Читальная изба в библиотеке

Пролог. Если вам скажут, что я, Олдус Прайд, но в чём не виноват, не слушайте. В тот день я повёл себя как последний болван. — Самокритичненько, — тихонько прокомментировала Тильда. Но давайте с самого начала. Порядок — вот что важно, когда рассказываешь о невероятных событиях. Накануне дня, когда порядку в нашем Королевстве пришел конец, я проснулся от оглушительного стука в дверь. Открыл глаза — и даже не сразу сообразил где именно заснул. С королевскими посланниками… — И Генри! — вставил Джетт, под недовольный взгляд. Угадайте чей? Всеобщий …такое случается: слишком много путешествуем. Стук продолжался, а я моргал, глядя в потолок, пока не вспомнил: я в какой-то унылой северной деревушке, сегодня канун Зимнего дня, а заснул я от усталости ещё до заката — и прямо на диване. Свет за окном был вечерний, значит, проспал я не больше часа. Генри понимающе вздохнул, прекрасно зная это чувство. — Господин посланник, проснитесь! — громыхал за дверью голос Седрига, хозяина гостиницы. Я застегнул мундир (кажется, не на те пуговицы), схватил сумку, куда складываю все, что добыл для короля — такое без присмотра не оставишь, — и распахнул дверь. — Конечно, старинные вещи в принципе нельзя без присмотра оставлять, — буркнул Эдвард. — Ага, а то явиться злой король Освальд и сплавит их, — хихикнул Джетт, пока Генри отчаянно сдерживал смех и пихал Джетта ногой под столом. — Ну-ну, они мне только для… — Злобный злодей злодейского зла запнулся, понимая, что не все знают правду о мече. А потому, чтобы спасти интригу, сказал: — Только для зелья. — Там… на площади! — выпалил Седриг, тыкая в сторону окна. — Как из пол земли вырос! Вид у него был такой бледный, что я молча бросился за ним. На площади было людно: всё готовились к завтрашней ярмарке Зимнего дня. Повсюду уже расставили столы с соком и пирогами, развесили еловые ветки. Вот только веселиться, кажется, так и не начали. Толпа было непривычно тихая — люди плотно обступили что-то в углу площади и глухо, угрожающе перешептывались. Я протолкнулся сквозь толпу — при виде моего мундира все давали мне дорогу — и обомлел. Среди привычных, грубо сколоченных столов, за которыми жались притихшие торговцы, высилось что-то невиданное. Огромный, будто вросший вросший прямо в землю прилавок из крепко переплетенных веток, уставленный чашками, блюдцами, вазами и корзинами. Освальд пробежался глазами по следующий строчке, и возмущенно вздохнул: — Серьёзно, скриплер?! Да мне кажется, меня люди не так боятся, как безобидного пенечка. А я между прочим злодей вроде бы! — во время возмущений где-то на полу валялся хохочущий Джетт и лежал на столе подавляющий смех Генри. Эдвард и остальные пока держались. Хотя Агата с Розой были на грани. — Почему на скриплеров у них такая реакция, а на меня будто я актёр?! — продолжал мужчина. Нет, Агата тоже не выдержала, и скрючилась на стуле, откинувшись на спинку и зажимала рот обеими руками, чтобы не пищать от смеха — Проще уж поверить в умного скриплера, чем в Злого Освальда, что жил 300 лет назад, — мудро изрёк Король. Освальд сокрушенно покачал головой, все ещё что-то недовольно бурча под нос. — Успокойтесь уже, хохотуны, перед тремя королями позоритесь, — ворчал Эдвард, протягивая руку Джетту, у которого неудобно подвернулась нога. «Генри и сам сейчас успокоится,» — рассуждал он. Но вопреки его ожиданиям, Генри начал смеяться ещё сильнее, сползая по стулу, а вместе с ним и Освальд легонько хмыкнул. — Кроме Генри. Ему не привыкать, — хмыкнул Джетт, помогая другу успокоиться. — Эй! — как можно возмущеннее выдавил младший принц, сквозь слабую пелену смеха. Собственно, это у него получилось плохо. — Да успокойтесь вы уже, — устало сказал парням чтец. — Ладно, ладно, — пробормотал Генри, и потихоньку начал успокаиваться. — Минутку, а зачем скриплер вышел на свет? Они же вроде, не показываются, — смущенно спросила Роза. — О-о-о, — протянул Олдус, — он мне сейчас такое скажет, что понятно будет. Кому всё это принадлежит было ясно сразу: скриплер сидел прямо на прилавке, свесив вниз ноги-корни, и протирал чашки полотенцем раза в два больше его самого. Он был как две капли воды похож на всех остальных из своего племени — корявый пенёк с руками-ветками, ростом мне по колено, — но вёл себя более чем странно. Не улепетывал при виде людей, не пытался спрятаться, а главное… — Подходите, господа и дамы, и особенно дети. Совершенно без всякой платы — чашка лучшего чая, — вдруг проскрипел он. — Без всякой платы? — поразился Сван. Он всё-таки смог приобрести краски и выдавить из себя пару слов. — Да, раньше всегда так было, — пожал плечами Освальд. — Говоришь как дедушка, — хихикнул младший принц, тепло улыбаясь. — Мне всего 40, не надо тут, — проворчал «дедушка». — Ты хотел сказать 340? Пока Освальд снова бурчал себе что-то под нос, а Генри победно улыбался, все, исключая Олудса и Эдварда, поражались такому отношению их друга к врагу. Что ж, этот вопрос они зададут позже. На слух — как будто ветер качает старую деревянную дверь. Даже не знаю, что было жутко: то, что он заговорил, или то, что он сказал без всякой платы. — Заговорил! — выкрикнули в унисон Генри и Эдвард. Перси лишь улыбнулся и пожал плечами. Всё время он молчал и только слушал. Агата написала на табличке то же самое. — А мне кажется без всякой платы, — сказал Сван, и Роза с Тильдой молча его поддержали. Обмен — основа жизни в нашем королевстве, даже малые дети знают: нельзя никому давать свои игрушки и другое имущество, не попросив ничего взамен. — А спасение Королевства считается? — ляпнул Генри, и воздух сотряс звучный смех остальных. — А тебе обретённой семьи мало? — сквозь смех выдавил Король. — Ну, с учётом того, что я пережил, да. — А мне ты говорил другое, — встрял Злодей. — Я послушал тебя и пересмотрел свои расценки! Я всё-таки чуть не умер. Не раз и даже не два. Освальд закатил глаза и продолжил, пока этот болван не выдал что-нибудь ещё. — …А к чаю — пряники, орехи, засахаренные лимоны, — прибавил скриплер, будто решил, что ещё недостаточно произвёл впечатления. По толпе пронесся сдавленный, потрясенный стон. Говорят, в старые времена, ещё до потери Сердца, скриплеров держали по всему королевству чайные, где давали людям отдых и мудрые советы. — И это правда, — перебил себя же Освальд. — Прям, советы? То есть, говорили напрямую, что нужно сделать? Или опять обходили решение проблемы десятой дорогой? — вмиг поинтересовался Генри. — Они всегда обходят решение десятой дорогой, — пробурчал чтец. Поверить в это трудно: всем моим современникам, а также их отцам, дедам и прадедам скриплеров известны как обычные домашние вредители, которые стараются не попадаться людям на глаза — так, шуршат иногда на чердаке. Интерес в них один: хватать всё, что плохо лежит, и стаскивать неизвестно куда, — конечно, не говоря при этом ни слова. «Они утаскивают предметы в Дом всех вещей» — гласила табличка, которую Агата написала для Эдварда и Правителей. - Утаскивали, - неодобрительно поправил Джетт, косясь на Освальда. Тот и бровью не повел. Когда что-то пропадает или теряется, люди говорят, что это забрал скриплер, и чаще всего так оно и есть. Сказки про добрых говорящих скриплеров, мастеров чаепитий, — это для детей. — Пф, думали сказки, оказалось правдой, — фыркнул Олдус. — Впрочем, ничего нового, — прокомментировал Эдвард. Ну, так я думал до этого дня. — Никто не заметил, откуда взялся его прилавок! — дрожащим голосом сказал Седриг. — Задержите эту деревяшку побыстрей, и дело с концом! — Какой он всё-таки невоспитанный, — огорчился Перси. Роза погладила его по плечу. — А что… — Голос у меня сел, и я прокашлялся. — Что пропало? — Пока ничего, но… — Серьёзно, ничего не пропало, а они уже зовут посланников? — сердито цокнула Тильда. Ей не нравился этот Седриг. — …Прекрасное печенье, чай высшего сорта для всякого, кто пожелает, — невозмутимо проскрипел виновник всеобщего беспокойства. — Раз он ничего не украл, я не могу его задержать, — заявил я, думая о том, как глупо будет выглядеть, если начну гоняться за скриплером по всей площади. Где-то на фоне Джетт прыснул со смеху. Олдус покраснел. И даже если поймаю — куда мне его деть? — Да кому ещё за порядком следить, как не посланникам? — возмутился Седриг. И он был прав: действительно некому. — А мы пока клетку для него найдём, сейчас, я быстро… — И он скрылся в толпе. Я, если честно, понятия не имел, что делать, никаких инструкций на такой невиданный случай у меня не было. — Господа, не толпитесь, — громко сказал я. — Здесь множество других развлечений. Никто не двинулся, и я твердо прибавил: — Тех, кто сейчас же не приступит к веселью, я задержу по подозрению в краже. Люди заворчали, но тут же начали расходиться: у нас в королевстве