Голубоглазая боль

      — С этого дня мы будем спать вместе.        — Не понял.        — Эта дурацкая болезнь, похоже, реагирует на расстояние. Чем дальше я, тем тебе хуже. Я позвонил Диме и поделился с ним этим предположением, он сказал, что, очень вероятно, оно так и есть, — он устало снимает пиджак, держит его одной рукой, а другой развязывает галстук, стягивая его с себя. Антон и так с утра не особо соображал, а теперь окончательно завис, наблюдая за действиями Арса. — Антон?        — А, да, хорошо, — он немного дёрнулся, скинув остатки наваждения. — У кого будем спать?        — У тебя.        — Окей.       У него не может уложиться в голове тот факт, что день назад Арс морозил его, а сейчас предлагает разделить ложе. Удивительные чудеса тут творятся.        — Мы будем что-то смотреть сегодня?        — Да, сейчас переоденусь только.       Антон включал нужное приложение и уже тыкнул на серию, ожидая, пока вернется Арс. Он даже не мог подумать в самом начале, что дойдет до этого. Это не секс и не поцелуй, но Антон чувствует, что для Арсения это будет большим шагом, ведь это он тот, кто долгое время никого не подпускал к себе и ценит своё личное пространство, всегда сидя в своём отдельном кресле, а не рядом с Антоном на диване.       Арс спускается и первым делом убирает все цветы, на которые ему указывает Шастун. После первых же минут серии Антон понимает, что переоценил свою стрессоустойчивость, которую он указывал в резюме. Если факт того, что он будет ночевать с Арсом на кровати чуть больше по площади четырёх метров квадратных, приводит его в шоковое состояние, то удивительно, как он не откинулся на заданиях раньше.        — Если тебе не хочется, я могу и дальше ночью приходить к тебе, — Арс всё же уловил некую нервозность в действиях Антона.        — Нет, всё нормально.        — Почему ты так переживаешь?        — Я боюсь убить тебя во сне своими большими конечностями, — Арс поднимает бровь, как будто говоря: «Ты серьёзно?», - Твоя кровать разбаловала меня, и в последнее время я сплю по центру, в форме звезды. Так что, если я попаду тебе локтем в глаз, извини, но я предупреждал.       Арсений лишь смешливо хмыкает. Его не убили за четыреста пятьдесят лет, а тут ему угрожают смертью от локтя в глаз. Удивительно, что этот малец пробуждает в нем всё, что он пытался забыть и оставить в прошлом.       После пары серий наступает тот самый момент, когда им нужно идти спать, и Антон оттягивает этот момент, долго убирая стаканы с водой и перемывая их, медленно выключая телевизор, в то время как Арс уже успевает умчаться наверх. И, когда Антон заходит в свою комнату, Арсений уже лежит под своим одеялом, которое, видимо, он забрал из своей комнаты. Он быстро ныкается под своё, решив не спать в одних боксерах для безопасности.       Они лежат в тишине, отвернувшись друг от друга, слышно лишь дыхание Антона и более ничего. Через пару минут чувствуется, как в ногах продавливается матрац и мягкие лапки подбираются к Антону со стороны спины. Он переворачивается; и не один он — Арсений, видимо, тоже захотел погладить нарушителя и поглядеть на него. Они сталкиваются взглядами, а потом переводят их на пушистый комок, который очень уютно устроился между ними. Антон прикрывает глаза.        — Спокойной ночи, Арс.        — Спокойной.       Антон ворочается ещё минут тридцать из-за разных мыслей, в том числе, связанных с Арсом, но заснуть он никак не может. Рядом с ним лежит человек, а точнее, вампир, о котором он даже в своих самых потаённых мыслях и думать не мог. А сейчас он лежит рядом, и у Антона просто до ужаса чешутся руки дотронуться до него, чтобы убедиться, что это всё ему не мерещится, но он лишь переодически кидает взгляд на широкую спину, убеждаясь, что это не сон. Однако уснуть ему не удается, и он пытается сделать это то на спине, то на правом боку, то на левом и старается при этом не задеть Цербера, который впервые в этой квартире решил поспать рядом с ним; раньше он спал везде, но, кажется, из-за того, что максимальная концентрация людей сегодня на его кровати, он решил поддержать эту тусовку.        — Если тебе некомфортно, я могу уйти к себе, — всё-таки не выдерживает Арс, хоть он и засыпал в различных ситуациях, но когда рядом с тобой целых два тела (неважно, что разных по величине), одно из них мило посапывает, а другое вертится как уж на сковородке, уснуть совсем не получается.        — Нет, Арс, прости. Просто с непривычки. Давно ни с кем не ночевал.       Повисает молчание, Антон, лёжа на спине, хочет ещё поболтать с Арсением, но не знает, хочет ли того Арс. Ладно, не попробуешь — не попробуешь.        — Арс, — набирается смелости Антон для вопроса, — почему ты спишь? Ты же можешь этого не делать.        — Могу. Но не хочу. Иногда приятно отключать голову.        — А сны тебе снятся? — не унимается Антон, потому что он почувствовал, что тут может завалить Арса вопросами, о которых не прочитаешь в книжках.        — Мозг у нас работает одинаково, так что да, — его веселили вопросы Антона.        — А что ты обычно делаешь, когда не спишь?        — Работаю, — Антон повернул свою голову в сторону Арса: тот тоже лежал на спине и смотрел в потолок, но, почувствовав взгляд, повернул голову.        — В смысле?!        — В прямом. Сейчас в Канаде шестнадцать-сорок, так что я просматриваю документы, которые нужно подписать.        — У тебя что, нет помощников в Канаде? Или ты им не доверяешь?        — Конечно, есть. Но некоторые вещи нужно просматривать лично.        — Когда же ты отдыхаешь? — Антон ловит взгляд голубых глаз, в которых читается лёгкая грусть.        — Я наотдыхался…        — Но так же нельзя, ты же можешь перегореть…        — За двадцать лет не перегорел, значит, всё под контролем. Тебе не стоит волноваться, — Арс возвращает голову в исходное положение. — Давай спать.        — Хорошо. Ещё раз спокойной ночи.        — На этот раз, я надеюсь, ты уснёшь.       Антон издает лёгкий смешок и правда спустя время засыпает.

