Наверное это мой рай, но скорее мой ад

      Пробуждение было очень тяжёлым и болезненным, мало того, что Кира до ужаса замёрзла, так ещё и голова раскалывалась, а тело ломило.       Осмотревшись по сторонам, девушка не поняла, где она находиться. Голова болела с неимоверной силой, и вспомнить, что же произошло, и как она тут оказалась, вовсе не получалось. Девушка решила осмотреться и понять, где же она очутилась.       Кира лежала на белом и мягком песке, немного тёплым после дневного солнца, чуть поодаль растекалось большое, практически прозрачное море, поблескивающее в свете луны.       Рядом были видны непроходимые джунгли, деревья, которые обмотанные лианами, высокая трава и непроходимые заросли. Листья, что на деревьях, что на траве, были огромными настолько, что ими наверняка можно было укрыться. Деревья же были по толщине и высоте намного превосходили те, кто девушка когда-либо встречала.       — Да что это место за такое? — пробубнив, Кира поднялась с колен и начала осматриваться.       Вокруг не было ни единой живой души, не слышно было пение птиц или крики других животных. Лишь ветер завывал прямо в уши и шумели волны.       Кира начала вспоминать, как же она тут оказалась, но в памяти всплывал лишь только туман и чей то голос говорящий: «ты ему нужна».       «Кому я нужна?» — всплывало в голове. Но отбросив это на потом, девушка решила не сидеть на месте, а идти в глубь джунглей, чтобы найти хотя бы одну живую душу и узнать, как вернуться домой.       Всё дальше проходя в лес, Кира замечала, что тот становился всё опаснее и опаснее. Лунный свет практически не просачивался сквозь толстые кроны деревьев. Кусты росли неразборчиво, показывая тем, что тут никто не живёт или скрывается от посторонних глаз. Колючие кусты царапали ноги и руки, трава преграждала путь своей густотой, а темнота давила, не давая глазам увидеть хоть что-нибудь. Дорога становилась всё тяжелее, постоянные горки и ямы, в которых девушка чуть ли не подвернула ногу. В конце-концов, Кира просто устала идти.       Увидев высокое и толстое дерево, которое казалось больше и выше всех остальных, она решила присесть отдохнуть под ним. Древо было толстым и прочным, и в тоже время нежным и мягким, как бархат. Корни укрывали его почти до середины ствола, а на самой верхушке росли неизвестные розовые бобы, чем-то похожие на шишки.       Присев к основанию дерева, Кира всё думала, как она тут оказалась, и главное зачем. Кому она нужна и кто так яростно хотел с ней увидеться? Сквозь размышления она услышала свой желудок, который предательски заурчал.       Сколько она не ела? Сутки?       Рядом росли красные ягоды, чем-то похожие на ранетки, такие манящие и наверняка вкусные. Желудок неприятно сдавливало, и Кира все-таки решила их попробовать, хоть и знала, что в незнакомой местности ничего пробовать и есть нельзя.       На вкус эти ягоды были совершенно не такие, как яблочки. Сладкие, переходящие к ледяному холодку, они немного вязали. На ощупь они были холодными, словно лёд, как будто только что их достали с морозилки, а во рту они становились горячими, и в тоже время мятными.       Девушка даже не помнила, сколько она их съела, поглощая их без разбора.       Вдоволь насытившись, она прилегла под деревом, хотела дождаться утра, чтобы продолжить свой путь, но сзади послышался треск сломанной ветки, а после и крики каких-то людей.       В один миг дерево под которым она сидела, окружила дюжина мальчишек – грязных, не умытых, в балахонах и с дубинками наперевес.       — Кто вы? — поинтересовалась Кира, но её вопрос остался без ответа.       Она заметила, как светлый парень, с очень худым лицом, вышел к ней навстречу и протянул руку.       — Пошли.       Грубый и приказывающий тон не предвещал ничего хорошего, но куда лучше пойти с ними, чем оставаться одной в лесу. Взвесив все «за» и «против», Кира и протянула ему руку.       Грубая хватка сразу же повела их по извивающимся тропам, через холмы и огромные камни. Он вёл её, не замечая того, что Кира постоянно спотыкалась и чуть ли не падала.       — Да ты хоть скажи куда мы идем! — нервы сдавали то ли от усталости, то ли от бесконечного молчания и разглядывания её мальчишками. Они смотрели на девушку, как на какую-то добычу с ноткой радости и вожделения.       — На встречу с ним, — ровный тон начинал бесить, а нервы были на исходе.       — Нет! — крикнула девушка и все мальчики обернулись на неё, даже тот, кто тащил волоком за её руку. — Пока ты всё не расскажешь мне, я никуда не пойду! — тыкая пальцем в грудь и немного морща брови, показывая, что с ней шутки плохи, и что несмотря на свой рост по сравнению с мальчишками, она всё равно сможет дать им отпор. Она хотела разузнать как можно больше информации о том, где она находиться, и кто все эти люди, и зачем она кому-то понадобилась, что её чуть ли не как собаку на привязи тащат.       Парень, который стоял в сторонке, чуть нахмурился, подошёл ближе взяв за грудки.       — Без лишних вопросов, детка, сказано идти, значит иди, — из-за балахона невозможно было разглядеть лицо, но кое-что Кира увидела – это был маленький и уже затянувшийся шрам на щеке.       После приказного тона того мальчишки, стало страшно и ноги сами поплелись за сопровождающими. Страх начал потихоньку подкрадываться под кожу, но девушка пыталась подавить его или хотя бы не показывать, что она кого-то боится.       Когда они уже выбирались из чащи, впереди стали проглядывать маленькие домики, которые то висели на деревьях, то были построены на земле. Выглядели они, как маленький шалаш, только сбитый из досок и перевязанный лианами. Проходя ближе, стало видно согревающий своими языками костёр, который был в середине огромной поляны.       Слева от девушки лежало толстое бревно, но котором видимо сидели мальчишки, а в середине стоял маленький пенёк. Справа находился сбитый также из досок стеллаж для хранения оружия, на котором сейчас висело пару мечей и ножей, и на который сейчас повесили мальчики свои дубинки.       Вокруг возвышались толстые деревья и высоченная трава укрывая эту поляну от посторонних. Лунный свет похоже виден был только здесь, но помогали всё разглядеть ещё и импровизированные фонарики – тряпьё, намотанное на палку и подожжëнное.       — Садись, — грубая рука надавила на плечи так, что ноги не могли удержать эту силу, и Кира, упав на колени, содрала их в кровь, даже через толстую ткань штанов.       Не успевает она и оглянутся на этого мудака, как тот же человек вывернул её руки так, что захотелось взвыть. После он завязал тугой узел из прочной верёвки, который как не пытайся, самостоятельно не развяжешь.       — Да вы тут совсем ахринели? — нервы все-таки сдают и приходиться кричать на всех, кто стоит рядом. — Кто вы такие?! И что я тут делаю?! — а мальчишкам как будто даже нравилось, что их жертва буквально со слезами на глазах пыталась выудить с них хоть какую-то информацию, что она дрожит от страха. Чëртовы садисты.       — Здесь у нас не матерятся, — из кустов слева выходит парень в более менее симпатичной одежде, со светлыми, и немного кудрявыми, волосами.       — Кто ты такой? — уже прыская злостью и слезами, спрашивает Кира.       — Ой тебе разве не сказали? — эту ухмылку Кира запомнит надолго, парень улыбался, обнажая свои белые зубы и показывая маленькие клыки. — Я Питер. Питер Пэн.