Spiking Hearts

Йен вошёл в незнакомую квартиру и сразу же принялся разглядывать стены и мебель. Она не выглядела ужасно, и, судя по всему, хозяин хорошо ухаживал за имуществом. Не было никаких следов грязи, а в воздухе витал приятный аромат, который Йен тут же узнал. Пахло блинами, которые он любил есть в детстве. Он закрыл за собой дверь и на секунду замер, прежде чем перед ним появилась Моника. Её улыбка была широкой, блестящие глаза сияли, а длинные ресницы трепетали при виде её ребёнка. — Привет, дорогой, — женщина поприветствовала Йена и тут же встала на цыпочки, обхватив его руками за шею. Йену пришлось опустить голову, чтобы сохранить объятия. На секунду он приостановился и осторожно положил одну руку на спину матери. Это больше походило на вынужденную близость, нежели на объятия. Но в тот момент ему действительно нужно было быть рядом с кем-то, и неважно, кто это был. Моника отстранилась от Йена, когда объятия закончились, несмотря на то, что её руки всё ещё лежали на его плечах. Её взгляд скользнул по его фигуре, и на её чертах было написано удивление. — Ты выглядишь… потрясающе, — искренне заявила она, и Йен улыбнулся бы этому замечанию при любом другом раскладе, но сейчас он не мог заставить себя это сделать. Его мысли всё ещё были сосредоточены на том, что произошло некоторое время назад. — Что за повод? Йен моргнул, а затем прикусил язык. Мысли о бале возвращались только к одному человеку — Микки. Ему было трудно думать о чём-то ещё, когда перед глазами стояло лишь лицо Микки, то, как он смотрел на Йена, и то, как легко он ушёл. — У меня был выпускной, — пробормотал Йен, и улыбка Моники испарилась, когда она поняла, что юноша опечалился, произнеся последнее слово. — О? Почему ты грустишь об этом, милый? — мягко спросила она. Ладонь Моники переместилась на щеку Йена, ощущая тепло и влагу. Она нахмурилась, глядя, как одна слезинка из уголка зелёного глаза стекает по его щеке. Её большой палец поднялся и мягко смахнул влажное пятнышко под глазом Йена. Он не сводил глаз с матери, и чем дольше они смотрели друг другу в глаза, тем больше ему казалось, что он тает. Моника смотрела на сына влюблёнными глазами, нежно прикасаясь к его нежной коже и добиваясь, чтобы он немного успокоился. — Давай присядем, а? — предложила она, понимая, что разговаривать посреди коридора — не самая лучшая идея. Моника быстро шагнула за спину Йена и, схватив тёмную ткань его пиджака, помогла ему снять его. Йен не сопротивлялся и через несколько секунд заметил, что женщина повесила его рядом с собственным пальто. — Я принесу тебе что-нибудь выпить. Чего бы ты хотел? — Я не хочу пить, спасибо, — скучающе ответил он, и Моника не стала больше настаивать на этом, зная, как опечален её ребёнок. — Тогда пойдём со мной в гостиную, — сказала она, и Йен кивнул, проследовав за женщиной в другую комнату. Йен окинул взглядом небольшую комнату, и его взгляд упал на диван, где тут же расположилась Моника. Она постучала пальцем по месту рядом с собой, указывая, что Йену следует сесть именно туда. Йен подошёл к мебели и сел. Моника всё это время не сводила с него взгляда. Она подняла ноги на диван и переместила тело вбок, чтобы лучше рассмотреть молодого человека. Йен расслабленно прижался спиной к материалу мебели. — Что произошло? — нарушила она короткое молчание между ними, заставив юношу остановить свой взгляд на лице женщины. Он начал: — Я встречался с одним парнем какое-то время. Йен понял, что ему необходимо выговориться. Моника была не самым лучшим человеком для этой роли; в конце концов, она вернулась только недавно. Йен скучал по ней всё своё детство, и вот она наконец появилась, когда он уже собирался стать взрослым. С другой стороны, его мать была единственным человеком, который в тот момент мог попытаться понять его. У него были и другие возможности, в том числе Фиона и Мэнди. Тем не менее, его старшая сестра никогда не была поклонницей парней, с которыми он встречался, и она также отвергла бы Микки. С другой стороны, Микки не был парнем Йена. Они встречались только для секса. Йен предпочитал моменты, когда они не приглашали друг друга в постель. Времена, когда он мог смотреть в глаза Микки и любоваться его улыбкой, пусть и не очень часто. Второй вариант, Мэнди, была сестрой Микки, и поэтому Йен не решался с ней заговорить. Он доверял девушке, но чувствовал себя странно. Более интимно. Моника удивлённо нахмурила брови. — Разве ты не говорил мне, что тебя не интересует ни один мальчик? — её губы искривились в лёгкой, спокойной улыбке. — Не совсем, — пробормотал Йен, недовольно щурясь. — Мы не были