***
Я замерла на ступеньках автобуса и огляделась. – Девушка, вы выходите? – хоть говорил водитель достаточно вежливо, в его голосе все же слышались нотки раздражения. – Где мы? – Сетра, конечная остановка. – Конечная?! – я отпрянула обратно в салон, неприятно ударившись ногами о ступеньку выше. – Да, – нотки раздражения звучали все отчетливее. – Но вы же должны были доехать до Хондаль! – Вы, видимо, перепутали с другим маршрутом. Моя конечная – здесь. Водитель обернулся через плечо и вперился в меня взглядом, намекая, что пора бы перестать торчать в дверях автобуса. – Когда следующий маршрут обратно в центр? – Через тридцать минут, – он бросил быстрый взгляд на наручные часы. – Девушка, мне надо ехать, сдавать смену. Я кинула на него последний растерянный взгляд и вышла из уютного желтоватого света салона в полумрак улицы. Двери автобуса закрылись. Он, рыкнув мотором, объехал по периметру пятачок тупика и уехал, оставив меня одну. С трех сторон меня окружали невысокие лиственные деревца парковой зоны. Чуть подальше среди них виднелись крыши, судя по высоте, одноэтажных домов. Там, на стороне минимальной цивилизации, фонари горели в достаточном количестве. На пятачке же был всего один. Я поколебалась. С одной стороны встать под ним – это показать всем свое местоположение. С другой – уйти в темноту было чертовски страшно. Я живу в одной из самых безопасных стран мира. Я живу в одной из самых безопасных стран мира. Я зиву в страной безопасна миры. Тьфу, черт. Придвинулась поближе к свету, но все же не встала в круг, очерченный фонарем. Черный лесопарк практически бесшумен. Лишь иногда можно услышать, как, прошуршав в полете, на землю падает очередной лист. Ветки деревьев словно лапы монстров, желающих схватить беззащитную жертву и утащить в чащу, где никто никогда ее не найдет. Все внутри меня натянуто струнами, готовыми в любой момент треснуть с громким звоном. Дыхание слишком шумное, привлекающее к себе внимание, оповещающее: вот она я, здесь! Со стороны домов послышалось, как завелась машина. Я быстро огляделась вокруг, выискивая возможные тропы для бегства. Хотя, если человек живет в этом районе, он лучше меня здесь ориентируется. Бежать будет бесполезно. Пальцы с трудом сгибались, пока я вбивала в приложении адрес дома. Звук мотора все так же слышен, но машины по-прежнему не видно. От этого парк словно еще сильнее затихает, прислушивается, чует более опасного хищника. Приложение нашло водителя, но такси приедет только через двадцать минут. К глазам подступили слезы. Я живу в одной из самых безопасных стран мира. Только если речь не о лесопарковой зоне на окраине города в первом часу ночи без прохожих. Максимум кто-нибудь услышит мой крик, когда будет слишком поздно. И то если мне не заткнут рот. Мотор замолк. Я сделала глубокий вдох, затем выдох. Но вместо успокоения ощутила еще большую тревогу, словно чувства оказались разблокированы, больше не зажатые телом где-то глубоко внутри. Телефон завибрировал. Я взвизгнула, но быстро зажала рот рукой, чувствуя оглушение от собственного крика. Боже, пожалуйста! Пусть это сообщение о том, что такси уже подъезжает! Но это оказался Хосок. По мышцам будто пробежала горячая волна, делая их мягкими, желеобразными. Я молча, чтобы не привлечь внимание маньяков и монстров, принялась размахивать свободной рукой в воздухе в попытке унять рвущийся наружу визг счастья. just.ur.h: Как прошел конкурс? carrie_on_dance: Я в ужасе carrie_on_dance: Села не на тот автобус carrie_on_dance: И теперь в жопе мира carrie_on_dance: Жду такси carrie_on_dance: Тут так темно carrie_on_dance: