Голубоглазая боль

                   Как только Арс понял, что он сделал, он постарался сделать всё, чтобы мигом вылететь из квартиры. Пока Антон лежал на диване, он в несколько мгновений добрался до своей спальни, переоделся, вызвал такси и попросил Серёжу встретиться с ним в клубе.       Оказавшись у столика, находящимся в самом негромком уголке клуба на втором этаже, за которым уселся Серёжа, обнимая длинноногую брюнетку, Арсений начинает постепенно возвращать себе контроль. Только заказав у подошедшей официантки бокал виски, он начинает слышать биты музыки, а глаза бегают и осматривают окружение из нескольких десятков разгоряченных потных тел, движущихся как единое целое. Сережа наконец отрывается от интересной собеседницы, отослав её куда-то.       — И что же такого случилось, раз мы здесь? — он делает глоток из своего огромного бокала с каким-то безалкогольным коктейлем, исподлобья смотря на своего друга.       Арсений же ничего не говорит, пока сквозь толпу не просачивается официантка и не ставит стакан на стол, который в ту же секунду осушает, и заказывает сразу ещё парочку.       — Я, конечно, все понимаю, но, может, ты всё же объяснишь, что происходит?       — Я выпил крови…       — Пф, удивил, — Матвиенко хохочет откидываясь на спинку диванчика.       — Ты не понял… Из человека…       — Ну, а я вчера пил, и что дальше? — непонимающе смотрит Серёжа.       — Да блять, — Арс стукает кулаком об стол, испугав ближайший столик. — Да я не позволял себе этого с того времени как в мире стало существовать донорство!        Серёжа присвистнул.       — Да это же больше полувека. И кто твоя жертва?       Последовало молчание, заполненное окружавшей их музыкой. Арс лишь крутил в руке пустой бокал, глядя на свои пальцы. Переведя взгляд на Серёжу, он увидел в глазах вопрос, а через пару секунд озарение.       — Только не говори, что это Антон, — он ищет на лице собеседника реакцию, которая опровергнет его предположение, но, увы, того не происходит.       Заминку заполняет вновь появившаяся официантка, поставившая уже три стакана с виски на стол. За один из них сразу берётся Арсений и делает глоток.       — И как случилось, что ты сорвался? — он ждёт хоть какой-то реплики в ответ. — Или мне из тебя каждое слово тянуть? Ты, между прочим, вытащил меня поздно вечером, а я пашу как лошадь из-за этого чертового дела, комментарии о котором меня, кстати, обидели. Так что либо ты всё выкладываешь, либо я допиваю и еду спать домой!       — Ладно, только не начинай, — Арс переводит на него взгляд. — Ты же знаешь, что у меня дикий самоконтроль, и я в жизни не совершал чего-либо без него. А тут… Все пошло к чёрту. Он как только предложил мне выпить крови, у меня словно в голове щёлкнул переключатель, и всё… Туман…       — Ого, — единственное, что выдает Сережа, впервые видя, как его друга коробит от сказанных им же слов. — И чего в этом странного? Меня больше удивляет, что это Антон предложил. Ты же не можешь всю жизнь себя контролировать.       Арс непонимающе смотрит на Серёжу, с вопросом.       — Ты не понимаешь, я всю свою жизнь не позволял себе терять контроль, — он откидывается назад, отзеркалив позу Серёжи. — А тут… Были лишь инстинкты, которые я всё время старался контролировать… И это мне не нравится…       — Не нравится что? — Серёжкинкс делает «сюп» из своего бокала и, вытерев рот, продолжает. — Что в тебе проснулись старые инстинкты? Или что кто-то заставил их спустить с поводка?       И тут в самое сердце, на поражение       Серёжа попадает в мишень. И удивлённо наблюдая за недовольной моськой Арса, у него лишь весело расплывается улыбка на лице.       — Неужто наша дылда — причина всего этого фарса?       Арс всё растратил, карты открыты. И скрывать больше нечего.       — Ой, ля, — с Серёжи как будто слетает груз ответственности, и он становится не таким понурым, — если это так, то дело можно считать закрытым. Да, Арс?       — Нет, всё не так, — Попов допивает содержимое и ставит стакан ближе к краю стола. — Я ничего к нему не испытываю. Он лишь выбил меня из колеи. Всего-то. Да и секса у меня давно не было, так что одно наложились на другое и выдало то, что выдало.       — Как скажешь, — но улыбка не покидает лица Серёжи. — Но если всё совсем не так, может, тебе стоит воспользоваться тем, что мы здесь?       В ответ Арс лишь кивает и в момент допивает ещё один стакан, поднимается с дивана и уходит на танцпол, оставив Серёжу одного. На секунду ему почудилось лицо, которое он бы хотел стереть из своей памяти, но атмосфера и музыка быстро сняли неожиданное наваждение, и желание отвлечь себя вновь вернулось на первый план.       Чем ниже спускаешься, тем больше и больше музыка бьёт по ушам, а воздух становится более вязким и горячим, как в сауне. Заприметив одну из жертв, которая явно будут не против компании на дальнейший вечер, Арс плавно, под музыку пробирается к ней в толпе. И, подойдя вплотную, обворожительно улыбается и кладёт руки ей на бедра. Девушка явно навеселе и наличие рядом такого горячего и сексуального парня лишь сильнее опьяняет её, и она с удовольствием принимает все ласки, направленные в её сторону.       Повернувшись спиной, она льнёт к телу стоявшего сзади брюнета, который в ту же секунду обвивает её руками. Когда он тянется к её уху и проговаривает нужные слова, она озорно кивает, вырывается из его объятий, хватает руку и уводит его к выходу из клуба, за которым они скрываются в ночи.

