***
Нил отдыхал на траве во время обеда, уминая тосты, и грелся под солнцем с наушниками. На следующее утро после ужина в доме Бетси, он получил от Эндрю сообщение с ссылкой на… подкаст о маньяках и серийных убийцах. Не сказать, что был сильно воодушевлен данной темой, учитывая все случившееся с ним в детстве, но какой-никакой интерес это вызывало. Самая приятная часть заключалась в ежедневных сообщениях от Эндрю, который в своей привычной равнодушно-сдержанной манере спрашивал мнение Нила. И тот с радостью отвечал — обсуждение перед сном очередного Теда Банди превратилось почти в рутину. Сегодня на очереди был Джон Уэйн Гейси. — Привет, милашка! Голос Ники, всегда радостный и звонкий, нельзя перепутать ни с чьим другим. Нил привык, что Хэммик всегда болтает: в раздевалках, на тренировках, по дороге к парковке — кажется, этот парень просто не умеет молчать. Нилу удалось лишь однажды заткнуть его дольше, чем на минуту, — когда он открыто признал при всей команде, что никем не интересуется. И, если большинство отнеслось к этому спокойно и принимающе, Ники же начал вслух разрабатывать план о склонении Нила на одну из сторон. Стоит ли уточнять, какая была эта сторона? Нил был достаточно терпеливым, и его не особо напрягал треп Ники — он просто не вслушивался. И сейчас Хэммик по-хозяйски уселся рядом на траву, подставляя смуглую кожу лица яркому солнцу. Погода в Пальметто действительно разительно отличалась от европейской — близился конец октября, но теплые лучи каждый день продолжали ласкать город. — Как твои дела, Нил? — в тоне Ники нет насмешки, нет напускной вежливости, нет ничего, кроме искренности. Искренней заинтересованности. — Эм. Хорошо? — ответил Нил и вытащил наушники из ушей. Что ж, Джону Гейси придется подождать — даже маньяк не может тягаться с Николасом Хэммиком. — Это хорошо. Ты прости за поведение Аарона на тренировках, он не всегда такой. На самом деле, я больше удивляюсь, что его вражда к тебе настолько крепка, что продолжается до сих пор. Обычно ему хватает раз или два обматерить человека, чтоб потом забыть о его существовании, но тут… — Ники развел руки в стороны, чуть приподнимая плечи. — Ерунда. Порой это даже весело — будто махать косточкой перед злой чихуахуа. Да, только потом эта чихуахуа не вдавливает тебя в стены на корте и не дарит новые синяки на ногах. — Я знаю, что ты как-то завязан в их делишках с Кейтлин… — Ники, — Нил мысленно посчитал до пяти на французском, надеясь, что у него хватит сил пережить этот разговор. В голову пришла неожиданная идея. Спаси меня от Ники. Двор я не твой супергерой Можешь побыть им однажды :) Буду твоим должником — Нил, я не сплетник, — не выдержал Ники слишком долгой паузы. Юноша постукивал пальцами о подошву кроссовок, слегка раскачиваясь. — Я не стал бы заводить с тобой этот разговор, если бы дело не касалось моей семьи. Эти два придурка — самое дорогое, что у меня есть, и мне больно, когда для одного из них ты — груша для битья, а для другого — единственный друг. Искренность. Если бы Нила попросили охарактеризовать Ники одним словом — это была бы Искренность. Искренняя радость, искренний восторг, искренние тревоги. Его поведение порой до ужаса походило на поведение большого ребенка, и теперь Нил понял причину этой ассоциации — кто, как ни дети, самые искренние существа на планете? — Я сказал Кейтлин порвать с Аароном, если он не может убрать Эндрю от нее. Немного не так, но это в целом. — А. Тогда многое становится понятным, — Хэммик взглянул на Нила, будто продумывая следующий ход. — Ты придешь сегодня в церковь? — Судя по тому, что наша кухня с утра напоминала поле битвы, мама уже подготовилась, поэтому да. Почему ты вообще ходишь в церковь, и, ну, выглядишь там иначе? — Эх, Нил… Мои отношения с религией имеют долгую и не очень приятную историю, если честно, — Ники принялся вырывать пучки травы, вертеть их в руках, а после — перебрасывать через плечо. И снова, и опять, и по кругу. — В курсе, что мои родители — ярые фанатики? Ну, те, у которых библия служит