Тая, замолчи!

Уж что им за неделю тесного знакомства, несколько прогулок и часы разговоров и удалось, так это синхронизироваться. Тая с ужасом чувствовала это, наблюдая, как параллельно растущему недоумению на её собственном лице Антоновы глаза округляются в немом ахуе и ярком, почти стыдном сожалении, что вообще открыл рот. — Так, погоди, — Тая буквально с физическим усилием вырвала свой взгляд из отчаянной хватки Шастуна и сунула руки снова в карманы, разыскивая сигареты, — Щас. Минутку. Антон, не говоря ни слова и не расслабляя загруженное фрустрацией лицо ни на мгновение, уже явно мысленно себя похоронивший и отпевший, последовал её примеру, и они вновь закурили — Шастун при этом смотрел только на неё с немым напряжением на лице (но, спасибо, не пытался оправдаться, взять слова обратно или перевести всё в нелепую шутку), а Тая в свою очередь, с примерно тем же выражением, старалась смотреть куда угодно, кроме своего собеседника. — Так, — повторила она, длинно выдыхая струйку белесого дыма, моментально унесенного холодным сквозняком, — Я не буду сегодня ничего отвечать, потому что мы оба пьяны, под впечатлением, и вообще. А портить отношения не хочу. Давай лучше знаешь как поступим? — она всё-таки подняла взгляд на бледное лицо, окутанное вуалью дыма и мрачной тревоги, — Давай мы завтра поговорим. Или послезавтра. Просто такие решения нельзя принимать на дурную голову. — Да? — сухо переспросил Антон, затягиваясь так глубоко, как будто собирался всю сигарету выкурить одним махом. — Да, — подтвердила Зыкова, — Я могла бы аргументировать, но… — Не, я понял, — мотнул головой Шастун, как-то торопливо, будто стряхивал что-то с головы. Или из неё, — Ты не обязана оправдываться. — Да я и не оправдываюсь. Просто давай завтра это обсудим. Если захочешь вообще, конечно. Тая могла бы гордиться своим самообладанием — пока внутри её башки бегала по кругу маленькая искренняя Тая Зыкова и нечленораздельно вопила, внешне она, кажется, ничем не выдавала той смеси чувств, которая закипала в её не слишком трезвом сознании. Хотя, видя явную растерянность Антона — лучше бы она, наверное, отреагировала более эмоционально. Ну там, что обычно в таких случаях делают в паршивых фильмах? Пощечины дают? На смех поднимают? В обморок падают? Радостно кидаются на шею?.. Всё не то — уж чему Тая научилась к двадцати семи годам, так это различать адекватные и неадекватные решения, и иметь осознанность даже пьяной не принимать последние. Может, не самая умная, но достаточно опытная для своего возраста и образа жизни, за те секунды тишины она буквально из ничего родила аргументы к нейтральному ответу — и даже покрываясь коркой льда смертельного ужаса в этой неловкой немой сцене, не сомневалась в правильности такого решения. Какие, блять, свидания? Тая за все свои немногочисленные романы трижды влезала в отношения с людьми из одной с ней сферы деятельности — одним из них был Матвей, с которым они вместе учились выпытывать неприятные подробности у ничего не подозревающих людей, вторым — Андрей, ютуб-блоггер по призванию, Таисин конкурент по стечению обстоятельств. Третья интрижка была с Романом, с которым они сидели в соседних кабинетах, и продлилась, к счастью, недолго — до первой делёжки рабочего проекта. В четвёртый раз её в служебный роман не затащит даже такое солнце, как Антон. К тому же алкоголь. Может, он и развязывает язык, но, сука, вдобавок к этому ещё усиливает эмоциональный фон, превращая скромную симпатию в якобы непреодолимую привязанность. Не говоря уже о том, как лёгкая неприязнь обращается яростной ненавистью… «Алкоголь мой друг, алкоголь мой враг, алкоголь всегда в чем-то виноват», как известно. А ведь эта песня начинается вообще удивительно подходящими к ситуации строками… Таю незаметно передёрнуло. «Только это только между нами, Ничего не будет между нами!» И ещё, Таечка, не забывай содержание всех тех книжек про психологию, в частности мужскую, которые ты разве что на обед не ела, читая залпом, взахлёб, всерьёз ведя конспекты и увлечённо применяя полученные знания на практике. Итак? Анамнез: парень, 28 лет, привлекательный, харизматичный, эмоциональный, избалованный свалившимся в довольно молодом возрасте и не затухающим до сих пор вниманием общественности, недавно переживший большие перемены в сфере своей деятельности, только что расставшийся после продолжительных отношений с девушкой (насколько было понятно из Антоновых комментариев вскользь, по её инициативе, что так или иначе бьёт по самолюбию), но при этом почти сразу нашедший общий язык с другой, новой знакомой, нежеланной коллегой и по совместительству неопытной провинциалкой без кола, двора, родины и флага, которая, возможно, напоминает ему себя самого, когда он только стоял у истоков своего тернистого пути сквозь шоу-бизнес. Блять, абсолютно же естественно, что ему вот прям щас надо почувствовать себя снова охуенным, невъебенным, нужным и… хер знает, любимым? Неудачное слово, но иссякший словарный запас неожиданно забуксовал. — Извини, — вырвалось у Таи, и Шастун перевёл на неё до неприятного задумчивый взгляд, — Ты, наверное, думал… — Да не оправдывайся, серьёзно, — хмуро повторил Антон, — Хуйню сморозил. — Не хуйню. Просто мы оба бухие. — Ну, тогда, мы, наверное, в одном положении, на одном уровне, — Антон качнулся вперёд, смело и беспрепятственно вступая в Таисино личное пространство — они не соприкасались даже куртками, и всё же стояли друг к другу достаточно близко. Лицо у него было серьёзное, хоть и, поборов первую вспышку разочарования и удивления, Шастун старался держать расслабленное и чуть весёлое состояние — то ли чтобы Тая не чувствовала себя виноватой, то ли чтобы скрыть собственное недовольство, — Завтра мы, скорее всего, оба охуеем и к этому вопросу не вернёмся. А сейчас-то мы в моменте. В потоке, блять, так сказать. Они одновременно неловко улыбнулись друг другу. Тая отвернулась от него на секунду, чтобы выбросить окурок, и вновь взглянула ему в лицо, как всегда чуть запрокидывая голову. — А если… — Давай без анализа, — перебил её Антон, и это даже не звучало грубо или невежливо — всё равно слова Таи расползались из горла, падая холодными каплями куда-то под ноги, не в силах быть вытолкнутыми в реальность, — Мы вроде в хороших отношениях. — Да, — не стала спорить Тая, — И не хотелось бы их портить идиотскими ошибками по причине бухла. — Понял, — он медленно кивнул, щурясь и возвращая лицу открытую «сценическую» улыбку, будто прячась, — Ну ладно. Спрошу завтра. Спросит ли вообще? Или они на пару утонут в яме стыда и самокопаний? Вот же весело. Тае ничего не оставалось, кроме как вернуть ему улыбку — как будто тоже смотрела в камеру, а не на живого человека. — Ладно, я, наверное, поеду домой уже, мне завтра надо… — она помялась, и махнула рукой, — Куда-то. Даже не помню, во сколько. Под ногами хрустела плёнка грязного льда, из-за дверей клуба лилась танцевальная музыка (кажется, «Kinda Outta Luck» Ланы дель Рей, за музыкальным мусором ремикса не разберешь), с улицы доносились разговоры и смех прохожих, возвращающихся домой после субботних посиделок в местных чопорных барах. И больше ничто не нарушало тишину между этими двумя, импровизатором и ведущей, пока она вызывала и дожидалась такси, а он стоял рядом, чтобы проследить, как она сядет в машину. *** К часу ночи в их зале начали освобождаться целые столики — стайками снимаясь с мест, оплачивая счета, походя со всеми прощаясь, группы людей из команды «Импроком», исчезали за входной дверью, впуская на мгновения трескучий мороз в тёплое помещение, набиваясь в такси и разъезжаясь по домам — переживать по одиночке первую съёмку на новом проекте. Серёжа, уставший торчать в толпе уже почти не вяжущих лыка, минут двадцать ходил за Позовым, которого должен был отвезти домой, ругаясь и поторапливая, пока они наконец не погрузились в машину и тоже не пропали с места событий. Продюсеры и администрация рассосались немногим позже, по отдельности, вежливо, почти по-английски — просто в какой-то момент Антон оглядел зал и обнаружил, что в полутемном помещении остались человек десять, не больше. Одиннадцать — рядом с ним опустился на диван Арс, расслабленный и оттого страшно желающий кого-нибудь доебать. — Что, даже не медляк не пригласишь? — насмешливо поинтересовался он. — Тебя? — бледно улыбнулся, продолжая привычную шутку, Антон. — Конечно, чтоб Стаса прям тут кондратий хватил. — Да он уехал уже, — Антон, опустив голову, уставился в свой стакан, чуть наклоняя, чтобы струйка напитка почти достигла края стекла. — Ну тогда сам бог велел, — продолжал скалиться Арсений, — А вообще я подъебнуть подсел по причине Таисии Ивановны Зыковой, знаешь такую? — Да она тоже уехала. — А жаль. Она ж ведущая. Может, в танце тоже бы повела. — Ой, блять, — Антон беззлобно отмахнулся, — Отъебись. И без того… — Что? — Да ничего, — Шастун глубоко вздохнул, прежде чем опрокинуть в себя остатки напитка, — Ходишь, блять, смуту наводишь. — А что я сделал? — искренне возмутился Арс, чуть не задохнувшись. — Да ничего уже, — уронил Антон, резковато для своего состояния поднимаясь на ноги и едва удерживаясь от падения плашмя на стол. Неправильно это — осуждать других людей за то, что они тебя всего лишь подтолкнули, ногами-то дальше передвигал ты сам, — Ладно, я поехал. — Ты на такси ж? — Арс тоже вскочил, и похожим образом слегка покачнулся, — Закинь меня по пути на съемную квартиру. А то мне завтра рано на «Сапсан» бежать. *** Примотав домой с ветерком (правда, пришлось притормозить на подъезде к дому, потому что Таю укачало, и она была вынуждена позорно блевать в мусорный бак, стоящий неподалёку, благо что была ночь и свидетелем оказался только таксист, который философски курил у машины, спокойно её дожидаясь, будто такое с ним случается каждый божий вечер), смыв сценический макияж многоступенчатым уходом, как рекомендовала Арина, изгнав из мозга остатки пагубных паров алкоголя при помощи душа и, наверное, двух литров воды с лимоном, Тая, к собственному удивлению, вместо того, чтобы проверить расписание на завтра и завалиться спать — проверила расписание, убедилась, что первое занятие будет в полдень, и уселась за стол, включая ноутбук, чтобы продолжить работу над монтажом ролика. Потому что контракт с СТС — это временная мера, а «ТаЗык» — навсегда. Дело почему-то пошло, хотя не сказать, что сегодня Тая была не такая уставшая, как всю предыдущую неделю — и всё же сейчас раскадровка больше не казалась мельтешением не связанных между собой моментов, простые переходы больше не бесили, а звук ложился, вроде бы, даже без капризов и сломов. Завтра, когда окончательно выветрится из головы алкоголь и пробудится болезненная требовательность к себе, конечно, впечатление от ролика будет совсем другим, но на данный момент, кажется, получалось неплохо. Поэтому Тая не стала пока конвертировать проект, оставляя на этапе монтажа, чтобы завтра, при случае, была возможность внести коррективы — а когда, откинувшись устало на спинку стула, взглянула на часы, то обнаружила, что уже половина пятого утра. За балконным стеклом было заметно сонное марево далекого рассвета — настолько далекого, что о нём напоминал только рыжеватый оттенок необычайно