***
Нью-Йорк 22 декабря, 2018
Это был канун Рождества. Город до неузнаваемости преобразился, облачился в бело-желтые огни со шлейфом беззаботной музыки, на улицах уже стояли убранные ели и ростовые фигурки Санты Клауса и прочих. Вот только никакого рождественского настроения не было и в помине. Только дикая усталость и страх перед будущим, так что всякий праздник мерк на фоне этого. Более того, Пасифика вспомнила о Рождестве, только когда пришла зарплата, а на счете стояла дата: 21.12.18. Тогда-то она поняла, что все куда хуже, чем она предполагала. С тревожным настроением девушка сидела в уютном небольшом кафетерии недалеко от Центрального Парка, где все уже было готово к празднику: на окнах висели гирлянды, у входа в углу стояла небольшая сверкающая елочка, работники носили красные колпаки, а музыкальный репертуар в заведении варьировался от «Let It Snow, Let It Snow!» до «Last Christmas». Волосы Пасифики были собраны в небрежный хвост — она не мыла голову уже третий день, предпочитая потратить бесценное время на сон, чтобы утром влить в себя чуть меньше тошнотворного дешманского кофе. На ней флисовая голубая рубашка в белую полоску и черные джинсы-скинни. Темно-синяя куртка с мехом висела на спинке стула. Под глазами давно пролегли мешки, и никакой консилер уже не помогал. Пасифика, обкусывая бледные губы, крутила в руках трубочку. Ожидание казалось ей мучением. На каждого прохожего она оборачивалась с нервным страхом. Наконец вошла она. Мэйбл, легкой походкой влетевшая в кафе, выглядела на порядок жизнерадостнее и опрятнее: милая мальвинка на голове, длинное светло-розовое пальто, огромная бежевая сумка на плече (все-таки выбранный факультет и окружение оказывали свою роль, и цвета в гардеробе Мэйбл начинали постепенно блекнуть). На щеках морозный румянец, а на алых губах — улыбка. Глаза, подкрашенные тушью, блестят, но это стало заметно только после того, как Мэйбл сняла запотевшие очки — от большого количества чтения ее зрение значительно село, а коррекцию ей удалось сделать только на последнем году обучения. Но не сказать, что очки портили ее внешность, скорее, добавляли изюминку. — Привет! — Мэйбл шумно уселась и принялась стряхивать снег с плеч и волос. Под пальто оказался белый пушистый свитер. — На улице кошмар какой-то! Меня чуть не занесло снегом, пока я от остановки шла. Давно ждешь? — Не особо, — приврала Пасифика. Она сидела больше получаса и, признаться, была уже на грани сумасшествия. — Рада, что ты согласилась встретиться. — Еще бы! Мы не виделись почти год — девять месяцев. Все е-мэйл да смс-ки. По пальцам одной руки можно пересчитать, сколько раз мы виделись с того лета в 2014-м. — Да, не очень много, — Пасифика слабо улыбнулась, вспоминая их встречу тогда. Как хорошо, что она все-таки решила зайти тогда и уточнить, есть ли у Сьюзан свободная вакансия. Вакансии не было, зато была Мэйбл. Их взаимоотношения были неловкими, иногда смущающими, а их инициатором, конечно, стала Мэйбл. Но Пасифика, на удивление, не стала сопротивляться, увидев в ней что-то новое, ранее отсутствующее. Подумала, почему бы и нет, особенно тогда, когда она больше всего нуждалась в ком-то предсказуемом. А Мэйбл, несомненно, была именно таким вариантом. Пасифика угадывала ее наперед и оттого чувствовала безопасность. Большую часть времени они переписывались по почте, иногда созванивались, и это общение незаметно стало неотъемлемой частью их рутины. Привычка стала зависимостью. Так прошла средняя, затем старшая школа, кончился период поступления, и они оказались на первом курсе (правда, Пасифика потеряла два года, пока пыталась