Carrie on dance

– Ты так и будешь на меня смотреть? – Хосок улыбнулся и опустил глаза на пакет, из которого доставал «самые вкусные в Сеуле панчаны» и яннём чикин. Я сидела на стуле с ногами и наблюдала за процессом, точнее, за мужчиной. И, услышав вопрос, энергично закивала. Все внутри звенело от эмоций, а уголки губ сами собой тянулись к ушам. Казалось, что сказка ожила и закружила меня в вальсе из магии фей и «жили они долго и счастливо». Что-то на невероятном. Мы разместились на минималистично обставленной кухне: холодильник, три тумбы, одна из которых занята посудомойкой, а вторая – раковиной, обеденный стол с четырьмя стульями, полка с микроволновкой над ней. В общем-то все. Серо-бежево-белые цвета не оставляли глазам шанса зацепиться за что-то интересное. Радовал только вид из окна на гору Намсан со светящейся в темноте сеульской башней. Я удобнее уместила подбородок на ладонях и принялась рассматривать лицо Хосока, пытаясь понять, есть ли хоть какая-то разница между видеозвонком и жизнью. Казалось, что нет. Боже. Я нахожусь в Сеуле. В квартире с Хосоком. Самим Хосоком! С тем самым Хосоком из BTS! Я поморгала, после чего потерла глаза, пытаясь понять, не является ли он фантомом. К счастью, мужчина не исчез, а нагнулся и кинул пакет под стол: – Выкинем туда мусор. Я нервно усмехнулась и продолжила смотреть на него, чувствуя, как глаза увеличиваются в размерах. Выкинем туда мусор. Это так обыденно, так обычно, так, словно происходящее – банальная бытовая сценка из сериала про супружескую пару. Но действие происходит в Сеуле с самим Хосоком в главной роли! Такое ощущение, что я только что очнулась и наконец-то осознала реальность. Мы ведь уже столько... так, август, сентябрь... январь... мы уже полгода общаемся, и только сейчас я в полной мере это осознала. Хосок сел за стол через угол, подтолкнул в мою сторону одну из упаковок с чем-то красно-овощным и вопросительно посмотрел. Так близко, так по-настоящему, так реально. Я протянула руку и дрожащими пальцами коснулась его щеки. Теплая, мягкая, гладкая. Под кожей запульсировали колючки, от чего волоски на всем теле встали дыбом. Хосок сидел неподвижно и смотрел мне в глаза. По выражению его лица ничего не было понятно. Лишь тусклый свет потолочной лампы играл с тенями от его ресниц и челки, путая, создавая фантомы. И я, завороженная, разглядывала его идеальное лицо, кончиками пальцев очерчивала контуры, дышала им. Настоящий. Сердца больше не было – оно рассыпалось пылью, оставив в груди тянущую, разрывающую изнутри патоку, заполняющую собой каждую клетку тела. Его ресницы дрогнули, и взгляд опустился вниз, на секунду задержавшись на губах. Хосок взял мою руку в свою, сжал пальцы и убрал от лица, но не выпустил. Вместо этого прижал ладонью к своему колену, удерживая ее сверху. Разложенная на столе курица медленно, но остывала. Я тихо рассмеялась, судорожно выдыхая из легких весь воздух. – Ты потрясающий! Улыбка, шальная, сумасшедшая, рвалась навстречу солнцу, прекрасной, яркой звезде. Но я, смущенная и не способная вынести эмоции, кусала губы в попытках хоть немного прийти в себя. Хосок, услышав мои слова, спрятал лицо в ладонях и откинулся на спинку стула. Он буквально простонал: – Ты меня убиваешь. Я все же не выдержала того напряжения и восторга, что переполнял меня. Тонкая нить чего-то... смущения?.. самоконтроля?.. лопнула, выдав финальным аккордом: – Не умирай. Ты мне нужен живым, здоровым и способным делать детей. Где-то под ладонями с длинными, изящными пальцами, подавился воздухом один Хосок. Издал звук, что-то среднее между кашлем и глотком напитка, убрал руки от лица и уставился на меня совершенно круглыми глазами. Я округлила свои в ответ и похлопала ресницами. – Что? – уточнила у него. – Что? – переспросил он. Я все же убрала руку с его колена, хоть и не хотела этого совершенно, и принялась теребить шов своих джинсов. – Это шутка, просто шутка. Дождалась укоризненного взгляда, аккуратной, чуть наметившейся в уголках губ улыбки, и добила: – Почти. Мои планы на жизнь: получить миллион подписчиков на Ютубе, выйти замуж за любимого мужчину и стать мамой. Хосок снова спрятал лицо в ладонях и облокотился о стол. Связать его что ли, чтобы перестал избегать меня? Первые неловкость и смущение прошли, но осталось волнительно-тревожное ощущение от знакомства. Не как с потрясающим человеком и личностью – такого Хосока я уже немного знала. А как с мужчиной, который мне нравится, но еще неизвестно, будет ли он героем моего романа. Влюбленное сердце вопит «Да». Трезвомыслящий мозг напоминает выяснить, что за тараканы сидят в этой лохматой голове. – Не знаю, что сказать, – Хосок нашел, что сказать. После чего отвел ладони от лица и, не поднимая взгляда, принялся набирать палочками еду из одноразовых контейнеров себе на тарелку. Я последовала его примеру. Желудок вдруг очнулся, вспомнил, что мы не ели часов... ох, кажется, около суток... и громко забурлил, не оставив шанса быть неуслышанным. Кровь прилила к щекам, ущипнув их жаром. Боже, первая живая встреча с Хосоком, а я так неизящно звучу! Захотелось спрятаться с головой под одеяло и завыть волком, но тогда это был бы окончательный провал. – Зато твоему желудку есть что, – мужчина все же посмотрел на меня, улыбнулся широко и солнечно, мотнул подбородком в сторону моего живота. Я, все так же чувствуя жар в щеках, взяла кончики волос и прикрыла ими глаза. Типа спряталась, ага. – Ничего не знаю, ничего не слышала. – Зато я все слышал! Ты вообще ешь? Он взял один из контейнеров и вывалил из него какие-то длинные черные полоски мне в тарелку. Я убрала волосы и неловко подцепила палочками кусок курицы, который до этого успела отложить. – Обычно да. Но сегодня так волновалась перед встречей с тобой, что от вида еды тошнило, – положила выбранный кусочек в рот и принялась медленно жевать его, мысленно молясь, чтобы желудок не заурчал, на этот раз от радости. – Ты? Волновалась? – в голосе Хосока послышалось что-то похожее на удивление. Я поджала губы, прищурилась и посмотрела на него. Он и правда сидел с вытянутым лицом и ртом, сложенным в букву «о». – Конечно! – в возмущении всплеснула руками, отчего палочки вылетели из ослабевших от усталости и голода пальцев, шмякнулись в битые огурцы и подняли фонтан из соуса. Красно-коричневые капли осели на белой столешнице картиной Поллока. Хоть маме в ее галерею отдавай. Мы перевели взгляды с места катастрофы друг на друга и расхохотались. – Ешь, а не кидайся предметами, – Хосок взял упавшие палочки, вытер бумажной салфеткой и отдал мне. – Как долетела? По ощущениям я словно врезалась в стену. Все теплые от встречи с Хосоком эмоции водой схлынули, оставив вместо себя только холод и пустоту. Я почувствовала, как задрожала, а мышцы начало выкручивать от напряжения. – Что случилось? Ты же долетела! Он отложил приборы и взял меня за свободно лежащую на столе руку. Его горячая ладонь поначалу обожгла мои заледеневшие пальцы, но вскоре окутала теплом, успокаивая и расслабляя. – Да, полет был хороший, – я вытянула уголки губ, изображая улыбку, которую не чувствовала. – Ты же знаешь, что у тебя очень яркая мимика? – он притянул мою руку к лицу и жарко выдохнул на пальцы, тут же принявшись их растирать. – Полет правда был хорошим. Только... – под ребрами словно туго завязали узел из натянутых до звона нервов. – Я посмотрела видео. Оно меня расстроило. Не важно. Просто вспомнила. Как