чистого для этого времени года неба. С трудом поднявшись с места и проковыляв на ватных от долгого неподвижного сидения ногах до двери, она вышла, ступая босыми ступнями по холодному полу балкона, и распахнула окно, впуская оттуда в свою маленькую обитель дыхание зимы и отдаленный шум незасыпающего проспекта. Поставив локти на подоконник и сунув лицо прямо в окно, Тая простояла так, почти не шевелясь, пока не замёрзла, совершенно не беспокоясь о том, что завтра за сиплый голос получит втык от препода ораторского искусства. Прячась обратно в тёплое, но уже пропитанное свежестью помещение и запирая все окна и двери, она уже ощущала, как легко, словно в хорошо налаженном механизме, ходит в лёгких воздух, будто её насквозь, сверху вниз, продувал поток морозного воздуха, холодного и отрезвляющего. Повторный сеанс согревающего душа (пополам вода с арбузным скрабом), и Тая, облачившись в свежевыстиранную футболку, рухнула на кровать, выставляя будильники, которые прозвенят уже через четыре часа. Последний штрих, прежде чем уткнуться носом в подушку и попытаться вырубиться, прогоняя из-под век кадры собственного воодушевленного лица на экране и лица разочарованного и хмурого Антона наяву, — написать в беседу с пока ещё дрыхнущими подругами неутешительную весть. Тая Зыкова, 05:16 Это пиздец Надо обсудить кое-что В семь вечера сможете выйти в скайп? Повторюсь, это ПИЗДЕЦ *** Конференция «Импры» трещала весь день — свежесмонтированные промо-ролики (кто-то из актёров в самом начале дискуссии опечатался и нарек их «порно-ролики», и иначе их больше не называли) переходили из одного пересланного сообщения в другое, каждый со своим комментарием, вплоть до цветовой гаммы заставки. Тая посмотрела оба черновых варианта — и ей стало откровенно плохо. Нет, постановка кадра, монтаж, актёрская игра и всё такое прочее, что от Таи не зависело, были идеально выверены и налажены, звук был чистый, а световая обработка — подходящей; но блять, смотреть в глаза самой себе на фоне не привычной розовой светодиодной ленты, а четвёрки импровизаторов, внезапно оказалось выше её сил. Как будто вот прям в эту секунду выяснилось, что назад пути у неё больше нет. Прострация впилась в неё железными тисками, выбивая из реальности — нечего было и рассчитывать, что сегодняшние занятия пройдут нормально, так что она смиренно выслушивала недовольства и чинные ругательства своих учителей, прилагая минимальные усилия к работе и максимальные — к тому, чтобы хотя бы внешне держаться на плаву. Может, дело в похмелье и недосыпе? Может, дело во вчерашнем разговоре с Антоном? Может, дело в том, что они так и не переписывались с тех пор, хотя в конференции Шастун участвовал вместе со всеми? А может, ты дохуя об этом думаешь, Таечка? Перманентно на протяжении дня сдерживая себя от «привет, живой?» в личный диалог с Антоном, Тая с трудом пережила все занятия, и вывалилась из последнего на сегодня здания, как зомби, едва держась на ногах; нестерпимо резало от голода желудок (и мысль о том, что утром весы показали желанный отвес, уже практически не утешала), голова гудела, возмущаясь неуважительному отношению, а Тая почти бежала к метро, потому что её немного задержал препод по актерству, а сегодня в семь у неё обязательная конференция с подругами на тему всего, что произошло за неделю, и за вчера в частности. Может, хоть они помогут пролить свет на ситуацию. Оля всегда была мозгом их компании, и в принципе её холодный ум всегда подавал отличные аргументы (к которым, впрочем, никто никогда не прислушивался). Маша — их местная гиперболизированная героиня женских романов, и её советы по отношениям (которыми не пользовалась даже она сама) всегда звучали очень логично и правильно. Тая же — просто Тая. Просто Тая, которая в делах любовных вечно попадает в неприятности, потому что не умеет ни выбирать, ни постоять за себя. Поэтому она срочно нуждалась в совете. Забежать домой она успела как раз за двадцать минут до созвона, так что умудрилась даже принять душ и, замотав мокрые волосы в полотенце, заварить ненавистный зелёный чай, раздражающий уже одним только своим запахом, но обладающий одним важным свойством: он притуплял голод. Поэтому пережить созвон должно стать попроще, не сбиваясь на мысли о жареной курице, или о булочках, или о… Так, стоп. Первой подключилась Маша, которая, пока они дожидались опять где-то застрявшую Олю, радостно щебетала о своих делах и с любопытством расспрашивала Таю про Москву. Тая отвечала на вопросы в общих чертах, пообещав, что окунётся в подробности, как только все будут в сборе. Пересказывать историю во второй раз, ещё и под аккомпанемент Машиных комментариев она заставить себя не могла. Наконец, в сети появилась Безродная, и через пару секунд её лицо подгрузилось в третьем квадрате. — Канал «Краснодарский вестник»! — заголосила она в ту же секунду, тыча в камеру расческой на манер микрофона, и Тая засмеялась, — Здравствуйте, уважаемая госпожа Зыкова, поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о Московском шоу-бизнесе! — Да пиздец, — лаконично ответила Тая, подыгрывая ей, — И ты, кстати, тоже на это повлияла. — Не поняла! — вмешалась Маша, — Вы общались без меня?! — Было дело. — Две манды! — Так что у тебя там? — спросила Оля, отбрасывая расческу в сторону и принимая сверхсерьёзный вид, — И в чем состоит обвинение меня? — Я бы позвала Лёшу тебе в защиту, но слишком обижена, что вы двое опять что-то решаете без меня, — объявила Маша. Её парень работал не последним в Краснодаре частным адвокатом, и она этот факт, которым гордилась до визга, вворачивала в практически любой ситуации. — Ну короче, дети, слушайте сказку, — вздохнула Тая, — Хотя погодите, я перемещусь на балкон, потому что без перекура я вам всё не объясню. — Опять закурила? — закатила глаза Оля, пока Тая перетаскивала стул, ноутбук и сигареты на холодный балкон и приоткрывала окно. — Тут попробуй не закури. Сейчас расскажу, — пообещала Тая, сунув в рот сигарету и поджигая её в предвкушении сложного перечисления событий и аргументов. — Давай только без вворачиваний своего мнения, — будто прочитав её мысли, попросила Маша, — Лёша говорит, что это может помешать линии защиты на предварительном диалоге с обвиняемым. — Мне не защита ваша нужна. Пока что, во всяком случае, — Тая сделала две долгие тяги, прежде чем взяться описывать всю прошедшую неделю. Монолог завершился уже через полчаса, даже учитывая, что порой приходилось притормаживать, чтобы ответить на сопутствующие вопросы подруг и выслушать возмущения и/или восхищения эмоциональной Маши. Когда Тая закончила рассказ тем, что Антон и она друг другу сегодня целый день не писали, хотя это на них это не похоже, воцарилась недолгая тишина, чтобы все трое осмыслили историю. — Ну я согласна, что в омут очертя башкой кидаться не надо, — глубокомысленно изрекла наконец Маша, — Мало ли че. — А я считаю, что Тая просто его отшила, и он это понял, так что думать тут не о чем, — объявила Оля. — А как он выглядит? — Маша засуетилась, достала телефон и принялась сосредоточенно искать в интернете. — Он выглядит охуенно, сразу тебе скажу, — лениво сообщила Оля. — Ну да, — согласилась после заминки Маша, и, прищурившись, заглянула в камеру, — Не чета всяким там Андреям, Матвеям и этому, как его… — Рома, — подсказала Тая, поджигая уже которую сигарету подряд. — Точно, Ромочка, мамина радость! — Цветкова захихикала, — А рост у твоего Шастуна какой? Высокий, надеюсь? — Охуенно