***
Нил провел последние полчаса на бортике бассейна, пытаясь донести важность принятия себя. Его новая клиентка оказалось участницей женской сборной, и назначила встречу сразу после тренировки. Жанет заботило то, что развитие ее роста было не постепенным, а произошло за один быстрый скачок, и теперь девушка была выше 170 сантиметров, а на ее бедрах, ягодицах, коленях и боках появились «эти ужасные растяжки». Она стала носить только закрытую одежду, что приносило много проблем в солнечном Пальметто, но иначе она отказывалась вообще выходить на улицу. Жанет была в одном шаге, чтобы отказаться от спорта (хотя была лучшей), только лишь потому, что выступали они в открытых купальниках. Нил слушал ее внимательно, хоть и периодически боковым зрением ловил Эндрю на трибунах. Парень расположился на верхних рядах, закинув пятку одной ноги на колено другой, и скучающе глядел в свой телефон. Несколько раз Джостен замечал движение пальцев по экрану. — Ты не должна воспринимать свои растяжки как нечто ужасное. Они — такая же часть тебя как шрамы или родинки, даже как нос или рот. Если кто-то считает их ужасными, это только их проблемы, а не твои. — Но я сама считаю их ужасными! — Тогда попробуй посмотреть на это по-другому. Растяжки появились в ходе быстрого роста костей — кожа была недостаточно эластична для того, чтобы поспеть за этим ростом, поэтому попросту порвалась. Нужно просто быть благодарным своему телу за то, какое оно — за то, что оно дышит, бегает, спит — что оно функционирует как обычное здоровое тело. К тому же, ты спортсменка, ты явно знаешь об этом больше других. Дай своему телу послабление в виде этих растяжек — оно и так достаточно много сил тратит на рост и развитие. Попробуй начать заботиться о нем так же, как тело заботится о твоих жизненно важных функциях. Посмотри, возможно, скрабы и масла, которые будут питать кожу, технику массажа для разгона лимфы, что также может послужить скорейшей регенерации кожи. Они не будут такими красными всегда — если подойти к этому с умом и нежностью, со временем растяжки станут едва заметны невооруженным взглядом, их оттенок будет чуть светлее остальной кожи. (После Нилу придется перерыть информацию о всевозможных кремах, скрабах и молочках для тела, которые можно найти в их торговом центре, потому что Жанет буквально засыплет его сообщениями с вопросами). Но пока она сдержанно поблагодарила его, расплатилась с Эндрю и покинула бассейн. Нил снял кроссовки и носки, закатил штаны до максимального уровня на коленях и опустил ноги в прохладную воду. После вчерашней интенсивной тренировки мышцы побаливали, но ему было грех жаловаться. Теперь у него была возможность постоянной игры три раза в неделю, и в это время он старался полностью отдаваться экси, а не жужжащим мыслям. — У нас стало меньше клиентов, наркоман, — Эндрю неслышно сошел со своего места и опустился рядом, скрестив под собой ноги в позу лотоса. — Видимо, не настолько они все и озабочены. Хотя… — с секундной заминкой Нил достал из кармана деньги Роланда и протянул их Миньярду. В его планах было отыскать старшеклассника и вернуть банкноты обратно, но, возможно, это более честный обмен — он заработал их «на» Эндрю, значит, ему они и должны достаться. — Подработка на стороне? — Типа того, — невесело усмехнулся Нил, когда парень убрал деньги в карман черных джинсов. Телефон в руках Эндрю неожиданно пискнул — Миньярд мельком глянул на экран и легко отбросил аппарат в сторону. — Проблемы? — Не люблю, когда навязываются, — Эндрю оставил это без подробностей, но Нил и так предполагал собеседника. — Кажется, в обычном мире это называется общение по смс. — Не люблю «общение по смс», — в тон ответил Миньярд, откидываясь на локти. — Но со мной ты общаешься по смс, — Нил самодовольно вскинул бровь, чуть отклоняясь назад, чтобы видеть лицо говорящего. — Ага, и за это еще больше ненавижу тебя. Нил в ответ начал громко смеяться и не мог остановиться. Слова ненависти от Миньярда он слышал чаще, чем приветствия, и это давно уже стало для него чем-то обыденным. Он продолжил