэхёна в ступор. Как он вообще мог довериться незнакомому мужчине? А что ещё более странно, что как только тот обнял его, Ким сразу же почувствовал покой. Было такое ощущение, словно эти объятия для него самое безопасное место в мире, и за столько лет напряжения он наконец смог расслабиться и выспаться, не переживая о том, что его может кто-то потревожить. Всё это не укладывается у него в голове, но лучше подумать об этом потом, сейчас он всё равно ничего толком не соображает: из-за голода голова идёт кругом. Кивнув своим мыслям, Ким идёт прямо по коридору и входит, судя по всему, в гостиную, с интересом оглядываясь вокруг. Квартира брюнета достаточно большая и необычная. Тэхён впервые видит стеклянные стены, которые сделаны в форме коробов от пола до потолка, а внутри посажены разнообразные декоративные виды деревьев, но есть и обычные стены, обшитые светлым деревом и плавно сливающиеся с полом такого же цвета. В центре самой комнаты стоит серый диван, два кожаных чёрных кресла и небольшой журнальный столик, а на стене напротив висит огромный телевизор. Он подходит к одной из стеклянных перегородок, с интересом разглядывая необычные растения — Тэхён даже никогда и не видел таких. Это будто не квартира, а ботанический сад: настолько здесь всё приближено к природе. Тэхёну определённо нравится — здесь настолько уютно и тепло, что не хочется вообще покидать пределы квартиры. Ким двигается дальше и попадает на кухню, стены которой также отделаны светлым деревом. По центру кухни расположена светлая барная стойка и стулья, с потолка свисает длинный светильник — ничего лишнего. Всё максимально минималистично, как и во всей квартире, даже техника встроена, что невооружённым взглядом и не увидишь. Слева два панорамных окна с дверями, которые ведут, судя по всему, на крышу. Недолго думая, Тэхён сразу же устремляется туда. Крыша больше напоминает террасу: тёмный деревянный пол с дорожкой из гальки, которая ведёт к небольшому плетёному дивану, укрытому пушистым чёрным пледом. По краям крыши стоят вазоны с декоративными деревьями, такими же, как в квартире. Здесь очень уютно, а по вечерам наверняка открывается потрясающий вид на город, так как здание буквально возвышается над ним. Тэхён проходит к краю и замирает: под ногами раскинулся весь Сеул, но сейчас он выглядит не так впечатляюще — вечером тут наверняка куда более красиво. — Нравится? — неожиданно раздаётся за спиной хрипловатый голос хозяина дома. Тэхён вздрагивает и резко оборачивается, заваливаясь при этом назад, но его крепко удерживают за талию, не давая свалиться с крыши. Это была бы самая нелепая смерть. Мужчина продолжает прижимать Тэхёна к себе, заинтересованным взглядом бегая по лицу парня: словно пытается что-то там найти. Ким замирает, задержав дыхание, а по телу медленно бегут приятные мурашки. Тот так близко, что, кажется, Тэхён ощущает его горячее дыхание на своих губах. Он даже боится пошевелиться, дабы не разрушить этот момент, в котором мир словно замер. — Нравится? — едва слышно повторяет мужчина. Ким нервно сглатывает, заглядывая в тёмные глаза напротив, и судорожно кивает. Уголок губ брюнета дёргается, и он отступает назад, выпуская Тэхёна из объятий, который мысленно разочарованно стонет. Сам не понимает, что с ним происходит, но так не хочется отпускать его от себя, словно жизнь зависит от этого мужчины. Неожиданно Тэхён понимает, что не знает, как зовут этого человека. Он быстро достаёт телефон из кармана и, напечатав текст, показывает мужчине. — Меня зовут Чонгук, — усмехается брюнет, — а тебя? Тэхён быстро печатает ответ. — Тэхён, — слегка хрипловатым голосом произносит Чонгук, растягивая, словно пробуя на вкус. — Какое красивое имя. Щёки Тэхёна в этот момент, наверное, становятся краснее красного: настолько его смутили эти слова. Такой серьёзный мужчина и оценил его имя, нужно ответить тем же. Тэхён набирает новое сообщение, а после показывает его текст Чонгуку: «Спасибо, ваше имя тоже очень красивое». — Спасибо, — улыбается Чонгук, но уже как-то смущённо, словно ему правда приятно. Это заставляет Тэхёна почувствовать гордость: неужели он смог тронуть сердце такого серьёзного на вид человека? Невообразимые ощущения. А как ему идёт эта улыбка. Она делает его ещё красивее, заставляя Тэхёна смотреть на него взглядом, полным восхищения. — Пойдём, приготовим тебе что-нибудь поесть, — подмигивает Чонгук и возвращается в квартиру. Тэхён, чуть ли не прыгая от радости, бежит следом. Он уже и забыл каково это: когда о тебе заботятся, оказывается, это так приятно. Всё же ему повезло встретить этого человека. Чонгук сосредоточенно готовит обед, а Тэхён сидит за барной стойкой, подперев голову рукой, и с восхищением наблюдает за брюнетом, периодически вздыхая. Его широкую спину плотно облегает белая классическая рубашка, заправленная в брюки, под ней отчётливо виднеются напряжённые мышцы, которые перекатываются от каждого малейшего движения. Тэхён нервно сглатывает, понимая, как бы ему хотелось подойти и обнять его со спины, прижаться к ней щекой и слушать биение сердца. Он встряхивает головой, стараясь отогнать эти странные чувства и желания — как-то слишком сильно тянет его к этому мужчине. Тэхён ведь даже не знает кто он, а уже слюни пускает. Ему никогда в жизни так никто не нравился, буквально с первого взгляда. Его накрывает волной грусти, когда он осознает, что никто не собирается разделять с ним эти чувства. Чонгук ведь чётко сказал, что Тэхён должен будет уйти, и от этого становится так больно, что щемит сердце. Почему жизнь так несправедлива? Вот ты вроде бы встречаешь человека, с которым хотел бы познакомиться поближе, узнать все его стороны и неважно — тёмные или светлые, — а тебе не дают этого сделать. Видимо, просто судьба решила его подразнить, показав как бывает, а потом отнять всё это в один момент, но Тэхён старается прогнать негативные мысли. Пока он здесь, то будет наслаждаться каждым мгновением, а то, что будет потом — не важно. Эти воспоминания останутся с ним надолго и будут согревать одинокими ночами. Он будет держаться