нет ничего хуже, чем подозрение в воровстве. — И быть человеком с даром Огня, — тихонько сказал Генри, насупившись. Через минуту этот угол площади опустел, и я остался один перед пугающе нарядным прилавком. — Апельсиновый мармелад, желе из морошки совершенно без всякой платы, — сообщил скриплер, в упор глядя на меня блестящими глазами, едва заметными среди складок коры. Я глубоко вздохнул и подошёл ближе. — У вас есть разрешение на присутствие здесь? — наобум спросил я. — Конечно нет, его же не существует, — вставил свои пять копеек Сван. — Как оказалось, есть… — пробормотал Олдус. — С каких пор нужно разрешение, чтобы быть на ярмарке Зимнего дня? — спросил скриплер, вытирая полотенцем тоненькую чашку. Я с трудом оторвал от неё взгляд — вещь старинной работы, явно сделана ещё до потери Сердца. Вот бы купить её для короля… Последний разразился слегка хриплым, неловким хохотом. Агата подбоченилась. — Людям — не нужно. А волшебным существам оно необходимо. Это правило я выдумал на ходу: всё волшебные существа, кроме скриплеров, уже давным-давно вымерли — Живы-здоровы они, поспать уже нельзя сотню-другую, — заявил Генри. Перси понимающе хмыкнул. Никто спорить не стал, Генри лучше знать, что говорить. — Мой народ держал чайные испоков веков. — Эти сведения ничем не подтверждаются. — Вы всегда такой скучный или только в честь праздника, господин Прайд? — Хорошо сказано, — одобрительно хихикнул Перси. — Я просто слежу за поря… Стойте, откуда вы знаете моё имя? Скриплер сделал вид, что оттирает какие-то невидимые пятна на ободке, и я навис нал прилавком, как мне казалось, угрожающе. От резкого движения у меня из-под воротника выскользнул медальон, и, прежде чем я успел отшатнуться, скриплер коснулся его тонким пальцем-веткой. — О, медальон-защитник. — Его скрипение стало мечтательным. — Решите его стащить — будете в Цитадели ещё до заката, — сердито заявил я, затаскивая медальон обратно под рубашку. Джетт и Генри переглянулись и хором хмыкнули, вспоминая тот день. Сван почему-то притих. — Вы зря беспокоитесь. Мы никогда не берём то, что действительно нужно хозяевам. — Ох, да что вы говорите. А все те старинные предметы, которые вы уже триста лет тащите по всем королевству, тоже никому не нужны? — Несомненно. Я всегда думал: если люди останутся без творений предков, они быстрее поймут, как убога их нынешняя жизнь. И тогда, стряхнут смертельное оцепенение уныния, отправятся искать Сердце, вернут себе дары, и королевство начнёт жить, а не трястись над старинными вещами. Жаль, что этого так и не случилось. Но то, что действительно нужно людям, мы не берём. — Это был Пал? — догадался принц. Уж больно знакомы манеры речи у этого скриплера. — А ты знаешь поименно еще хоть одного скриплера? — поинтересовался Лоренс. — Ну конечно. — продолжил читать Освальд, повысив тон. — Ваш медальон никто из нас не взял бы. Эта вещь важна для вас, не потому, что дорого стоит. Такие медальоны превращают вашу любовь к родичам в волшебство, которое их защищает, где бы вы не были. Кстати, можно посмотреть портреты вашей семьи? А впрочем, там нет портретов. — Он бросил полотенце и, с крыхтением приподняв огромный чайник, налили в чашку заварки. Я поежился. Откуда, Странника ради, это деревянный воришка знал, что в медальоне? — Вы положили туда пряди волос жены и сына. Такая жалось, что люди разучились красиво рисовать. Один мастер древности даже мой портрет однажды сделал. Чаю, господин Прайд? — Вот, кто-то носит там портреты, кто-то волосы, а я носил там золотые нити, — прокомментировал Генри под полные непонимания взгляды… Да всех. Даже Перси. — Ты носил в медальоне-защитнике золотые нити? — переспросила Роза, тоже удивились этому. — Ага. И скриплер невозмутимо подвинул ко мне чашку. — Освальд зевнул. — Разрешите сделать передышку, иначе я буду скрипеть как наш дружелюбный пенек. — Разрешаем, давайте, я почитаю дальше, — согласился Эд. — Итак… Мы постояли, глядя друг на друга. Лично я думал о том, почему эта работа сделала меня таким занудой. — Ещё каким: сейчас посмотришь, и не подумаешь, что это тот Олдус, — согласился Лоренс. Раздавал бы скриплер свой чай с печеньем — кому он мешает? Мой сын, увидев такое, от счастья с ума сошел бы. Я тоже, будь я в его возрасте. Но мне уже двадцать семь, так что я решил, что надо держаться твёрдо. — Покажите мне разрешение или будьте добры уйти вместе с прилавком. Я отлично знал: подобных разрешений вообще не существует. — Ну если вы настаиваете… Секундочку. Скриплер вздохнул, прикрыл глаза и вытянул руку в сторону. Из-под прилавка тут же высунулась ещё одна деревянная рука — очевидно, там спрятался другой скриплер — и протянула первому мятый лист бумаги. Я заглянул под прилавок: никого, второй уже ускользнул в щель между корнями прилавка. Скриплер как ни в чем не бывало подал мне лист, я развернул его и обомлел. — «Подателю сего разрешается присутствовать на ярмарке Зимнего дня. Олдус Прайд». Это что, моя подпись? Подождите! Я помню, когда написал это! В прошлом году. Моему сыну. Он был ещё слишком мал, чтобы идти на ярмарку, но так хотел, что я написал ему разрешение! — Ай-яй-яй, Олдус, злоупотребляете ролью посланника, как не стыдно, — шутливо осадила его Королева под смешки остальных. У Олдуса покраснели кончики ушей. — Чтобы малыш с юных лет приучался к правилам и бумагам — он ведь, по вашему мнению, тоже обязан стать посланником. — Я думал, эту записку выбросили. Мне показалось он усмехнулся, хотя вряд ли это можно утверждать о ком-то настолько деревянном. — Я ведь говорил: мы собираем вещи, которые не нужны владельцам. Мы верим, что все однажды может пригодиться. Ну, теперь все в порядке? Я украдкой обвел взглядом площадь. Люди покупали пирог, играли в снежки, бросали камни по мишеням, то и дело поглядывая в нашу сторону. Взгляды их ничего хорошего не предвещали: мрачные, подозрительные. Люди терпеть не могут все необычное, всё, что нарушает из спокойствие, — этому каждого учат сразу. — Это разрешение не подойдёт, — громко и сурово сказал я, так, чтобы все вокруг услышали. — Нужно разрешение с большой королевской печатью. — Ууу, зануда, вы, господин Прайд, — подтвердил Перси. — Да уж, вижу, — хмыкнул он. — Сейчас, что-нибудь подберём. И скриплер невозмутимо полез под прилавок. — Подождите! — сердито прошептал я. — Мне не нужно, очередное якобы разрешение! Мне нужно, чтобы вы убрались отсюда. Зачем вы вообще явились? — Решил проверить, как поживают люди. Кажется, не очень хорошо. Короли древности: Вот при нас такого не было!. Почему вы не пьёте чай? — Уходите отсюда. Если не удастся посадить вас в клетку, они просто сожгут прилавок и, скорее всего, вместе с вами. — Не сожгут, если вы не скажите всем, что у меня вкусный чай и что я не хочу зла. — И с чего вы взяли, что я это сделаю? — С того, что вы сказали «они сожгут», а не «мы сожжем». Орехи в сахаре сегодня удались, попробуйте. Хуже всего было не то, что я не знал, как прогнать странного говорящего скриплера с площади, а то, что я не хотел. — Вот и начало таять ваше занудство, — засмеялся Джетт, а его заразительный смех подхватили и остальные - даже Агата улыбнулась. Слишком часто я в детстве представлял себя усталым путником-героем, который после всех подвигов остановится отдохнуть в чайной у скриплера. А тот, кажется, это почувствовал и подошёл ближе, переваливаясь на своих спутанных корнях. От него пахло теплым деревом, как в дровяном сарае летним днём. — Люди после потери Сердца стали совсем не те, что раньше. Злые, сердитые. — Да, Эд? — ехидно спросил Генри. В ответ только тихое шипение и элегантный пинок под столом. Держатся за свой порядки и свое добро. Мой народ уже триста лет боится близко к вам подходить — или пнут, или горящей головней бросят. Но знаете, почему я пришел? Теперь он скрипел совсем тихо, и я нагнулся вперёд, чтобы слышать. Медальон опять выскользнул из-под воротника и закачался в воздухе между нами, но на этот раз я не стал убирать. — Первый шаг к доверию! — мягко сказала Роза, улыбаясь. Они с Перси и Сваном представляли собой оплот плюшевости за столом. — Сегодня мы все проснулись и поняли: что-то надвигается. Мы это каждой веткой чувствуем. — Почему-то в тот раз они ничего не почувствовали, — фыркнул Освальд. Скриплер пошевелил одной из веток на голове. — Боюсь, людям скоро придет конец — те, кем они стали, не смогут спасти королевство. Вспомнить в какой дружбе были наши народы раньше, какие праздники устраивали. Так что давайте все начнем с чистого листа, — он потряс редкими листьями на голове, — и вместе вспомним старые добрые времена. В последний раз. Выпейте чаю, Олдус. Я же вижу, вам хочется. — Умеете вы праздничной настроение создать, — пробормотал я и опрокинул чашку себе в рот. Наверное, это был лучший чай, какой