высокий, — Тая закивала и ладонью провела черту над своей головой, чем вызвала у Маши бурный восторг: — Такие бывают?! Я думала, такие водятся только в Нетфликсе! — И в основном они там все мудаки, заметила? — мрачно спросила Тая, глядя, как в тусклом свете экрана клубится дым, подгоняемый ветерком из-за приоткрытого окна. — Ну твой на мудака вроде не похож, — заметила Оля. — Да не мой он. Я даже не знаю, надо ли оно мне вообще. Вот, звоню двум специалистам, ожидаю подсказку. Звонок другу, так сказать. — Вопрос на миллион рублей не так жалко просрать, как нормального парня. — Не слушай её, — вклинилась Маша, — Она вообще в девках помрет. — Может, лучше тогда Шастуна себе заберешь, Оль? — жалобно спросила Тая. — Себе оставь, мне приземлённые больше импонируют, — отбрила Оля. — Приземлённые — в смысле метр семьдесят? — наивно осведомилась Маша. — В смысле, не звёзды всея Руси. — Это, кстати, тоже проблема, — мрачно вставила Тая, — Неравные отношения, всё по учебнику. Как в ебланских фанфиках, где она — простая девушка из деревни, а он её заметил на концерте на приставном стуле за колонной в сороковом ряду и влюбился с первого взгляда. — Это что-то про BTS? — уточнила Цветкова. — Это что-то про невероятное, — Тая потянулась прикрыть окно — по коже бежали мурашки от холода, а у неё ещё и волосы не до конца высохли. Пусть уж лучше воняет дымом. — Ну вы же в одной труппе работаете, — заметила Маша, и когда Оля с Таей рассмеялись, возмутилась: — Ну а как ещё эту вашу «Импровизацию» назвать?! Театр же, самый настоящий! — «Импровизаторов», — поправила Тая, длинно зевая, прежде чем снова затянуться сигаретой, — Давайте вы мне выскажете свои позиции, а я буду думать дальше. — А че думать-то? — Маша эмоционально пожала плечами, — Всё понятно и так. Ты его отшила. Не прямым текстом, конечно, но отшила, признай. Даю башку на отсечение, что его это как минимум удивило, потому что звёзды эстрады, я, блять, уверена в этом, не привыкли к отказам. — Ну как минимум он этот отказ запомнит, — добавила Оля, — А тут уже зависит от того, какой он человек, а значит, и какие будут последствия. — Последствия? — Тая буквально поперхнулась дымом. — Аккуратнее. Дыши. Я имею в виду, будете вы дальше дружить как ни в чем не бывало, или ты для него перестанешь существовать. Второй вариант, конечно, может жёстко попортить вам работу на сцене… — Вот всегда у тебя всё чёрно-белое, — взъярилась Маша. — А я тоже других вариантов не вижу, — вступилась Тая. — Есть и третий вариант, — сказала Оля каким-то особенным голосом, глядя Тае, кажется, прямо в глаза, — Попробовать сходить на свидание. Повезёт, если вы оба разочаруетесь, и быстренько вернётесь к этапу дружбы. — Ты слышишь, — обратилась к Тае Маша, — она вообще не рассматривает возможность, что вы начнёте встречаться. — Потому что я знаю Таю, — с нажимом произнесла Оля, — Её ж, твою мать, аж тошнит от нормальных мужиков. Она как от огня от них бежит. Я аргументирую, — перебила она едва попытавшуюся возразить Зыкову, — Помнишь, как за тобой бегал Иван? — Это который? — переспросила Маша. — Который аспирант, — пояснила Тая, вновь посмурнев. — Да. Итак, Иван. Что его отличало от Матвея и иже с ним? — Оля оттопырила указательный палец, — Он адекватно себя вёл, не пил, не играл в ставки-на-спорт-один-икс-бет, писал охуенную исследовательскую работу и не кичился этим, — оттопырила второй палец, — Ему было не насрать, где ты и как себя чувствуешь, — третий палец, — Он делал всё, чтобы у тебя всё было отлично, отзывался на любые просьбы, — четвёртый палец, — Он всегда был поблизости и делал всё, чтобы с тобой пересечься на лишнюю минутку, — и наконец она показала в камеру распахнутую пятерню, — И ему не было нужно, чтобы ты прям щас