бы смеяться и дальше, если бы не толчок, который он получил в спину, а через секунду уже барахтался в бассейне. — Придурок! — воскликнул Нил, откидывая мокрые пряди со лба, но не теряя веселья. — А если бы я не умел плавать? — Тогда мой план о твоем убийстве был бы уже не нужен, — ровным голосом ответил Эндрю, возвращая спину в ровное положение. — А у тебя есть такой план? — Нил продолжил забавляться, никак не смущаясь своего мокрого положения. Он подплыл ближе, зацепился ладонями за бортик бассейна. — Конечно. Жду, когда ты переступишь черту. — И как бы я мог это сделать? — одним рывком Нил поднялся на руках, прямо перед Эндрю, оставляя ноги в бассейне. Их разделяло достаточное расстояние для независимости границ Миньярда. Нил взглянул на него с насмешливым выражением, но в глазах цвета молодого ореха не было и капли злости или раздражения. Нил уловил какую-то другую эмоцию, новую, не менее яркую, но не смог ее расшифровать. Так же, как не мог понять причину своего возбужденного состояния, хотя у него явно мокрые проблемы с одеждой. — Открой свой дурацкий рот еще раз. Или выкинь очередную глупость. В ответ Нил мог лишь улыбаться — доводить Миньярда стало одним из его хобби, и он соврал, если сказал бы, что не предвещал по утрам очередную перепалку. Почему все не могло быть так легко, как сейчас? Мелкие стычки, простые слова, спокойная река из мыслей в голове — когда все стало слишком запутанным для простой жизни?***
Манящие губы сверкают влагой в свете фонарей, и Нил сглатывает дикое желание их поцеловать. — Не сдерживайся, глупый кролик, — хрипло шепчет Эндрю, поглаживая его по бедру, и Нил — послушный ребенок — рывком сокращает расстояние между ними, нетерпеливо впиваясь зубами в рот Эндрю. Это влажно, это страстно, это так давно желанно, что Нил ощущает себя фейерверком, рассыпаясь на атомы. Руки Эндрю везде — на щеках, в волосах, на шее, залезают под футболку, холодными кончиками пальцев впиваясь в разгоряченную кожу на талии, поглаживают вставший орган возбуждения через ткань джинсов… Еще, еще, еще — стучит в ушах, пока Нил притягивает его ближе, почти сливаясь в единое целое. Танец языков и борьба зубов — Нил сжимает бедро Эндрю и слышит гортанный стон в ответ… — Блять! Нил вынырнул из пучины сна, рывками хватаясь за воздух как за спасательный круг. Дыхание сбилось, он дрожал в ознобе, и стояк в пижамных штанах громко требовал внимания. Нил со стоном зарылся в подушку, ощущая непомерный стыд, будто находился под прицелом миллиона глаз. Сейчас глубокая ночь, но он будто стоял на трибуне перед всем городом, и каждый знал, что творилось у него в голове минуту назад. — Да сука… — чертыхнулся он, пока член больно пульсировал в штанах в надежде на продолжение. Это неправильно. Все это настолько неправильно, что Нил не знал, что поставить на первое место — мастурбацию или мастурбацию на собственного друга. Он попытался отдышаться и взять свое тело под контроль, но узел напряжения крепко завязался на уровне паха, пока образы из сна преследовали его воображение. «Это неправильно» — пронеслось в его мыслях, когда он стягивал штаны вместе с боксерами до колен. Смазка предэякулята блеснула на головке, каждая венка вздулась под тонкой кожей, и Нил проклинал весь мир, зажимая член в кольцо из пальцев. «Это все гормоны. Это все стресс» — успокаивал он себя, двигая кулаком вниз-вверх, но это неправда, и неосторожные движения явно не помогали. На его памяти, такой яркий сон был впервые — обычно он просто просыпался с уже мокрыми штанами, даже не помня, как такое произошло. А сейчас его сознание активно атаковали образы, что были так желанны в царстве Морфея. Может, ничего не случится, если он не будет давать им бой и просто подчинится? Никто ведь не узнает, верно?.. Но Нил сам будет это знать, и этого достаточно. Эндрю зарывается рукой в густые каштановые волосы, пока вторая дергает ширинку в попытке открыть доступ к требующему члену. — Не сдерживайся, — шепчет он с пристальным взглядом, пока рука обхватывает орган Нила, сразу начиная интенсивные движения, и Нил громко