Цзин Цзюй

Второго августа в городе наконец появились военные. Цинхуа смотрел с балкона, как по улицам ездят бронированные автомобили с пулеметами на крыше, слушал звук выстрелов, поражающих зомби. — Военные зачищают город или его часть, — сообщил омега Мобэй Цзюню. Тот все еще восстанавливается от кровопотери и почти не может передвигаться сам. От собственной беспомощности и уязвленной гордости его настроение было мрачным, альфа все время хмурился и сжимал губы. К его лицу начал возвращаться здоровый цвет, и Шан Цинхуа часто ловил себя на том, что время от времени пялится на него. Мобэй Цзюнь был чертовски красив, он обладал тем особым типом благородной холодной красоты, к которой как мотыльки на свет слетались все омеги и бета-женщины. Альфа был полностью во вкусе, но было две проблемы. Первое, сам Цинхуа обладал не такой уж выдающейся внешностью, чтобы мужчина подобной красоты обратил на него внимание. Не то, чтобы в скором времени кто-то будет обращать внимание на внешность. Мужья и жены, когда база обоснуется, станут прятать женщин и своих омег в домах, и любой представитель слабого пола, появившийся на улице, станет желанной добычей для изголодавшихся мужчин и альф. Отсюда вытекает и вторая проблема. Мобэй Цзюнь был альфой, а они не принесли Цинхуа ничего, кроме боли. Даже сейчас он с трудом мог находиться с Мобэем в одной квартире. На своей кровати он сплел гнездо, на ночь он запирал спальню. Хотя он знал, что сейчас альфа не в состоянии даже самостоятельно сидеть. Но подобные травмы не проходят просто так, даже если сейчас его тело цело и не тронуто. Цинхуа не знает, перестанет ли он когда-нибудь бояться альф. Сейчас перед Мобэем он улыбался и вел себя беззаботно, ведь тот сейчас беспомощнее котенка. Омега старался не задумываться, как дело пойдет дальше. Мобэй Цзюнь в уже привычной манере промычал в ответ, не отвлекаясь от книги. Альфа был немногословен, лицо его хоть и было красиво, почти не выражало никаких эмоций, кроме недовольства. Цинхуа не знал, как себя с ним вести. Его губы сами собой растянулись в легкой улыбке, которая была его защитной реакцией на стресс, и отправился собирать урожай. Под яркими летними лучами растения росли очень хорошо, вот уже неделю Цинхуа каждый день срывал по одному кочану капусты бок-чой, срывал зелень и делал легкий салат или легкий куриный суп для Мобэя. Сейчас уже подрастает урожай огурцов и завязываются томаты. Через день-другой можно будет собирать клубнику. Часть Цинхуа планировал высушить, часть съесть просто так. — Тебе нравится клубника, Мобэй? — неожиданно для него самого вырвалось у омеги. — Не очень, — последовал незамедлительный ответ. Цинхуа кивнул, хотя альфа не мог этого видеть. — Думаю, тебе все же стоит ее поесть. В свежих ягодах много витаминов, они будут полезны для твоего восстановления. — Мгм. — Сегодня на ужин я сделаю салат с бататом и капустой. Ты не против? — Я непривередлив в еде. Шан Цинхуа собрал урожай и шустро отправился на кухню, оставив Мобэй Цзюня в одиночестве. Альфа посмотрел ему вслед, вернулся к чтению, но раздраженно захлопнул книгу, не осилив и половины страницы. Омега стал слишком значимой частью его жизни, хотя это было связано лишь с его ранением. Омега его кормил, перевязывал раны, обтирал тело влажным полотенцем, доводил до туалета и обратно. Сейчас вся жизнь Мобэя крутилась вокруг пацана, который был на семь лет младше его. Он не мог не обращать на него внимания, наблюдал исподтишка, как тот наблюдает за обстановкой из окна, как тот с метлой и шваброй прибирается по дому, забавно сдувая падающие на глаза волосы. За его легкой улыбкой на губах, за тем как он нежно обнимает своего кота. Мобэй Цзюнь всегда одергивал себя, интерес к омеге не может закончиться ничем хорошим, не в этом разрушившемся мире. Немного погодя Цинхуа вернулся в гостиную и присел на диван рядом с альфой. Палочками он осторожно кормил его хрустящей капустой и мягким сладковатым бататом. Мобэй прикрыл глаза, не в силах подавить внутри себя теплое мягкое чувство. Наверное, именно это люди называют уютом. Через три дня в дальних районах послышался вой сирен. Он не стихал в течение нескольких часов. В это время по улицам разъезжали машины с громкоговорителями. «Район