И никого нет Подул ветер, холодным языком лизнув лицо и пальцы, и волоски на руках мгновенно встали дыбом даже под курткой. Криминальные истории начинаются с одного из двух вариантов. Первый: это был ясный солнечный день, ничто не предвещало беды. И второй: стояла темная, холодная ночь. Я попадаю под второй вариант. Супер. Отлично. Зашибись. После яркого экрана перед глазами прыгали цветные круги, на части из которых темным отпечаталось сообщение Хосока. Я проморгалась, возвращая себе зрение и вглядываясь в конец видимой части дороги. Телефон снова завибрировал, но не короткими сигналами, а длинными, протяжными. Я с недоумением перевела взгляд на загоревшийся экран. Видеозвонок через Инстаграм от just.ur.h. Пискнула. Дернулась. Чуть не уронила телефон. Поймала его в полете. Что-то нажала. Экран разделился на две половины. Черт, сейчас еще сброшу! Нет, нет, нет! Суетливо ответила. Испугалась. Но было уже поздно. На верхней половинке показалось мое бледное, словно из фильма ужасов лицо, подсвеченное лишь экраном телефона. На нижней – мужчины в кровати. Его глаза были припухшими и сощуренными. Волосы – взъерошенными. Весь его вид говорил о том, что Хосок только проснулся и еще не успел даже встать. – Привет, – хрипло проговорил он на английском, улыбаясь кончиками губ. Ноги превратились в желе и стояли только за счет сковавшего меня паралича от восторга и искрящегося счастья. – Привет, – мой голос дрожал, а брови заломились в самом несчастном выражении лица. Я всегда так выгляжу, когда пытаюсь держать себя в руках в моменты эйфории. – Подумал, что тебе будет не так страшно ждать такси, если ты будешь с кем-то. Он улыбнулся шире, а я почувствовала, как щекам стало чересчур горячо. Лицо на экране покрылось неровными розовыми пятнами. Теперь холодноватый ветер был только в радость. – Спасибо... – открыла рот и тут же закрыла его. Английские слова не сразу приходили на ум, и я не могла говорить так же бегло, как на родном языке. – Ты очень добрый. – Нет, я не добрый, – Хосок хрипло рассмеялся, и я впилась взглядом в его лицо. Это что, правда? Я правда сейчас говорю по видеосвязи с самим Джей Хоупом?! Мамочка, твоя дочь добилась таких высот, которых ты от нее не ждала! Черт побери, он же нереально красивый! А тут еще и такой домашний, уютный, словно домашний пушистый кот. К глазам подступили слезы умиления. – И почему же? – улыбнулась в ответ на яркий, заразительный смех, и щеки тут же свело от напряжения – настолько широко растянулись губы, будто сейчас тресну. – Потому что раз мы с тобой так удачно созвонились, будем разбирать твои ошибки. Я посмотрел твое последнее видео и заметил в нем несколько проблем. Я пискнула и тут же сжала губы, не давая ничему больше вырваться наружу. Но уголки губ все равно словно приклеились к ушам и решили остаться там до конца жизни. Лицо Хосока вытянулось, а губы сложились в букву «о». – Ты выглядишь чересчур счастливой, – он нахмурил брови и качнул головой. Мужчина уже приподнялся и теперь сидел, оперевшись спиной об изголовье кровати и подушки с пыльно-пурпурным бельем. На нем самом была чересчур приличная серая футболка. Больше ничего в кадр не попадало. – Еще бы! Сам Джей Хоуп помогает мне с моими навыками! Я подпрыгивала на месте и чувствовала, как в куртке становится слишком жарко. Даже между лопаток начали собираться капельки пота, щекоча кожу. – Скажи это парням из группы, а то они не ценят, – снова рассмеялся мужчина, а я опять залипла, разглядывая идеальную форму носа и глаза-полумесяцы. – Можешь передать им мои слова! Я снова посмотрела на свое бледное изображение на