Цзин Цзюй

Ло Бинхэ ничего не знал о том, что его ребенок начал ощутимо шевелиться в утробе, им с Мобэем уже осточертели вечные патрули, зомби, пробужденные, напряжение в воздухе, от которого натянутыми тросами звенели нервы. Руководство продолжало тянуть с планом нападения, и Цзин Цзюй оставался в глубокой обороне. Единственное изменение — несколько отрядов раз в час выходили за стену, где предупреждали нападение, расправляясь с врагами. Мобэй Цзюнь и Ло Бинхэ на это не пошли, одно дело убивать зомби, и совсем другое — живых людей. Третьего декабря наконец пришел приказ об атаке. На передовой должны были быть пробужденные огня, ветра и земли, за ними вооруженные солдаты, а следом снова пробужденные. Оба альфы оказались во второй волне, их целью было разрушить стену северной базы. К тому времени уже сутки со стороны базы не было никакого движения. Вооруженные солдаты, которые должны были прикрывать пробужденных на передовой почти не понадобились. Огромные потоки воздуха со свистом врезались в бетонные плиты стены, отчего та крошилась, поднялась пыль. Пробужденные с силой земли поднимали огромные глыбы с кусками арматуры и асфальта и швыряли их в цель, превращая их в своего рода таран, который проделывал в конструкции огромные дыры. Что странно, они не встретили никакого сопротивления, никакого ответа от другой стороны, а когда стена частично рухнула, оттуда повалили полчища зомби, привлеченные шумом. Еще подтянулись зомби с города, и атакующая сила Цзин Цзюй оказалась в окружении. Взревели стихии способностей, раздалась оглушительная очередь выстрелов. Весь этот ужасающий гул был слышан по всей базе. Цинхуа с Цинцю, затаив дыхание, прислушивались, про себя молясь, чтобы с их альфами все было в порядке. Они могли представить, какой ад там творился, и сколько зомби привлек этот шум. Шан Цинхуа вспомнил о том, как рухнула база в его родном городе в прошлой жизни. Тогда было также громко, всюду хаос, крики, леденящий душу рев зомби, раззадоренных запахом крови и криками обезумевших от ужаса. Он сам не помнил, как тогда сумел спастись, куда он спрятался, чтобы пережить волну паники и безумия. Сейчас он сидел в полной безопасности у себя дома, его не должно волновать, что там происходит снаружи. Однако у него холодели руки, перехватывало дыхание, заходилось от страха сердце. А все потому, что где-то там Мобэй Цзюнь. Еще недавно альфа признавался ему в любви, а он и не знал, что на это ответить. Теперь Цинхуа был точно уверен, он любил Мобэй Цзюня, он хотел, чтобы тот был рядом. От этого осознания у него на глазах навернулись слезы, омега разрыдался от страха за любимого. Шэнь Цинцю вначале пытался его успокоить, но потом и у него не выдержали нервы, и по щекам потекли слезы. Так они и сидели на диване в гостиной, проливая слезы и цепляясь друг за друга, до тех пор, пока весь гам не стих, и не наступила оглушающая тишина. Начинало уже темнеть, когда омеги успокоились и теперь обессиленные сидели без света, без движения, без единого звука. Они молчаливо поддерживали друг друга, думая каждый о своем. Даже Сяо Юнь тихо сидел на окне, ощущая, что сейчас не время для капризов или игр. А потом он соскочил с подоконника и бросился в коридор к дверям. А затем тишину прорезала трель дверного звонка. Цинхуа с Цинцю сначала замерли, не понимая, что происходит, а когда звонок вновь затрещал, бросились к дверям. С дрожащими руками Цинхуа вцепился в дверную ручку и посмотрел в глазок. Увидев пару знакомых лиц, он принялся лихорадочно отпирать замки и, наконец, распахнул дверь. По ту сторону стояли двое альф. Грязные, уставшие, но живые. Обрадованные омеги не могли сдержать чувств, из глаз вновь брызнули слезы, однако в груди разлилось облегчение. Конечно, они с радостью кинулись в разведенные для объятий руки.