стонет. В попытке спрятаться, он находит ложбинку между шеей и плечом и впивается в нее мокрым поцелуем, чуть прикусывая, чтобы… — Да блять! Нет, это слишком. Он не мог думать о шее Эндрю, пока пытался снять напряжение. Он чувствовал себя настолько испорченным, и в комнате было слишком жарко, и ему необходимо утолить это желание. К черту все! Если его озабоченное сознание хочет так, и это поможет поскорее закончить с этим всем, то ничего ведь не будет от одного раза, верно? Парень сплюнул себе на ладонь, вернул руку на член и закрыл глаза в надежде не сгореть со стыда от дальнейшего. Если говорить честно, то Нил редко дрочил — примерно «никогда» по шкале для пубертатного возраста. Первый раз — из интереса лет в тринадцать, второй — перевозбудился при просмотре фильма, и ему срочно надо было бежать в туалет, а потом выслушивать лекцию от матери, что мастурбация — это нормально (и стараясь прикрыть красное лицо с неловкими поддакиваниями). Третий раз произошел в прошлом году, когда он так же проснулся ночью, даже не помня, какой был сон, но все было настолько близко, что когда он просто захотел убрать смазку неуверенным движением, то тут же кончил. И проблема была не в том, что он плохо к этому относился, нет. Для разрядки организма ему достаточно было пробежки недалеко от дома. Проблема была в голове — как только на него накатывало возбуждение, разум предательски подсовывал картинки из детства, заменяя вожделение на ужас и страх. Но сейчас все было иначе. Он целенаправленно возвращался в тот вечер — в тот сон — где чистое желание захватило его с головой. Все было так… так естественно, что от воспоминаний до сих пор перехватывало дыхание. Эндрю и его это «я не верю в сожаление» — пошел ты нахер, Эндрю, потому что после того момента, Нил очень даже стал верить в сожаления. Он часто задавался мимолетным вопросом, «что было бы, если бы?» Что было бы, если бы он остался в машине, а не пошел домой? Что было бы, если бы он не садился в дурацкую машину? Что было бы, если бы тогда не было дождя и того магического света на золотистых глазах, и не было той музыки, под которую сердце вырывалось из груди? Что было бы, если бы он поддался этому порыву и все же поцеловал Эндрю сам?.. Слишком много «если» — вот, что он имел сейчас. У них с Эндрю как-то состоялся разговор — «будь машина времени, куда бы ты отправился — прошлое или будущее?» Миньярд в шутливой манере ответил что-то про древний мир, чтобы привезти какое-то доказательство для Кевина, что Македонский был напыщенным мудаком и пальцем о палец не ударил ради своих завоеваний. Потом он думал про будущее, лет через двести или даже триста — как далеко зайдет технический прогресс человечества, или Земля все-таки столкнется с метеоритом. А первой мыслью Нила в тот момент был вечер в машине, после которого шум в голове из какофонии мыслей не замолкал ни на минуту. Эндрю и его дурацкие вопросы. Эндрю и его глупые подначки. Эндрю и его привлекательная шея, кожу на которой хочется поцеловать практически каждый раз, когда Нил смотрел на нее. Или укусить — за все те «если», которые теперь поселились в голове. Эндрю и его дурацкие ореховые глаза, которые пробирались прямо к тебе в душу, и Нил — сундук с тысячей секретов — позорно выдавал свою подноготную, будучи уверенным в ее сохранности. Эндрю и его ужасные накачанные руки вратаря, что ловко блокировали каждый удар от Нила, или тягали вес в зале, и мышцы так отчетливо выделялись в этот момент, и вены проступали под кожей от интенсивности, и резкие движения вверх-вниз с грифом гантелей… — Суууккаааа, — протяжно простонал Нил, изливаясь себе на живот. Он уверенно дал название этому моменту как «Фиаско размером с планету», но почувствовал себя настолько освобожденным, что, наверное, плевать.***