за них, как за маленькую ниточку, которая не позволит броситься в омут отчаяния снова, как было вчера. Этот человек позволил увидеть другую сторону жизни, и он будет благодарен ему за это до конца своих дней. Спустя минут пятнадцать Чонгук ставит перед ним тарелку с омлетом и лёгким салатом, а рядом кладёт вилку, которую Тэхён сразу же хватает и, бросив на мужчину благодарный взгляд, принимается есть. Тот же садится напротив и внимательно наблюдает за мальчишкой, который словно сбежал с голодного края. Его губы трогает грустная улыбка. Чону искренне жаль этого паренька, хоть он и не знает всей истории его жизни, но уже догадывается, что она не лёгкая. Тэхён заканчивает обед и сразу же хватается за телефон, лежащий рядом, быстро печатает текст и показывает Чонгуку. — Не благодари, — искренне улыбается брюнет и, подмигнув, поднимается с места. — Мне нужно уехать. Ты можешь пока остаться, вечером, когда я вернусь, мы решим, что с тобой дальше делать. Тэхён провожает удаляющуюся фигуру Чона тоскливым взглядом, понимая, что, возможно, сегодня вечером его попросят покинуть это райское место, но ничего не поделать, этот человек ему ничем не обязан. Спасибо и на том, что позволил на один день отвлечься от проблем и переживаний. После ухода Чонгука Тэхён весь день слоняется по квартире и ближе к вечеру, взяв одну из книг на полке в гостиной, идёт в ту комнату, где проснулся, укладывается поудобнее на кровать, принимаясь читать какой-то роман о любви, представляя себя главным героем. Глаза постепенно начинают слипаться, и, не противясь сну, он медленно проваливается в темноту с книгой на груди.***
Пригород. Старый заброшенный склад с едва освещаемой фонарями парковкой, на которой в ряд припаркованы четыре чёрных тонированных автомобиля. Вокруг ни души. Из приоткрытой двери льётся слабая полоска света и слышны громкие голоса. Внутри помещение выглядит не лучше: бетонные серые стены, без единого окна; в центре свисает лампочка, которой едва хватает мощности, чтобы осветить дальние углы; по периметру стоят ящики с наркотиками и накрытые тканью картины, которые готовят к продаже. Охранники у дверей замерли в напряжении, а в центре склада сидит Чонгук на железном стуле с непроницаемым лицом. В его правой руке зажата рукоять пистолета, у которого уже как час взведён курок, за спиной стоит полностью расслабленный Чимин, которого нисколько не трогает всё происходящее здесь. Напротив них привязанные к таким же стульям сидят четыре человека: два молодых парня и двое мужчин средних лет. Эти люди являются доверенными лицами и входят в число тех, кто занимается транспортировкой картин и наркотиков. Вчера именно они должны были доставить одну очень дорогую картину в Сеул, но неожиданно свернули в другую сторону, явно намереваясь украсть дорогостоящее произведение искусства, но всё же Чимин молодец, что додумался поставить на грузовик маячки, чтобы вовремя заметить отклонения от маршрута. Если бы не он, то сейчас картины бы и след простыл. Нужно будет наградить его одним дополнительным выходным, который тот так отчаянно просил последние два месяца. — Итак, повторяю вопрос ещё раз: кому вы собирались передать картину? — стальным голосом спрашивает Чон в который раз и уже изрядно уставший спрашивать одно и то же на протяжении часа. Они строят из себя дебилов, делая вид, что ничего не знают, трясутся от страха, глядя на пистолет. Мычат что-то о пощаде, просят поверить, не убивать. Жалкие трусливые людишки. Видимо, действительно не хотят умирать, но нужно было думать раньше, прежде чем предавать его. Таких людей рядом он не держит и жить им тоже не позволяет. Он прекрасно понимает, что сами они бы это не провернули, а значит, есть ещё кто-то, с кем они в сговоре. Поэтому ему нужно выяснить, кто этот человек и разобраться с ним. — Мы правда не знаем. Нам просто скинули маршрут, вот мы по нему и поехали. Мы не собирались вас предавать. Прошу вас, поверьте нам, — жалобно всхлипывая, тараторит молодой парень, сидящий слева, остальные же лишь согласно кивают со слезами на глазах. Чон в отвращении кривится и, поднявшись на ноги, подходит к этому самому смельчаку. — Ещё раз повторяю: куда вы хотели сплавить мою картину? — громкий грозный голос эхом разносится по помещению, заставляя каждого находящегося здесь вздрогнуть. Даже невозмутимые охранники по периметру опустили головы, боясь гнева своего босса. — Говори, — рычит Чонгук, направляя дуло пистолета на колено парня. Глаза того в ужасе расширяются; он начинает буквально выть. — Нет, пожалуйста, прошу вас… — захлебываясь от рыданий, умоляет парень, тело которого трясётся от страха, а взгляд, устремлённый на босса, полон мольбы, который никак не трогает каменное сердце Чона. — Ну что же ты так трясёшься? — усмехается Чонгук и, чуть склонившись, опирается одной рукой на спинку стула за его спиной, надавливая при этом дулом пистолета, зажатым в другой, ему на колено. — Мне просто кажется, что я недостаточно расположил тебя к себе для беседы, а это будет отличным способом сблизиться. Ты так не считаешь? — по губам скользит дьявольская ухмылка, когда он слегка кивает на пистолет. Тот прослеживает за его взглядом и нервно сглатывает. — Пожалуйста… я ничего не знаю… — отчаянно шепчет парень, смотря на Чонгука глазами, полными ужаса. Его губы дрожат, лицо залили слёзы — вид настолько жалкий, что, возможно, будь на месте Чонгука кто-то другой, то пожалел бы его. Но ему абсолютно плевать. — Ясно, — закатив глаза, он нажимает на курок. Раздаётся оглушающий выстрел, эхом разносящийся по помещению, после следует громкий крик боли, который заставляет Чонгука поморщиться: настолько он писклявый и противный, что режет по ушам. Орёт, как девчонка. Боже. Сидящие рядом с ним коллеги начинают трястись сильнее; каждый из них тараторит мольбы о пощаде со слезами на глазах. Дёргаются. Извиваются. Весь этот шум раздражает. — Заткнитесь, — громко рявкает Чон и, подняв руку с пистолетом к потолку, стреляет. Те сразу замолкают, с ужасом уставившись на Чонгука. Тишину комнаты нарушает лишь сдавленное мычание