Переживи углы. Переживи углом. Перевяжи узлы между добром и злом. — Иосиф Бродский
Гарри ненавидел себя. Он прокручивал в голове момент, когда поднимал руку, произносил непростительное заклинание и слышал душераздирающие крики от девушки, которая всегда была на его стороне и много раз спасала его жизнь. Утром он даже подумать не мог, что до этого всё-таки дойдёт. Но под сывороткой Гермиона продолжала гордо заявлять, что её зовут Джейн Эйр и ей уже пора бежать, иначе Рочестер будет сердиться. Лучший легилимент возился с ней два часа, после которых ушёл с серым лицом и мигренью, что-то недовольно ворча себе под нос. А после ещё полчаса Гермиона молча сидела в цепях и ухмылялась, в её взгляде читался вызов и такое высокомерие, что Гарри просто не мог больше терпеть. Ему казалось, что она разрушила его брак, его жизнь и его счастье. В глубине души он знал, что девушка не была виновата в убийствах, но даже смотреть на неё было больно. И он решил, что сможет причинить ей такую же боль. Ну или попробует. Но он не был готов к последствиям. Непростительное будто разрушало его самого изнутри, а после того, как он увидел своё отражение в глазах Джинни, понял, что совершил самый ужасный поступок в своей жизни. Его бывшая жена смотрела на него с ужасом. Она быстро дышала и, кажется, впервые не знала, что сказать. Она словно отказывалась верить тому, что видела. Но уже через минуту выражение лица сменилось таким разочарованием, которого Гарри никогда раньше не видел. Это был конец всему, что было между ними. И они оба это знали. После того, как Малфой забрал Гермиону, она строго посмотрела в глаза бывшего мужа и спросила: — Гарри, что ты наделал? Ты ведь знаешь, что Гермиона ни в чём не виновата? — Так уж и ни в чём, — ответ звучал с горечью. — Ты забыла, что именно она разрушила наш брак? — Только не говори, что ты пытал её, потому что не можешь принять наше расставание! Ты разбиваешь мне сердце, Гарри, снова! Как ты мог? — Джинни была на пределе. — Ты должен меня услышать. Гермиона не виновата в том, что у нас ничего не вышло. В нашем браке всегда было трое — я, ты и спасение мира. Я не виню тебя, Гарри, но жить с человеком, который берёт на себя каждую угрозу, висящую над магической Британией, очень и очень сложно. Даже когда ты был рядом, мыслями оставался на работе. — Но ты сама всегда была на тренировках, когда у меня появлялось свободное время, которое я мог провести с тобой! Не понимаю, какие могут быть претензии! — Гарри, я тренируюсь по чёткому графику пять раз в неделю. Ты же вспоминал обо мне пару раз в месяц и ждал, что именно в этот момент я буду лежать в пеньюаре, готовая тебя встречать. Я хочу семью, Гарри, но я не готова строить её с тобой! Ты только что пытал нашу подругу из-за обиды на меня. Бери палочку и примени Круциатус ко мне! Давай! Ты можешь злиться на меня, ненавидеть, даже пытать, если хочешь, но хватит обвинять всех вокруг в том, что у нас ничего не получилось. — Мы были бы счастливы, если бы не потеряла ребёнка тогда! — Гарри, я много думала об этом, и это всё очень грустно, правда, но сейчас я рада, что этот ребёнок не появился на свет, ему пришлось бы расти с несчастной и одинокой матерью. Оставь это. Как только я выйду отсюда, ты осознаешь, что сделал. И тебе придётся с этим жить. А теперь давай обсудим, что тебе нужно от Гермионы, и я попробую сделать так, чтобы она пришла сюда добровольно и всё объяснила. Гарри прокручивал этот разговор в голове по меньшей мере 20 раз, он был опустошён и разрушен. Он знал, что облажался. Пора было брать себя в руки и восстанавливать свою жизнь по кусочкам. И начать нужно было с раскрытия этого дела.***