первой книгой для детей, а картины с Иисусом даже над толчком висят? Вот, они именно такие. Ну, а я, ты сам видишь, не образец смирения со словом Господа, — юноша негромко рассмеялся, откидывая темные кудри со лба. — Я гей в семье католиков, этим все сказано. Даже не представляешь уровень громкости, на которой иной раз «разговаривали» со мной родители. Я не всегда был… Кхм… Таким. Это я сейчас улыбаюсь, и я горд за то, кто я есть, но тогда я был… Слишком потерянным? Одиноким? Я не понимал, почему мне нравятся мужчины, и почему Бог говорит, что это плохо, а родители ему вторят. Я был на грани от того, чтобы сделать последний шаг, Нил. Ники старался улыбался, но легко было заметить, как призраки прошлого напоминали ему о былом, и во взгляде появилась печаль и сожаление. — И появилась Би? — И да, и нет. Она начала общаться со мной, как только забрала парней — приглашала к ним на выходные с ночевкой, на совместные походы куда-то, просто звонила и писала мне почти каждый день. Не знаю, наверное, она единственная видела, что со мной происходило тогда, хотя не удивительно, зная ее профессию. Она сразу мне выделила комнату, разрешила сделать ее своей, хотя ни Аарон, ни Эндрю в то время со мной не разговаривали — они вообще ни с кем не говорили. Если мы куда и выбирались, говорила всегда Би, но весьма ненавязчиво, — Ники сделал еще один глубокий вдох и замолчал, по подсчетам Нила, на семь секунд. — Однажды они приехали в гости ко мне, в Колумбию, прямо к школе. Заметь я их раньше, может, и выбрал бы другую дорогу, но я пошел как обычно в обход между кампусами, где меня уже ждали четверо отморозков. Знаешь парней в средней школе, которые не знают, что делать со своим новым гормоном тестостероном, поэтому чешут кулаки обо всех, кто движется? В их понимании одноклассник-гей движется быстрее всех. Я был почти без сознания, когда появился Эндрю и отметелил их так, что первые три скорые сначала забрали их, а уже потом меня. Мы никогда не были близки, мне вообще казалось, что он меня не замечал, по большому счету. Но я до сих пор благодарен ему за тот раз и ужасно люблю его, хотя он и редкостный мудак, — Ники начал накручивать концы шнурков на пальцы, а потом распускать эти спирали до прямой линии. И по кругу, и вновь. — Назначили суд, но теперь была Бетси, которая пошаманила связями или что там сделала, и Эндрю посадили на год на нейролептики. Опасное поведение, угроза обществу, отсутствие контроля своих эмоций и бла-бла-бла. — Я этого не знал, — Нил старался придать своему голосу уверенности, но выходило плохо. Эта новость ударила под дых слишком сильно и неожиданно, и что-то в груди начало сжиматься с большой скоростью. Он не борец за справедливость, никогда не был, но эта ужасная ошибка отозвалась внутри, и теперь все четче становились мотивы Хэммика в заботе о братьях. — Упс, — Ники выглядел растерянным. — Тогда лучше не говори Эндрю об этом — сам знаешь, что делают с плохими гонцами. Я видел его пару недель на этой дряни, а потом Би вмешалась в мою судьбу и буквально спасла. Она нашла программу по обмену студентами, каким-то чудом уговорила моих родителей выделить на это деньги, и вот я уже летел в Германию в неизвестную семью. Не представляешь, как я был напуган. Все силы надо было направить на Эндрю в этот год, поэтому она смогла помочь мне только таким способом. Мужчина, в семье которого я жил полгода, был ее зарубежным коллегой, она ему доверяла. Но самое чудесное было там — это его сын Эрик. Он… Он… — Ники так нежно и даже глупо улыбнулся, что Нилу стало чуть некомфортно. Воспоминания Ники о своем парне были чем-то личными и интимным. — Я наконец-то смог дышать, понимаешь? Я влюбился как последний болван, и, на мое счастье, это оказалось взаимным. Мне показали, как могут любить в ответ, принимая меня как меня, понимаешь? Его семья была католиками, но простыми, без фанатизма и предрассудков. Их церковь показала мне принятие; что Бог, на самом деле, это высшее проявление Любви, и ему неважно, гей ты или натурал, метис с мексиканскими