дергающегося в агонии парня. Чонгук возвращается на место и садится на стул, закинув ногу на ногу, откидывается на спинку. Чон находится тут уже час, но эти ублюдки будто не собираются ему ничего рассказывать. Нужно было их сразу просто прикончить и всё: смысла от них никакого, будто со стенкой говорит. — Кто же скажет мне правду? — ухмыляясь, Чон поднимает руку с пистолетом и направляет по очереди на каждого, заставляя их сжиматься от страха и жмурить глаза, предугадывая скорую смерть. Они прекрасно понимают, что Чонгук не отпустит их просто так: этот человек никогда не прощает ошибки, разговор у него короткий — пуля в лоб и дело с концом. Дьявол — вполне заслуженное прозвище для этого человека. — Мы не знаем, правда… — подаёт голос мужчина справа, отчаянно надеясь достучаться до Чона, а тот в свою очередь разочарованно поджимает губы, качая головой. Снова этот тупой ответ. — Ну, значит так и сдохнете, ничего не зная. Бедняжки. Мне даже вас жаль, — состроив грустную гримасу, Чонгук пальцами стирает невидимую слезинку с лица. — Встретимся в аду, — добавляет он с притворно милой улыбкой на губах. — Не… — пытается сказать один из них, вот только не успевает. Чон вскидывает руку с пистолетом и делает четыре выстрела подряд, пуская каждому из них пулю в лоб. После подносит горячее дуло к губам и сдувает невидимый дым. Вот так-то лучше, но неожиданно Чон понимает, что не чувствует удовлетворения от убийства, как раньше. Сердце будто пронзает лёгкий укол совести — он непонимающе хмурит брови, встряхивая головой. Что за ерунда? — Обязательно было их убивать? — подаёт голос стоящий сзади Чимин, осматривая тела с отвращением. Он никогда не любил убийства и трупы, но рядом с Чонгуком пришлось привыкать, да и самому, конечно же, тоже приходилось убивать, но только в целях самозащиты. Но скорее он просто пытается так себя оправдать, боясь признаться, что сам является убийцей. — А что бы ты предложил? Отпустить их с чистой душой? — смеётся брюнет, бросив на Чимина взгляд, как на идиота. — Они заслужили смерти. — Не буду спорить, — пожимает плечами Пак и жестом указывает одному из охранников на трупы, — уберите здесь всё. На складе начинается суета. Чонгук с Чимином, не обращая ни на что внимания, отходят к стене, у которой стоит та самая картина. Чимин сдёргивает ткань, открывая вид на потрясающую живопись девятнадцатого века. Эта картина стоит миллионы долларов, а Чонгуку же досталась практически за копейки, перепродав её, он заработает в два или три раза больше её официальной стоимости. — Кстати, а кто скинул им маршрут? — прищурив глаза, подозрительно спрашивает Чон. — Как обычно — Хосок. Можешь не переживать, — спокойно отвечает Чимин. — Ясно. Значит, с маршрутом всё было в порядке, — поджав губы, кивает он. — Думали, смогут обмануть меня, придурки. — Ну, возможно они не врали, — пожимая плечами, отвечает Чимин. Чонгук снова косится на него как на идиота, не понимая, почему тот старается их выгородить. — Ты, случайно, с ними не за одно? — прищурив глаза, Чонгук подозрительно оглядывает его с ног до головы, сам же едва сдерживает улыбку, когда видит оскорблённое выражение лица Чимина. — Это был удар в самое сердце, господин Чон, — обиженно бросает Пак, сложив руки на груди. Не выдержав, Чонгук смеётся. — Ладно, шучу я, — он знает: Чимин бы никогда не предал его. Они столько раз спасали друг другу жизни, что даже если бы ему показали доказательства его предательства, он бы не поверил. На несколько минут они замолкают, погружаясь каждый в свои мысли. За спиной всё ещё продолжаются шум и тихие переговоры охраны, которые никоим образом их не отвлекают. — Намджун готов принять её? — спустя пару минут нарушает молчание Чонгук, кивая на картину. — Да. Завтра вечером мы должны доставить её ему в особняк. Также там будет проходить ужин — под этим предлогом мы туда и поедем, — кивая, отвечает Чимин. — Обязательно посещать этот скучный вечер? — закатив глаза, раздражённо спрашивает Чонгук. Он терпеть не может такие мероприятия, а в компании всех этих напыщенных снобов и их шлюх — тем более. — Да. Это одно из условий Намджуна, — твёрдо отвечает Пак, чтобы дать понять боссу, что отказать нельзя. — Ханыль, кстати, пойдёт с тобой. Он уже узнал об этом вечере и вовсю готовится, — злобно смеётся Чимин, зная, как Чонгук не любит в последнее время ходить куда-либо со своим любовником. — О, Боже, — отчаянно стонет Чон, закатив глаза. — Ну, хотя бы потрахаюсь, — более бодро добавляет он и, похлопав Чимина по плечу, направляется на выход. Чимин тихо усмехается и идёт к своему помощнику, чтобы дать указания по поводу завтрашней доставки. Чонгук садится в машину, которая сразу же трогается с места. Водитель уточняет: «Куда?». Чон, как обычно, бросает холодное: «Домой», после скучающим взглядом утыкается в окно, где быстро сменяются ночные пейзажи, едва освещаемые лунным светом. Он снова вспоминает о своей внезапно проснувшейся совести на складе. Что же это всё-таки было? Это чувство он, кажется, утратил ещё много лет назад. Конечно, поначалу Чонгук не был таким жестоким и безразличным. Всё началось с того, что в восемнадцать лет он связался с парочкой наркоманов, которые распространяли товар по местным клубам. Так как Чон на тот момент был глупый и наивный, то его быстро затянуло в этот омут наркоты и разврата. Он сам начал принимать наркотики и распространять их вместе со своими новыми друзьями, постепенно так втянулся, что ему стало этого мало: он захотел больше денег, власти и уважения. Набравшись сил и собрав вокруг себя верных соратников, он напал на босса — того, кто раздавал приказы и выдавал им товар. Они убили его, а Чонгук занял тёплое место, забрав себе четыре клуба и склад с наркотой. Поначалу ему было трудно: клубы всеми способами пытались отобрать, а его убить, но потом он встретил Чимина, который впоследствии стал всячески ему помогать. В скором времени у Чонгука появились свои поставщики; в городе его начали уважать и бояться. Он буквально шёл по головам всех, кто хоть как-то мешал ему на пути к его цели, убивая каждого