экране и перешла под фонарь, чтобы волосы не сливались с черным парком за спиной, из-за чего видно было только мертвенно-белое лицо. – Что Хосок самый добрый и лучший в мире человек, раз помогает с танцами совершенно незнакомой ему девушке, – закончила мысль. Я походила по световому кругу от фонаря, ища, в каком положении тени не будут лежать на лице так, будто мне девяносто лет. – Почему это ты незнакомая?! – он принялся пальцами расчесывать и поправлять волосы. Какие-то прядки послушно легли на место. Другие так и остались торчать. – Ну а какая еще? – я тоже поправила короткие волоски у лица, чтобы выглядеть не такой растрепанной. – Я знаю, что у тебя есть собака Несси, не помню, как ее порода на английском. Твой любимый стиль танца – контемпорари. И твоя мама ужасно готовит, из-за чего вы с отцом постоянно страдаете. Как тебя можно назвать незнакомой? – Нет, – застонала я. – Так нечестно! – Что? Почему? – нахмурился Хосок. – Ты столько всего обо мне знаешь, а я о тебе – ничего! Он склонил голову сначала к одному плечу. Затем – к другому. После чего вытянул губы трубочкой и медленно проговорил: – Ты можешь вбить мое имя в интернете и прочитать обо мне все, – и улыбнулся, будто довольный своим ответом. Я вздохнула, посылая через камеру укоризненный взгляд. – Там я прочитаю твою дату рождения и родной город. Но знать человека – это другое. Ты утром бодрый и позитивный или хмурый и ненавидящий мир? Предпочитаешь... – я пощелкала пальцами свободной руки, пытаясь вспомнить нужное слово. – Жареное яйцо с жидким центром, – так и не вспомнила, – или омлет? – Жареное яйцо с жидким центром так и называется – жареные яйца, – перебил он. – Не уходи от темы, – прищурилась я, впиваясь взглядом в экран и поэтому замечая, как глаза Хосока резко двинулись в сторону, а потом вернулись обратно. – Я... – он запнулся. – Ты?.. – поощрила его. – Не привык говорить о себе, – все же закончил он, широко улыбаясь. Я нахмурилась – его реакция не соответствовала словам. – Ты же знаменитость, и постоянно отвечаешь на интервью. – Но ты правильно сказала... – он замолчал. Я рассмотрела складку между его бровей, и две тонкие линии по бокам от чуть поджатых губ. Волосы так и были наполовину растрепанными, придавая Хосоку домашний вид. Не скажу, что не находила подобные фото в интернете. Но сейчас... сейчас это было лично для меня. Сердце забилось быстрее, разгоняя кровь по телу, потому щеки, шея, уши и грудь покраснели. В руки прилила энергия, из-за чего хотелось сделать какие-нибудь странные движения. Вроде вскинуть кулак вверх или просто начать дрыгать ладонями в районе головы. В попытке успокоиться, я оторвала взгляд от экрана и посмотрела вдаль. Из-за смены яркого света на темноту, какое-то время перед глазами снова плясали яркие желтые пятна, но они быстро рассеялись, и я смогла увидеть приближающийся свет фар автомобиля. – По интервью ты никогда не узнаешь меня, – закончил мужчина. Я вернулась взглядом к экрану и увидела там Хосока, спрятавшего взгляд за ресницами. – Ты позволишь мне узнать тебя? – тихо спросила я. – А ты хочешь? – он поднял глаза. – Да.***
Девушка села в такси, и Хосок завершил звонок, так как надо было выезжать на съемку. Зная это, он специально поставил будильник чуть пораньше, чтобы успеть поболтать до того, как нужно будет начать собираться. Хосок спустил ноги с кровати и поставил стопы на холодный ламинат. Решение позвонить было совершенно спонтанным, и он предстал перед Кэрри заспанным и опухшим. Это было чересчур близко и откровенно, таким его за последние годы видели только мемберы и менеджер. Что он творит?!