корнями или немец с французкой бабушкой. Мне показали настоящую силу Любви не через испытания, а через простое существование — если ты есть, Господь уже любит тебя, просто так, какой ты есть; ты нужен ему. Так же как и он нужен тебе — не для молитвы, просьбы или благодарности — а для веры. Нил буквально ощутил благоговение, исходящее от Ники. Его карие глаза заискрились нежностью и надеждой, плечи расслабились, будто с них упал тяжкий груз, а руки впервые за все время просто легли на колени. Ники глядел в ответ с вопросом: «Понимаешь ли ты меня?» И Нил не понимал отношения с религией, но принял всю ту искренность, что лилась из Ники спокойной рекой. — О чем болтаете, девочки? Нил уже забыл, что сам просил Эндрю помочь избежать разговора с кузеном, но был рад его непунктуальному появлению. — Рассказываю нашему малышу, какой Эрик замечательный парень! — от прежнего спокойного и настоящего Ники не осталось следа с появлением Миньярда — парень резко хлопнул ладонями по коленям, подскочил на месте, начиная трясти затекшими ногами. Опять эта широкая улыбка, опять этот лукавый блеск в глазах; еще немного и вернутся глупые шутки — туман откровения рассеялся под лучами реальности. — Тогда я понимаю, почему ты прислал SOS, — сухо отозвался Миньярд, не отрывая взгляд от встающего на ноги Нила. — Можешь взять с него за это деньги, твои труды должны быть оплачены. — Что, даже не сделаешь ему скидку, как члену семьи? — с насмешкой спросил Нил в ответ. — Он с меня еще втридорога возьмет, — хохотнул кузен, но потом резко останавился, будто вспомнил что-то важное. — Эндрю! Мы обязаны взять Нила с нами в Эдем! Миньярд поднял глаза на брата, и Нил не смог прочитать его реакцию. — Ну же, Эндрю! Нил — милашка, мне он нравится, наш общий друг не будет против, я уверен! В эту субботу Хэллоуин, отличный повод! — Мне хватает лицезреть его на тренировках, у нас общий бизнес, его мать теперь лучшая подружка Би, а ты хочешь, чтоб я его еще и в Эдем тащил? Ты помнишь правила, — резко ответил Миньярд на немецком, и в его голосе отчетливо послышалась угроза. — Уильямс не будет против, я возьму это на себя, — произнес Ники на том же языке, делая едва заметный шаг назад. — Нил становится частью нас, сам это видишь. И ты не можешь отрицать, что вы… — Еще слово, и кому-то понадобится накладывать швы, — резко оборвал его Эндрю, и Нил подумал, что пора вмешаться. — Что такое Эдем? — спрашивает Нил на английском. — Клуб родителей моего одногруппника по истории, — залепетал Ники на знакомом всем языке, и Нилу потребовалось несколько секунд на осмысление этой цепочки. — У нас есть возможность посещать его дважды в месяц. Ну, знаешь, танцы, алкоголь и все такое. Это не… легально, но все схвачено. — Нет, Ники, не «все схвачено». Если нас заметят не те люди, или у них появятся подозрения о нем, — Миньярд качнул головой в сторону Нила. — Нам запретят приходить. А я не хочу лишаться такой возможности из-за… — Боишься меня пьяного? — Нил не сдержался и вопросительно выгнул бровь, привлекая к себе внимание Эндрю. — Ты — чертова угроза. Пьяный или трезвый. — Ты не можешь этого утверждать, поскольку не видел мое алкогольное состояние. — Если ты, — Эндрю ткнул пальцев в грудь Нила. — Берешь меня «на слабо» таким убогим способом, у тебя проблемы с фантазией. — Так докажи это мне. — Ненавижу тебя. — Держу пари, тебе понравится мой костюм. — Без помощи Мэри ты будешь как всегда жалок. — Это «да»? — Делай, что хочешь, но думал, ты не любитель таких мероприятий, — и Миньярд первым покинул поле битвы под оглушительный визг Ники.***