я пробовал в своей жизн, но вкуса я так и не почувствовал. От слов скриплера у меня мурашки по спине поползли, и чтобы успокоиться я начал сбивчиво повторять Устав Посланников. — Вы серьёзно? — хмуро спросила Роза. Ответил ей Ингвар 2.0. — Нам ничего не грозит. У нас нет врагов. Наши худшие враги — воры, а они все в Цитадели. Наша главная ценность — имущество предков, а оно в сохранности. Старинные предметы — ну, те, которые вы не украли, — в королевской казне, а остальные скоро там будут. — Я крепче вцепился в сумку. — Так что не надо меня запугивать. Со стороны младших послышался обречённый стон. Король виновато улыбнулся. — Кстати, что у вас там? — Скриплер кивнул на сумку и долил мне чаю в мою опустевшую чашку. — Я чувствую старинные вещи. Неужели здесь купили? — А что вас удивляет? — Мои скриплеры давно обыскали все в этой деревне. Тут не осталось ничего, сделанного мастерами древности. — Ну, значит, на этот раз мы вас обставили. — Обставили? — поинтересовался Перси. — Да, у нас с ними было что-то по типу соревнований: «кто быстрее заберёт старинную вещь». — И кто выигрывает? — вклинился Сван. — Там дальше будет, — рассеяно улыбнулся Прайд. Самодовольную улыбку я сдержать не мог. После потери Сердца уже триста лет за старинными вещами охотятся и посланники, и скриплеры. Как на грустно признаться, в этом соревновании обычно выигрывают юркие пни, которую могут пролесть в любую щель. По залу прошлись смешки, пока Агата писала что-то на табличке. Что-то не длинное, ибо закончила она быстро. «Юркие пни: 1. Королевские посланники: 0.» Засмеялись все. Кроме короля. На успокоение им понадобилось пару минут. — Нас всегда вызывают из столицы, когда умирают старики, — продолжил я (гордость не давала мне промолчать). Тильда подняла брови и повернулась на короля. Тот чуть-чуть сполз под стол. — Мы осматриваем предметы в их доме и, если среди них есть старинные, честно платим за них наследникам. В этой деревне скончалась старушка, и у неё на чердаке, я сегодня нашёл вот это. Я оглядел площадь — все косились на нас, каждый из своего угла. Ну и пусть. Я постарался встать так, чтобы загородить прилавок от любопытных взглядов и вытащил из сумки два деревянных ящика: один большой, другой маленький. Увидев их, скриплер подавился воздухом. — Вот этот стоил мне довольно дорого. Глядите, в каком хорошем состоянии. — Я поглядил по крышке большой черный ящик с резьбой в виде волчьих морд. Даже после стольких лет на своей работе я не мог понять, как предкам удавалось делать такой красоты вещи. — Правда, какой-то умник набил его булыжниками… Генри повторил судьбу скриплера и тоже подавился воздухом на пару с Освальдом. — Так вот откуда они у вас… — выдавил из себя парень, поворачивая голову в сторону Олдуса. — Вы нашли их в доме старшуки, серьезно? — удивился Олден (самый старший). — Перси, скажи честно, чем ты думал? — Головой. Их должен был найти именно Олдус! — Кого, Страника ради, нашли-то? — воскликнул Эд. — Ларец с огненными камнями… — на грани слышимости сказал младший принц. — И что в ней такого? — нахмурился Ингвар 2.0, не замечая, как содрогнулись Агата, Джетт и Сван. «Поймёшь по ходу истории» — быстро написала Агата и все вопросы умолкли. …Пришлось тащить ящик вместе с ними. Я откинул крышку. Внутри лежало шесть камней: всё одинаковые, круглые и серые, размером почти с кулак. Скриплер не то крякнул, не то свистнул — словом, издал какой-то совершенно не деревянный звук, — и я, довольный тем, какое впечатление произвел, провел второй рукой по крышке второго ящика. Тот был маленький, из светлого полированного дерева — легко бы уместился в кармане. Челюсть Генри решила отдохнуть и прилечь на столе. — Рот закрой, муха залетит, — на ухо прошептал Освальд, что сидел ближе всех и захлопнул челюсть сына обратно. — Этот подешевле, потому что не открывается, замок заело, но тоже явно старинной работы. Думаю, предки складывали в него леденцы, или табак, или что-то вроде того. Неплохой улов, а?

Где-то в Серебряной Роще:

- ЛЕДЕНЦЫ?! ТАБАК?! КАКОЙ-ТО УМНИК НАБИЛ БУЛЫЖНИКАМИ?!

- Узбагойзя, конфетный дедушка!

- ЗАМОЛЧИ СВОЙ РОТ!!!

А в Библиотеке звякнула крышка фляги, из которой отпил Освальд. — Побереги, тебе ещё мою смерть пережить надо, — хихикнул Генри ему на ухо. Освальд сделал ещё один глоток, смерив парня неодобрительным взглядом. Скриплер смотрел то на меня, то на ящики — он выглядел настолько потрясенным, что моя самодовольная улыбка стала ещё шире. — «И прежде чем навеки закрыть глаза, Великий Сивард сказал: «Однажды эта игра продолжится», — проскрипел он так сдавленно, что я еле разобрал. — Ну да, так кончается сказка про Сердце волшебства. При чём тут это? Вместо ответа он достал из-под прилавка ещё одну чашку, налил чай, залпом выпил и наполнил снова. Ветки, которыми он вцепился в чашку, подрагивали. — Шкатулка Секретов принадлежит Сиварду. А темный ларец с огненными камнями — его заклятому врагу, Разрушителю, — неразборчиво прохрипел он. — Сивард — самый знаменитый из героев прошлого. Все, что ему принадлежало, стоит таких денег, что вряд ли валялось бы на чердаке у какой-то старшуки. А после разрушителя не осталось вещей — я бы знал. — В этой деревне не было старинных предметов, мы проверяли. — Взгляд скриплера как-то просветлел, будто он окончательно проснулся. — И если они там вдруг появились, кто-то хотел, чтобы вы их нашли. М-да, кажется, я ошибся: ваш народ рановато хоронить. Игра продолжается. Знаете, что такое шахматы, господин Прайд? — Конечно рано, Генри ещё не умер, а значит и мы живы будем! — с широченной улыбкой заявил Сван. Зверёныш на это высказывание сокрушенно глянул на отца-охотника, взглядом «за что мне это?» Освальд же, пожал плечами со злорадным выражением лица. Генри отвернулся от него с вздохом. — Какая-то игра предков, видел однажды в королевской казне. При чём тут это? — Эта игра показывает, как работает любое сказочное приключение. Суть вот в чем: есть фигурки двух цветов — черные и белые. Среди них есть чёрный король и белый король, и сами они почти ничего не могут. Для того чтобы за них сражаться, есть другая фигура: ферзь, всесильный воин. Вот такой. — Он вытянул ветку в сторону, пошевелил пальцами в воздухе, и второй скриплер, который, очевидно, по-прежнему был где-то под прилавком, вложил в нее деревянную фигурку, выкрашенную в черный цвет, а потом вторую — такую же, но из светлого дерева. — Да сколько ж сокровищ вы прикарманили… — застонал я. — Вам тут кое-что важное рассказывают, а вы про награбленное думаете, — фыркнул Освальд, так тихо, что услышал его только младший принц. — Ну, я то хотя бы о работе думаю, а вы? — «с ним» было не высказано вслух, но Олден старший услышал, а после заметил взгляд Прайда указывающего на Генри. Слава Страннику писатель говорил шёпотом. — О приключениях, конечно, — пытаясь не палиться прошипел он. Что ж, вроде никто не услышал. Скриплер строго посмотрел на меня: — Не отвлекайтесь. В нашей игре белый король — это Барс, величайший из волшебников, добрый покровитель нашего Королевства, а чёрный — Освальд. Освальд обиженно фыркнул, а Перси улыбнулся одной половиной лица. — Освальд? Легендарный король, который загадал желание стать бессмертным и этим угробил Сердце волшебства? — Я сухо рассмеялся. — С тех пор уже триста лет прошло. — Их ферзями, великим воинами, были Сивард и Разрушитель. В битве за Сердце они оба, как вы знаете погибли. — Скриплер сбросил две фигурки под прилавок, и я с тоской проводил их взглядом. — По легенде, однажды на свет появятся их наследники, новые ферзи, чёрный и белый. Джетт это не Джетт, если не ляпнет что-нибудь в столь напряжённой ситуации: — А в итоге явился чёрно-белый Генри… Молчание. До всех наконец-то дошел смысл слов и все дружно засмеялись громким, заливистым смехом. Как они ещё Карла не разбудили??? — А при чём тут ящики? — Огненные камни — легендарное оружие разрушителя. А в шкатулку секретов Сивард спрятал кое-что для своего наследника. Эти предметы даже мы, скриплеры, триста лет считали потерянными, а теперь они вдруг нашлись. Уже догадались, что это значит? — Хотите сказать, что новые ферзи уже появились и скоро сразятся за Сердце Волшебства? — Это было просто безумие, я хотел даже рассмеяться, но ничего не вышло. — Скорее всего, это было бы жутковато, — поделилась сомнениями Роза. — Но я ведь… я не один из них, верно? — Было бы страшно сражаться против Генри… — вспоминая все возможности парнишки протянул Олдус. — Хех, тогда бы я выиграл, — усмехнулся Освальд. — И окончательно бы добили Сердце? — приподнял бровь Эдвард. — Ага, и исполнил бы заветную мечту. Все мы знаем, какая это мечта, да? — Нет конечно. В игре есть фигуры поменьше и послабее. - повысил тон Эдвард. - Вы, пожалуй, ладья. — Скриплер выставил