Пластинка затихает по аллее в ночи Будь моим другом, окружи меня, как спутник Нил намазывал плавленый сыр на кусочек тоста, еле слышно подпевая девушке, чей чарующий голос доносился из портативной колонки рядом на барной стойке. Мысли крутились вокруг матери, что так резко сорвалась в Вашингтон на встречу с редактором — насколько он знал, она так и не продвинулась дальше второй главы новой книги. На несколько дней он остался в одиночестве, предоставленный самому себе, и, честно признаться, это было даже на руку — он отчаянно нуждался в тишине, чтобы разложить ворох своих мыслей по полочкам, избавившись от самых противоречивых и неприятных. Тигр на охоте К востоку от рая Идет за тобой Нил чуть не выронил нож, когда в дверь громко забарабанили. Он не ждал гостей — время было слишком позднее даже для Мэтта, если бы друг захотел сделать неожиданный сюрприз. Чертыхаясь из-за испачканных пальцев, он оставил ужин на стойке, нажал чистым мизинчиком на паузу на смартфоне и направился к двери, по которой продолжали шумно долбить. Нил мысленно поблагодарил мать за ее старые привычки и спрятанную между вешалкой и стеной кочергу, что при неблагоприятных вариантах должна послужить орудием самообороны. Проходя мимо окна, он мельком заметил знакомую черную машину, и это наблюдение — словно острая игла впилась напрямую в мозг. — Хоть слово — будешь выглядеть также, — заявил Миньярд вместо «привет», когда Нил наконец-то открыл дверь. Сейчас Эндрю больше походил на людей из детских воспоминаний Нила, что периодически наведывались к нему в кошмарах, чем на прежнего себя. Всегда аккуратный и избирательный до внешнего вида, Эндрю представлял собой сплошной беспорядок после битвы. Грязная куртка и рваная футболка, будто им вытирали землю где-то в подворотне. Большая половина лица походила на кроваво-фиолетовое месиво, опухшая бровь скрывала половину правого глаза. Из раны на лбу непрерывно сочилась кровь, опускаясь по сломанному носу, смешиваясь с потоком бордовой жидкости из ноздри, и заканчивалась где-то под подбородком. — Как скажешь, красавица, — только и смог вымолвить Нил, пропуская нежданного гостя внутрь. Эндрю откинул грязную обувь прежде, чем пройти в гостиную, и огляделся. — Мэри? — Уехала. Так что я один буду наслаждаться твоим видом. — Захлопнись, — глухо прорычал юноша и принялся стаскивать куртку с плеч, кривясь от боли. Чуть приподнятая футболка открывала вид на красную гематому, что расползлась уродливым пятном на боку. Нил недовольно цокнул и закатил глаза, мысленно подготавливаясь ко всем отрицаниям, что последуют после его слов. — Я не буду спрашивать, что случилось, пока ты сам не захочешь рассказать. Но и молча смотреть на это не намерен. Я принесу тебе вещи, ты сходишь в душ, я обработаю твои раны, чтобы избежать заражения. И Эндрю… это как всегда Эндрю, за толщей равнодушного взгляда которого можно прочесть злость и негодование в купе с нетерпением и раздражением, но парень коротко кивнул, отводя взгляд. Нил шумно выдохнул — он был обескуражен такой реакцией — но быстро пришел в себя, пока Миньярд не передумал. — Второй этаж и налево, дверь в конце. Полотенце в шкафу, красное или зеленое. Вещи я положу под дверь и буду ждать тебя здесь. Эндрю показал ему средний палец в ответ на улыбку, и Нил посчитал, что этот раунд точно остался за ним.***
Он доделал свои тосты с плавленым сыром и ветчиной, сделал еще два для Эндрю с арахисовой пастой (и от одного только вида этого ужаса у него поднялся уровень сахара в крови). Нил разлил чай по двум кружкам, хоть и не знал предпочтений друга в напитках. Домашняя аптечка и упаковка льда уже лежали рядом с ужином, когда Эндрю спустился на первый этаж, взлохмачивая мокрые волосы полотенцем. На нем свежие черная футболка и серые спортивные штаны (а если бы черные штаны были чистыми, Нил принес бы их); Миньярд оставил только свои повязки на предплечьях, что даже не удивило. Эндрю принес с собой запах пихты и соснового леса — это старый гель, понял Нил, которым он не стал пользоваться из-за насыщенного аромата, но от Эндрю он звучал иначе. Хотя когда уже он перестанет удивляться, что с Миньярдом все совершенно иначе? — Ешь, и это, — Нил подвинул тосты и лед ближе, и Эндрю не нужно было просить дважды. Пока парень был занят едой, прижимая пакет к правой части лица, что пострадала больше, Джостену удалось