Нил действительно не был сторонником таких мероприятий — он еле вытерпел одну единственную вечеринку в начале года, а тут его приглашают в клуб. Конечно, надо было отказаться, и он бы так и сделал. Но идти наперекор Миньярду практически во всем было слишком увлекательным развлечением. — Где твоя семья? — Нил расстегнул спортивную сумку и начал доставать подносы с едой, обернутые в фольгу. — Ники дома с Би. В подвале прорвало трубу, но сомневаюсь, что от него будет много пользы, — Миньярд выудил из контейнера кекс с персиковой начинкой. — А уродливый близнец? — У него какие-то дела с чирлидершей, — равнодушно кинул Эндрю, хотя в голосе слышалась сталь. — Ты имеешь что-то против этого? — как бы невзначай спросил Нил, начиная раскладывать запеченные кусочки курицы по пластиковым тарелкам. — Это нарушение нашей сделки. И вот он уже второй раз слышит это слово в отношениях братьев. Если первый раз он пропустил это мимо ушей, то теперь эта сделка, какой бы она ни была, касалась и Кейтлин, и его самого. Он мог попытаться узнать больше, предложить что-то взамен, но к ним подошла Рене. — Привет, Нил. Эндрю, ты не мог бы помочь пастору Диккенсу в дальней комнате? Ему необходима сильная пара рук, — пытливый взгляд девушки был устремлен на Миньярда, который явно был не в восторге. Этот молчаливый диалог глазами остался тайной для Нила. Наконец Эндрю расправился с последним кусочком, оттряхнул руки и ушел в сторону неприметной двери в дальнем углу церкви. Рене заняла его место и принялась сортировать овощи по тарелкам. — Ты сегодня один. — Ага, у мамы конференция по видеосвязи с редактором, а это всегда занимает несколько часов и бутылку вина после. — Она в порядке? — Надеюсь, когда-нибудь будет. Странно было разговаривать с Рене о матери — он вообще старался не часто пересекаться с этой девушкой. Несмотря на всю ее доброжелательность, было в ней нечто такое, что скрывалось под фасадом доброты. — Спасибо, что стал тоже частью этого. Эндрю выглядит более расслабленным, когда ты здесь. — Он ненавидит меня. Буквально по пять раз на дню напоминает это, — ухмыльнулся Нил в ответ. — Как вообще Эндрю оказался здесь? — Это условие сделки. Я спаррингую с ним, а взамен он помогает мне тут. Сам видишь, очереди из желающих заниматься этим тут нет. — Странный метод общения с людьми через сделки, — осторожно начал юноша, косясь на Рене. — Может, ты прав, — легко рассмеялась девушка в ответ. — Но это его язык. Он никогда не признается, но так он может оставлять нужных ему людей рядом. Нил на мгновение задумался: какая причина, помимо очевидной финансовой, лежала в основе их сделки с Миньярдом? — Значит, вы только деретесь? — Ага, а еще учимся метать ножи. У меня много опыта в ближнем бою не только на кулаках, — ответила она беззаботно, будто речь шла о погоде. — Ты не производишь впечатление… такого человека. Вы кажетесь… разными для дружбы. Не пойми неправильно, просто вы как огонь и вода. — Эндрю знает о моем прошлом и понимает меня. Я творила действительно плохие вещи с невинными людьми; ужасные люди творили со мной ужасные вещи. Все могло кончиться куда раньше и печальнее, но меня нашла Стефани и подарила мне веру. Баптисты принимают крещение только взрослых людей, потому что вера — это выбор сознательного человека, и мой путь к этому был долгим. Мы считаем добродетель и свободу главными принципами, поэтому помогаем всем этим людям, которым нужна помощь. — Но тут нет крестов, — Нил старался не терять нить разговора, когда в церковь начали прибывать люди. — Баптисты не признают их, поскольку на нем был распят Иисус. — Но ты носишь. — Как дань уважения к любому верующему. Нил задумался. За сегодняшний день он увидел разные грани религии; родители Ники, которые из-за своей веры и принципов чуть не довели собственного сына до самоубийства; Рене и ее милосердие к людям, несмотря на тяжкий груз грехов, который она носит каждый день; принятие Ники себя через веру в Господа и любовь. Может, сам Нил и был далек от всего этого, никогда не задумывался над тем, есть ли кто-то на небесах, но их позиция была максимально простой и понятной — Бог есть Любовь, вся ее сила, все Его творения. В дверях церкви показалась знакомая девушка. Она скупо помахала Рене и направилась в сторону стола с медикаментами. — Это… Робин? Рене кивнула. — Она здесь по своему желанию. Может, вера поможет и ей справиться с тем, что с ней произошло, — Рене последний раз одарила его теплой улыбкой и, нагрузив большой поднос контейнерами с едой, отправилась раздавать тарелки по рядам.***