вместе. Даже близко к этому. Моника ничего не ответила, но по расширению её зрачков Йен почувствовал, что она поняла, о чём он говорит. — Мы время от времени занимались сексом. Больше ничего, — пробормотал он. Упоминание об этом обстоятельстве и фраза «время от времени» словно стрела пронзила сердце Йена и заставила его истекать кровью. По какой-то причине его эмоции стали намного сильнее и сложнее, и это заставило его забыть о том, что ему неловко обсуждать такие личные вопросы с собственными родителями. Если честно, Моника не казалась ему матерью — скорее человеком, который неожиданно появился в его жизни и протянул ему руку помощи. — Что же произошло между вами? — похоже, её заинтересовала эта тема, и это подтолкнуло Йена к продолжению. Он почувствовал себя услышанным, что случалось с ним нечасто, поэтому он воспользовался возможностью. — Мы скрывали наши отношения. Двое игроков одной команды занимались сексом, пока никто не видел, — пробормотал Йен, затем откинул голову назад и прислонился к дивану. Его взгляд задержался на белом потолке, как будто он ожидал найти на нём что-либо интересное. — Это было хорошо. Мне нравилось, нам обоим нравилось. Но потом со мной что-то начало происходить, и… — Дыши, Йен, — Моника положила ладонь на плечо юноши, пытаясь успокоить его, и добилась своего. Йен сделал более глубокий вдох, чувствуя, как в груди всё сильнее сдавливает. Ему становилось всё труднее дышать, как это было с Микки на улице. — Была одна девушка, которая пыталась к нему подобраться. Она пригласила его на бал, и мне это не понравилось, — пробормотал он, сжав передние зубы при воспоминании о Скарлетт и о том, как она смотрела на Микки и Йена вскоре после поцелуя. — Она красивая и играет в волейбол. Я боялся, что рано или поздно потеряю его из-за неё. Моника внимательно слушала, пытаясь сосредоточиться на каждом слове и проанализировать его по отдельности. Ей было любопытно, что за драматическая вспышка произошла с Йеном из-за парня, с которым, по его словам, он не встречался. Тем не менее она предпочла промолчать и сначала уделить ему всё своё внимание. — И я поцеловал его на выпускном. На глазах у всех, у той девушки, у его сестры, даже у некоторых учителей, — утверждал Йен, и Моника заметила, как его голос начал срываться. Он закрыл глаза, и от одной мысли о том, что произошло всего час назад, его сердце захотело вырваться на свободу и покинуть грудную клетку. — Ну и что в этом такого? — тихо спросила Моника, и женский голос заставил его перевести взгляд в сторону, чтобы рассмотреть блондинку. Её кулак был прижат к щеке, а голова лежала на руке. Взгляд Йена быстро пробежал по лицу Моники, оценивая все его черты. С минуту он молчал в ответ на её вопрос. «Ну и что в этом такого?» Йен знал ответ, и он лежал прямо перед ним. Именно в тот момент, когда слова Микки вырвались из его рта. Те, что были направлены на рыжего. Йен не был девушкой. В этом и заключалась вся проблема. Если бы он родился женщиной, Микки не стеснялся бы целовать его на людях или скрывать, что делает с ним, когда никто не видит. — Мы оба мужчины, — он отвёл взгляд в сторону, прямо на свои пальцы, чтобы не дать нежелательным эмоциям вырваться из его тела. — Он сказал мне держаться от него подальше, забыть обо всём, через что мы прошли, и начать новую жизнь. Это звучит как чёртова шутка. Моника вздохнула. Она чувствовала, что в суровом характере Йена было что-то большее. Должно быть, он испытывал сильные чувства к парню, о котором говорил. — Как его зовут? — резко спросила она, отходя от темы. Йен поднял на неё бровь. — Микки, — быстро ответил он. — Микки… — пробормотала она его имя одними губами. — Тебе нравится Микки? Йен был ошеломлён вопросом. Он замолчал, и его мучительные мысли надолго прекратились. Вопрос Моники заставил юношу задуматься. У него не было к Микки никаких глубоких чувств, кроме дружеских. Он поклялся, что это не так. Они не собирались испытывать никаких чувств. Отношения, которые они поддерживали, удовлетворяли их потребности как двух озабоченных подростков. Микки ему не нравился, не более чем в дружеском ключе. Не нравился. Йену не нравился Микки. Ему не нравились его тёмные, как ночь, волосы, голубые, как небо, глаза и яркие, как снег, зубы, когда его губы изгибались в широкой улыбке. Ему не нравилось, как он позволял ему обнимать себя, когда он не мог уснуть ночью в Рокфорде. Ему не нравилось, что Микки использовал своё свободное время, чтобы помочь Йену справиться с тяжёлыми эмоциями после возвращения матери в Саут-Сайд. Ему не нравилось, как Микки присматривал за ним, когда они спали