в койку ему прыгнула или ещё что-то. Здоровый, умный мужик. И почему ты его отшила, напомни? — Потому что я тогда встречалась с Матвеем! — попыталась защититься Тая. — А Матвей у нас, конечно, мега-мужик был, жалко такого бросать, — саркастично подтвердила Оля, — Нет, Тайсон, ты его отшила, потому что ты — поклонница абьюзивных отношений. — Ой блять, — Тая закатила глаза, с размаху туша окурок о стеклянную банку из-под кофе, которую приспособила под пепельницу, — Кто-то насмотрелся шортсов из разряда «психология за тридцать секунд». — А если и так? — агрессивно кинулась в бой Оля, — Ты ж, блять, на дух не переносишь адекватных людей. Мы с Машкой не в счёт. Поэтому, когда на горизонте замаячила угроза угодить в здоровые отношения, ты, вместо того, чтобы дать зелёный свет и хотя бы попытаться, подвесила мужика на ожидание и побежала спрашивать совета у друзей. Потому что, блять, А ВДРУГ ОН НОРМАЛЬНЫЙ? — Да нормальный он, кто ж спорит-то! — в сердцах воскликнула Тая, борясь с желанием захлопнуть ноутбук, — Проблема не в этом же! — А в чём тогда? — влезла Маша, — Я проспала твои аргументы, потому что они были скучные и нереальные. Оля опять потрясла раскрытой ладонью в камеру, явно желая этой самой ладонью настучать Тае по лбу: — Умный, адекватный, заботливый, неравнодушный, внимательный. Пять аргументов «за»! Проебала Ивана — хоть тут не оплошай. Хотя погоди. Ты ведь уже! — Хотя бы ради карьеры, — миролюбиво добавила Маша, — Если у вас испортятся отношения, причём даже не из-за, собственно, отношений, это вряд ли положительно повлияет на вашу работу на сцене. — Напиши ему, — почти потребовала Оля, — Вот прям щас, возьми телефон и напиши, что надо побеседовать. — Только не пиши «надо побеседовать», мы ж не в девятнадцатом веке, — сочла нужным уточнить Маша. — Ладно, — легко согласилась Тая — преимущественно потому, что каким-то образом всё ещё была уверена, что после вчерашнего стыдного диалога у клуба ей если и ответят, то невнятным отказом по причине занятости, сцепила телефон и разблокировала его. Первым же делом на глаза попалось новое сообщение, — Блять! Он мне написал. — Что написал?! — взвизгнула Маша. — Вы как будто в пятом классе, — фыркнула Оля, — Ой, краш написал! — Кружочек скинул, — недоумённо пробормотала Тая, открывая диалог. Антон прислал кружочек пятнадцать минут назад — на нём он сидел где-то в помещении, натянув на голову капюшон, и сначала мельком показывал обстановку — очевидно, гримёрку, а потом незаметно ловил в объектив, то приближая, то удаляя, сидящую неподалёку женщину, сосредоточенно тапающую что-то в телефоне. Приглядевшись, Тая аж остолбенела, а затем, словно бы чтобы развеять всякие сомнения, фокус вернулся на Антона, который нарочито громко прошептал, глядя в камеру: — Ира Мягкова пришла на «Цитаты». Я тебе ничего не говорил. Услышав его, Ира подняла удивлённый взгляд, вздергивая вверх тонкие изящные брови, тут же пойманная камерой телефона, и кружочек закончился на этом забавном моменте. — Вот чертила! — вырвалось у Таи восторженным голосом, — Хоть бы пол-слова сказал. Они ведь вот только на днях, на скамейке у «Зарядья», обсуждали любимых стендаперов, и Тая минут десять, не давая себя перебивать, активно восхищалась юмором и подачей именно Мягковой! А тут оказывается, она к нему на съёмки пришла. А он сидел, блять, и улыбался, слушал, кивал с умным видом, типа не при делах! По ту сторону экрана ноутбука уже изнывали от любопытства, и Тая поспешно принялась в общих чертах объяснять ситуацию, не называя имени гостьи (всё равно подруги, далекие от стендапа и ютуба, вряд ли знают, кто такая Ира Мягкова), одновременно набирая ответ Шастуну. Тая Зыкова, 20:12 Разъёб И ты молчал!!! Передай ей привет, умоляю 🤣 