Когда последний человек покинул церковь, и Нил помог Рене убрать оставшийся мусор, на город уже опустились сумерки. Перед церковью стояли две машины, одна из которых была заведена; дворники механически стирали капли с лобового стекла, свет фар был направлен прямо на вход в здание. — Сегодня первый дождь! — радостно улыбнулась Рене, стоя в дверях рядом с Эндрю. — Нил, как ты доберешься домой? Может, мы могли бы тебя подвезти? — Спасибо, но я на своем личном коне, — Нил кивнул в сторону одинокого велосипеда у скамьи, стараясь игнорировать мысли о мокрой сидушке и последующей мокрой заднице. — Как знаешь, нам было бы несложно. Тогда до встречи в школе, Нил, Эндрю, — ее ласковый взгляд поочередно остановился на каждом юноше. Рене сделала шаг из укрытия, совершенно не смущаясь непогоды, спокойно подошла к красному внедорожнику и залезла на пассажирское сиденье. Эндрю глядел, как машина исчезла за поворотом, и повернул голову к Джостену. — Твой конь промок. — Поражаюсь твоей наблюдательности. — Ты мог согласиться и сухим добраться до дома. Иногда нужно принимать помощь, знаешь ли. — По себе судишь? — несмотря на насыщенность этого дня, Нил чувствовал себя наполненным энергией. Миньярд долго смотрел на него в ответ, а Нил лишь нагло улыбнулся, потому что знал, что это выбесит парня. Эндрю раздумывал, взвешивал варианты, подбирал слова — все это Нил легко видел во взгляде темных глаз, различал по едва заметному прищуру, тонкой линии поджатых губ, глубокому дыханию. Интересно, что все смотрели на Миньярда одинаково, но Нил научился просто его видеть. — Твое чудовище влезет в багажник? — Эндрю прикрыл сигарету ладонью, поднося к губам для очередной тяги. — Эй, не обижай Альфреда! — Ты дал велосипеду имя? Каков идиот. — Я дал имя коню. И нет, придумал только что, чтоб позлить тебя. Получилось? — Нравится быть шутом? — Смотря какой на них спрос. — Закрой уже свой рот и складывай свое чудище, — он нажал на кнопку электронного ключа; машина приветливо пискнула и подмигнула фарами, багажник дистанционно открылся вверх. Нил вышел под теплый дождь к велосипеду, протер сиденье рукавом кофты, и в одно движение конь сложился пополам. Аккуратно положив его на дно багажника, Нил закрыл заднюю дверь. — Особое приглашение? — щелчком пальцев Миньярд отправил бычок в сторону мусорки и направился к водительской двери. Нил чувствовал себя ребенком, трепещущим от восторга особого приглашения на территорию Эндрю. Уже дважды. — Ты специально создаешь мне проблемы? — Я не вызывал дождь! — Не удивлюсь, если ты и это можешь, — тише ответил Эндрю, сосредотачиваясь на боковых зеркалах и выруливая задним ходом. Нил не часто ездил в автомобилях с кем-то, помимо матери, и вообще плохо в них разбирался, но машина действительно выглядела дорого; внутри было чисто и ухоженно, владелец явно заботится о ее состоянии. Нил посмотрел вниз и почувствовал укол стыда от грязи на старых, потертых кроссовках. Они выехали на главную дорогу — в такой час машин было уже мало, а сильный дождь разогнал прохожих по домам. Огни уличных фонарей отражались от поверхности капота, ритмично погружая салон в темноту ночи. Попеременно: свет — тьма. Свет — тьма. — Это ты позвал меня, — со смешком напомнил Нил, наблюдая за Эндрю за рулем. Это было что-то новое, что было закрыто ранее: он видел разного Эндрю, в разных обстоятельствах, его маски равнодушия и апатии, скрывающие калейдоскоп эмоций. Но никогда ранее не видел его столь расслабленным и сосредоточенным одновременно. — Ты бы умер где-нибудь в луже, а Би винила бы меня после звонка от Мэри. Не хочется брать еще одну смерть на себя, — он меланхолично подкрутил контроллер звука, и до ушей Нила донеслась приятная музыка в стиле синти-поп с завораживающим голосом Саймона Ле Бона. — Еще одну… Тильда? — эта догадка давно крутилась в голове Нила. — Не молись за меня сегодня, — повторил Эндрю слова припева. — Сохраню молитву до завтрашнего утра, — пообещал в ответ Нил с легкой