***
Спустя полчаса крепких обнимашек Хонджун направляется в гостиную. Он слегка стучит в дверь на случай, если Уён не спит; он рад видеть мальчика, сидящего рядом с аккуратно сложенным одеялом. С виноватым выражением лица тот поворачивается к Хонджуну и тут же отводит взгляд. — Ты давно проснулся? — спрашивает Хонджун, не обращая внимания на напряжение, повисшее в воздухе. Уён медленно качает головой. — Спасибо, что сложил одеяло, остальные просто оставляют его на диване, иногда оно оказывается на полу, — беззаботно говорит Хонджун. Уён не реагирует, а просто продолжает смотреть на свои руки. — Мы приготовили обед. Будет чудесно, если ты что-нибудь съешь, раз уж ты пропустил завтрак. Уён напрягается и выглядит нервным. — Если ты не хочешь есть с нами, ничего страшного. Я могу принести тарелку сюда, — начинает Хонджун, — но мы будем рады, если ты поешь на кухне. Мы хотим узнать тебя немного получше, а ты — нас. Также есть некоторые вещи, которые нам нужно обсудить как можно скорее, чтобы сделать твоё пребывание здесь максимально комфортным. Хонджун надеется, что он не слишком настойчив. Он старается говорить нейтрально, чтобы показать: что бы ни решил Уён, они с Сонхва поддержат его и не будут против. Уён играет с подолом свитера Юнхо, взвешивая варианты. Ни один из них его не устраивает, но в конце концов он принимает решение. — Хорошо, — шепчет мальчик, но Хонджун не сразу понимает, о чём идёт речь: о том, что он присоединится к ним или о том, что Хонджун принесёт ему тарелку в гостиную. Впрочем, ему не нужно спрашивать, потому что Уён медленно встаёт. Тот смотрит прямо на дверь за спиной Хонджуна, но он уверен, что мальчик очень внимательно наблюдает за ним из уголков глаз. Хонджун мягко улыбается. — Хорошо, — повторяет он и медленно ведёт за собой. Он не оборачивается, чтобы проверить, следует ли Уён за ним — он чувствует себя Орфеем, покидающим подземный мир с Эвридикой за спиной; стоит ему обернуться, чтобы убедиться, что Уён всё ещё там, как он растворится в дыму и исчезнет, и все его усилия окажутся напрасными. Сонхва уже сидит за столом. Он поставил одну тарелку рядом со своей — не на обычное место Хонджуна — и ещё одну подальше. Они не были уверены, как поступить. Они не хотят заставлять Уёна подходить к ним ближе, чем ему было бы комфортно, но они также не хотят, чтобы их действия были истолкованы как мы не хотим, чтобы ты был рядом с нами. Они надеются, что приняли правильное решение, однако нет смысла переживать по этому поводу — поначалу было трудно с этим смириться, но, приняв в свой дом пятерых детей, они знают, что в самом начале и по пути будут совершаться ошибки, как бы сильно они ни старались их избежать. Уён садится за стол только после того, как сел Хонджун. И начинает есть — с большими колебаниями — только после того, как они оба приступают к еде. Хонджун видит облегчение на лице своего мужа и мягко улыбается. Наконец Уён хоть немного отдохнул и теперь снова ест. Учитывая всё, что сегодня им удалось узнать, и тот стресс, который они испытывали последние полтора дня, он расценивает это как большую победу на их пути. — Я рад, что ты смог немного поспать, — говорит Сонхва, и Хонджун кивает в знак согласия, — ты выглядишь бодрее. — Спасибо, — бормочет Уён, — что дали мне поспать. Слабый румянец проступает на шее и ушах Уёна, и Хонджун не может сказать, от смущения это или из-за чего-то ещё. Он также отмечает, что Уён ест правой рукой. Это несущественная деталь, и на мгновение Хонджун не совсем понимает, почему он обращает на это внимание, но потом вспоминает прошлую ночь. Это кажется чем-то невероятным, учитывая, каким уставшим был мальчик. — После обеда я собираюсь купить тебе одежду, — объявляет Хонджун, — ты можешь пойти со мной, если хочешь, или просто сказать мне, какую одежду ты предпочитаешь. Румянец становится ярче, и Уён смотрит вниз, его брови сведены вместе, а челюсть сжата. Он пожимает плечами. Хонджун смотрит на мужа, и Сонхва ободряюще кивает. — Я также поговорил с Чэюн, и если тебе что-то нужно из твоего старого дома, одежда или другие ценные для тебя вещи, мы можем съездить туда позже и забрать их. Хонджун понятия не имеет, есть ли что-то, что нужно Уёну из того дома, но если есть, то он не хочет, чтобы Уён остался без этих вещей. Уён смотрит на них с ужасом — и это не та