на прилавок пузатенькую фигурку из светлого дерева, похожую на башню. — Уф, спасибо. — А сейчас вы отдадите мне шкатулку секретов, и я в нужный час передам ее наследнику Сиварда. Открыть ее вы все равно не сможете, — будничным тоном прибавил скриплер и протянул ветку ко мне. И вот тут я наконец рассмеялся. — Шутите? Конечно я вам её не отдам. Посланники и скриплеры — худшие враги, вы вечно уводите вещи у нас из-под носа! — У вас же вроде нет врагов, — припомнил Джетт. — Наши худшие враги — воры и скриплеры, по крайне мере, на тот момент, — поправился Прайд. И вообще, я уже составил опись предметов, которые купил в этой поездке. — Вы её исправите. — Какой наглый, — одобрительно засмеялась Тильда. — Знаете что? Король назначил меня главой отряда посланников, хотя они все старше меня. А все потому, что я умею находить предметы и не выпускать из из рук. — И думаю, это было верное решение, — улыбнулся Лоренс. Олдус, хоть и не был уже посланником, радостно засиял. Скриплер вдруг улыбнулся — деревянные угля рта потянулись в стороны. — Можно я расскажу вам историю? Про мальчика, который так верил в сказку про Сердце волшебства, что сделал себе деревянный меч — довольно неаккуратно, но уж как мог, — и заявил родителям, что идёт искать Сердце и не остановится, пока не вернёт людям дары. А родители посмеялись над ним и сказали мальчику, что если он будет и дальше мечтать о несбыточном, то никогда не будет зарабатывать много денег. Итог вырос, и стал хорошим посланником, который круглый год ездит по королевству и покупает старинные вещи для короля, почти не видя жену и сына. Но зато ему платят десять золотых в месяц и разрешают, как всякому посланнику, иметь одну старинную вещь. — Он постучал веткой по моему медальону. — Когда он в последний раз был дома, его сын сказал, что хочет стать как Сивард, найти Сердце и вернуть людям дары. А наш герой ответил ему, что если он и дальше будет верить в невозможное, никогда не вырастет уважаемым человеком. — Бедные дети, уже помечтать нельзя, — вздохнул Перси. Роза потрепала его по голове. — Откуда вы это знаете? — выдавил я. — Думаете, скриплеры просто копашатся на ваших чердаках и тащат старые носки и корзины? Мы слышим все, что вы делаете. — Так они следят за нами! Как не стыдно?! — ахнул рыжий комментатор. — Кто бы говорил, — хмыкнул Генри. Послышалось пару смешков, а Эд закатил глаза и продолжил. А теперь отдайте мне шкатулку — поверьте, Освальд сделает все, чтобы она не досталась тому, кому предзначена, а я сохраню её в целости. — Никто никому ничего не отдает просто так. — Я был так расстерян, что перестал сохранять на лице суровое выражение. — Может, купите? — Гениальный ход, — согласился Король. Тильда смерила его неодобрительным взглядом. — Раньше, до потери Сердца, люди часто отдавали друг другу вещи просто так — это называлось подарок. Почему бы вам не возродить эту традицию прямо сегодня? — Стать первопроходцем, — задумчиво произнес Сван, царапая ногтем стол. Скриплер ждал, вытянув ко мне ветку, и что-то такое было в его взгляде, что я как будто на секунду стал тем, кем воображал себя двадцать лет назад, — усталым путником, которого скриплер приветствует в чайной перед новыми опасными приключениями. И я медленно поставил шкатулку из светлого дерева перед ним. — Олдус, поздравляем, вы первый кто сделал подарок спустя триста лет! — хлопнул в ладоши Джетт. — Надо сделать вам медальку, а? Рыжий коснулся Генри ногой под столом и лучезарно улыбнулся. Генри всё ещё был в шоке со шкатулок, так что нахмурился. Джетт, поняв что друг его не понимает, махнул рукой. Агата, наблюдавшая за этим, расплылась в улыбке, переходившую в беззвучный смех. Скриплер улыбнулся, подтянул её к себе. Через секунду она исчезла под прилавком, а я словно очнулся. Осознание того, что я только что сделал, рухнуло на меня, как груда камней. — А теперь уходите, — пробормотал я. — И прилавок заберите. — Опять вы на своем… — дружный хор голосов вновь обречённо застонал. Агата неодобрительно покачала головой, подняв брови. То ли на слова компании, то ли на слова Олдуса. А может и на то, и на то. «Лучше пребергли их для конца книги…», — мысленно хмыкнул Олдус. — Ну-ну, Олдус, что вы. Не волнуйтесь так. Выпейте ещё чаю. Поздравляю вас. — И вас, — мрачно сказал я, отхлебнув из чашки. Даже если я прямо сейчас переверну прилавок, наверняка пособник скриплера уже утащил шкатулку. Какой же я болван. Если шкатулка и правда принадлежала Сиварду — ей цены нет. — Зато сейчас вы знаете, что поступили правильно! — О, Генри наконец-то очнулся. Остальные дружно кивнули. — Я имел ввиду не Зимний день. Вы добровольно расстались со своей вещью, в наших чайных путники так и поступали, но сейчас эта традиция, увы, утеряна. — Так же, как и чайные, — дополнил от себя Эдвард. По традиции скриплеров, за свой подарок вы получите один мудрый совет. А он вам пригодится — вы ведь отправляетесь в Хейверхилл, верно? Где-то на фоне Генри и Освальд немного подавились воздухом. Кажется, их интрига скоро полетит в тартарары. Сван стал выглядеть печальней. Я захлопал глазами. Откуда он мог знать? — Это же скриплер, тут нечему удивляться, — совладав с собой усмехнулся Освальд. — В Хейверхилле хранится секрет, … — По имени Генри, — вспомнил Джетт. Не имя, тот Зимний день с «представлением». — важно сказал скриплер. — А точнее два. Жители дорого бы отдали за то, чтобы никто не узнал про один из них, а про второй они и сами не знают. И вот мой совет: когда окажетесь там, внимательнее смотрите по сторонам и крепче держите ларец с камнями. Я бы его забрал, да не могу, это тёмное волшебство, мы не можем прикасаться к таким предметам. Освальд жаждет заполучить эти камни и натворить бед. — Ещё как жаждет, — фыркнул Генри. — Да ладно тебе, раз сотый уже припоминаешь, — буркнул злодей злодейского зла. — Когда вы вообще пообщаться-то успели? — хмуро поинтересовалась Тильда. Кажется, она вовсе не была рада такому кругу общения сына - воришка, злой король, деревенский парень, беглая придворная... — Да, потом во время приключений, — почти не соврал младший принц. А Ингвар 2.0 стал быстрее читать, чтобы не было новых вопросов. То, что люди не слышали о нем триста лет, не значит, что он вдруг перестал быть бессмертным. — Было бы хорошо, если тогда ещё утратили, — пробурчал Эд. Где-то на фоне недовольно цокнули Перси и Роза. — А то что я перед тобой сижу, тебя не смущает? — фыркнул Освальд, пока Генри усилено пинал брата по ногам, слыша в ответ шипение. — Понял, я, понял, харош! — шёпотом воскликнул Эд, стараясь говорить, чтобы услышал его только Генри. И Агата, ибо сидела она между ними. Освальд никуда не исчез, он гораздо ближе, чем вы думаете. - на этих словах Эдвард сделал акцент. - И жаждет того же, что и раньше: уничтожить сердце раз и навсегда. Он так это сказал, что у меня мороз по коже прошел. — И ещё кое-что, — прибавил сркиплер. — Вам ведь было приятно отдать мне шкатулку, верно? Я заносчиво фыркнул — это было глупо, но в тот момент, когда я подвинул шкатулку к нему, я и вправду почувствовал себя счастливым. — До потери Сердца ваши предки говаривали: «Пусть озаряют звёзды путь Дарителей». Это значит: если отдаёшь что-то от всего сердца, ты создаёшь особый вид волшебства. И оно всегда возращается к тому, кто сделал доброе дело. Не забывайте об этом, Олдус, кого бы вы не встретили в Хейверхилле. — Ох, там тако-о-ое будет! — со звёздочками в глазах воскликнул Джетт. — Так что у них хранится? — Я отодвинул чашку. — Если бы что-то ценное, они бы давно уже это продали. — Если бы они продали Генри… Его отец, думаю, был бы зол и что-нибудь сделал бы, — предположила Роза. — Мне больше интересно, кто бы его купил? — вклинился Эд. — С его-то характером… — Который не хуже, чем у тебя, — угрюмо сказал товар. — Вы серьезно меня продавать собираетесь? Совсем уже? — о нет, он успел нахвататься всяких фраз от брата. — Эдвард, читай дальше, — попросила Тильда, тоже не очень довольная этим. Какой-то могущественный предмет-помощник? — Ну почти. — О нет. Это не вещь. — Голос его душераздирающе заскрипел. Я подождал ещё, но продолжения не последовало. Скриплер смотрел в другую сторону, и я обернулся. Трое детей тянули родителей в сторону прилавка, а те за руки тянули их назад. — Мам, ну можно, пожалуйста? Он же живой, как в сказках! — Вкуснейшие чай, детки! Господин посланник подтвердит! — Скриплер посмотрел на меня, и я уныло кивнул. После того что я только что сделал, прилавок скриплеров уже не казался мне чем-то из ряда вон выходящим. — Успех! — Перси и Роза стукнули кулачками. И дети с радостным визгом бросились к скриплеру. Родители с опаской пошли за ними, а скриплер ловко вытащил из-под прилавка сразу пять чашек с блюдцами. Глаза у него блестели. — А теперь, детки, скажите: почему, вы думаете, прилавок такой большой? — весело спросил скриплер. И сам же ответил: — Чтобы на нем можно было сидеть! Залезайте! — И дети с радостным визгом полезли по сплетенным веткам наверх. Лица старших, не считая Освальда, Свана, Розы и Эдварда слегка скривились. Ох уж это воспитание и жизнь во дворце.       — Нельзя сидеть на столе! — возмутился их отец. — На столе удобнее, — возмутился Освальд. Генри, Агата, Джетт и Перси согласно закивали. — Сегодня праздник, пусть развлекутся, — отмахнулся я. Тот посмотрел на меня круглыми глазами и неуверенно кивнул. И тут, расталкивая людей, которые опять начали собираться вокруг прилавка, к нам пробился хозяин гостиницы. — Нашел! Вот. — Он торжественно поставил передо мной клетку. — «Долго же он», — написала Агата. — Очень, — согласился Олдус. — Не нужно, я все проверил. У него есть разрешение на установку прилавка. — Какое такое разрешение? — Официально вымешлено-существующее разрешение, — засмеялся Джетт. Остальные дружно поддержали его улыбками и маленькими смешками. — Официально заверенное и подписанное представителем королевской власти, — хмуро сказал я, и хозяин гостиницы сник. Я в последний раз бросил взгляд на прилавок — скриплера уже облепили дети, и он ловко крутился во все стороны, разливая чай и протягивая им печенье. — Я вот тоже чаю захотел, — мечтательно сказал Сван. — Может, перекус? — Да, давайте! Нам нужен перерыв, тем более скоро завтрак, — подтвердил Лоренс и встал из-за стола, помогая подняться Тильде. Эд быстро вложил закладку в книгу и начал помогать подниматься Агате наперебой с Джеттом. Принц сидел ближе, так что успел быстрее рыжего, к его сожалению. Роза уже встала с помощью Свана. И вся дружная гурьба, вывалилась из библиотеки, оставив книгу на одной из полок. *** Завтрак прошёл успешно. Правда, многие косились на Освальда. Ему разрешили остаться в замке и выделили отдельную комнату, но все же придворные обходили его за километр. Договорившись встретимся через час, все разошлись по своим делам: Генри с Освальдом ушли в комнату первого поговорить. Джетт решил навестить матушку. Агата исчезла в свою комнату, видимо вновь разбирать и собирать какую-то вещь . Эд испарился вместе с матерью, наверное обсуждать их задумку — лечебницу, так они решили её назвать. Лоренс скрылся в кабинете. Сван и Роза ушли погулять по городу. Перси в своей комнате рисовал. Олдус решил навестить семью. Вот так вот наши герои проводили свободный час, но по истечению времени стали подтягиваться в библиотеку. Первый явился Олдус. Ему нетерпелось увидеть реакцию остальных на плоды своего дара. За ним Эдвард с родителями. Перси явился пятым, весь в краске. Сван, Роза и Джетт ввались в комнату максимально радостными. И последние трое, Агата, Генри и Освальд явились последними над чем-то смеясь. Не будем врать. Все очень удивились. — О, вы уже все здесь! — спохватился Злодей злобного зла, окинув всех взглядов. — Ага, давайте уже быстрее, — улыбнулся Олдус. Все расселись. — Давайте я буду читать, — протянул руки к книге Джетт. Что ж, никто против не был, хоть так болтать много не будет. — Если мы еще встретимся, как я вас узнаю? — крикнул я. Скриплер взглянул на меня, и я вдруг понял: он стал выглядеть моложе, даже листьев на голове как будто прибавилось. — Меня зовут Пал. Любой скриплер вам скажет, как меня найти. И я улыбнулся. На душе у меня стало так легко, словно я правда ему поверил: рано унывать, скоро придет наследник Великого Сиварда и спасет нас всех. — И правда, рано было унывать, — подтвердила Тильда. «Давно пора», — подумал я, оглядывая убогую, старую площадь, и пошел в гостиницу, держа Седрига под локоть. — Завтра утром еду в Хейверхилл. Знаете, как туда добраться? — В Хейверхилл? — Седриг закашлялся. — А зачем вам туда? — Праздник отпраздновать, зачем же ещё куда-то ехать главе посланников? — серьёзно спросил Джетт, пока все остальные сдерживали смех от этого комментария. — Увидел на одной старой карте это название. Я даже не думал, что кто-то живет так высоко в горах. Наверняка у них уже лет сто проверки не проводили — вдруг там завалялось что-нибудь интересное. А что? — Да ничего. Это часа три пешком в горы, повозок свободных у меня сейчас нет. И вообще, ничего вы в такой глуши не купите. — А он-то чего отговаривает? — нахмурился Ингвар 2.0. — М, вроде как отец рассказывал ему о Генри, когда Седриг был у нас в гостях, — припомнил Сван. И мне вдруг почудилось: он не хочет, чтобы я туда отправился. — Оттуда они нечасто спускаются, мы к ним тоже не ходим, — с нажимом продолжал Седриг. — Зачем вам туда идти прямо в Зимний день? Оставайтесь лучше у нас на праздник. У нас тут вон какая невидаль — разрешенный заверенный скриплер. Но я только покачал головой. Жажда деятельности кипела во мне, как вода в чайнике скриплера Пала. — Да, поставить вас в главу отряда посланников было лучшим решением, — кивнул Лоренс. — Я выйду на рассвете, — важно сказал я и, оставив растерянного Седрига посреди улицы, отправился к себе. В своей комнате, скрипучей и промерзшей насквозь, я рухнул на кровать и проспал до рассвета, на этот раз никем не потревоженный. — Звучит как прекрасное завершение дня, — улыбнулся Генри. Когда первый луч бледного зимнего солнца глянул в окно, я оделся и спустился вниз. Внизу было холодно и очень тихо, у потухшего камина спал большой серый кот. Я хотел было позвать хозяина, но тут входная дверь распахнулась рывком, так что холодный ветер взметнул в камине пепел и осыпал им кота. Тот недовольно мяукнул и заснул опять. — Бедный кот, — немного грустно сказала Роза. Девушки и Перси согласно кивнули. На пороге стоял румяный, толстощекий человек в расстегнутом полушубке, как будто ему было жарко даже на таком морозе. — Поздравляю с Зимним днем! — Он приветственно раскинул руки. — Я Йенс Кэмпбелл, пекарь, старейшина Хейверхилла. — О, Папа! — воскликнул Сван. — А я думал, куда он уходил так рано! Мне про вас Седриг рассказал. Говорит, вы к нам сегодня собирались. Он кивнул на дверь в соседнюю комнату: оттуда доносился мощный храп хозяина гостиницы,.. — Настолько мощный? — ужаснулась Тильда. — Аж из-за двери слышно, — подхватил Эд. — У него что, бронхит? — ляпнул Джетт. — Наверное. …которого мои приготовления к отъезду, кажется, ничуть не потревожили. — С таким-то храпом вряд ли услышишь что-нибудь, — пробухтел Джетт. — А мне Седриг говорил, вы не спускаетесь к ним в деревню, — подозрительно начал я. — С чего сам господин старейшина решил меня проводить? — Ох, он уберегает вас от меня, — театрально вздохнул Разрушитель. — Я же такая скотина! Бросаюсь на кого ни попадя! — Генри! - возмутилась Тильда. — Что?! Эдвард так говорил, значит и мне можно. — Генри! - возмутился Эдвард. — Кстати, мог и не уберегать, всё равно не получилось, — хмыкнул Олдус, меняя тему. Генри поджал губы и перевел взгляд с рук на Олдуса. Улыбающегося Олдуса. Генри ещё сильнее поджал губы. А казалось, куда ещё сильнее? — Простите, — промямлил он. Кажется услышали только Агата, Освальд и Олдус. Собственно, на это и был расчёт. Агата вопросительно подняла бровь и тронула друга за плечо. — Позже. Йенс расплылся в улыбке: — Решил: дай, думаю, посмотрю, как в Барнаби гуляют! — В пять часов утра? — Да, что-то я рано. А тут вы. Вот это везение — прямо на праздник господин посланник к нам едет! На нашу ярмарку Зимнего дня решили посмотреть? Я молча вышел за дверь, и он тут же бросился за мной. — Хорошо, что вы нас посетите! Местечко у нас отличное, хоть и дальнее! — зачастил он, беспокойно поглядывая на мой мундир. — Вы, к примеру, знаете, в какой деревне до сих пор умеют соболиные полушубки шить? — Э… в Хейверхилле? — предположил я. — А где ещё, если это говорит старейшина деревни? — риторический вопрос от Освальда. — Так и знал, что вы про это слышали! Ярмарка у нас небогатая, но для такой скромной деревеньки неплохая! Расстарались мы в этом году, увидите! — Скажите, а вам знакомо вот это? — Я остановился и вынул из сумки ларец с булыжниками: вдруг этот пекарь что-то про них знает? — От куда ему будет известно про них? — нахмурился Генри. — Я думаю, он скажет «Камушки какие-то». Только фраза была договорена, как Джетт заливисто засмеялся. — Камешки какие-то. Не знаю. А чего это? — сквозь чуть успокоившийся смех проговорил Рыжий воришка. — Генри, у тебя случаем не дар предвидения открылся? — Не-е-ет, — протянул он, и подмигнул Освальду. Последний с гордой улыбкой пробурчал что-то по типу «весь в меня». Лицо у него было простодушное, и я сразу понял, что о камнях он и правда ничего не знает, и с сожалением убрал их в сумку. — Деревня у нас отличная, — опять затянул Йенс. — Уж такое мирное местечко! Хорошо, что решили к нам заглянуть! И ярмарка у нас будет просто… Я вздохнул