***

      Антон же после ухода Арса остался лежать на диване, пытаясь осознать, что произошло пару мгновений назад. Его раздели — это раз. Его поцеловали, хоть и в шею, но всё же, — это два. Его уложили на лопатки — это три. Он позволил себя укусить — это четыре. Арс сбежал — это пять. И всё выливается в огромное «ОХУЕТЬ», которое набатом бьётся в голове.       Пялясь куда-то в темноту, он старается успокоить бушующий внутри ураган из эмоций, но получается у него из рук вон плохо. Да ещё и встало то, что не должно вставать на начальника, как бы сильно тот ему не нравился. Одни проблемы. И Арс ещё ушёл, а это явно не самый хороший знак; хоть у Антона никогда раньше не пили кровь, но явно не такая реакция должна быть после совершённого над тобой акта гематофагии. От этого становится паршивее, и Антон пересиливает себя, встаёт с дивана и идёт к прихожей, наспех надевает свою куртку и кроссовки и выходит на улицу в надежде, что Арсений лишь выбежал подышать свежим воздухом, от чего бы Шаст тоже не отказался.       Однако, на разочарование Антона, Арсения внизу не оказывается. Он, плюнув на то, что легко одет, закуривает. Воздух пиздецки холодный, а под ногами недавно выпавший снег, но всё это заставляет прийти Антона в чувства. С каждой затяжкой он осознаёт, что как бы он не реагировал на касания Арсения, на его заботу, да даже просто на будничные разговоры ни о чём, всё же они стали явно чем-то большим, чем казалось в начале. И теперь крайне вероятно, что раз уж у него появились настоящие чувства (не понятно, на чём работает проклятье, но тем не менее), ему будет в разы хуёвее. И это удручает.       Когда стало совсем морозить жопу, Антон вернулся в квартиру; и вовремя — как раз дали свет. И сразу по приходе в квартиру он без лишних телодвижений, сморённый свежим воздухом, направился в кровать, думая лишь о том, что Арсения явно ждать не стоит — вернётся сам, когда захочет. Главное, чтоб вернулся.       Но этого не происходит, потому что, проснувшись от боли через часа два после того как заснул, Антон сразу понимает причину буйства цветов — Арс так и не пришёл и, видимо не собирается сегодня ночевать здесь. Антон старается думать, что он уехал к Серёже, но куча надоедливых мыслей твердит, что это маловероятный исход этого события. А мысль о том, что Арс остался у какой-нибудь девушки или какого-нибудь парня, заставляет боли разлиться по телу с новой силой, вызывая рост ещё парочки бутонов. Жгучее непонятное чувство прожигает не только его разум, но и тело, но не думать о таком Антон не может. Стиснув одеяло в руках, он еле находит в себе силы дотянуться до баночки на прикроватной тумбочке, но крышка как будто не поддаётся и не хочет открываться, на что Антон психует и просто прожигает её магией, сделав отверстие для пальцев. Только нанеся мазь на бутоны, он спокойно выдыхает и откидывается назад, не убрав мазь далеко, зная, что его ждёт очень весёлая ночка.       К несчастью он оказывается прав. Он три раза ночью просыпается от появления новых цветов, особенно его не радовал цветок, появившийся над бровью, ведь спать становилось все более невозможно, а мазь хоть и спасала, но измазанный в ней Антон не мог испытывать к ней даже доли благодарности. После последнего пробуждения около 6 утра он плюёт на сон и спускается вниз, прихватив с собой остатки мази. Не включив свет, плюхается на диван и включает что-то фоном, лишь бы отвлечь себя от ненужных мыслей, которые навлекут ещё больше боли.       Так проходит еще час, пока Антон не слышит, как входная дверь открывается. Он лишь жмурится, чтобы не ослепнуть от внезапно включившегося света. Слышится возня, а потом шаги, остановившиеся около дивана.       — Антон? — он лишь поворачивает голову и осматривает потрепанного Арсения. Такого неидеального и идеального одновременно. — Ты долго тут сидишь?       — Пару часов? — он переводит взгляд на голубые глаза. — Не знаю…       А потом его глаза цепляются за небольшое алое пятно на шее Арсения, и если в начале его мозг пытался выдать это за капли крови, то, когда он привык к свету, картина стала более четкой, он увидел, что это след от губ. След чёртовых губ на его чёртовой шее.       Этот ярко-красный след чёртовой помады лишь подчёркивает бледность кожи, и внутри Антона что-то переворачивается, его дурацкие предположения, которые заставляли его страдать, оказались верными, и это охренеть как бьёт его поддых. Он возвращается к голубым глазам, которые так же изучающее смотрят на него в ответ и выдаёт:       — Вылечишь меня? — и Арс осознаёт, как он проебался. — Всю ночь не мог поспать нормально.       И это прилетает добивающим ударом. Арс просто забыл, что происходит с Антоном, когда его нет рядом. Просто вылетело из головы. Просто такое тоже случилось впервые за долгое время. И чувство вины бьёт с новой силой.       — Антон, я… прости…       — Ничего страшного, — Шаст сразу перебивает его, зная, какая речь его ждёт. — Я всё понимаю, сам бы хотел выбраться из этой квартиры… Так вылечишь?       Арс лишь тупо кивает и садится на диван рядом с Антоном. Тот быстро стягивает футболку, демонстрируя просто огромнейшее количество цветов на теле, которое когда-либо видел Арс. Снова виноватый взгляд, снова фраза «ничего страшного». И, не затягивая процесс, он быстро выполняет свою роль «врача», проходясь быстрыми, незадерживающимися поцелуями по цветам. А когда последний бутон падает с тела, Антон встаёт, напяливая футболку, и кивком благодарит Арса.       — Ладно, я спать, — Шаст поднимается по лестнице, а Арсений может лишь наблюдать за удаляющейся спиной. Но тут Антон останавливает на последней ступеньке и оборачивается. — Кстати, у тебя какое-то красное пятно на шее…       И, не дожидаясь ответа, разворачивается и уходит в свою комнату. Арсений сразу после фразы проводит пальцами по шее и, увидев на них размазанную помаду, тихо матерится под нос, проклиная всё и вся.       Он стал слишком импульсивным, слишком не таким, каким привык быть. Он не хотел причинять боль Антону. Никакую… Но не заметить, как мальчишке стало не по себе в какой-то момент, Арс просто не мог, а теперь понял и причину резкой смены настроения. Стало совестно, но он не смог ничего с собой сделать.       Когда он вышел с девушкой из клуба, ему резко стала неприятна сложившаяся ситуация. Он просто сбежал от Антона, напился и решил переспать с первой попавшейся девушкой — так тупо, просто как подросток. И стало как-то смешно от этого. Девушка лишь недоумённо смотрела на него в ответ. Однако, когда он вежливо с ней попрощался, она не скупилась на отборные нецензурные выражения. Арса просто отпустило и, решив впервые за долгое время бесцельно пошляться, он не заметил, как наступило шесть утра. А затем судьба вернула всех на свои места.       Он не может быть таким… таким импульсивным, таким нервным, таким боязливым… Таким… Таким человечным. Он же не может быть человеком, он же чёртов вампир, который со временем не перестал что-либо чувствовать, обратился безэмоциональной серой массой, которая проживает изо дня в день один и тот же сценарий.       Арс просто устал.       Решив, что сейчас он уже ничего исправить сделать не сможет, он поднимается к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Антона, он тихонько толкает незакрытую дверь и заглядывает внутрь, глядя на то, как Антон уже отключился из-за усталости. И зачем Арс стоит и смотрит на него — не знает, потому что его эта картина снова бьёт прямо в совесть. Закрыв дверь, он уходит к себе в комнату, а затем прямиком в душ. Сняв с себя всю одежду, он заходит в кабинку и встаёт под тёплые струи горячей воды, надеясь, что вместе с водой в водосток уйдет и скопившаяся усталость.       