неугодного без разбора. Однако бывали моменты, когда ему в голову закрадывались сомнения, правильный ли путь он выбрал? Действительно ли необходимо причинять боль и отнимать жизни ради власти? Эти моменты неуверенности заставляли ненадолго притормозить и задуматься о последствиях своих действий, но затем он напоминал себе о причинах, по которым вообще пошёл по этому пути, и стал подавлять любое чувство вины или раскаяния. Он не мог позволить себе быть слабым или сентиментальным, ведь его в своё время никто не жалел, почему тогда он должен? Отбросив все сомнения, Чонгук оставался решительным и непоколебимым, поскольку пути назад уже не было: он шёл лишь вперёд, а его верные люди следовали за спиной, придерживая в моменты падений. В скором времени ему стало мало торговли наркотиками, он передал клубы в управление своему брату пару лет назад, а сам же начал заниматься новым бизнесом: кражей произведений искусств, отправляя за ними своих лучших людей, которые отлично с этим справляются и по сей день. Сам же он лишь сбывал их проверенным покупателям за баснословные деньги. Такой образ жизни заставил его отстраниться от эмоций и страданий других людей, сделав безразличным к боли, которую причинял людям, рассматривая её лишь как средство для достижения цели. Но он не убивает всех подряд, а лишь провинившихся, в такие моменты чувствуя себя полностью удовлетворённым. Будто сам дьявол, забирающий грешные души в ад, и вот уже двенадцать лет Чонгук крутится в этом водовороте: не может ни всплыть, ни утонуть, находясь где-то на середине, но его всё устраивает. Он добился того, чего хотел, через кровь и пот: заработал уважение среди множества высокопоставленных людей этого города, в число которых входят не только представители преступного мира, но политики и бизнесмены. Его многие боятся, не имея и малейшего представления о том, что он может выкинуть в следующую секунду. — Приехали, — Чонгук вздрагивает, когда раздаётся громкий голос водителя, который хмурится, судя по всему, повторивший это не один раз. Чон выходит из машины, сразу же направляясь к лифту. В квартире стоит оглушающая тишина и царит полумрак, который рассеивает лишь свет огней ночного города, что льётся сквозь большое панорамное окно. Скинув обувь, Чонгук сразу идёт в комнату, где застаёт спящего Тэхёна с книгой на груди. Его лицо абсолютно расслабленно и спокойно, светлые волосы слегка взъерошены, а губки надуты. Такой милый. До скрежета зубов хочется подойти и лечь рядом. В невозможности сопротивляться этому желанию и искренне надеясь, что парень не будет против, ведь сам вчера просил спать с ним, Чонгук скидывает с плеч пиджак, бросает его куда-то на пол, закатывает рукава рубашки и осторожно укладывается рядом. Забрав книгу, Чон откладывает её на тумбу у кровати и, улёгшись на бок, притягивает Тэхёна к себе. Тот сдавлено что-то мычит, явно недовольный тем, что его потревожили. Чон улыбается, он такой уютный, что хочется обнимать его постоянно, как мягкую игрушку в детстве, без которой ты не мог спать. Уткнувшись носом в светлую макушку, Чонгук вдыхает приятный аромат цветочного шампуня. Неужели он и вправду бездомный? Но разве они могут пахнуть так приятно. Скорее всего, парень обманул его. Нужно будет выяснить: где тот живёт на самом деле, и завтра же вернуть домой, но при этой мысли в груди всё же что-то неприятно сжимается, словно он не хочет его отпускать. Чонгук не понимает, почему этот мальчишка так влияет на него? Он ведь даже не знает его, но такое ощущение, будто они знакомы всю жизнь, и место парня в этом мире именно здесь, у него под боком, он так правильно смотрится в его объятиях, будто создан для него. Сейчас Чонгука разрывает от противоречивых чувств: избавиться от парнишки или позволить жить в своём доме, но он понимает: этому милому парню с такой чистой душой не место в его мире. Что такому ангелу делать рядом с убийцей, которого самого могут убить в любой момент? Он лишь испортит ему жизнь. О других парнях в его жизни, которые спали с ним и якобы любили, он никогда так не переживал, как об этом мальчишке. Что же в нём такого особенного? Чон чувствует, что медленно привыкает к присутствию Тэхёна в своей жизни: на это ему хватило всего одного с половиной дня, а что будет дальше? Если он позволит своему сердцу взять верх, то Тэхён станет его слабым местом, а этого допустить нельзя. Он всегда был сильным и непобедимым только потому, что ни у кого не было на него ни одного рычага давления, и впредь всё должно остаться так же — на своих местах. Такой дьявол, как он, не достоин иметь такого человека рядом с собой. Он понимает, что его тяга к мальчишке не просто доброта, а что-то большее. Необъяснимое. И это пугает, нельзя позволить своему сердцу размягчиться и впустить туда этого парнишку. Тэхён должен продолжить жить своей жизнью. В любом случае Чон не оставит его одного, пусть на расстоянии, но он будет помогать, чтобы Тэхёну больше не пришлось голодать. Хоть так попытается искупить свои многочисленные грехи. Прижав мальчишку ещё ближе, насколько это возможно, прикрывает глаза. Сегодня он снова позволит себе быть слабым, но завтра Тэхён должен увидеть его истинное лицо.***