и перестал слушать. Было прекрасное тихое утро, снег хрустел под ногами. Йенс рассказывал, какие пироги будут у них на ярмарке и какие развлечения. Лицо у него было безмятежное, румяное, и я подумал: а что, если скриплер решил меня разыграть, обманом выманил шкатулку, и в Хейверхилле ничего странного не будет? Я едва не спал на ходу, убаюканный рассказом Йенса. Самому расспрашивать было рано: если они и правда хранили что-то незаконное, сначала надо осмотреться. Дома попадались все реже, дорога упрямо карабкалась вверх между двух заснеженных склонов. — …У нас там тихо, спокойно. Скучновато, я бы сказал. Такая же деревня, как любая другая, совершенно… — А у нас что, в каждой деревни живёт Разрушитель и избранный в одном лице, и по совместительству королевский сын? — выгнул бровь Лоренс. — Судя по его словам, именно так, — подвердила Тильда. — О не-е-ет! — простонал Эд. — Я не выдержу ещё одного такого человека! — Так зачем тебе его выдерживать? Он же не Генри, — не понял Перси, Сван кивнул. — Наверное, раз он избранный, то в первую очередь, его приключения коснуться Королевства, а это проблема Правителей, так? — Роза, выдавшая эту тираду, повернулась к Эду. — Да, именно, — сказал тот. Тем временем Генри ткнул пальцем в плечо Освальду. — У тебя что, ещё есть украденные дети с даром Огня? Я ревную, — хмуро попытался спросить Зверёныш, но вышло весело. — Ну уж нет, мне такого счастья не надо, тебя хватило, чтобы осмыслить все, — ужаснулся второй. Генри чуть не рассмеялся, но вовремя спохватившись вернул себе обычную улыбку. — «Так, хватит, мы так и главу до заката не закончим, Джетт, читай», — накалякала Агата, что тоже активно участвовала в разговоре, но только в письменном формате. Йенс вдруг насторожился, оборвав себя на полуслове. Я тоже наконец очнулся и заметил: сзади доносится какой-то странный шум, что-то похожее на веселый скрежет. Кто-то нагонял нас, и я замедлил шаг. До этого я слышал такой звук всего однажды, в детстве, но сразу узнал. Губная гармошка — редкий, ценный предмет. Откуда, Странника ради, она могла взяться в такой глуши? — О, Джетт, не твоя ли? — поинтересовался Перси, припомнив как друг играл на ней. — А чья ещё? — весело пропел Рыжий воришка. — И кого сюда несет? — Всех, кому не лень, — сказал Сван. Со свирепостью, неожиданной для такого радушного человека, пробормотал Йенс и сжал рукоятку ножа, висевшего у него на поясе. Генри хмыкнул. "Ничего себе радушный," - чуть было не сказал он, но взглянув на Свана вовремя прикусил язык. Вскоре из-за поворота выехала скособоченная, запряженная хилой лошадкой повозка. Правил ею некто в истертой куртке с капюшоном. Увидев нас вдалеке, он молниеносным движением оторвал гармошку от губ и спрятал в карман. — Долго учился? — спросил Генри. — Неделю-три. — Доброго утречка, господа. — Поравнявшись с нами, он придержал лошадь. — Вам повезло, что в этот славный Зимний день великолепный фокусник решил удостоить визитом именно вашу деревню. — Ох, так ты фо-оку-усник, — протянул Эд, прекрасно осознавая, что это не так. — Ещё какой! Голос был совсем молодой, лица я почти не видел, но в голове у меня сразу вспыхнуло кое-какое подозрение. Парень сидел, свесив ноги с повозки, но левую держал как-то странно, будто не мог распрямить ее до конца. — Быстро же вы, — погрустнел Джетт. — Езжай своей дорогой, оборванец, — грубо сказал Йенс. При виде повозки его дружелюбие растаяло, как масло на солнце. — Как невоспитанно, — вздохнула Роза. Я его понимал: тех, у кого мало имущества, нигде не жаловали, а судя по потрепанному виду повозки, лошади и одежде владельца, с имуществом дела у него обстояли так себе. Мои подозрения крепли с каждой минутой. — Хейверхилл — это ведь сюда? Поеду с вами, в компании всегда веселее. — Хорошая идея, — быстро сказал я. — Не подвезете меня заодно? Ноги устали. Пекарь что-то возмущенно забормотал себе под нос. Даже приближаться к беднякам было плохой приметой — можно заразиться их неудачей, — но мне надо было проверить свою догадку. — Садитесь, если не шутите. — Человек в капюшоне подвинулся, и я залез на хлипкую телегу — та скрипнула и просела. — Ужасного качества, — пробормотал Освальд. В столице мы до сих пор берегли крепкие, добротные повозки, изготовленные предками, но эту явно сделали недавно, то есть была она полным хламом. Я удобно устроился на козлах и, сделав вид, что мне жарко, расстегнул полушубок. Увидев мундир посланника, возница вздрогнул и как-то скособочился, пряча лицо. Но было поздно, я его уже узнал и, пока он не опомнился, дернул руку вперед и стянул с него капюшон. Ярко-рыжие волосы сверкнули под блеклым солнцем. — Так и есть. Хромой воришка, — тихо сказал я, глядя на пекаря. — Что? — вежливо переспросил Лоренс, пока Тильда слегка скривила личико. Роза, не знавшая этой детали, в лёгком шоке посмотрела на слегка смущеного Джетта. А Сван просто слегка подзабыл этот момент биографии друга, так что просто удивлённо кивнул. — Рыжий воришка, да, — повторил Генри. — Эдвард, и вы общаетесь с ним? — уже было возмутилась Королева, но Джетт и Генри в унисон произнесли: — Я/Он изменился! Честно! — Но!.. — Он и вправду изменился, хватит, — хмуро бросил Эд. Ох, как же его раздражало эта роль старшего брата. И почему он не Генри? Королевство спас пару раз, ну, чуть не умер один раз, но его же потом спас старший брат. Ладно, на эту тему он поразмышляет позже. Родители замолчали, немного хмуро поглядывая на читающего. Тот шагал в нескольких шагах от повозки, старательно показывая, как он возмущен тем, что я, приличный на вид человек, сел рядом с таким бедняком. — О, так вот вы как меня называли, — фальшиво бодрым голосом пробормотал рыжий парень. — А я надеялся — может, ловкий сокол, или мастер побегов, или вроде того. — Я помню твое дело, — спокойно сказал я. — Пятеро молодых людей пытались украсть старинную кружку, … — Пятеро? С этим бы один вполне справился, зачем пять? — спросил Сван, но его оставили без ответов. …вас застали, пособники тебя бросили, потому что ты хромой и не можешь быстро бегать. Тебя приговорили к пяти годам в Цитадели, ты просидел там год, а пару месяцев назад сбежал. — Сбежал? Из Цитадели? От туда же никто не сбегал, а если сбегал, то их вскоре ловили, — удивился Лоренс. Ему стал меньше нравится этот Джетт. — Ну, вот так вот. Сбежал. Даже не так. Сбежали, пару раз, — Джетт озорно подмигнул младшему принцу, а тот легонько прыснул. — В смысле пару? — ещё больше удивилась Тильда. — Ох, это долгая история. В буквальном смысле, — хмыкнул Олдус. Рыжий парень еле слышно застонал. — Слушайте, я исправился, честно. Я ничего не краду — год в Цитадели как-то отбил охоту. Я умею показывать фокусы. Езжу по дальним деревням, зарабатываю, не высовываюсь. Кто ж знал, что посланника понесет в такую глушь? Вечно мне везет как утопленнику. — Ну, тут верно, — прервал Эд. — Везёт тебе как утопленнику. — Я по пальцам могу пересчитать всех, кому удавалось сбежать из Цитадели, и все они — птицы куда покрупнее тебя. Серьезно, как ты это сделал? С твоей-то… ногой. — Ну, если я вам скажу, как я смогу опять провернуть этот трюк, когда туда вернусь? — Рыжий положил поводья на колени и, сведя запястья, протянул руки в мою сторону. — Давайте уже, не тяните. Я знаю правила. Вы меня задержали, отвезете назад и получите за это что-нибудь. Что там получают посланники за поимку беглецов? — Тебе сколько, шестнадцать? Родители где? — Ауч, удар ниже пояса, господин Прайд, — с хищной улыбкой пробормотал Освальд. — Я не знал. — Ладно, поверю. Он в ответ только пожал плечами, и я продолжил: — Зачем ты вообще украл ту кружку? У нас в королевстве надо быть безумным, чтобы взять чужую вещь. Он снова дернул плечом. — Слушайте, с каких пор посланники беседуют с арестованными? Наручники у вас в левом кармане, надевайте уж побыстрее. — Честный воришка, — пробурчала себе под нос Тильда. +1% к любви к этому засранцу. Еще пару дней назад я бы так и поступил, но странная радость от вчерашнего разговора со скриплером все еще никуда не делась и сейчас так и подбивала меня сделать глупость. — «Это оправдание, что во всём виноват Пал?» — спросила Агата. — Ну, что ты, он совсем не виноват, — вскинулся Олдус. — Поводья возьми, твоя лошадь в сугроб уже заворачивает, — сказал я. — Засчитано! — неожиданно заявил Джетт, а на вопросительные взгляды отмахнулся. Парень посмотрел на меня так, будто у меня выросла вторая голова, но послушался. — Законы нашего королевства против воров разумны, — негромко сказал я, потягиваясь. — У нас слишком мало имущества, чтобы спускать такое. Но я считаю, что пяти лет многовато за кражу кружки. Думаю, для воспитания юных умов вроде тебя года вполне достаточно. — Да, тоже так думаю, — сказала Освальд. — Ага, конечно, кто бы ещё тебе