Но и этого не происходит. Как будто всё вокруг настроено против него. Он роняет себе на ногу шампунь, а когда выходит из душа, его ноги разъезжаются в разные стороны. По ощущениям, на него наслали проклятье невезучести, хотя, если он живёт с магом, возможно, это Антон так мстит. А когда, зайдя в комнату, он бьётся мизинцем об тумбочку, окончательно убеждается, что Антон явно что-то с ним сотворил, но решает отложить этот вопрос до того момента, когда этот проворный колдун проснётся.       Однако спустя час, когда всё, что он берёт в руки, валится из них, его терпение подходит к грани. Тем не менее, он терпит. Когда идет на кухню перекусить и чуть не наворачивается с лестницы — терпит. Когда разбивается стакан, который он тупо поставил на мокрый от разлитой им же воды, а тот решил, что он чертова водомерка и съебался легкой походкой прямо на пол — терпит. Когда во время конференции его камера хреново работает, а интернет то и дело пропадает — терпит. Но когда наступает четыре часа дня, а количество рукожопных ситуаций устанавливает рекорд в его жизни, кровь из донорского пакета разливается на его белую футболку, его терпение лопается, как свальный пузырь. Бах. Просто Бах. И нет его.       Арс понимает, что заслужил это, но так больше не может продолжаться. Он как можно аккуратнее (в его-то ситуации) поднимается наверх и, постучавшись ради приличия, сразу же заходит внутрь и видит, как эта наглая морда лежит и тупит в телефон, лениво обратив на него внимание.       — Антон, — он пытается предать своему голосу строгости, но понимает, что сам заслужил проклятье, и чуть смягчается. — Ты можешь снять то, что наворотил?       Антон немного виновато смотрит на него, откладывая телефон в сторону. Кивком показывает, что нужно сесть на кровать. Но в секунду в его глазах появляется озорной огонек, что явно ничего хорошего не сулит Арсу.       — Я сниму, — Арсений расслабляется, но рано, — если ты без утайки ответишь на три моих вопроса.       Арс лишь смотрит на него взглядом «а не офигел ли ты часом?».       — Или могу оставить так.       — Я могу воспользоваться гипнозом.       — Ты же этого не сделаешь.       — Не сделаю, — Арс лишь ухмыляется этой быстрой перепалке и чувствует, как атмосфера становиться чуть менее накалённой.       — Сиди здесь и ничего не трогай, я за ингредиентами спущуюсь.       Уходит и буквально через пять минут возвращается с долькой лимона, соломкой с солью и водкой…       — Если ты собираешься пить шоты, то тебе стоит заменить водку на текилу.       Антон лишь смотрит на него, раскладывая рядом нужные ингредиенты. Стягивает кольцо и кладёт его на прикроватную тумбочку, открывает водку и капает в центр кольца пару капель, соломкой рисует вокруг него круг, а нужные узоры делает пальцами и, произнеся нужное заклинание, он капает лимоном на кольцо. У него в ту же секунду появляется дымка и так же быстро исчезает. А Арс, хоть и видел в жизни много магии, всё равно смотрит заворожённо на действия Антона.       — Когда ты успел зачаровать кольцо на проклятье?       — Когда пытался не уснуть — легче не спать, чем постоянно просыпаться от боли.       Ещё один укол в сторону Арса.       — И решил, что, раз ты от меня убежал, то можно и проклясть, хотел на понос по-классике сделать, но не знал, как у вас там, у вампиров с пищеварением, так что сделал на неудачу. Но потом стало смешно от этой идеи, даже хотел оказаться. Но потом передумал.       Арсений понял, в какой момент это произошло. В тот самый злосчастный момент, когда Антон заметил помаду.       — Осталось, чтобы ты меня коснулся, а там дело за маленькой фразой, и всё. Много разбил?       — Достаточно, — Антон довольно хмымкнул, но сразу же посерьёзнел.       — Извини, — он виновато смотрит на Арса. — Черт, повёл себя как ребенок, так глупо.       Брюнет лишь тепло улыбается, смотря, как мальчишка смущается от своего поступка.       — Будем считать, что всё заслуженно, так что ничего страшного. Ты как?       — Сойдёт, — он снова ловит взгляд голубых глаз своими. — Только, пожалуйста, не сваливай, не предупредив, а то ещё чуть-чуть, и я бы точно откинулся.       — Хорошо. Обещаю.       И он не собирается больше нарушать это обещание.