накопить денег, и поступила на год позже, чем Мэйбл). Диппер долго не знал об их дружбе, пока Мэйбл какое-то время назад не взболтнула, что едет на встречу с Пасификой. Да, с той самой Нортвест. И да, оказывается, они общаются уже несколько лет. И конечно, он был против. Помнил, сколько вреда причинила им Пасифика, даже несмотря на то, что чем больше он ее узнавал, тем менее противной она становилась в его глазах. Но это не отменяло того, что он категорически против, чтобы его сестра состояла в связях с избалованной дочкой Нортвестов. Ничего хорошего ожидать точно не стоило. Спустя еще пятнадцать минут, когда Мэйбл устала щебетать и жаловаться на Диппера и ей принесли горячий какао с зефирками, она подуспокоилась и откинулась на спинку мягкого стула. Вот уже четыре года общаясь с Пасификой да и со многими людьми, она довольно хорошо ее узнала, в том числе все ее привычки, и особенно ту, которая касалась сокрытия переживаний. Да, ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы узнать Пасифику, но зато теперь скрываться от вездесущей Мэйбл Пайнс просто бесполезно. — Все хорошо, Пас? — Да, просто задумалась, сколько лет мы уже общаемся, — она натянуто улыбнулась. — Да-а… — протянула Мэйбл. — Рада, что ты тогда зашла к Сьюзан. И все-таки мне кажется, вы с Диппером сойдетесь характерами. Ну или пересобачитесь. — Не начинай даже, — Пасифика замотала головой. — Он всегда испытывал ко мне неприязнь, и это, поверь мне, взаимно. — Так о чем ты хотела поговорить? — Мэйбл подалась вперед. — Уж явно не о моем брате. Или что-то изменилось? Пасифика потупила взгляд, разглядывая свои огрубевшие пальцы и тупые короткие ногти. Тяжесть снова вернулась в голову и тело и свинцом застряла на языке. — Нет, Диппера это не касается. Я знаю, что прошло всего полгода с начала учебы… — Не томи, — Мэйбл успокаивающе улыбнулась. Пасифика вздохнула. Слова так и застревали у нее в горле, и она с огромным усилием выталкивала их наружу. Каждую секунду нахождения в этом милом кафе и сидя напротив Мэйбл в чудном свитере Нортвест хотела сбежать все больше и больше, но титаническими усилиями заставляла себя сидеть ровно и спокойно, к чему была приучена с ранних лет. Пожалуй, это был единственный раз, когда она была благодарна родителям за жесткость, потому что только она удерживала Пасифику от полного отступления. — Ты говорила, что получила стипендию за лучший исторический очерк… Так вот… Я знаю, что мы не в тех отношениях, чтобы я о таком просила, и не стала бы этого делать, если бы у меня другая опция… В общем, мне нужны деньги. Пасифика неотрывно следила за выражением лица Мэйбл, с минуты на минуту ожидая найти там недоверие или даже презрение. Но там ничего не было, кроме светлого спокойствия. Пайнс зажевала зефирку, а Нортвест сжимала похолодевшие руки. — Сколько? — только и спросила она. — Даже не спросишь на что? — нервно усмехнулась Пасифика. Мэйбл тихо рассмеялась теплым смехом и отпила какао. — На учебу, очевидно. Или нет? Нортвест кивнула. Она перестала тратить деньги на себя примерно с тех пор, как начала сама зарабатывать, то есть уже как пять лет. — Я полностью оплатила первый семестр и накопила большую часть на второй, но стоимость подняли, семестр вот-вот кончится, а я и так не успела собрать полную сумму… — Так сколько? Пасифика нехотя назвала цифру, и у Мэйбл непроизвольно вылезли глаза на лоб. За такие деньги можно позволить себе снимать квартиру Нью-Йорке почти три месяца, а жить на них можно вообще так больше полугода и даже не экономить. — Я знаю, что это очень много, но мне сейчас негде взять такую сумму. Я уже на трех