Тэхён просыпается от того, что ему дико жарко, а талию сдавливает чем-то тяжёлым. Кое-как разлепив веки, он переводит взгляд ниже, замечая там большую мускулистую руку с выпирающими по всей длине венами. Губы трогает улыбка — Чонгук снова спал с ним. Так приятно осознавать, что он даже не просил об этом, а значит ли это, что Чон тоже что-то к нему чувствует и поэтому сам пожелал спать рядом? В груди рождается надежда, заполняя теплом каждую его клеточку. Возможно, Чонгук передумал — не будет отправлять его обратно. Осторожно развернувшись в этих сильных руках, Тэхён любуется мирно спящим Чонгуком. Во сне его черты лица выглядят мягкими: сейчас он абсолютно не похож на серьёзного мужчину, коим казался, когда они впервые встретились, возможно, именно таким Чонгук является в душе, мягким и добрым, а в жизни старается казаться твёрже. Скорее всего, у него такая работа, которая вынуждает его быть строже, но именно сейчас то, как он выглядит, очень ему идёт. Хочется, чтобы это лицо всегда было таким, чтобы ничего не заставляло его нервничать и злиться. Тэхён бы очень хотел подарить этому человеку всю свою заботу и растопить его сердце, раскрыть истинную сущность, никогда не позволяя заботам омрачать это прекрасное лицо. Тёмная прядка волос упала ему на лоб, и Тэхён, не сдержавшись, протягивает руку, мягко убирая её за ухо. Неожиданно его хватают за запястье и отдёргивают руку в сторону, а в тёмных глазах, устремлённых на него, мелькает недовольство. — Что ты делаешь? — раздражённым и слегка хрипловатым ото сна голосом спрашивает Чон, нахмурив брови. Тэхён нервно сглатывает, испуганно распахнув глаза. Так Чонгук с ним ещё не разговаривал. В этот момент надежды рушатся как карточный домик, нет никаких чувств; он просто себе всё придумал. Наверное, начитался вчера глупых романов перед сном и поверил в любовь с первого взгляда. Тэхён судорожно шарит по карманам, чтобы найти телефон и написать объяснение своему поступку, но Чон лишь закатывает глаза. — Не нужно мне ничего отвечать. Собирайся, ты едешь домой. Твои вещи в ванной, — холодно бросает Чон и поднимается с кровати. Ким чувствует, как глаза предательски обжигают слёзы обиды; он яростно моргает, не позволяя им сорваться. Сам виноват: напридумывал себе — теперь получай. Никто ему ничего не обещал, а он уже настроил себе розовых замков. Жалобно всхлипывая и утирая нос рукой, Тэхён поднимается следом, медленно плетётся в ванную, где скидывает такую уютную одежду Чонгука и переодевается в свою, потрёпанную и изношенную, а после идёт за Чоном, который уже давно покинул комнату. В сотый раз в голове возникает вопрос: почему жизнь так несправедлива? Он находит его в гостиной, сидящим на диване с непроницаемым выражением лица. Остановившись напротив него, Тэхён сцепляет руки в замок перед собой, опустив голову, чтобы не показывать своих слёз, при этом его тело трясётся от едва сдерживаемых рыданий, а изо рта периодически вырываются тихие всхлипывания. — Только не лей слёз, пожалуйста. Я тебе ничего не обещал, и этим ты не разжалобишь меня, — раздражённо бросает Чон; сам же внутренне едва сдерживается, чтобы не плюнуть на всё и не заключить парня в объятия. Его вид сейчас настолько жалкий, что, кажется, не тронул бы сердце только ублюдка, у которого его просто нет, но он держится: так будет лучше для них обоих. Тэхён судорожно вдыхает, стараясь успокоиться. Подняв голову, он смотрит на Чонгука глазами, полными слёз, и кивает, дожидаясь вердикта. Если сейчас Чон действительно решит отправить его обратно, то можно будет считать, что жизнь кончена. Окончательно и бесповоротно. Почувствовав заботу и хорошее отношение за эти короткие практически два дня, он уже не сможет нормально существовать в тех условиях, которые ждут его в детском доме. Моральные унижения и побои ему обеспечены. Как же он не хочет всё это снова переживать. — Доставай телефон и пиши адрес своего дома. Не пытайся меня обмануть. Я уже догадался, что ты не живёшь на улице. Не держи меня за идиота, — бросив на парня взгляд исподлобья, твёрдо произносит брюнет. Не имея возможности возразить или как-то повлиять на решение Чонгука, Тэхён отчаянно вздыхает и достаёт телефон из кармана, набирает кое-как текст трясущимися пальцами и передаёт мужчине. Врать смысла нет. — Детдом? — удивлённо спрашивает Чон, подняв голову. Тэхён кивает. — Да ещё и название какое — счастье. Какому дебилу пришла в голову мысль назвать так детский дом? — насмешливо излагает свою мысль брюнет. Тэхён же слегка улыбается, полностью согласный с его словами. Он тоже никогда не понимал, как можно назвать то место, где дети ежедневно страдают — счастьем. Это словно издевательство над брошенными душами. — Идём, я отвезу тебя туда, — поднявшись с дивана, Чон направляется в сторону входной двери. Тэхёну же приходится заставить себя сделать шаг вслед за ним. Ему так не хочется покидать эту квартиру. Подойдя к двери, Ким оборачивается и в последний раз печально оглядывает гостиную и холл. Больше он сюда не вернётся, но это место стало для него настоящим раем, и он обязательно запомнит его на долгие годы. Уже сидя в машине, Тэхён более-менее успокаивается, слёзы высохли, но тоска в душе нарастает с каждой минутой. Он старается игнорировать её, чтобы не впасть в отчаяние и не начать снова плакать и молить Чонгука оставить его у себя. Тот же сидит по левую руку от него, откинувшись на сидение и прикрыв веки. Весь его вид напряжённый, даже страшно пошевелиться, дабы не раздражать его своим присутствием. На переднем пассажирском сидении сидит тот самый мужчина, которого Тэхён видел в кабинете брюнета. Он в корне отличается от Чонгука. Ещё тогда он заметил, что его лицо достаточно доброе, как и глаза, но мужчина очень молчалив и абсолютно безэмоционален на первый взгляд. Холодная красота. Когда Тэхён садился в машину, тот даже бровью не повёл и никак не отреагировал на его присутствие. Возможно, это какой-то друг или же помощник Чонгука, судя по его костюму и по тому, как часто тот бывает рядом с ним. Ким переводит взгляд в окно и грустно вздыхает. Перед глазами всё расплывается, слёзы сами по себе так и норовят сорваться, но он старается сдержаться, так как слезами тут уже не поможешь: Чонгук ясно дал понять, что жалости к нему испытывать не будет, а значит, нужно просто смириться. Прежняя жалкая жизнь ждёт его с распростёртыми объятиями, и как только за окном начинают мелькать знакомые красные двухэтажные домики, в груди разрастается страх. Он ведь, считай, сбежал отсюда. Нарушил правило. Этот поступок ему не спустят с рук, а значит, наказание будет суровым. Надежда лишь на то, что это будут не побои, а тёмная комната под лестницей, где обычно запирают провинившихся, и его самого запирали не раз. Там он хотя бы будет чувствовать себя в безопасности, и там не будет Миндже, который обязательно придёт к нему, как только узнает, что он вернулся. Воспоминания об этом мерзком человеке пускают дрожь по телу. Сможет