На следующий день Гермиона открыла глаза и улыбнулась увиденному: рядом с ней на кровати спала Джинни. Всё тело девушки болело после пыток, но душа впервые за большое количество времени была спокойна. Она не признавалась даже себе, как сильно скучала по лучшей подруге. В своей новой жизни она завела бесчисленное количество знакомых, но так и не смогла построить близкие доверительные дружеские отношения, потому что не могла никому открыться по-настоящему. С этими мыслями Гермиона аккуратно потянулась и, бормоча от боли еле слышные проклятия, перевернулась на другой бок. Открыв глаза, она наткнулась на сосредоточенный взгляд Драко — что-чёрт-возьми-он-снова-здесь-делает — Малфоя. — Малфой, почему ты здесь? — Гермиона старалась говорить так тихо, как могла. — Ты переехал, а я не знаю? — Оставь свои тайные желания при себе, Грейнджер, я здесь только ради Джиневры. Пока ты спала, мы смогли найти общий язык и даже подружились. Теперь вот не можем провести порознь и одной ночи! — Малфой, ты придурок, но спасибо, что ты забрал меня оттуда, — её глаза цвета жжёного сахара опустились вниз и наполнились густой, вязкой болью. — Не за что, Грейнджер. Шрамоголовый чуть не убил тебя, — по голосу было слышно, что он едва сдерживает свою злость. — Я думал, что вы друзья. В этот момент Джинни начала ворочаться в кровати, постепенно просыпаясь. Среди этих звуков Малфой еле уловил шёпот бывшей гриффиндорки: — Я тоже.***
Последние два часа они спорили до хрипоты. Джинни и Малфой сначала объединились и настаивали на том, чтобы Гермиона вернула магию. План был простой: девушка разблокирует свои силы, сходит к Поттеру, выпьет сыворотку правды и снимет с себя все подозрения. Дальше мнения рыжей и блондинчика расходились. Джинни настаивала на том, чтобы Гермиона вернулась в магический мир и жила долго и счастливо, забыв обо всём. Малфой хотел привлечь её к собственному расследованию, чтобы вычислить убийц его матери. Гермиона же сидела с улыбкой на лице, представляя лицо Малфоя, если он узнает, что в своей голове она называет его «блондинчиком». Для себя она уже всё решила, поэтому споры гарпии и хорька пропускала мимо ушей. — Гермиона, почему ты улыбаешься, мы тут важный вопросы обсуждаем! — Джинни уже была на пределе. Малфой выводил девушку из себя своим желанием использовать её подругу. — Скажи ему, что ты вернёшь магию, но помогать ему не будешь! — Грейнджер, — почти рычал Малфой, — мне нужны хоть какие-то зацепки, а от Избранного никакого толку! Гермиона же думала о том, что придётся отказаться от работы сценариста, потому что в ближайшее время она будет слишком занята. Она выдохнула, вспомнила уроки актёрского мастерства, которое проходила в университете, приняла уверенную позу и решительное выражение лица. — Я не верну магию. На мгновение в комнате воцарилась тишина. — Но что ты скажешь Гарри? — Ты же не собираешься… Малфой и Джинни наперебой что-то говорили, поэтому понять их было невозможно. — СТОП! Хватит! — Гермиона подождала, пока её гости сосредоточат на ней внимание. — Я очень ценю то, что вы делаете для меня. Но это моя жизнь. Есть причина, по которой я не верну магию. Но я знаю, что в покое меня не оставят. Я согласна на твой план, Малфой. Я проникну в эту группировку и расскажу вам с Гарри всё, что смогу узнать. Но сделаю я это без магии. Комната будто взорвалась от недовольства этих двоих. Гермиона устало поднялась со стула под крики, под крики отправилась в другую часть квартиры, под крики зашла в спальню и под крики захлопнула дверь. Малфой и Джинни посмотрели друг на друга, прекрасно понимая, что эту ведьму они не переспорят никогда. И одновременно пробормотали: — Блять.