оцеплен военными и зачищен от монстров. Просьба всем выжившим вывесить за окно красную ткань по количеству человек в доме.» — Район обезопасили? — Мобэй развернул голову в сторону балкона, где сейчас находился Шан Цинхуа. — Скорее всего, — ответил омега. Наконец-то на улицах станет безопаснее, хотя бы потому, что исчезнут зомби. Он отправился в кладовую, где среди различных коробок нашел кухонное полотенце кирпично-красного цвета. Он разделил его на четыре полоски, две вывесил за окно, еще две — за дверь. После этого Шан Цинхуа осмотрел раны Мобэя. Дыра в бедре хорошо заживала, и скоро альфа сможет самостоятельно ходить. Рана на боку заживала на порядок хуже, постоянно расходилась и кровила, несильно, но омегу это напрягало. Альфа только-только отошел от кровопотери, было бы ужасно, начнись кровотечение вновь. Ему требовалась медицинская помощь, и Цинхуа надеялся, что военные отправят к ним врача. Насколько он помнил, все новоприбывшие люди должны сначала отсидеть карантин, а потом зарегистрироваться и пройти медицинское обследование. Омега надеялся, что эту практику введут как можно скорее, ведь лекарства у него не бесконечные. Тем же вечером в дверь позвонили. Цинхуа взглянул в глазок и увидел двух солдат в темной форме и бронежилетах. Он открыл дверь. — Лейтенант Лю Цингэ и сержант Чжучжи Лан, — они по очереди кивнули. Высокий и строгий с виду офицер, представившийся как Лю Цингэ, продолжил говорить. — В квартире проживают два человека, верно? — Да, я и мой альфа, — пролепетал Цинхуа, — Вы сможете прислать врача, у него серьезная травма. — Его укусили? — Нет, какие-то подонки пырнули ножом. — Разрешите, мы осмотримся. — Конечно, — омега открыл дверь шире и пропустил служащих, заперев за ними дверь. Оба офицера мельком заглянули в спальню и кладовую и прошли в гостиную, где угрюмо лежал Мобэй Цзюнь. Те вновь представились. — Нам нужно зафиксировать ваши данные, назовите имя и возраст, — нежный с виду юноша по имени Чжучжи Лан достал из-за пояса блокнот и ручку, приготовился записывать. — Шан Цинхуа, 19 лет. — Мобэй Цзюнь, 26 лет. — Вы супруги? — Еще нет, — поспешно выпалил Цинхуа, прежде чем Мобэй успел открыть рот. — Мы не так давно съехались, и о свадьбе пока разговор не шел. — Господин Мобэй, ваша пара сказал нам, что вас ранили люди. Вы можете их описать? — продолжил задавать вопросы сержант. — И позвольте осмотреть вашу рану, чтобы исключить вероятность заражения, — встрял Лю Цингэ. Мобэй Цзюнь невозмутимо откинул плед. — Их было трое. Главаря зовут Сюй Го, это доминантный бета, высокий, смуглый, квадратное лицо, густые брови и длинные волосы. Его приспешники — братья-близнецы по фамилии Ма. Беты, вытянутое лицо, среднего роста, одинаковая прическа как горшок. Одному из них я серьезно повредил руку. — Мы примем к сведению, но не можем гарантировать правосудие, — буднично произнес сержант. Лю Цингэ тем временем осмотрел ранения. — Следов заражения нет, мы пришлем врача по мере возможностей. У вас есть запас еды? — Да, и еще собственный огород, как видите, — кивнул омега. Лейтенант равнодушно огляделся. — Хорошо, в ближайшие дни не выходите из дома. Все новости отныне будут сообщаться по местному телевидению. Проверяйте время от времени шестнадцатый канал. — Конечно-конечно, — Цинхуа бросился провожать гостей, когда те засобирались уходить. — А, в 141 квартире лежит труп зомби, прямо у двери. Имейте в виду. Лю Цингэ резко вскинул голову: — На этаже есть еще монстры? — Вроде нет, — задумчиво проговорил омега. — Дом только недавно сдали, и тут немного жителей. На нашем этаже только наша квартира и 141 заселены. — Мы уберем тело, не беспокойтесь и не покидайте дом. — Хорошо, будьте осторожны, — Шан Цинхуа запер за военными дверь. После этого он вернулся в гостиную, где Мобэй Цзюнь чесал Сяо Юня за ухом. Стоило омеге зайти в помещение, как альфа с прищуром посмотрел на него. — О свадьбе еще не думали, да? Щеки Цинхуа вспыхнули от смущения, он отвел взгляд и спрятался за стеллажом с растениями. — Я должен был объяснить твое нахождение здесь. Это единственное, что пришло мне в голову. — Буду иметь в виду, — усмехнулся Мобэй, и Цинхуа почувствовал, как сейчас сгорит от стыда, не глядя на веселящегося альфу, он полетел на