***

      Утром Антон едет в больничку по зову Димы. Видно, что тот дико уставший и измотанный. Как Антон понял: он работает над разработкой целых двух проектов, то есть, над его болезнью и, видимо, над тем, с чем связан Арс.        — Что я могу сказать, — Дима плюхается на свое кресло и отодвигает ящик и вытаскивает баночку. — Это самый конечный вариант и самый конченый, потому что такую лабуду, которую применяют японцы, я никогда не видел и хотел бы вообще развидеть.       Антон берёт баночку, отодвигает аккуратно толстовку, открывает баночку и размазывает мазь на лепестки, а потом несколько раз тыкает и замечает, что вообще не чувствует этот бутон.        — Ничё се, — он удивленно смотрит на Поза. — Вы как вообще это сделали?        — Именно такой реакции я и ждал, — саркастично произносит Позов. — А как сделали — сам не понял. Просто начали мешать различные яды, кислоты, японские штуки… я даже знать не хочу точное название этого… Свели ядовитость для человеческой кожи к нулю, чтоб ты без пальчиков не остался. И вот.        — Спасибо, ну это охуеть как классно, я реально его не чувствую, он тупо как цветок в горшке, но на коже!        — Рад, что он работает так, как задумано. Но думаю, резать его не стоит.       Антон вспоминает ту боль с прошлого удаления цветов и повторять её не особо хочет.        — Есть ещё какие-нибудь продвижения? — с надеждой спрашивает Антон.        — Шаст, честное слово, мы ебашим так, что я жену видел раза два за последнюю неделю. Мы сейчас пытаемся сделать на основе мази спрей, чтоб было легче наносить.        — Я понял… — Антон понимает, что чуда ждать не стоит, но так хочется этого. — Если нужно будет, мы можем приехать с Арсом, и вы посмотрите, как под его касаниями отделяются цветы.        — Я хотел тебе предложить. Передашь Арсу? Сможем хоть на выходных приехать и пронаблюдать весь процесс, только тебе нужно будет отрастить цветочки…        — Ради дела хоть новую жопу отращу.        — Давай без этого, а. Иди уже давай. И лучше тебе не попадаться на глаза японцам, а то они точно тебя похитят и будут изучать где-нибудь в подвале.        — Понял. Свидимся.       Антон крадётся как мышь и, завидев японских учёных, он заскакивает на лестницу, чуть не сбив проходившую мимо девушку.        — Извините, — придерживает её руками, а когда поднимает на неё взгляд, понимает, что это Клава. — О, привет.        — И от кого ты так бежал? — Клава бегло осматривает его.        — Да так, не суть.        — Как твоё лечение? — интересуется она.        — Есть прогресс, вон, уже мазь от этой гадости сделали.        — Так быстро?        — Сам в шоке, — повисает молчание. — Я, наверное, пойду. Удачного тебе дня.        — И тебе, Шастун, — слышится ему в спину, когда он спускается и параллельно пишет Андрею, чтоб тот его забрал.