ли он снова терпеть эти унижения? Вряд ли. Надолго ли его хватит: неизвестно. Жизнь для него — это сплошное испытание. Она словно проверяет парня на прочность, подкидывая каждый раз события всё хуже и хуже, и каким будет её следующий сюрприз — остаётся лишь догадываться. Как только они подъезжают к детскому дому, Тэхёна буквально прошибает новой волной страха. Мужчина, что сидел спереди, сразу выходит из машины, а Чонгук же выпрямляется, намереваясь сделать то же самое, но Тэхён отчаянно хватает его за руку. Тот переводит на него недоумённый взгляд. — Тэхён, давай не будем снова это обсуждать. Ты возвращаешься — точка. Я не нянька, и мне не нужен на попечении сирота, — твёрдо произносит Чон, в глазах же пусто, никаких эмоций. Сейчас они абсолютно холодные, словно там нет того Чонгука, что был вчера. Тэхён нервно сглатывает и, поджав губы, кивает. Отпустив руку мужчины, он первым выходит из машины и, не оборачиваясь, быстрым шагом направляется в дом. Не обращая ни на что внимания, он следует прямиком в свою комнату, перешагивая через две ступени скрипучей деревянной лестниц; его кто-то окликает, кажется, это Миндже, но он не слышит, в ушах слышен лишь стук собственного сердца, а перед глазами стоит ослепляющая пелена. Но за эти долгие годы он выучил дорогу в свою комнату наизусть, поэтому без проблем доходит до неё и, зайдя внутрь, прислоняется к двери, сползая по ней вниз. Тэхён падает на задницу и, прикрыв лицо ладонями, принимается рыдать громко и отчаянно, словно его только что лишили чего-то ценного и дорого. Кто-то стучится в его комнату, но он не обращает на это внимания, полностью ушедший в себя и не желающий кого-либо видеть. Ему больно. И эта боль настолько сильна, будто он вернулся на пять лет назад и снова переживает смерть родителей. Сейчас он не хочет возвращаться в этот мир. Пусть он подождёт, а ему нужно выплакать всю боль, иначе он не выдержит.***
Стоя на улице, Чонгук провожает хрупкую фигурку с опущенными плечами тоскливым взглядом. Сердце разрывается, глядя на то, как отчаянно парнишка не хочет сюда возвращаться, и Чонгук чувствует, что его долг сделать так, чтобы жизнь здесь не приносила ему боли. — Найди директора этого дома и скажи, что я хочу с ним поговорить, — бросает через плечо стоящему чуть поодаль Чимину. — Хорошо, — кивает Пак и направляется в дом. Чонгук заходит следом. Его встречает отвратительный запах старья, смешанный с какими-то запахами отходов. Интерьер этого дома вызывает омерзение. Стены обклеены обоями бежевого цвета, которые местами пожелтели и оборвались. Мебель вся, наверное, ещё со времён его прабабушки: настолько старая и покосившаяся, что, кажется, здесь и не менялось ничего и никогда. В гостиной практически ничего нет, кроме старого ободранного коричневого дивана, древнего телевизора, потёртого ковра и двух кресел, а у одной из стен стоит старый стеллаж с потрёпанными книгами и парой плюшевых игрушек. Как вообще здесь можно жить? Тем более детям? Это больше похоже на притон какого-нибудь наркомана, и Тэхён существовал в этих условиях всю свою жизнь? Да уж, тогда понятно, почему он так не хотел уходить из его квартиры. Это же не дом, а заброшка какая-то, но он постарается сделать так, чтобы хотя бы в комнате Тэхёна было более-менее уютно. Хоть он её и не видел, но уже чётко представляет, что состояние у неё не лучше. — Добрый день. Вы хотели меня видеть, — раздаётся за спиной хриплый голос, принадлежащий, судя по всему, директору детского дома. Чонгук оборачивается. Перед ним стоит грузный мужчина лет так семидесяти, голова которого покрыта сединой; губы сжаты в плотную линию, глаза же едва видны за огромными щеками и проходятся по Чонгуку изучающе. Он явно понимает, что перед ним стоит не обычный человек, и по какому поводу его сюда занесло — даже не имеет представления. — Да, — кивает Чон. — Я хотел поговорить с вами о Тэхёне. Глаза мужчины распахиваются в удивлении. Он явно не ожидал, что такой серьёзный человек придёт к нему разговаривать о каком-то убогом мальчишке. — Хорошо. Можете обращаться ко мне господин Ли, — представляется мужчина и кивает на диван, — можем присесть. — Я не спрашивал вашего имени, — резко отвечает Чон и, скептически взглянув на диван, добавляет: — Спасибо, я постою. — Как пожелаете, — поджав губы, недовольно хмурится господин Ли и присаживается на диван с громким хриплым стоном. — Так о чём вы хотели поговорить? — Я хотел бы обеспечивать одного из ваших воспитанников — Тэхёна. Я буду ежемесячно отправлять вам деньги на его проживание, а вы должны сделать так, чтобы он чувствовал себя здесь комфортно. Каждый месяц будете отправлять мне отчёт: как он живёт, что с ним и куда вы потратили деньги. Если я не получу отчёта, или деньги пойдут в другое русло, то вы об этом пожалеете, — твёрдо произносит Чонгук, всем видом показывая серьёзность своих слов и угроз. Тот же нервно сглатывает, но при этом мерзкие глазки загораются азартом, явно уже представляет, куда будет тратить денежки. — Примите мои слова всерьёз. Я не умею шутить и прощать. Так что, надеюсь, вы меня поняли. — Хорошо. Только вот Тэхён сбежал, — грустно вздыхает мужчина, но переживает он явно не о мальчишке, а о деньгах, которые не получит. — Беглеца я уже вернул. Но вот почему он отсюда сбежал — это уже вопрос другой и очень интересный, — задумчиво произносит Чон, внимательно наблюдая за реакцией директора. Мужчина же слегка сжимается под этим серьёзным взглядом и, стараясь отвлечь его, переводит разговор в другое русло: — Но почему именно Тэхён? — недоумённо спрашивает мужчина, не понимая, откуда вообще у Тэхёна мог взяться такой явно небедный покровитель. — Вас это не должно касаться. Сделайте так, как я сказал, — раздражённо бросает Чон и, развернувшись, выходит из комнаты на улицу, где его уже ждёт Чимин. — Мне нужно полное досье на Тэхёна, — произносит Чон, оглядывая захудалый район взглядом, полным отвращения. Жить здесь, наверное, сплошное испытание. Тэхён просто так бы не сбежал, а значит, есть веская причина, которую Чонгуку нужно узнать и как можно скорее. — Это