***
Шан Цинхуа вернулся домой в смешанных чувствах. Опять он ввязался в совершенно ненужные межличностные отношения. Если в случае Мобэй Цзюня омеги нужна была его способность, то вот заводить близкое знакомство с взрослым омегой ему было ни к чему. Хотя, учитывая прошлый опыт Цинхуа, они с Шэнь Цинцю были почти ровесниками. — Ты долго. Что-то случилось? — Мобэй Цзюнь сидел на кухне. После того, как пришел врач и зашил ему рану, он стремительно начал идти на поправку. Цинхуа даже немного сетовал на то, что ему пришлось потратить столько лекарств. — В 141 квартиру заселили нового жильца. Рецессивный омега-мужчина, старше тебя даже, — Цинхуа все еще напрягался в присутствии альфы, но по большей части он уже привык к его присутствию в своей жизни. Они были почти друзьями, и Цинхуа считал это своей победой. Ведь друг не оставит его в беде, если что случится. — Омега-мужчина? — бровь Мобэя чуть дернулась, но омега не мог сказать, что это значит, он все еще плохо считывал эмоции с лица альфы. — А что, — съехидничал и скорчил гримасу Шан Цинхуа, — уже планируешь перебраться в чужое гнездышко? — Зачем же? — невозмутимо парировал Мобэй. — У меня ведь такой хозяйственный жених. Как я могу тебя бросить? — Хм, — омега, отвернулся, не зная, как на это реагировать. Мобэй так шутил, что непонятно было, что он шутит. Цинхуа заглянул в холодильник. — Сегодня жареные овощи, — он достал с полки капусту, чубчик чеснока и оставшиеся четыре шампиньона. — Принеси несколько стеблей зеленого лука. — Несколько — это сколько? — Четыре. Мобэй Цзюнь медленно поднялся и, прихрамывая и создав изо льда трость, поковылял в гостиную. Из контейнера он выдернул четыре самых больших стебля лука и поплелся обратно. Шан Цинхуа на кухне грел сковородку и резал овощи и грибы. — Когда у нас будет мясо? — Я и так готовлю мясное раз в три дня. — Последний раз это было в прошлый четверг, и это был рис с тремя кусочками курицы. — Я замораживал порции на одного человека. У тебя слишком большой аппетит, — проворчал омега. — Давай завтра устроим праздник и приготовим много мяса. — В честь чего это? — Мы пережили самые трудные времена, и теперь наш дом в безопасности. Этого достаточно для праздника, не считаешь? «Самое страшное еще впереди» — подумал Цинхуа и прикусил себе язык, чтобы не произнести этого вслух. Впереди еще голод и беззаконье, эволюционирующие зомби и грызня между базами, но никто, кроме него этого не знает. — Ладно, — в конце концов кивнул он. — Завтра приготовлю суп фо бо и курицу гунбао ужин. — Звучит аппетитно. Мобэй Цзюнь слабо улыбнулся, прикрыв рот ладонью. Цинхуа стоял к нему спиной и не видел действий альфы. Он оглядел омегу с ног до головы. Чуть бледноватая кожа из-за недостатка солнца, худое тело, выступающие лопатки, тонкие руки и потерявшие блеск волосы. На лицо признаки недоедания. Мобэй видел, что Цинхуа почему-то привык есть очень мало, хотя еды в его доме было в достатке. Мобэй Цзюня это беспокоило, медленно и неотвратимо он начинал заботиться об этом омеге, уже считал его квартиру их домом. Будь он полностью здоровым, он бы сбежал отсюда. Но его, как собаку, держит цепь в виде ран и кость в виде настоящего домашнего тепла, человеческого общения и мягкая забота. Поэтому прирученным псом Мобэй Цзюнь остается сидеть на стуле на кухне. У него нет сексуального влечения к Шан Цинхуа, но он надеется, что они могут стать друзьями. Таких, к слову, в жизни Мобэя никогда не было. — Наш сосед пригласил меня к себе на чай, — между делом произнес Цинхуа. — Мне надо выбрать приличный чай и какие-нибудь закуски к нему. Он выглядит как богатый господин. — Зачем ему приглашать тебя на чай? — нахмурился Мобэй. Нынешние времена не располагали к домашним посиделкам. Его охватило беспокойство, новый сосед уже ему не нравился. — Я не знаю, — выдохнул Цинхуа. — И я не знаю, почему согласился. Я не хочу с ним дружить. Простой вежливости и приятного впечатления было бы достаточно. — Тогда не ходи. — Не могу, это испортит приятное впечатление. — Пригласи его к нам. — Я не хочу, чтобы он видел обстановку в доме. У меня ведь столько всего. А люди алчны по своей природе. — Он ничего не сможет сделать