***

      Вечером Антон сообщает Арсу о предложении Димы, и тот, конечно, соглашается, поэтому следующим вечером, после работы Арсения, они едут в больнице. Каждое прикосновение Арса к бутонам рассматривают под разными заклинаниями, даже под рентгеном изучили. Спустя три часа они прибывают уставшими домой, повалившись на диван без сил.       — Больницы — это отстой, — Арсений лишь утвердительно кивает в ответ на высказывание Шастуна.       В тишине они поднимаются наверх, расходятся по своим ванным комнатам, а потом сходятся на кровати Антона. Сам Шастун пытается свыкнуться с мыслью о том, что они спят вместе как приятели и что даже не происходит неловких ситуаций. По крайней мере, со стороны Антона. А со стороны Арсения, он каждый раз просыпается первым и каждый раз выпутывается из медвежьих объятий. А ведь ночью он спит как убитый впервые за долгое время, даже не чувствуя, как Антон пододвигается к нему и обнимает со спины. Он совсем размяк, раньше бы он себе не позволил не то, чтобы спать с одним человеком, а просто спать, ведь, всё время беспокоясь за свою жизнь, Арс отказывался ото сна.       Но со временем они оба привыкли к присутствию к друг друга в постели (как бы двусмысленно это не звучало). И так же общались перед сном, размышляя обо всем подряд; это стало приятно ностальгическим, по ощущениям, как в лагере, когда после отбоя вся палата шёпотом общается на разные темы, пытаясь не привлечь внимание вожатых.       Однако не всё так хорошо. Арсений начинает замечать, что цветы всё хуже и хуже отходят от тела Антона. А под конец недели их приходится выдёргивать, что уже не мог не заметить Антон. А во время объяснения Арсения зелёные глаза с каждым словом всё тускнели и тускнели.       А после объяснения ситуации Позову по телефону всем всё сразу стало понятно: у различных болезней вырабатывается иммунитет к лекарствам, и ханахаки не исключение. Антон пытался держаться молодцом, но давить фальшивую улыбку становилось всё труднее и труднее, и Арсений не был бы дожившим до этих времён вампиром, если бы не был внимательным к деталям, и, конечно, он замечает смену настроения мальчишки. Становится тяжко держать себя в рамках, которые ты самолично установил.