тот мальчик, которого мы сюда привезли? — Да. Сначала узнай его полное имя, потом пробейте всю информацию о его жизни. Меня интересует всё: семья, рождение, жизнь в приюте и прочая информация, — кивает Чон. — Хорошо. Ты можешь ехать. Я приеду позже, перед ужином, — отвечает Пак и уходит обратно в дом. — Как скажешь, — усмехается Чонгук и идёт к машине. Он даже и забыл про этот чёртов ужин, но Намджун и правда достаточно упёртый человек и просто так картину не примет, если не удовлетворить его пожеланий. Чонгуку придётся это сделать, так как Ким является его основным покупателем, и портить с ним отношения не стоит. Оценивающе осмотрев себя в зеркале, Чон удовлетворённо хмыкает. Сегодня он выбрал тёмно-синий костюм-двойку и чёрную рубашку; волосы его, как обычно, уложены на бок; запястье же украшают дорогие часы — неотъемлемая часть его ежедневных образов. Для такого ужина, где соберутся не последние люди в криминальном мире, бизнесе и политике, он выглядит вполне себе презентабельно. Все эти ужины его веселят, потому что это какой-то абсурд: те, кто должны сажать в тюрьму таких, как он, проводят с ними вечера, попивая алкоголь и мило беседуя. Глядя на всё это, понимаешь, что этот город давно прогнил, и, кажется, здесь не осталось ни одного честного политика или полицейского. Всех и каждого здесь можно купить, чем Чонгук отлично пользуется. Дверь в комнату тихо открывается, и плавной походкой входит высокий стройный парень с красными, доходящими до плеч волосами в бордовом костюме-двойке, который идеально подчёркивает его фигуру. Лисьи глаза хитро прищурены, а пухлые губы растянуты в дерзкой ухмылке. Ханыль медленно подходит ближе и, обвив руками талию мужчины, укладывает подбородок ему на плечо. Они встречаются взглядами в зеркале — Ханыль улыбается, а лицо Чонгука остаётся полностью непроницаемым. Его абсолютно не трогает этот человек, он просто с ним трахается, а тот настроил себе замков и верит в их искреннюю любовь до гроба. Чон мысленно хмыкает, представляя его лицо, когда он скажет ему, что время вышло и придётся отдать место под солнцем кому-то другому. С каждым днём Ханыль надоедает ему всё больше своими тупыми выходками и фразами; вечно дует губы и просит денег, называя всё это любовью, но благо Чонгуку был дарован мозг, и он видит его насквозь. Всё его двуличие и меркантильность. — Я скучал, — мурлычет Ханыль и ловким движением языка облизывает шею. Чонгук морщится. Обычно все эти заигрывания хоть как-то его возбуждали, но сейчас он чувствует лишь раздражение и желание убрать от себя эти руки. Руки, которые кажутся какими-то холодными, не такими, как у Тэхёна. Чон недоумённо хмурится: почему он вообще сравнивает Ханыля с парнишкой? Его любовник даже рядом не стоит с этим милым мальчишкой. Воспоминания о нём снова поднимают тоску в душе, но он отгоняет её, оставляя на потом. Расцепив руки Ханыля, он разворачивается и, не обращая на него внимания, выходит из комнаты. Тот же недовольно хмурится и идёт следом, не понимая, что нашло сегодня на Чонгука. Обычно одного прикосновения хватало, чтобы тот захотел его, сегодня же он абсолютно равнодушен. Нужно будет выяснить в чём причина. Спустя час Чонгук поднимается по огромной каменной лестнице, ведущей к двухэтажному особняку в готическом стиле. Намджун всегда любил всё мрачное, а Чонгуку же здесь не очень нравится: ему по душе светлые цвета и минимализм. Под руку с ним идёт Ханыль, гордо выпятив грудь и натянув на лицо самое надменное выражение, словно это не Чонгук здесь авторитет, а он. Чон мысленно усмехается. Пусть пока радуется: скоро он от него избавится, тогда уж Ханыль почувствует настоящую жизнь. В особняке уже собрались все сливки общества. Статные мужчины разных возрастов под руку с красивыми женщинами, а кое-кто, так же как и Чонгук, с парнями. Все о чём-то разговаривают: кто-то напряжённо, кто-то же смеётся, но шум стихает, и головы всех присутствующих в один момент обращаются к двери, куда вошёл Чонгук. В глазах, устремлённых на него, проскальзывают разнообразные эмоции, от восхищения до ненависти, но преобладает, конечно же, ненависть. Он знает, что вся эта неприязнь обоснована, поэтому, не обращая ни на кого внимания, идёт прямиком к хозяину дома, который стоит к нему лицом с яркой улыбкой на губах и раскинутыми в стороны руками. — Чон Чонгук! Давно не виделись, рад тебя видеть, — бодро приветствует Намджун и заключает Чонгука в объятия. Тот не противится и обнимает в ответ. Они как-никак друзья, хоть и не близкие, и было бы невежливо оттолкнуть его от себя. — Ким Намджун! Полностью поддерживаю каждое твоё слово, — хмыкает Чонгук, отстраняясь. — Мы можем сразу поговорить? У меня есть другие дела, к сожалению, не могу надолго задержаться. — Конечно, идём в мой кабинет, — кивает Намджун и, схватив стакан виски с подноса проходящего мимо официанта, направляется в сторону коридора; Чонгук следует за ним, жестом указав Ханылю остаться в зале. Тот, недовольно надув губы, резко разворачивается и уходит. Кабинет Намджуна также выполнен в тёмных тонах: чёрные стены, два шкафа с книгами по обеим сторонам от двери; в центре стоит стол из тёмно-коричневого дерева; за ним большое панорамное окно, из которого открывается потрясающий вид на девственный лес. Намджун усаживается за стол, откинувшись на спинку кресла, и следит за Чонгуком, который садится напротив на одно из кожаных кресел. — Я слышал, у тебя была проблема с поставкой? — вскинув бровь, сходу спрашивает Ким то, что его интересует. — Были небольшие неполадки с маршрутом, но уже всё нормально, — уверенно отвечает Чон, ничуть не удивляясь, что Намджун уже знает об этой ситуации. Кажется, будто тот знает обо всём, что происходит в городе. Ким Намджун — крупный бизнесмен Сеула. По всей стране у него сеть пятизвездочных отелей, так же занимается коллекционированием произведений искусства, именно поэтому стал главным покупателем и заказчиком Чонгука. Они сотрудничают уже более двух лет и, можно сказать, стали друзьями, но всё же держатся друг от друга на расстоянии, не желая впускать в