твой день прошел? – Не переводи тему. Что за видео? – нахмурился Хосок. Мы так и сидели. Моя ладонь в его руке. Расставленная на столе еда. Тусклый свет ламп и темнота за окном с тонкой полоской светящейся сеульской башни. Я рассказала все про Яна. – Похоже, что у тебя появился первый хейтер, – Хосок сидел, облокотившись о стол и подперев щеку. Пальцами второй руки, как будто на автомате, он поглаживал мою ладонь. Между бровей его залегла складка, а глаза смотрели колюче и жестко. – Да если бы хейтер, – все мое внимание утекло в ладонь, в то место, где чувствовалась чужая ласка. – Как его еще назвать? Я было успокоилась, расслабилась, пришла в себя. Но после вопроса Хосока почувствовала, как напряжение наэлектризовывает каждую мышцу, делая все тело болезненно-чувствительным, а меня – неспокойной. – Он просто говорит правду, – меня кололо желание пониже натянуть закатанные рукава толстовки, но я боялась спугнуть Хосока. Поэтому просто передернула плечами в надежде скинуть хоть сколько-то напряжения. – Я видел твои танцевальные навыки и хореографию. Если ты сейчас не драматизировала и просто пересказывала его слова – правды в них было меньше одного процента. – Да нет же... – я нахмурилась и подпрыгнула на стуле, желая донести, в чем именно состоит проблема. Но Хосок крепко перехватил мое запястье, зафиксировав его в кольце пальцев. Он смотрел прямо, твердо, решительно. А в голосе, когда мужчина заговорил, звенел холодный металл: – Кому ты веришь: мне или ему? Внутри будто взорвалась бомба. Хосок за секунду стал жестким и повелительным, превратив меня в растаявший шоколад. На губах чувствовался фантомный вкус чужого, пока еще неизвестного прикосновения. – Тебе, – ответ затерялся в выдохе. Я подалась вперед. Облизнулась. Веки потяжелели, а внизу живота растеклась густая, горячая лава. Мягкий, тусклый свет ламп падал на нежную, как я знала, кожу щек Хосока. Кончики пальцев зудели от желания снова почувствовать ее. Его чуть пухлые губы с изящной линией верхней, и аккуратной нижней, приоткрылись. Он наклонился. Немного, всего чуть-чуть, но наклонился вперед. Ближе ко мне. Сократил между нами раздражающее расстояние. Я подняла взгляд. Глаза мужчины блуждали по моим губам, будто лаская их. Ну же, сделай это! Я мелко дрожала. Горела. Жаждала. – Ты нереальная. – Реальная. Почувствуй. Его пальцы дернулись и расцепились, напоследок мазнув по руке. – Раз уж ты в Сеуле, мы сможем с тобой попрактиковаться, – мужчина улыбнулся и опустил подбородок на ладони, заглянув мне в глаза снизу-вверх. Меня словно кинули в воду, не дав набрать в легкие воздух и задержать дыхание. И теперь я судорожно била руками в поисках поверхности, чтобы сделать вдох и спастись от раздирающей тело агонистической боли. Окей, господин Хосок, сейчас вы можете сбежать. Но мы к этому еще вернемся. – Буду рада, – я улыбнулась в ответ и сама же почувствовала, насколько недовольной эта улыбка получилась.

***

Он сидел в машине, уткнувшись лбом в руль. Приезд Кэрри – ошибка. Легко, когда она в другой стране и только где-то в телефоне. Легко. Но когда она тут, перед глазами. Живая, настоящая. Когда чувствуешь под рукой пульс на ее запястье. Когда она смотрит из-под ресниц. Приоткрывает мягкие даже на вид губы. Смеется. Грустит. И смотрит. Хосок приподнял голову и снова опустил ее на руль, легко стукнувшись об него лбом. Мозгов от этого не прибавилось. А те, что имелись, на место не встали. Он как муха, упавшая в бочку с мёдом. Увяз. Мужчина оторвался от руля, нажал на кнопку зажигания и тронулся с парковочного места жилого комплекса, в котором арендовал квартиру для девушки. Что делать, если все обстоятельства против, но желание сильнее его самого?