улыбкой. Стук дождя погрузил Нила в приятное умиротворение. Опять парадоксы: Эндрю только что признался в убийстве, а Нил чувствовал себя самым защищенным человеком на планете рядом с ним. Воздух наполнился тонким ароматом адреналина и спокойствия, словно они погрузились в маленький мир безопасности и принятия в этой машине. Автомобиль остановился перед красным светофором, хотя на переходе не было людей. Лови удачу (подобно всем мечтателям, что не могут найти другого пути), Тебе не нужно мечтать обо всем этом, просто живи сегодняшним днем. — Так что за сделка у тебя с Аароном? — Слишком много вопросов. — Ты можешь просто ответить. Эндрю нажал на газ, постукивая одним пальцем по рычагу переключения передач. Его глаза еле заметно двигались: со знака на тротуаре до зеркала заднего вида, с изменяющейся полосы движения до цифр на спидометре. И по кругу, и вновь. — Ему нельзя иметь связей. Друзей, девушек. Взамен я обеспечиваю его защитой. — Тогда почему он назвал меня нарушением? — Не припомню тебя в классе немецкого. — Чтобы изучать язык, ты должен его не знать. — Сколько талантов в одном человеке. Удивляешь, Ниллио. — Ты не ответил. — Я и не обязан. — Сделай мне одолжение. Путь притягательный, и я пытаюсь удержать восходящие потоки, наполняющие мою кожу. Не спрашивай меня почему, я сдержу обещание, я растоплю лед. — Сделка работает в обе стороны. Никаких связей — и мы находимся рядом друг с другом. — Так что, ему не нравится наша дружба? — Мы не друзья. — Сделка мешает этому? — Я этого не хочу. — А чего ты хочешь? — Я ничего не хочу. Нил раздраженно откинулся на спинку, отворачиваясь к окну впервые за поездку. Он знал Миньярда — точно знал, он был уверен в этом. Но порой Эндрю превращался в незнакомца, закрываясь глубоко внутри на замок, код к которому Джостен забыл. И в такие моменты, как сейчас, Нил чувствовал себя пустым и бестелесным — и одновременно наполненным грудой камней. Эндрю свернул направо — Нил заметил дом на отшибе, и запоздало подумал, что никогда не называл свой адрес. Песня закончилась и началась снова. — Одна по кругу? — Помогает не слышать шум в голове, — Эндрю остановил машину чуть дальше подъездной дорожки под мягким светом уличного фонаря и повернулся к Нилу. Глаза его отливали золотом в приглушенном свете; взгляд был проницательным, искавшим ответы, но таившим тревогу и сомнения. Не молись за меня сегодня, Сбереги ее до завтрашнего утра. Нил смотрел в ответ, будто это было единственным правильным решением. Напряжение, быстро нарастающее между ними, стало почти осязаемым, обволакивая обоих невидимым покровом. Их взгляды переплелись в нежном танце, будто две звезды, искрящие в темноте. Секунды тянулись; время прекратило свое существование, пока они отчаянно хватались за эту нить притяжения, сокращая расстояние между молодыми сердцами. Нил чувствовал себя пойманным в паутину — пленником собственных новых чувств, для которых он не мог найти слова — и знал, что конец уже близок. Он слышал слегка дрожащее дыхание Эндрю в опасной близости, но видел желание в ореховых глазах, и хотел прыгнуть — ощутить вкус свободы на своих губах. — Не смотри на меня так. И ты хотел танцевать, поэтому я пригласил тебя на танец, Но в твоей душе страх… — Спроси меня. — Ты не готов. — Эндрю. Спроси меня. — Тебе пора домой, Нил. Океан сомнений и непредсказуемости поглотил его с головой. Онемевшими пальцами Нил отстегнул ремень безопасности и вышел из машины, не глядя на Эндрю. Некоторые люди называют это связью на одну ночь, но мы можем назвать это Раем.***
