Alcedo

Шаман вновь ухмыльнулся, глядя на альфу, и первым нарушил затянувшееся молчание. — Я знаю, зачем ты ко мне пришёл. И ответ у меня на твой вопрос имеется. Только задаром ты его не получишь. Взамен окажешь мне услугу, — шаман осклабился. — Кстати, ты амака или дукту ? — Неужели такой великий шаман не отличит дукту от хорани ? — равнодушно выдал Тэхён. — Может, ты не так велик, как о тебе болтают. — О, сердитая киса выпускает когти? Но не будем начинать с обидных слов. Мне нет дела ни до того, кем ты себя считаешь, ни до того, какое имя носишь. Ты будешь полезен мне, а я помогу тебе. — Назови причину, по которой я должен тебе верить, — только слегка вильнувший чёрный кончик длинного хвоста выдавал напряжение Тэхёна. Голубые глаза глядели холодно, ни один мускул на лице не дрогнул. — Ты пришёл сюда выказывать свою надменность, альфа? Не забывай, с кем говоришь! — фальшивая улыбка исчезла, сменившись оскалом. — Это тебе нужны ответы. Я вижу тебя насквозь, брошенный сиротка! Последыш без рода и племени, тоска гложет тебя столько зим! Холод внутри ширится и не даёт дышать, не так ли, амака? Или всё-таки дукту? Шаман прищурил багровые глаза, вздохнул и продолжил неожиданно мягким голосом. — Не стоит гневить друг друга, сын снегов. Я легко могу сделать так, что ты сгинешь в мари и никто о тебе не вспомнит. Или излечу тебя и ты наконец получишь правду, которой так жаждешь. Решать тебе. Тигриный хвост, вильнув из стороны в сторону, обвил ногу хозяина от бедра до щиколотки, однако голос по-прежнему сквозил льдом: — Дальше. — Что ж, мне уже по нраву твой настрой, думаю, мы поладим, — шаман вздохнул, с шипением выпустил воздух сквозь зубы и размеренно заговорил вновь. — Помогаю я людям по своей воле, платы никакой не беру. Живу тем, что сам добуду. А тут случилось бубну моему в негодность прийти. Вышел срок его, новый нужен. Для того надобно мне шкуру лося могучего, особенного, добыть, но так просто её не взять. — Я должен принести тебе лося? Особенного? — альфа хотел было продолжить, но шаман поднял ладонь в останавливающем жесте. — Имей терпение, теряющий полосы. Ты не будешь меня перебивать, пока я не скажу всё, — зыркнув из-под пушистых ресниц, Тэхён утвердительно кивнул, а ша-ан продолжил. — Лук для этого дела нужен особенный. С тетивой, сплетённой из волос особенной омеги. И тут недалеко живёт такой. Но сколько ни просил я, что ни сулил, строптивец не соглашается. Мне и нужно-то семь прядей всего. Для доброго дела ведь. Шаман внимательно смотрел на Тэхёна: верит? Но лицо того вновь не выражало никаких эмоций, только льдистые глаза смотрели тяжело и остро. — Добудь мне косу этого омеги и я выполню обещанное. — И как это сделать? Заарканить его и отрезать волосы? — Тэхён хмыкнул. — Почему тогда сам так не сделал? — Слишком много вопросов для того, кто пришёл за другими ответами. Как ты это сделаешь, не моя забота. Только против воли добытые волосы нужной силы не имеют, так что уж постарайся. Омега тот хитрый, упрямый и изворотливый. Узнаешь его по лазоревым прядям в волосах — зимородок он, птица в наших краях невиданная. — Зимородок? — Тэхён не смог скрыть удивления. —Слово-то какое...эдакое. — Альцедо, — произнёс шаман с придыханием. — Остальное тебе знать без надобности. Как с топей выйдешь, иди вдоль реки на вечернее солнце. Ночь день сменит, а к полудню следующего дня аккурат придёшь к месту, где река с озером встречаются. Там и найдёшь. Его. Альцедо. И помни — принеси мне косу, а я дам умиротворение твоей душе. Шаман хитро ощерился, растянув губы в подобии улыбки и слегка обнажая клыки. Медвежьи уши Тэхёна стали торчком, хвост отлепился от щиколотки и нервно ударил по воздуху. Где-то в груди зарождался глухой рык — альфа не доверял и не верил. — Эх, амака, рождённый дукту, мы договорились! Не скалься на меня, ступай скорее да в пути думай, как изловчиться, чтобы уговор исполнить, — шаман развернулся, приоткрыл полог чума и, уже почти скрывшись внутри, бросил через плечо, — срок тебе три дня. Не справишься — пеняй на себя.