кухню. — На ужин омлет! На кухне, где его не прожигал взгляд Мобэй Цзюня, он смог с облегчением выдохнуть. Омега легонько похлопал себя по горячим щекам и достал из холодильника три яйца. Готовка позволяла ему успокоиться и привести мысли в порядок. Четкая последовательность действий, внимание к каждому шагу, отвлекали от сумбурных мыслей и чувств. Цинхуа мог сказать военным, что Мобэй является его дядей или другим дальним родственником, который приехал навестить своего глупого омегу-племянника, который всего год назад потерял родителей. Но нет, он сказал, что Мобэй Цзюнь является его парой. Была ли это так называемая «оговорочка по Фрейду»? Тайное желание, чтобы настолько красивый и сильный альфа пометил его и смотрел только на него. Как в нем могут сосуществовать страх и влечение к этому альфе? Цинхуа жаждал его внимания, его омежьи инстинкты пели от счастья, когда Мобэй Цзюнь внимательно смотрел на него своими удивительными невозможно голубыми глазами. А другая его часть сжималась от страха, заставляла растягивать губы в улыбке и желать спрятаться в гнездо. Шан Цинхуа хотел, чтобы альфа поскорее поправился и нашел себе дом, исчезнув из жизни омеги. А пока он готовил ему омлет. Цинхуа порезал на доске грибы шиитаке, обжарил их на масле. Яйца взбил с мелко порубленной зеленью и специями с солью и вылил их на сковороду. Когда яичный блин схватился, омега выложил на него грибы и сложил конвертом, перевернул его, стоило одной половине подрумяниться, и выложил на блюдо. Половину он выложил в миску и отнес Мобэй Цзюню. Тот уже достаточно окреп, чтобы есть самостоятельно. — Очень вкусно, — вдруг пробормотал альфа, от чего Цинхуа вздрогнул и покраснел. — Д-да, приятного аппетита, — заикаясь, пролепетал он, не зная, куда деть свой взгляд, и снова сбежал из гостиной. Мобэй Цзюнь проводил его взглядом и усмехнулся, продолжая есть хрустящий омлет с нежными грибами. Реакция омеги его забавляла, никогда в своей жизни он не чувствовал такого тепла, живя с кем-то вместе. Это тепло ему очень нравилось. И дразнить Цинхуа было очень весело. Надо попробовать еще. Какие еще части тела, кроме щек, у него могут покраснеть от смущения? Как изменится его голосок? Мобэю все это было интересно, и он ждал подходящего шанса найти ответы на свои вопросы.

***

Дни слились в единый поток бессмысленного страха. Хотя Цинцю сейчас не мог его ощущать. Он словно выпал из этой жизни, выполняя то, что ему скажут. Полицейский привез их в казармы, где солдаты разместили всех по свободным койкам. Их сводили в душ, выдали чистую одежду. Выданные ему футболка и брюки были чуть великоваты, штаны то и дело сползали при ходьбе. Впрочем, Цинцю почти не поднимался с кровати, если того не требовала естественная нужда. В какой-то момент солдаты отвели его в светлое просторное помещение, где сидел тонкий бета лет сорока. Так Шэнь Цинцю познакомился с армейским психологом Цянь Фуцзу. Цинцю рассказал ему все, он плакал, кричал, а доктор Цянь внимательно слушал, а после подал прекрасный чай. В следующие дни они много говорили, и Цинцю чувствовал, словно его душа, разбитая на мелкие кусочки, начинает понемногу склеиваться. Или ему так казалось. Но, во всяком случае, ему стало гораздо легче, и он вышел из своего оцепенения. У Цинцю появилась возможность воспринять все произошедшее в последнее время. Странный вирус, который превращал людей в отвратительных монстров из фильмов про зомби-апокалипсис охочих до человеческой плоти. Неизвестно откуда взялся этот вирус, и военное командование на базе недалеко от города Х приняло решение основать безопасную зону в городе для выживших. Пока всех спасенных людей свозили и распределяли по казармам. Шэнь Цинцю узнал, что вместе с ним, на базе присутствует еще сто семьдесят семь человек гражданских и четыре тысячи человек военных. У двухсот из них появились сверхспособности, позволяющие управлять различными стихиями. Цинцю схватился за голову, чувствуя, словно он оказался в романе про апокалипсис и прочее. Но реальность была куда более страшной и жестокой. Продовольствие на базе заканчивалось, поставки задерживались, и руководство спешило перенести базу в город. Так, тринадцатого августа, его и еще пятнадцать человек посадили в бронированный