против двух человек, тем более, если один из них альфа. — Но ты же не навсегда останешься здесь, — невозмутимо проговорил Цинхуа. Мобэй замер от его слов и нахмурился еще сильнее. К счастью, омега не такой доверчивый, как он подумал о нем в самом начале. Шан Цинхуа отлично умеет отдалять себя от других. Он возвел вокруг себя недоступные стены, которые не прошибить. Мобэю остается только попытаться их перелезть, чтобы стать важным в жизни омеги. Достаточно важным, чтобы тот его не прогнал. — Мобэй, поставь рис. Только используй воду из фильтра. Альфа поднялся, чтобы выполнить поручение. Ничего страшного, у него еще есть время.***
Ничего покупного к чаю у него не оказалось, поэтому с утра Цинхуа приготовил простые булочки на пару. Также он достал из морозильного ларя две упаковки куриного филе, оставил на столе размораживаться. В гостиной все еще спал Мобэй Цзюнь, и омега на носочках проскользнул к стеллажам. С длинных плетей свисали гладкие ровные огурцы, он сорвал шесть штук. Ниже широко раскинул листья дайкон, его белесый корнеплод уже немного выступал над землей, и омега выдернул три штуки. Корнеплоды были небольшие, сантиметров шесть в диаметре, но этого должно было хватить для салата. Собрав урожай в небольшой тазик, Цинхуа отправился на кухню. Он наполнил фильтр водой, насыпал корм Сяо Юню, промыл овощи под проточной водой, а потом ополоснул их в фильтрованной и выложил на полотенце обсыхать. После этого он сходил в душ, чистеньким и свеженьким вновь отправился на кухню, уже для того, чтобы приготовить завтрак. Поставил чайник, два огурца и дайкон порезал тонкой соломкой, сбрызнул маслом чили, посолил, поперчил, посыпал сверху дробленым арахисом и кунжутом, перемешал и поставил на стол. В миски он положил остатки вчерашнего риса, поставил две кружки, достал чайные листья. Желудок уже сводило от голода, это было привычное чувство, но не то чтобы оно ему нравилось. Поэтому Цинхуа пошел будить Мобэй Цзюня, уже отвыкнув есть в одиночестве. — Мобэй, — омега легко потрепал альфу по плечу. Тот мгновенно открыл глаза, словно и не спал только что. Шан Цинхуа находил эту черту забавной. Потому что Мобэй хоть и выглядел полностью проснувшимся, его движения были заторможены, на вопросы он отвечал мычанием одной интонации, но разной длины. — Я приготовил завтрак, — мягко проговорил Цинхуа. Альфа смотрел на его теплую улыбку. Красивая. И так отличается от той, которой омега улыбается всегда в разговоре с ним. — Ммм. — Если ты не поспешишь, то огурец пустит сок, и салат уже не будет таким хрустящим. — М. — Вставай, давай, — рассмеялся Шан Цинхуа, похлопал Мобэя по плечу и упорхнул в спальню. Альфе не оставалось ничего другого, кроме как поднять свое тело и дотащить до кухни. Он оглядел порции, заметив, что в миске Цинхуа в два раза меньше риса, чем в его, с непонятным ворчанием поменял их местами, и тут же наложил себе салат. — Ей, это моя порция! — возмутился пришедший омега. Мобэй Цзюнь только пробурчал. — Ешь побольше. Парню не оставалось ничего другого, кроме как вздохнуть, покачать головой и сесть завтракать. Он понимал, что альфа заметил, что он недоедает. Шан Цинхуа не мог ничего с этим поделать. За семь лет апокалипсиса он привык к постоянному чувству голода, поэтому сейчас, когда он наедается, он чувствует тошноту. — Угх, не обязательно быть таким заботливым, — пробурчал он, кладя в рот пикантный салат. — Ты сильно похудел, — заметил Мобэй Цзюнь. — При том, что у тебя дома куча еды. — Я просто экономный, — возразил омега. — Она пропадет с такой экономией, и ее придется выкинуть, — альфа вперился взглядом в Цинхуа. — Разве это не будет пустой тратой продукта? На это Шан Цинхуа ничего не сказал, лишь налил себе в кружку чая и медленно отпил его, чтобы немного унять дискомфорт в желудке. Он мог бы посмеяться над этой ситуацией, ведь Мобэй был прав. Цинхуа бы не успел съесть все свои запасы до того, как они испортятся. И тогда все деньги и силы, которые он затратил на то, чтобы подготовиться к катастрофе, были бы бессмысленны. — Я постараюсь есть побольше, — тихо пообещал он. Альфа на это только согласно хмыкнул, и они продолжили завтрак в мирной тишине.