Scater Boy

Они знакомятся на втором году старшей школы, спустя пару месяцев после начала учёбы. Во время отработки за нарушение дисциплины, что показательно. У Марка — вылинявшие красные волосы и брошенный в одноклассника в пылу ссоры стул. У Джебома — пирсинг в ушах и внеплановый пожар на лабораторной. В обоих случаях никто серьёзно не пострадал, но на галеры виновников отправляют. А точнее, вечно всем недовольный учитель Чхве ссылает их превращать бумажный архив школы в электронный — набирать рукописные листы, не распознанные программой после сканирования. Правда, компьютер им предоставляют один на двоих: старенький, едва ли не с домиллениумной виндой в качестве операционки, а потому виснущий безбожно от простого открытия документа или попыток его сохранить. Марк хмуро смотрит на Джебома, на окружающие их коробки и на ископаемое железо. На лице нечитаемое выражение: то ли выматерится сейчас, то ли расплачется. Джебом не удивится, если вообще развернётся и свалит. — Что выберешь — диктовать или печатать? — Курить, — ответ Марка звучит нелогично, хрипло и гораздо ниже, чем ожидалось. — С собой нет, — выдаёт Джебом на автомате, не успевая собраться с мыслями. Его слишком занимает вопрос, откуда в таком щуплом теле такой глубокий голос. — Fuck, — разочарованно тянет Марк и откидывает чёлку с глаз движением головы. — Тогда диктовать, иначе мы тут будем до смерти гнуть. Видимо, на лице Джебома отражается удивление, вызванное последней фразой. Потому что Марк хмурится, проговаривает что-то беззвучно и пытается снова: — Гнють? Ну как овощи, забытые на дальнем конце полки. — Гнить, ты имеешь в виду? — Наверное. Звучит однохерственно. Марк закатывает глаза и подтаскивает к компьютерному столу пару коробок, взгромождая одну на другую и смахивая с верхней пыль прямо рукавом форменного пиджака, садится на импровизированный трон и двигает к себе стоящий у монитора лоток со стопкой обклеенных стикерами листов. Противный скрип наконец говорит Джебому прекращать тормозить — это привилегия отданного в их распоряжение старенького компьютера. Он падает на оставленный ему нормальный стул и кликает мышью на иконку архива, чтобы провалиться в каталог с рассортированными по годам и слогам алфавита папками. — Я готов. — Ну, год двухтысячный, а вот буквы, — Марк берёт паузу, хмуро вглядываясь в написанное на ярко-красном стикере. — Это «КО» или «КУ»? Джебом смотрит в протянутый ему лист, хмурится и пытается прочесть по чужому лицу, прикалываются над ним или всерьёз. — Это «НУ». У тебя дислексия или что? — Whatta fuck, dude? У вас просто буквы одна на другую похожи, — фыркает Марк, тут же меняя возмущённое выражение лица на извиняющееся. — Я всё привыкнуть не могу. Джебом не успевает почувствовать вину за предыдущую грубость, её вытесняет любопытство. На самом деле, он не знает ничего о своём вынужденном напарнике, кроме того, что тот перевёлся в их школу уже после начала учебного года и вызвал переполох среди девчонок. И за последующие три часа, проведённые бок о бок над архивными каракулями, информации не прибавляется. Марк не особо разговорчив, собственные слова так и не поясняет, а Джебом почему-то мнётся спросить в лоб, но теперь хотя бы слышит акцент, на который не обратил внимания с самого начала. Когда их наконец отпускает учитель, они расходятся по своим классам, чтобы забрать вещи, но затем снова сталкиваются, одновременно выйдя на школьное крыльцо. Джебом бросает косой взгляд на Марка, потому что не понимает, стоит ли теперь как-то прощаться или и так сойдёт. Совместная отработка наказания всё же не делает из людей друзей по умолчанию. И в момент, когда он уже собирается надеть наушники и молча свалить в закат под их прикрытием, Марк делает самую неожиданную вещь за сегодня. — Ты чё творишь, придурок? — шипит на него Джебом и перехватывает протянутую в его сторону руку с пачкой сигарет. — Сам же сказал, что у тебя с собой нет. — Ну не под камерами же! Воровато оглянувшись, Джебом тянет Марка за руку, стараясь побыстрее увести его с крыльца и вообще за территорию школы. Едва они минуют ворота, он немного замедляется, но так и не отпускает чужое запястье, пока они не ныряют в узкий проход между домами, загораживаемый автоматом с напитками. Марк в упор смотрит на Джебома, снова с каким-то не поддающимся расшифровке выражением лица, и только чуть дёргает рукой, напоминая о своём предложении. — Серьёзно, чувак! В какой альтернативной вселенной ты раньше жил, где нормально кидаться мебелью в людей и делиться сигаретами прямо на входе в школу? — LA, — будничным тоном отвечает Марк. Джебом совершенно не фигурально роняет челюсть. К ним раньше только с Чеджу переводились — это самая большая экзотика, какую он помнит. А сейчас перед ним стоит парень из Лос-Анджелеса — он же правильно услышал? — и спокойно делится куревом, словно это совершенно обычное дело. Сигарета, которую Джебом едва обхватил губами и даже не успел прикурить, выпадает из приоткрытого рта, отскакивает от мыска его кроссовки и укатывается под автомат. — Fuck, dude. У меня оставалось только две, — цокает Марк, зажимая фильтр зубами и зачем-то проверяя смятую красную пачку. — Ладно, не парься. К чему относятся последние слова и что у него на уме, Джебом понимает не сразу. Марк делает несколько глубоких затяжек, заставляя тлеющий огонёк активно пожирать бумагу и табачное крошево под ней. Отсвет от него бликует на коротких ногтях — Джебом присматривается и с удивлением понимает, что на них остатки ободранного чёрного лака. Но его глаза расширяются не от этого. После очередной затяжки Марк выдыхает дым и подносит сигарету ко рту. Правда, не к своему. Джебом тупит секунду, а потом послушно обхватывает фильтр губами, когда тот нетерпеливо прижимают к ним. Первый дым он вдыхает судорожно и не взатяг, потому что не может сосредоточиться ни на одном действии, лишь смотрит на улыбающийся рот Марка. Джебом скорее читает по губам, чем реально слышит, как тот прощается с ним до завтра, прежде чем уйти. Вторую затяжку он делает уже в одиночестве, глубоко и со вкусом. С чужим вкусом.