Было слишком жарко. И было слишком холодно. Сердце бежало в бешеном ритме — в ушах шумело. Нил добрался до комнаты будто на автопилоте — ноги казались слишком слабыми. Он не понимал, что за чертовщина творится с его телом — такого не написано в книгах по сексологии. В голове было миллион вопросов, а ответов он не знал. Хотелось побегать — хотелось задохнуться от усталости, проснуться в следующем дне и сделать вид, что ничего не было. Он настежь открыл окно и принялся мерить комнату широкими шагами. Если Нил не знал решения проблемы, он обращался к единственному человеку, которому доверял как себе. Бойд взял трубку после третьего гудка и сходу начал рассказывать, что он только что купил новую игру для приставки и ждет воскресенья, чтоб… — Мэтт. Мэтт! Мэтт! Я звоню по делу. — Мамочка-Мэттью в деле. Рассказывай, сынок, — стоило поблагодарить друга позже за его умение слышать тревогу в голосе Джостена. — Как понять, что был один момент, и что тебе это не показалось, и что другой человек тоже это почувствовал, и ты не строишь необоснованных предположений? — выпалил Нил на одном дыхании. — Воу. Момент? — Да, Мэтт, момент. — Значит, Марисса все-таки добилась своего с помощью этих ваших занятий? — беззлобно рассмеялся Бойд. — Что? Причем тут она? Нет, это не Марисса. — Я должен знать, кто заставляет тебя так нервничать? — Не имеет отношения к делу. Ты не ответил — как понять, что если я хотел поцеловать человека, он хотел этого в ответ? Что мне не почудилось это? — Да… Никак? Нил, я честно не знаю. В спортивном лагере был один парень, нам было весело вместе, и все такое. И вот когда у нас случился этот момент, я не особо думал, хочет он или нет, и просто поцеловал его. Нил потупился несколько мгновений. — Ты не рассказывал. А как же Дэн? — Это был просто эксперимент, порыв, импульс. Называй как хочешь. Мы оба понимали, что это лишь на несколько недель, пока мы оба здесь. Он вернулся во Флориду, я в Южную Каролину. Никаких обязательств в дальнейшем. Я все еще по уши влюблен в Дэн, и когда-нибудь мы будем вместе, я уверен. Но мы отвлеклись. Так ты захотел кого-то поцеловать? Как это было? — Как магнит. Помешательство. Будто я был там именно для этого. И в ответ… он смотрел на меня в ответ так, будто тоже чувствовал это между нами. — Он? — Это был Эндрю. — Что ж… — даже сквозь телефон Нил слышал, как голос друга стал жестче, а сам он напрягся. — Не скажу, что одобряю твой выбор партнера для первого поцелуя, но это не мое дело. Ты точно уверен, что… — Он гей. Сам мне это сказал. — Ого. Что ж. Классно? Да, наверное. Вау. Извини, чувак, ты просто поставил меня в ступор. Ты звонишь мне, говоришь, что в моем асексуальном мальчике наконец-то пробудилось желание и влечение, а потом говоришь, что это самый опасный парень в школе. — Он не такой, — устало бросил Нил, опустившись на кровать. Жжение в ногах от невысвобожденной энергии стало меньше — Нил подумал, что виноват выброс гормонов. — Тебе знать лучше. Но ты уверен, что… кхм… Как бы это сказать?.. Что твое желание поцеловаться с ним было не просто желанием поцеловаться? — Я не знаю, поэтому и позвонил тебе! — Ох, Ниллио, и ты считаешься гуру отношений в старшей школе?!— Мэтт усмехнулся, но это даже не задело. — Если ты не уверен, может, стоит поцеловать сначала кого-то менее… вооруженного? Я не очень хочу, чтоб твой первый поцелуй закончился смертью от ножа. — Ха-ха, очень смешно. Но он… он впервые назвал меня по имени, — вдруг осенило Нила, и уже знакомый узел вновь завязался внизу живота… — Я каждый день зову тебя по имени. — Да, но он никогда не говорил этого раньше. А потом… потом отправил меня домой. — И у тебя еще есть вопросы? — Бойд громко фыркнул. — Послушай, даже если тебе кажется, что был момент, даже если ты в этом уверен, но парень прогоняет тебя, а не целует, здесь все очевидно. Не думаю, что… — Я понял, — мягко прервал его Нил и закрыл глаза. Может, ему правда это показалось? Может, все дело было в освещении? Или музыке? Группа так и пела о том, что нужно сорваться, рискнуть, действовать, чтобы получить удовольствие, желанную связь… — Я огорчил тебя своим ответом? — раздался голос в трубке, и Нил успел позабыть, что друг все еще на другом конце провода. — Нет, я просто ничего не понимаю. — Ложись спать. Подумаешь об этом завтра. Или не подумаешь вообще. Но Нил думал. Думал и думал, что это было, и почему это не свершилось. Искал причины в их разговорах в прошлом, но не видел ни одного намека. Он знал, что в этом кратком миге было что-то утрачено.