свои личные дела. Как бы каждый из них не доверял другому, но некоторые дела должны оставаться скрытыми. — Я рад. Не хотелось бы потерять такого партнёра, как ты, — хмыкает Ким, делая глоток виски. — Ты, кстати, не хочешь выпить? — Нет, спасибо, — отказывается Чон и уверенным голосом добавляет: — Что бы ни происходило — не переживай, твои заказы будут доставлены к тебе в целости и сохранности. — Надеюсь. Картину уже доставили? — Да, Чимин с твоим помощником сейчас как раз её выгружают, — кивает Чон и, устало откинувшись на спинку кресла, прикрывает веки. Сейчас ему дико хочется попасть домой, а не сидеть здесь и вести светские беседы. — У тебя всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Намджун, заметив состояние Чонгука. — Да, просто устал, — вздыхает Чон. — Тогда можем на этом закончить. Деньги я уже тебе перевёл, следующий заказ скину позже, — поднявшись на ноги, Намджун направляется в сторону двери, Чонгук тоже встаёт и идёт вслед за ним. Они выходят в общий зал, где Намджуна сразу же утягивают в толпу беседующих политиков. Не желая ни с кем разговаривать, Чонгук выходит на террасу, чтобы дождаться Чимина здесь: в зале слишком много внимания и двуличных людей, которые обязательно захотят с ним поговорить, но сегодня его настроение не располагает к светским беседам и лицемерию. Опёршись руками на мраморные перила, он обводит взглядом сад, который подсвечен маленькими фонариками, создающими какую-то волшебную атмосферу. Несмотря на готический стиль дома, двор здесь очень уютный. Чонгук даже подумывает тоже построить себе дом за городом и уехать подальше от людей и шума. Жизнь в бетонной коробке надоедает, а за городом же словно находишься в другом мире. Сзади доносится стук каблуков мужских туфель о мраморный пол, а в следующую секунду талию обвивают руки Ханыля. Чонгук напрягается. — Почему ты такой серьёзный сегодня? — мурлычет он на ухо, оставляя лёгкие поцелуи на шее. — Позволь мне расслабить тебя, — скользит рукой ниже и через ткань брюк сжимает его член, но тело абсолютно никак не реагирует на эти прикосновения. — Ты не хочешь меня? — недоумённо спрашивает Ханыль и, чуть отстранившись, убирает руку. Схватив Чонгука за плечо, он резким движением разворачивает того лицом к себе, глаза полны обиды и какого-то страха. Он подходит вплотную и, схватив Чона за шею, вовлекает в поцелуй. Целует страстно, желая получить ответ, но Чонгук плотно сжимает губы и отталкивает его, надавив на плечи. — Да что с тобой происходит? — хлопая ресницами, Ханыль хмурит брови, не понимая, что случилось и где он прокололся. Ещё неделю назад у них был потрясающий секс, а сегодня с Чонгуком явно что-то не так. — Со мной всё нормально, — усмехается Чон и, смерив Ханыля презрительным взглядом, добавляет: — Вызови такси и езжай домой. У меня после ужина есть дела. — Какие ещё дела? — резко вскрикивает Ханыль. — Я что — вещь какая-то, когда хочешь, тогда и пользуешься? — Именно. Поэтому знай своё место и езжай домой, — холодно бросает Чон и отворачивается к саду, не желая продолжать эту бессмысленную ссору. — Понятно, — поджав губы, Ханыль сглатывает ком в горле и, стараясь сдержать слёзы обиды, резко разворачивается, и быстрым шагом покидает террасу. Чимин, вошедший в этот момент, едва успевает отскочить в сторону от несущегося, как ветер, любовника босса. — Вот это страсти, — присвистывает Пак и подходит ближе, также опёршись на перила. — Как прошла встреча? — Ничего скучнее ещё со мной не происходило, — хмыкает Чон, продолжая любоваться садом и ночным звёздным небом. — Не удивительно, — усмехается Чимин. — Картина доставлена, мы можем ехать домой. — А где Юнги? Давно его не видно. Я думал, ты будешь с ним сегодня. Неужто расстались? — с издёвкой спрашивает Чонгук, насмешливо взглянув на Пака. — Всё у нас нормально, — закатывает глаза Чимин. — Просто у него сейчас много работы, да и ты прекрасно знаешь, что мы не афишируем наши отношения, — грустно вздыхает он. — До сих пор не могу понять, как тебя угораздило влезть в отношения с детективом, — язвит Чон. — Ой, кто бы говорил. Я хотя бы не меняю парней как перчатки, — парирует Чимин и, развернувшись, уходит в дом. Чон мысленно хмыкает. Действительно, Юнги и Чимин встречаются более трёх лет, а он же за это время поменял порядка пяти парней. Нужно это прекращать: лучше быть одному, чем тратить свою жизнь на пустых людей. По дороге домой Чонгук замечает магазин канцтоваров, который, к удивлению, всё ещё открыт в такое позднее время. — Останови здесь, — бросает водителю. Он выходит из машины и сразу же идёт внутрь. Маленький магазинчик с всякими безделушками, книгами и блокнотами. Чонгук не понимает, зачем вообще захотел сюда зайти, но когда ему на глаза попадаются милые блокноты в тёмно-зелёном переплёте с рисунком птицы, берёт несколько и идёт на кассу, прихватив заодно такое же количество ручек. Расплатившись, он возвращается в машину. Чонгук заходит в тёмную квартиру, скинув обувь, он включает везде свет и, бросив взгляд на блокноты в руках, мысленно усмехается. Он их купил неосознанно и только теперь понимает почему. Ему не хотелось, чтобы Тэхён вечно искал телефон, а всегда имел под рукой блокнот, поэтому он проходится по квартире и на каждой свободной поверхности оставляет по одному, рядом же кладёт по одной ручке. Закончив с этим, Чонгук идёт в гостиную и, усевшись на диван, устало откидывается на спинку. Зачем он это сделал, если Тэхён никогда сюда не вернётся? Тэхён провёл здесь всего два дня, но будто оставил после себя след. Такое ощущение, что сейчас Чонгук войдёт в спальню, а парнишка будет мирно спать на кровати; Чонгук обнимет его и уснёт рядом, почувствует тот покой, который только Тэхён смог подарить ему, но этого не будет. Парня больше нет в его жизни. Сердце болезненно сжимается от осознания, что он больше его не увидит, но сможет ли он противиться желанию ещё раз взглянуть на него? Надежда лишь на то, что со временем эти чувства притупятся, и он просто забудет его приятный запах и тепло тела. Мальчишка будет счастлив, он уверен. Но не рядом с ним.