помог, верно? — досадливо прошипел Генри. Освальд закусил щёку изнутри, от грусти за сына в тот момент, понимая его чувства. Но ему нужно было выиграть! Он положил свою здоровенную ладонь, на колено - плечо слишком заметно, руки на столе, остаётся колено - Генри под столом. — Прости. — Давно уже, — отмахнулся тот, скидывая руку с ноги. Всё-таки, так не удобно сидеть, и кто-нибудь может заметить. А кажется их заметил Эдвард, начавший прожигать взглядом Освальда. Он вытаращил глаза: — Вы точно посланник? — Я бы тоже это сказал, будь на твоём месте, — кивнул Эд — Я работаю в отделе поиска предметов, а не в отделе наказаний. Но имей в виду: узнаю, что ты кого-нибудь обокрал, передумаю. — Я развернулся и приподнял ткань на повозке. Кроме старого одеяла, ведра воды и охапки соломы, там ничего не было, и я удовлетворенно кивнул. — Кстати, насчет краденого — на чем ты играл, когда ехал сюда? — Ни на чем, — быстро ответил он, по-прежнему глядя на меня широко раскрытыми глазами. — Ага, конечно. Давай сюда. — Я вытянул ладонь, и он, глубоко вздохнув, положил на нее губную гармошку. Я бережно повертел ее в руках. — Ее ты явно украл, — пробормотал я. — Такие редкие предметы даже мне нечасто удается достать. — Не украл. Она моя, — запальчиво сказал он, и что-то такое было в его голосе, что я почему-то сразу ему поверил. — Ох уж этот Пал. Испортил мне посланника, — вздохнул Лоренс. — Всегда в нашей семье по наследству передавалась. Я ее спрятал, прежде чем в ту кражу ввязаться. — Правильно, вещи хранит надо, особенно фамильные и старинные, — похвалил Перси. — Но не в такой степени, как это делали другие! — быстро спохватился он. — Продай ее мне. Заплачу два золотых, цена хорошая. — Я бы скорее бабушку продал, чем ее. Но бабушки у меня нет, так что можете за нее не беспокоиться, и… — Парень оборвал себя на полуслове, и глаза у него будто потемнели. — А, я понял. За свободу же надо чем-то расплатиться. — Про бабушку было лишнее, — ляпнула Роза. — Ты же не продашь её? — Нет конечно. Уж лучше в Цитадель, чем гармошечку продать! — У каждого есть предметы, которые не продают. — Я потер свой медальон, а потом протянул рыжему гармошку. Тот недоверчиво посмотрел на меня и вдруг фыркнул и улыбнулся. Улыбка у него была на редкость хорошая, она будто заново перерисовывала его бесцветное, худое лицо. — Спасибо, — с той же улыбкой сказал Джетт. — Вот это денек, — тихо сказал он. — У вас все в порядке? — неожиданно подал голос пекарь, по-прежнему держась на расстоянии. — Держите карманы крепче, господин посланник, такой оборванец может и вором оказаться. По библиотеке прошли смешки. — Полный порядок, господин старейшина, — жизнерадостно сказал рыжий, пряча гармошку. — Откуда знаешь, что я старейшина? — подозрительно спросил Йенс. — Сразу видно! Внушительность, величие, царственная фигура, мощный голос. — Ужасная лесть, — прокомментировал Эдвард. Уж кто, а он её много раз слышал. Я был уверен, что такой грубой лестью никого не купишь, но Йенс приосанился и гордо выпятил подбородок. — Устрою в вашей деревне просто грандиозное представление, многоуважаемейший господин старейшина. Могу ли я за него рассчитывать на три медяка? — Посмотрим, — важно сказал пекарь. — Если хорошо нас развлечешь, получишь что-нибудь. Хотя с такого, как ты, довольно и двух. — Ц, какой важный, — недовольно сказала Тильда. Господин посланник, может, слезете оттуда? Я бы вам про нашу деревню еще порассказал. — Если хотите, я подвинусь, вы тоже сядете, место есть, — с готовностью сказал рыжий. Йенс гневно отвернулся и зашагал быстрее. — Ух, какой гордый, — Освальд тоже не оценил такого поведения и сморщил нос. Сван свирепо на него глянул.

Так, у Освальда тлеет воротник или мне кажется?!

— Откуда знаешь, что я уже устал его слушать? — весело пробормотал я. — Если б я не видел дальше собственного носа, сидел бы еще в Цитадели, — фыркнул он. — Желаете послушать музыку? — Джетт, хорошее у тебя обслуживание, — похвалил Перси. — Не возражаю, — кивнул я. — Хотя, думаю, мастера древности играли получше. — Это уж само собой. Но мастеров нет и уже не будет, а плохо — всегда лучше, чем никак. Думаю, об этом же думал тот, кто сделал эту телегу, — сказал он, пнув свое душераздирающе скрипящее средство передвижения, и вытащил из кармана гармошку. *** Мы ехали уже долго, а вокруг ничего не менялось. Вдоль дороги не попадалось ни единого дома, только сосны да ели, крепко одетые инеем. Я понял, что Хейверхилл уже близко, когда в небе начали загораться разноцветные огни… Генри еле заметно напрягся. Он всё ещё помнил, что означает это сигнал. Освальд знал это тоже, так что напряглись они синхронно. — их запускают в Зимний день в каждом городе и деревне, от Лютого Севера до Персикового Юга. Запасы этих огней и трубки для их запуска — единственное, что после предков осталось в изобилии. Запасов было столько, что в каждом городе и деревне до сих пор в Зимний день могли запускать огни. Для многих это были самые счастливые минуты. — А для кого-то днями Угрозы, — пробурчал Генри себе под нос. Люди собирались и, затаив дыхание, смотрели, как взмывают в небо огни, — самая яркая и красивая вещь, какую они увидят за год. Огни вспыхивали в низком небе и тут же таяли, как сахар в горячей воде, скрипела телега, звенела гармошка, лошадиные копыта с хрустом вдавливались в снег, и почему-то настроение у меня было просто отличное. А затем — алые огни как раз сменились зелеными — я заметил кое-что странное. Вдоль одной стороны дороги — той, что шла почти отвесно вверх, в гору, — на стволах всех деревьев была выжженная полоса, будто кто-то провел факелом на одной высоте, на уровне моего плеча. — Ну, уж до куда дотянулся, — пожал плечами Генри. — Стоп, ты жил в той деревне? — спросил Эдвард. — Ага. Ну, как, жил в деревне. В её округе, — исправился тот. — Что это такое? — поинтересовался я. — А? — вскинулся Йенс. — Где? Метки? Да это пожар лесной у нас был. — Какой-то странный пожар. — Очень. — Джетт прервал себя буквально на секунду. Йенс дернул плечами, беспокойно поглядывая на гору. Я посмотрел туда же и увидел: высоко на склоне среди деревьев пробирались люди в белых охотничьих полушубках, человек десять. — Охотники? Но в Зимний день нельзя охотится, — пробормотала Роза. — Ага, их это не остановило, — вздохнул Сван. Ох, он помнил тот день. Один из них замахал Йенсу рукой. Тот сделал вид, что не заметил. — Никто и никогда не охотится в Зимний день, — насторожился я. — Что они там делают? — Да я не знаю, кто это. — Они вам помахали. — А, ну, значит, наши парни из деревни решили пойти ловушки проверить. А может, и дичь подстрелить. Где-то на фоне Генри возмущенно вздрогнул. Там уже, наверное, ярмарка началась, — изо всех пытаясь казаться спокойным, выдавил Йенс. Но я видел, как он напуган: от его самоуверенности не осталось и следа. — Генри, да ты хуже чем я. Человек об одном упоминание тебя уже чуть ли в обморок не падает, — засмеялся Освальд, пока разрушитель надул щеки как хомяк. Теперь засмеялись все, под возмущенные вздохи и выдохи «хомяка». Успокоившись, Джетт продолжил. Он больше не снимал руку с ножа. Мы шли все дальше, я тревожно вглядывался в лес. Вокруг было тихо и пусто, снег искрился, как глазурь на торте. Потом вдалеке я заметил неясное движение. Кто-то вскрикнул. В этом лесу явно что-то творилось. Я сделал рыжему знак придержать лошадь, спрыгнул с повозки, нагнал Йенса и схватил его за рукав. А вдруг скриплер меня все же не обманул? — Они хотя бы не обманывают, — пробурчал всё ещё недовольный Генри. — Если вы сейчас же не скажете мне, в чем дело и почему кто-то охотится здесь в праздник, я вызову других посланников. И отдел поиска, и отдел наказаний. И все вместе мы выясним правду. Как вам такой план? — У-у, угрозы, — протянул Джетт. Йенс задышал тяжело, как бык, и я выложил лучшую свою карту. — До меня дошли слухи, что вы здесь кое-что скрываете. Уверен, вам не хочется, чтобы об этом узнал отдел наказаний. Или нет? — Это Седриг проговорился, да? — сдавленно забормотал Йенс. — Старый пень! — Грубиян! — воскликнула Роза, но тут же прикусила язык и глянула на Свана. Так и знал, что нельзя ему рассказывать! Мы ни в чем не виноваты, у нас хорошая деревня! Я потому вас и провожаю, из Барнаби по-другому не добраться. Седриг мне ночью послал с птицей весть, что вы к нам идете. Сегодня день охоты… — День охоты? — переспросил Лоренс. — Ужасный день, — ответил Генри и рукой попросил Джетта читать дальше. …и я боялся: вдруг кто-нибудь из наших в вас попадет или этот нелюдь сам на вас бросится, вот и решил проводить, чтобы… — Нелюдь? — переспросил я. — Так вот как они меня прозвали, — прозрел Разрушитель. — Стоп, на тебя охотились? — сложил два плюс два Эдвард. — Слушай, там вроде должно быть сказано. Йенс