Антон был в сети, так что довольно скоро и прочёл её сообщение, и напечатал своё. ШАСТУН, 20:14 Передал Она показала большой палец с абсолютно непроницаемым лицом 🤣 Лан, у меня мотор через пару минут Может, часам к десяти пересечёмся? — Предлагает встретиться, — неживым голосом произнесла Тая вслух, чувствуя, как всё внутри делает кубильт и не возвращается на свои места, в беспорядке повиснув где-то между рёбрами. — Блять, я сейчас же покупаю билеты в Москву, приезжаю, стучу тебе по башке, забираю телефон и отвечаю ему, что ты согласна! — почти на ультразвуке заверещала Маша, притворно суетясь, словно уже собирает вещи в поездку. — Да не вопи, сейчас отвечу ему, — отмахнулась Тая, глубоко вздыхая и с несчастным видом разглядывая ровный столбик сообщений. — Согласием, я надеюсь? — подозрительно спросила Оля. Тая Зыкова, 20:15 Давай! ШАСТУН, 20:16 Супер Я напишу, как буду подъезжать И ещё Возьми сменку и кроссы Тая Зыкова, 20:16 Эм Зачем?.. ШАСТУН, 20:16 Просто возьми Всё, я пошёл *** В одном Оля была права — Тае ещё не выпадал шанс завести отношения с взрослым, психологически сформировавшимся человеком (вернее, шанс, может, и выпадал, но она им не воспользовалась), потому одна только мысль о том, что она может сейчас затоптать зачатки дружбы с действительно классным человеком, приводила её в почти исступлённый ужас. Да и ладно бы они просто дружили, а потом перестали — никакого профессионализма не хватит, чтобы вести себя при этом как ни в чем не бывало на сцене! А любой провал — верная смерть. Неметафоричная причём смерть, самая настоящая, путём удушения от рук Шеминова. Попрощавшись с подругами, до десяти вечера Тая отчаянно искала, чем заняться (вновь за монтаж нового ролика садиться не хотелось, потому что это точно на всю ночь), и в итоге всем домашним делам посвятила ровно по полчаса: чуть-чуть уборка, чуть-чуть готовка (она готовила на пару овощи по пресным рецептам Катерины), чуть-чуть уходовые процедуры, чуть-чуть отчаянные попытки отмыть кроссовки и разыскать нормальные спортивные штаны (он же это имел в виду под сменкой?)… Когда дела закончились, а до десяти, когда Антон должен будет подъехать в её двор, ещё оставалось время, она устроилась на кровати и открыла конференцию «Импрааааааавиасейлс», где уже накопилась добрая сотня новых сообщений. Из переписки Тая выяснила, что отредактированные в соответствии с комментариями команды ролики выйдут в эфир канала с небольшим временным разрывом в ровно неделю — сначала тот, что со стрижкой, потом тот, где Тая всех зовёт в конце марта смотреть их шоу. А ещё Стас в безапелляционном формате выдвинул рекомендацию всем хорошенько подумать над форматом интерактива в виде прямого эфира, звал всех на неделе на планёрку, и напоминал о ближайшей техничке. Тая сделала себе в уме пометку, что нужно будет допросить Шастуна, раз уж выпал такой шанс, на предмет условий и правил технических вечеринок, чтобы быть готовой хотя бы на полтора процента к тому, что их всех ждёт на настоящем живом выступлении. Получив от Антона сообщение, что он уже подъезжает, она облачилась в пальто, дернув за шнурки худи, натянула ботинки, схватила рюкзак со сменкой и кроссами и поскакала вниз по лестнице, даже не подозревая, что радуется как-то иррационально тому, что только что высказывала Оле и Маше. Пока она добиралась до урчащей посреди двора машине, где у водительского места стоял Антон и курил, то даже не дала себе труда подумать, как себя будет вести — а потому просто приблизилась и без задней мысли нырнула в крепкие объятия. Без каких-либо проблем. Антон выглядел чуть уставшим, но всё равно улыбался — любимой Таисиной улыбкой, простой и искренней. — Будешь? — он дружелюбно протянул ей открытую пачку сигарет.