реакция, на которую они рассчитывали. — Я должен вернуться? — его голос звучит напряжённо и в конце срывается; Хонджун хочет взять свои слова обратно — он имел в виду совсем не то, что хотел донести, но теперь понимает, насколько неудачным был выбор слов. — Нет, — твёрдо отвечает Сонхва, — тебе совершенно не нужно туда возвращаться. Хонджун имел в виду, что мы вдвоём можем съездить туда. Вернее, один из нас вместе с Чэюн. Если есть что-то, что тебе нужно оттуда, один из нас может пойти и поискать это, хорошо? Тебе больше никогда не придётся ступать в этот дом, только если ты этого не хочешь. Голос Сонхва мягкий, но в то же время не оставляющий возможности для неправильного толкования. Некоторое время Уён молчит, и ни Хонджун, ни Сонхва не мешают его мыслительному процессу. Они просто возвращаются к еде, терпеливо ожидая. Хонджун улавливает момент, когда Уён собирается что-то сказать. Тот выпрямляется, и его лицо становится полностью красным, что делает его румяным до безобразия — на этот раз легко увидеть смущение, и Хонджун задаётся вопросом, что же хочет сказать Уён. Подросток контролирует своё дыхание, вдыхает и выдыхает, и повторяет это несколько раз. Когда он поднимает на них взгляд, в его глазах появляется что-то вроде решимости, и Хонджун не может не восхищаться мальчиком. — Я… — начинает он, затем делает ещё один стабилизирующий вдох, — я хочу съездить туда, чтобы кое-что забрать. Хонджун хмурится, и когда поворачивается, чтобы посмотреть на мужа, он может видеть отражение своих эмоций на лице Сонхва. — Если есть что-то, что ты хочешь забрать, ты можешь описать это нам. Тебе не нужно туда возвращаться, — успокаивающее говорит Сонхва. Уён нервно прикусывает нижнюю губу. — Я могу вернуться, — шепчет он, но в его голосе нет уверенности. — Ты не хочешь сказать нам, что именно ты хочешь забрать? — интересуется Хонджун, и Уён быстро опускает глаза, возможно, подтверждая подозрения Хонджуна, но не отвечая на них. — Знаешь… мы не станем тебя осуждать, что бы это ни было, — осторожно говорит Сонхва. Хонджун ломает голову, пытаясь придумать, что может смутить Уёна, и приходит к выводу, что он не знает. Его муж продолжает: — Мы просто не уверены, что тебе стоит возращаться туда. Если бы Уёна не было с ними в комнате, Хонджун насмехался бы над тем, как Сонхва это сформулировал. По его мнению, они чертовски уверены, что Уёну не стоит возвращаться. Может быть, когда-нибудь, может быть, после надлежащего лечения и терапии в качестве завершающего этапа, — хотя Хонджун не обрадуется и в этом случае, — но не сейчас, однозначно. — Тогда мне ничего не нужно, — быстро идёт на попятную Уён, — всё равно. Мне всё равно. Хонджун может только предположить, что это смягчённая версия того поведения Уёна, о котором ему говорил Сонхва. Это плохо построенный облик: голос Уёна слегка дрожит, а его плечи слишком напряжены, чтобы создать впечатление «мне на всё плевать». — Мы не возражаем… — начинает Сонхва, но Уён прерывает его—громко и без предупреждения. — Нет! Я сказал, что мне всё равно. Отъебись! Оставь меня в покое, мне не нужна твоя помощь. Пошёл ты! Иди на хуй! — он резко встаёт, и его стул опрокидывается от движения, падая назад с диким грохотом. Хонджун рефлекторно встаёт, желая приблизиться к Уёну, чтобы успокоить его. — Да отвали ты от меня! Не приближайся! Отъебись от меня! — визжит Уён высоким и паническим голосом. Он лихорадочно оглядывается по сторонам, а затем убегает. Они слышат, как захлопывается дверь в его комнату, а затем наступает тишина. Хонджун и Сонхва в шоке остаются на кухне. Рука Сонхва застыла в воздухе, словно он собирается что-то сказать, Хонджун всё ещё неловко парит над своим стулом. Он моргает несколько раз, а затем садится, фыркая. Его сердце учащённо бьётся, явно желая вырваться из груди — он совсем не ожидал такого развития событий. — Ну, — начинает он, — это дерьмо. — Ага, — выдыхает Сонхва. Хонджун отмечает, что уже второй раз за сегодняшний день его не критикуют за использование нецензурной лексики. С другой стороны, после вспышки Уёна одно крошечное «дерьмо» уже ничего не значит. Он знает, что Чэюн сказала Сонхва, о том что Уён был очень резок в больнице, но эта вспышка будто возникла из ниоткуда. Хонджун думал, что они добились прогресса, но это явно не так. Или, может быть, это и есть часть