***

      Арсений заходит домой после очередного трудного дня. Та крупная сделка, которую получилось легко заключить, таила в себе огромное количество крупных проблем, которые всё сыпались и сыпались, не прекращая. И он не понимал в чём проблема: за эти годы у него сформировался надёжный коллектив, который работал как самый совершенный механизм. Совершенный механизм без изъянов. Неужели ошибкой было то, что он согласился на эту сделку?       Устало скидывая с себя всю верхнюю одежду, в зале он видит привычную картину: Антон развалился на диване и играет в плойку. Арс предлагал ему различные варианты досуга, но Шастун отказывался от всего, аргументируя тем, что, если цветы неожиданно вылезут на лице, будет ой как трудно их скрыть.       Попов привычно подходит к дивану и, расставив руки над Антом, смотрит на экран, где по улицам Нью-Йорка прыгает Человек-Паук.       — О, Арс, ты уже приехал, — Шаст ставит игру на паузу и поднимает голову вверх, натыкаясь на охуенно голубые глаза. И как он мог принимать их раньше за льдины?       — Настолько занимательная игра, что ты не заметил моего прихода? — Арсений пытается рассмотреть хоть что-либо на лице Антона, что поможет ему лучше понять состояние мальчишки, а он в свою очередь немного смущается, разворачивается полубоком и почёсывает свободной от геймпада рукой свою кучерявую макушку.       — Нужно как-то убивать свободное время…       — Может, тебе купить магических побрякушек? — у Антона одна бровь поднимается, говоря: «Вот так ты относишься к 8-му чуду света?» Я к тому, что ты же заканчивал кафедру по созданию различных заклинаний, может, хочешь тут что-нибудь посоздавать?       — Серьёзно? Ты даже запомнил, на какой кафедре я учился?       — Я должен знать всё о тех, кого нанимаю работать.       — Ого. Но, Арс, магическое оборудование не самое дешёвое, а сырьё к нему и подавно, — чуть тише сообщает Антон.       — Деньги — не проблема.       — Для тебя — да, а для меня всё совсем не так, — и, предчувствуя, что скажет вампир дальше, продолжает. — И нет, я не хочу, чтобы ты тратил свои средства ради мини-лаборатории у себя дома. Как на это отреагирует Варя?!       — Антон, мне не тяжело сделать это, вдруг, ты изобретёшь что-то. В мою честь ещё не назвали ничего магического, — усмехнулся он.       Шастун весело хмыкает, услышав это выражение.       — Спасибо, Арс, но, правда, не нужно. Я и так у тебя за спасибо живу, и ты помогаешь… со всем этим…       — Хорошо, но предложение в силе. Ну так что… Где нужно подлечить мальчика-зайчика?       Антон прыскает со смеха, не ожидав такого резкого перехода с серьёзной темы.       — Бля, Арс, откуда у тебя всё это в голове? — посмеивается и снимает с себя футболку, поворачиваясь спиной к Арсу.       Каждый раз как в первый — Арсений ужасается виду цветов немофилы, вылезающих из кожи, а зная, сколько боли они приносят Антону, он хочет ещё быстрее от них избавиться. Как обычно он притрагивается к цветку, чувствуя, как Шаст чуть дёргается от неожиданного касания. Арсений чуть надавливает на стержень, но ничего не происходит. Абсолютно ничего. Ни-че-го…       Цветок не отходит от кожи. Арс лишь в ужасе сжимает стержень в своей руке. Антон, не понимая такой заминки, поворачивает голову и натыкается на бушующие голубые глаза.        — Арс? — он громко сглатывает. — Что случилось?        — Антон… Похоже, мои касания больше не работают.       До Шастуна не доходит смысл сказанной фразы. Он лишь продолжает смотреть в распахнутые от ужаса глаза.       «Касания не работают»       Антон разворачивается полностью к Арсению, рука которого продолжает висеть в воздухе. Он хватает её своей и тянет раскрытую ладонь к цветку на другом запястье. Секунда. Пять. Десять. Минута. Ничего не происходит. Антон тупо пялится на ладонь Арса в надежде, что что-то да должно произойти. Но ничего. Он лишь чувствует тепло, исходящее от кожи Арсения.       Ничего.       Он поднимает свои глаза, так и не выпуская из своей руки ладонь Арсения, и смотрит ему в глаза.        — Пиздец, — вырывается у него.        — Пиздец, — подтверждает Арс.       Антон не отрывает взгляд от голубых глаз, но через секунду наваждение сходит, и он отпускает руку Арсения.        — Блять, — Шаст облокачивается боком на диван и закрывает глаза, — что теперь делать?       Но ни у одного из них нет ответа на этот вопрос.