тревожно оглянулся на застывший лес. — Нам пора, господин Прайд. Серьезно пора. Давайте мы лучше у меня дома поговорим, я на стол соберу, обед хороший устрою, а заодно мы… — Слушайте, Йенс, — я положил руку ему на плечо, хотел, чтобы получилось дружелюбно, но сжал с такой силой, что он поморщился, — пока не объясните, я с места не сдвинусь. — Помните сказку про Великого Сиварда и Сердце волшебства? — выпалил Йенс, и у меня по спине пополз холодок. — Помните, у Сиварда был враг, разрушитель? А что он делать мог, помните? — У него был дар уничтожать все, к чему он прикоснется, — медленно начал я. — В этом лесу живут парнишка и его отец, — будто через силу выталкивая слова, сказал Йенс. — И у парня — дар. Странником клянусь, такой же, как у разрушителя. Я замер, приоткрыв рот. — Но этого не может быть, — упрямо пробормотал я. Одно дело — слушать болтовню скриплера на ярмарке, а другое — действительно в нее поверить. — После потери Сердца даров не бывает. И даже если бы в королевстве родился кто-то с даром, особенно таким, его держали бы под строгим присмотром. Как такое возможно, чтобы… — Ну как видите, может. — Да мы договорились! — Йенс повысил голос и сбивчиво, перепуганно зачастил: — Отец у него обычный, просто охотник. — О, у тебя был отец, — удивилась Тильда. — Что ж, посмотрим, как они обращались с тобой. Генри вдруг засмеялся, как будто хотел, чтобы его услышали все. Освальд сдержанно хихикнул, стараясь, чтобы никто не заметил. — Ох, да, мой отец простой охотник, который очень любит своего украденного сына, — успокоившись, еле слышно пробормотал Звереныш. Они не здешние, пришли лет десять назад, поселились высоко в горах. Это парень оставил метки на деревьях, чтобы мы в их охотничьи угодья не ходили. Мы тут не охотимся и вообще ни ногой, но вдруг дети случайно забредут? — Я ничего не понимаю, — честно сказал я. Мы так и стояли посреди дороги. Рыжий парень опустил поводья и молча переводил взгляд с меня на Йенса и обратно. Судя по лицу, он не верил в этой истории ни единому слову. — Успокойтесь и говорите медленно, ладно? Йенс со стоном выдохнул. — Первые пару лет, как они пришли, вообще тише воды были, только отец спускался иногда в деревню дичь продать, а ребенка мы и не видели ни разу. А потом, лет пять назад, голодная зима была, долгая, страшная, вся дичь ушла, и мальчишка залез к одному нашему крестьянину украсть овцу. — Ну не украл же! — Йенс говорил все быстрее, захлебываясь словами. — Подошел к ней, руку протянул, вот так, только пальцем ее тронул, а она тут же замертво и упала. Да только крестьянин это увидел, шум поднял. А когда на овцу глянули, на ней след жженый остался, там, где он прикоснулся. Все сразу вспомнили — в сказке разрушитель то же самое делал, только тот-то еще людей вот так убивал, тронет — и все. Мы тогда сгоряча сами чуть мальчишку не порешили. — Пф, да я бы их сам порешал, — фыркнул Генри. — А отец помог бы. Освальд довольно кивнул мой пездюк, но спохватился. К счастью, никто не заметил. Я недоверчиво фыркнул, хотя на самом деле мне было так жутко, что чуть волосы не шевелились. — Но если это правда, почему вы не вызвали посланников? — Да мы хотели, и тут отец мальчишки пришел. И нас уговорил: дескать, его сын тихий, больше никого не тронет, а если еще раз сбежит, тогда делайте что хотите. Вы бы видели его отца — мрачный тип, и взгляд у него… спорить не захочешь. — Да, у него такой суровый взгляд иногда, — пытаясь не засмеяться выдавил младший принц. В это время, под столом в его ногу прилетело ударов двадцать, если не больше. Ну, мы и договорились: пусть в лесу живут, они нам каждый месяц приносят дичь и шкуры, а мы за это помалкиваем. У нас редко кто бывает. Мы не ходим на их землю, вон парень подпалины на деревьях оставил, чтобы показать границу, и за нее не выходит, даже когда его загоняют. — Загоняют? — нахмурился Лоренс. — Слу-уша-айте, — повторил Генри. Понимаете, они шкуры уж очень хорошие достают, дельных охотников уже давно не сыскать, а эти… — Подождите, — перебил я, вытирая лоб. — Кто кого загоняет? Вы сказали, что не ходите туда. Тогда почему сейчас в лесу столько ваших людей? Никто и никогда не охотится в Зимний день. Йенс насупился и почесал шею. Он был красный как рак. — Тогда, пять лет назад, в деревне большая ссора вышла. Многие говорили, что надо вызвать посланников и дело с концом, пусть его в Цитадель посадят, у других и вообще руки чесались самим от него избавиться. И тогда папаша парнишки одно условие предложил. Сказал, что мы можем раз в год на парня охоту устраивать. — Что?! — взревели Олдены. Роза и Агата распахнутыми от ужаса глазами смотрели на друга. Сван сник. Перси недовольно скрестил руки, одновременно делая лицо вроде "на этом мои полномочия все". Освальд сделал вид, впервые слышит обо всём этом. — А нам ты говорил, что твой отец любит тебя, — припомнил Освальд с лукавой улыбочкой. — Своеобразный способ защиты, — выдал Генри, то, что сказал сам Освальд пять лет назад. — Какой своеобразный способ защиты?! — вскрикнул Эд. Этот факт отбил всё желание быть Генри. — На тебя буквально охотились! Как ты этого не понимаешь! Тильда и Лоренс, просто молчали. Как говорится, нет слов, одни эмоции. — Успокойся ты, я же живой, значит в порядке, а значит ничего страшного не произо… Договорить ему не дал крепкий подзатыльник Агаты. Она гневно сунула ему табличку в руки. «Ты совсем уже?!» — Нет! Нормальный я! — воскликнул теперь уже Генри, и Огонь внутри него сделал ленивый кувырок. — Так, успокоитесь все! — вдруг хлопнул по столу Освальд. — Малой дело говорит. Нечего тут шумиху разводить. Давайте дальше читать. — он обвёл всех самым суровым взглядом, каким даже Генри редко награждал. И Джетт и вправду начал читать. Если наши смогут его убить, отец нам мстить не будет, но если не смогут, мы весь оставшийся год его не трогаем и посланникам не заявляем. Заодно и наши парни тренируются, ну, как в сказках на чудовищ охотились. Молодые они, охота героями себя почувствовать, а где им еще удаль показать? Мы и согласились. Это его отец нас заставил, ясно? Лично я всегда, всегда был за то, чтобы от парня просто избавились, я верный слуга короля! — Он перевел дыхание. — Охота каждый год в разный день, мы случайно выбираем, чтобы парень с отцом подготовиться не успели, просто тыкаем в календарь вслепую, а на этот раз случайно в Зимний день попали. — Как ты жил вообще? — громким шепотом сказал Ингвар 2.0. — Братец, ты меня убиваешь. — Слушайте, — неожиданно произнёс Олдус, — а давайте сделаем подсчёт, сколько раз Генри был на грани смерти? Все посмотрели на него как на умалишенного, но поразмыслив кивнули, чуть ли не одновременно. Генри пожал плечами, мол, делайте что хотите, мне самому интересно. — Агата? Та только радостно кивнула, достала листок, и положила его перед собой. — И сейчас они пытаются его поймать, — пробормотал я. В это было невозможно поверить, но страх на румяном простом лице Йенса был так отчетливо виден, что невольно передался и мне. — Ваши охотники что, стреляют в человека? — Да это уже пятая охота, а пока живой. Да он, наверное, вроде как и не человек, раз не такой, как все, верно? Так, задели его пару раз, но чтобы насмерть — не было такого! — залепетал Йенс. — Он быстрый, как белка, от стрел уворачивается, лес хорошо знает. — Могу, умею, практикую, — заявил Генри, сбавляя негативные эмоции в библиотеке. И зачем он вам сдался? Пойдемте отсюда, ярмарка уже точно началась, и мы… — Забудьте про ярмарку. Нужно поймать его и отвезти во дворец. Если вы говорите правду, человек с подобным даром не может разгуливать на свободе. Его нужно держать в особом месте, где он не причинит никому вреда, и мне очень нужно, чтобы вы мне… — но договорить я не успел. Кто-то бесшумно выскочил на дорогу прямо перед нами. — Саламалекум Доброе утро! — улыбнулся разрушитель. — Доброе?! Ужасное. — Эдвард был крайне раздражен таким отношением брата к себе самому. Зверёныш закатил глаза. *** Меня зовут Олдус Прайд. Запомните мое имя, вы его еще услышите: говорю без ложной скромности. Но эта история не обо мне. — Верно, она обо мне, к моему же сожалению, — ляпнул Генри, всеми силами пытаясь вернуть хорошее настроение. Она о том, кто совершил нечто удивительное, и, как всегда бывает в таких случаях, всякий пересказывает историю по-своему. Каких только выдумок мне не приходилось слышать! Но я передам вам чистую правду: то, что поведал мне он сам. — Это были самые долгие дни, — устало вздохнул младший принц. Тем зимним утром я встретил его в первый раз, и с этого, собственно, все и началось. — Конец пролога! — объявил Джетт. — Перерыв? — предложил Освальд, уже начиная вставать из-за стола. Все были полностью согласны, и тоже встали. Из библиотеки они уходили в угрюмой задумчивости.