прогресса, но откуда ему знать? Они вслепую идут в том направлении, которое считают правильным, но нет ни карты, ни инструкции, ничего осязаемого, за что можно было бы ухватиться. — Неужели мы вернулись к исходной точке? — недоумевает Сонхва, и Хонджун не уверен, что вопрос адресован ему, судя по тому, как Сонхва смотрит на опрокинутый стул. Он не отвечает. В основном потому, что у него нет ответа. Вместо этого он встаёт, чтобы поставить стул на место. Он берёт тарелку Уёна — она почти пуста, так что, по крайней мере, тот не голоден — и ставит её на стойку. После всего он уже не чувствует себя голодным. Взглянув на Сонхва, он понимает, что тот тоже не хочет есть, поэтому убирает и их тарелки. Он начинает мыть ножи и сковороду, которую использовал Сонхва, и чувствует себя слишком нервным, чтобы сидеть на месте. Сонхва, напротив, смотрит в пустоту, напряжённо размышляя. — Может, пока оставим его? — спрашивает он, и Хонджун мычит в знак согласия. Бежать за Уёном сейчас, когда он в таком состоянии — не самая лучшая идея. — Хорошо, тогда я попробую ещё раз позвонить в офис судьи, — объявляет Сонхва, не имея возможности дозвониться до них раньше, и встает, — если хочешь, можешь отправиться в магазин за одеждой. Часть Хонджуна не хочет оставлять Сонхва разобираться с ситуацией в одиночку, но он действительно хочет ненадолго выбраться из дома, сбежать от этой ситуации. Это трусливо и эгоистично, и Хонджун тут же качает головой. — Нет, всё в порядке. Я останусь с тобой. — Всё в порядке, Джун-а. Это следующий пункт в нашем списке дел, который мы действительно можем сделать. Все остальные дела напрямую связаны с Уёном, и на данный момент он не хочет с нами разговаривать. Поэтому будет лучше, если ты съездишь за одеждой, только не покупай слишком много, давай подождём пока Уён не скажет, какая одежда ему нравится. Я знаю, что ты хочешь быть полезным сейчас, и именно так и надо поступить. — Я не полезный, я оставляю тебя одного разгребать всю эту ситуацию, — усмехается Хонджун. — С какой ситуацией я буду разбираться? Уён в своей комнате, и я сильно сомневаюсь, что он выйдет в ближайшее время, как бы мне этого ни хотелось. Я попытаюсь связаться с судьёй, а потом буду доделывать свою работу, — уверяет Сонхва мужа. — Такое ощущение, что я бросаю тебя, — Хонджун пока не хочет с этим мириться, хотя и чувствует, как рушится его решимость. В этом-то и проблема, что его муж всё время рассуждает здраво—почти всё время, поправляет он себя, и своими аргументами Сонхва всегда может устаканить его. — Это не так. Я не думаю, что кто-то из нас может сделать здесь что-то полезное прямо сейчас. Так как мы оба не можем уехать, тебе следует проветриться, чтобы не сойти с ума, — рассуждает Сонхва. — Но я не знаю, чего он хочет. Вдруг ему не понравится то, что я куплю? — Он не показался мне привередой. И мы знаем, что он любит просторную одежду. Так что просто купи ему удобные вещи. Он, вероятно, не выйдет из дома до понедельника, и я на самом деле не думаю, что тогда ему тоже стоит возвращаться в школу. Мы всегда можем узнать, не захочет ли он позже заказать что-нибудь онлайн. В конце концов, Хонджун сдаётся и отправляется в торговый центр. Он позволяет себе не чувствовать вину за принятое решение, а, скорее, воспринимает его как возможность немного успокоиться и, как сказал Сонхва, сделать что-то полезное. Он также оглядывается на ситуацию: что они сделали, что могли бы сделать лучше — не для того, чтобы корить себя за это, а чтобы извлечь уроки на следующий раз — и если есть какие-то положительные моменты, которые они могли бы извлечь из ситуации. Сонхва, похоже, делал то же самое, потому что когда Хонджун паркует машину у торгового центра, ему приходит сообщение.Он мог выбежать из дома, но не сделал этого,
а пошёл в свою комнату :)
Хонджун чувствует, как напряжение покидает его плечи, и он не может сдержать лёгкой улыбки. Он отправляет короткое сообщение Сонхва в ответ, а затем выходит из машины. Его задача — найти самую мягкую и удобную одежду для Уёна. В такие моменты он чувствует особую благодарность за то, что им не нужно беспокоиться о деньгах. Ему не нужно долго думать о том, какую рубашку купить, он может просто взять обе, а потом ещё несколько, и никто не сможет обвинить его в том, что он, возможно, немного переборщил со свитерами.