работах, но даже так недостаточно. Это очень важно для меня, это образование… Я должна остаться, чего бы мне это ни стоило, даже если это будет моя гордость. Я почти справилась, понимаешь? Я верну тебе все до цента, как только смогу, обещаю. Мне просто нужно еще немного времени… Она скомкала в руках салфетку и едва не распотрошила ее от напряжения. Ком слез встал в горле, и Пасифика посмотрела на стол, пряча глаза. Ей чуть ли не впервые в жизни пришлось кому-то открыть свою слабость, признаться, что она не такая уж и сильная и самостоятельная, и главное, что этим кем-то оказалась Мэйбл. Ей уже двадцать, а она понятия не имеет, как ей жить, как выжить. Мэйбл тихонько накрыла ее холодные от волнения руки своей теплой. — Тебе не нужно оправдываться, Пас. Мы же подруги. Именно тогда Пасифика узнала, что у нее в этом мире все же есть кто-то, на кого она может положиться.***
— Через три дня она перевела мне ровно столько, сколько я просила, и не спрашивала меня вплоть до тех пор, пока я не смогла ей все вернуть. Увы, я смогла это сделать только через два года, когда меня взяли стажером на телеканал и я стала получать нормальные деньги. Как ты знаешь, окончив учебу, я там и осталась работать. — Так она влезла в долги из-за тебя? — Диппер удивился, но отреагировал слишком уж спокойно для самого себя. Почему-то все это стало до ужаса предсказуемым. Пасифика кивнула. — Я понимала, что моя просьба ей многого стоила, но мне больше не к кому было обратиться тогда… Я знала, что Мэйбл вряд ли мне откажет, да, но я дала обещание и сдержала его. — А мне она сказала, что ей срочно нужны деньги на какие-то курсы, когда назанимала у всех наших общих знакомых. Знала, что я буду недоволен, — усмехнулся Диппер. — Прости, что наехал на тебя в архиве. Не стоило... — Проехали, — перебила Пасифика. — Я знаю, ты не со зла. И откуда же она это знает, удивилась сама себе Нортвест. Что-то ей просто подсказывало. И это же что-то вызывало к Дипперу доверие. Оба замолчали. Тепло заката сменялось прохладой сумерек. Солнце уже стелилось у самых ног, касаясь только кончиков пальцев. — Ты злишься? — почему-то осторожно спросила Пасифика. Диппер качнул головой. — От Мэйбл глупо ожидать другого. Всегда бросается спасать тех, кто молит о помощи, а иногда и тех, кто этого совсем не хочет. Уж этого в ней не исправить. — Ничего я не молила! — вспыхнула Нортвест. Диппер чуть улыбнулся. — Шучу я. Куда уж там с твоей-то гордостью. Пасифика едва толкнула его плечо своим. Внутри стало по-странному тепло. Они снова замолчали, глядя на рдеющую полоску на горизонте, частично скрытую бескрайним лесом. На душе у обоих стало легче, и на секунду они позабыли, что Мэйбл сейчас не с ними, даже вообще не близко, а где-то там, столетия назад, но почему-то казалось, что она с ними, сидит где-то неподалеку. Оба затосковали по ней, но, конечно же, не признались в этом вслух. Когда солнце окончательно скрылось и остались последние крохи тепла, Пасифика поднялась, выкидывая стакан в урну. Им пора расходиться, пока эта встреча не стала окончательно неловкой. — Слушай… — Пасифика повернулась, глядя Дипперу в глаза. Теперь он смотрел на нее снизу вверх, и было в этом какое-то особое очарование. Диппер поспешил встать. Теперь он снова оказался выше, а очарование рассеялось. — Дядя Стэн планирует завтра тусовку в Хижине по поводу Летоуина. Приходи. Нортвест усмехнулась. — Пайнс, нам уже не тринадцать, помнишь? — Будет яблочный сидр и медовуха. Глаза девушки сверкнули. — Ладно, я подумаю. Она чуть улыбнулась, и что-то внутри Диппера отозвалось в ответ. — И да, спасибо, что поделилась. ㅤ