фургон и повезли в город. Цинцю наблюдал за разрухой, еще горел свет в магазинах, на улицах валялся мусор, клочья одежды, ошметки тел. Стены и асфальт были забрызганы кровью и темно-зеленой субстанцией, вытекающей из поврежденных тел монстров. Те обращали внимание на шум машин и медленной жуткой волной тянулись к фургону, тянули свои отвратительные, скрючившиеся пальцы. Их глаза были полностью белыми, серо-зеленая кожа выглядела восковой, рот зиял темной дырой. У кого-то недоставало частей тела, у кого-то был вспорот живот, и органы единым гниющим месивом спадали до земли как мерзкая гирлянда. Шэнь Цинцю затошнило, и он отвернулся от окна. Солдаты на крыше отстреливали приближающихся зомби. Город Х представлял собой крайне печальное зрелище. Разбитые витрины, брошенные автомобили, всюду трупы. Военные обезопасили только новый жилой комплекс Цзин Цзюй и еще несколько зданий вокруг него. Люди, у которых появились способности управлять землей и металлом соорудили временные перекрытия дорог, не позволяющие монстрам проникнуть внутрь. Цинцю вместе с остальными вылез из фургона и посмотрел на высокие здания перед ним, окруженные забором. Элитный комплекс выглядел величественно среди этой разрухи. Построенный на склоне горы, он возвышался над половиной города, казался неприступным и надежным. Руководство базы расквартировалось в этом комплексе, сюда же было принято решение переселить гражданских. Шэнь Цинцю недолго постоял в очереди, а после ему выдали документ, что отныне он будет жить на четырнадцатом этаже первого корпуса в 141 квартире. В дом он поднимался с еще пятнадцатью жильцами. Лифт останавливался на каждом этаже, что несколько утомило его. В конце концов, он вышел на своем этаже, побродил немного по лестничной клетке, прежде чем нашел свою квартиру, а после долго возился с замком. Ключ все никак не хотел проворачиваться в скважине, и Цинцю выругался. Он вздрогнул от шума справа, обернулся и увидел, как из 142 квартиры выглянул паренек, любопытно оглядел его и нервно улыбнулся. — Вы, наверное, наш новый сосед, — неуверенно протянул он. Цинцю собрал все свое достоинство, с которым говорил с детьми в школе и вежливо кивнул. — Верно, меня зовут Шэнь Цинцю, приятно познакомиться. — Я Шан Цинхуа, — махнул рукой паренек и вышел в подъезд, пихнул обратно собравшегося выйти кота. Тот недовольно мяукнул и, по всей видимости, удалился вглубь квартиры. — Военные очистили район? — Не совсем, только этот комплекс и несколько соседних зданий, — ровно проговорил Цинцю и нахмурился, возясь с замком. — Позвольте мне, — тактично отодвинул его Шан Цинхуа и навалился на дверь, проворачивая ключ. — Вчера приходили люди менять замки, и я видел, что они придавливали дверь, когда закрывали ее. Цинхуа открыл дверь, и до них донесся резкий запах дезифректора, от которого они оба закашлялись. Он помахал рукой перед лицом. — Ну, лучше уж так, чем было до этого. — Почему? — в Цинцю вдруг проснулось любопытство. — А, — обернулся Цинхуа, — ну, мой предыдущий сосед превратился в монстра и его труп лежал тут недели две уж точно. — Какой ужас, — пробормотал Шэнь Цинцю, у него вдруг пропало всякое желание заходить в эту квартиру. Но другого дома у него нет, поэтому придется смириться с тем, что есть. — А вы давно тут живете? — Нет, заехали три месяца назад. — Так вы не один живете? — Со своим альфой, — от слов паренька у Цинцю кольнуло сердце. — Только у него ранена нога, и он не сможет выйти поприветствовать вас. о, и не стоит таких церемоний, мы, наверное, одного возраста. — Мне двадцать восемь. — О, — круглое лицо Цинхуа забавно вытянулось, и он сконфуженно отвел взгляд, — мне девятнадцать. Шэнь Цинцю тоже ощутил неловкость. Он не знал, как продолжить диалог, поэтому поспешил зайти в квартиру. — Спасибо за помощь. Как насчет выпить завтра чаю? — он тут же прикусил язык, стоило словам сорваться с языка. У него ничего не было, да и водить дружбу к пацаном-соседом он не собирался. Шан Цинхуа улыбнулся, но что-то насторожило Цинцю в его улыбке. — Спасибо за приглашение, я принесу чай и печенье. До завтра. После этого Шан Цинхуа ушел в свою квартиру, оставив Цинцю стоять в дверях с тяжелым сердцем. Он теперь переживал, не случится ли завтра что-нибудь.