на улице, на поле. Ему вообще ничего не нравилось в Микки. Йен поклялся, что не нравилось. Ему не могло нравиться. — Нет, я… Между нами ничего такого нет. Я не… — Йен старался казаться убедительным, несмотря на выражение лица Моники, которое подсказывало, что она уже ответила на этот вопрос. Когда один из её пальцев переместился на лоб Йена, убрав его рыжие пряди за ухо, она слабо улыбнулась. Йен ежесекундно изучал её, не зная, что может сказать эта женщина. Затем ладонь Моники переместилась на щеку Йена, лаская пальцем его кожу. — Он тебя не заслуживает, — неожиданно заявила она, заставив парня на секунду замереть. Его глаза расширились, и, несмотря на боль, ему это не понравилось. Это было не так, и он это знал. — Йен, ты добрая душа. Ты должен встретить кого-то, кто полюбит тебя таким, какой ты есть. — М-мне не нужно, чтобы я нравился Микки, — его голос начал дрожать, и он почувствовал, как водопад слёз вновь атакует его глаза. — Я был доволен тем, что у нас было. — Ты поцеловал его на публике, — заявила она, как будто Йен этого не заметил. — Это доказывает, что не был. Нижняя губа Йена задрожала от осознания этого. Он пытался произнести хоть какие-то слова, которые имели бы смысл, но его разум был занят тем, что он пытался понять. Это была вина Скарлетт. Если бы она не появилась в жизни Микки, они бы по-прежнему были близки. Йен знал это. — Иди сюда, родной, — прошептала Моника, положив ладонь на шею Йена и притянув его к себе для объятий. Лицо Йена оказалось на её плече, и он не смог сдержаться. Несколько слезинок начали падать по его щекам. Он всхлипывал в свитер Моники, и его сердце казалось тяжелее, чем когда-либо. — Выпусти это, — тихо сказала она, прикасаясь к коже головы сына и успокаивая его. Йен не был уверен, чего он хочет в тот момент. Ему нужно было отключиться на какие-то секунды, чтобы отдохнуть, прежде чем вернуться. Микки хотел отдалить его от себя, и ему пришлось смириться с этим. На плече женщины появилось влажное пятно, но никто из них не обратил на него внимания. Йен лежал, положив голову ей на плечо, сопя и всхлипывая. От одной мысли о том, что произошло, у него болело сердце. — Нам стоит уехать в Европу, — заявила Моника, продолжая ласкать волосы Йена. Парня не удивило это предложение; он уже обдумывал его по дороге к матери. Он знал, что в конце концов она затронет эту тему. — Ты зря тратишь здесь свою жизнь. — Я не могу, мама, — уверял он сквозь слёзы. Правда заключалась в том, что он не мог этого сделать, потому что обещал Микки. Однако Йен не мог определить, остаётся ли обещание в силе, если они больше не собираются общаться. — Фиона не позволит мне. — Я могла бы поговорить с ней, убедить её, — заявила она, прежде чем потянуться к спине Йена и погладить её сквозь материал рубашки. — Там ты сможешь забыть о Микки. Найти нового парнишку и вступить в новую волейбольную команду. Твои проблемы исчезнут, Йен. Йен не был уверен, хочет ли он забыть Микки. Он многим с ним делился. Кое-что из того, что он говорил, ранее не было известно никому. Микки был уникален, но не похоже, чтобы это работало в обратную сторону. — Я не знаю, — пробормотал он в ответ, устав от своих рыданий. — Всё нормально. Полёт только через неделю. У тебя есть время подумать об этом, — пробормотала она, и Йен ничего на это не ответил. В тот момент ему не хотелось думать ни о чём другом. Йен закрыл глаза, надеясь, что Микки ему не приснится.

СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ

Моника подошла ближе к спящему на своей кровати Йену, в руках у неё была кружка с кофе, и её взгляд мгновенно упал на рыжеволосого парня. У Йена были опухшие глаза и припухшие губы от плача накануне; женщину поразило, что он не обезвожился. Она потягивала напиток, не сводя взгляда с сына. Прошло много времени с тех пор, как она видела его спящим. Её мысли были прерваны, когда она услышала жужжание из кармана Йена. Женщина тут же сунула туда руку, дабы не разбудить Йена шумом. Моника вытащила телефон и взглянула на загоревшийся экран. Это был звонок от Микки, но после нескольких секунд разглядывания он перестал звонить. После она поняла, что это был не первый звонок. В течение ночи Йену неоднократно звонили Мэнди, Фиона и Микки. Было несколько сообщений от них троих, но Моника проигнорировала их. Она разблокировала его телефон пальцем, пока он спал, и быстро удалила все звонки и сообщения, которые он получил за предыдущие несколько часов. Затем она выключила звук и бросила телефон на кровать рядом с Йеном. Она не хотела, чтобы кто-то нарушил её план, особенно парень, который разбил сердце её сына.