рассмотреть его лучше. Душ явно пошел на пользу — Эндрю выглядел бодрее, и теперь можно было разглядеть все открытые раны, скрывавшиеся под слоем грязи и крови. Рассечены бровь и скула, разбиты губы, нос явно поломан, хотя кажется, будто Эндрю пытался его самостоятельно вправить. Нил был далек от медицины и ничего не смыслил в драках, но даже он отметил, что удары слишком травматичны для обычных кулаков. — Кастет? — предположил Джостен и получил короткий кивок в ответ. — А как же твои ножи? Эндрю медленно расправился с едой, прежде чем оторвать взгляд от тарелки и посмотреть прямо на Нила. — Когда тебя держат четыре ублюдка и избивает пятый, сложно до них добраться, знаешь ли. Нил остался беспристрастным, лишь скрестил руки на груди. — Будет больше подробностей? Телефон Эндрю отозвался из гостиной протяжной мелодией, и это был уже не первый раз за время отсутствия его хозяина. Парень даже бровью не повёл. Американка, держись от меня подальше! Американка, мамочка, оставь меня в покое! Не околачивайся у моих дверей, Я не хочу видеть твое лицо больше никогда Я лучше сделаю много важных дел, Чем проживу свою жизнь с тобой. А теперь, женщина, не подходи! Американка, слушай, что я говорю! — Ответишь? Это уже седьмой звонок, я выучил почти всю песню. — Пошел он нахер, — отмахнулся Эндрю, подвигая кружку с дымящим чаем ближе. Опасное предположение зародилось в голове Нила, и он выбрал рискнуть. — Проблемы с Роландом? Он закусил щеку изнутри, когда Эндрю выставил указательный палец в его сторону. — Ты, кажется, обещал без расспросов. Надежда узнать больше затихла вместе с рингтоном телефона. — Но так уж и быть. Считай это благодарностью за тосты — проблемы с его братом. И пока Нилу этого достаточно. — Что это за дерьмо? — Молочный улун. — А я думал, время уже давно не пять. Нил закатил глаза, но не смог сдержать улыбку — несмотря на внешние отличия и все, что ни произошло ранее, это прежний Эндрю. — Внутренние повреждения? — Нил подошел ближе и подвинул к себе аптечку, пока Миньярд явно наслаждался «дерьмом» в кружке. — Парочка ушибов. — Снимай, надо осмотреть. Играть-то сможешь? У нас выездная на следующей неделе. — Если бы хотел напоминаний, позвонил бы Кевину. — Придется потерпеть меня, — усмехнулся Нил, пока парень старался приподнять футболку минимальными движениями рук. Нил попытался отогнать воспоминания из головы о том, когда в последний раз он видел столько оттенков красного и синего на теле человека, но уродливые пятна не вызвали тревогу — все удары поверхностны и оставят от себя лишь большие синяки. — Удар от ботинка? — кивнул Нил на отметину на правой груди. — Повезло, что обувь не зимняя. Телефон зазвонил вновь, но на него никто не обратил внимание. — Опускай и повернись к свету, — скомандовал Нил, открывая бутылек с перекисью. — Я промою твои раны, хорошо? Будет больно, но явно не настолько, как ты уже получил сегодня. — Делай свою работу, мамочка, — устало ответил Эндрю, отклоняя голову чуть назад, чтобы лучи от лампы освещали нужную сторону. Нил вылил антисептическое средство на ватный диск и на мгновение задержал дыхание в попытке спрятаться от запаха и воспоминаний, что он с собой принес. Но все хорошо. Это просто он, Нил Абрам Джостен. Он у себя дома в Америке, он уже старше и выше всего дерьма, что с ним случилось. Он здесь, в безопасности — с самым безопасным человеком, которому нужна его помощь. Осторожными движениями он приложил ватку к израненной коже, стараясь не касаться лица пальцами. Нилу нужно отвлечься — Нилу необходим Эндрю, чтобы закончить начатое, поэтому он решился на очередной вопрос в надежде, что лимит доверия Миньярда сегодня больше обычного. — Так значит, у Роланда есть брат? — Ты познакомился с ним в баре. Точно. Одинаковые ямочки — редкое генетическое явление. — Мне он показался милым. — Скорее любящим совать нос не в свое дело. И который испугался выходить на мелкого коротышку в одиночку. Пропитанная кровью ватка отправилась на стол, и Нил достал следующую, повторяя махинации по кругу. — Ему не нравятся ваши отношения? Эндрю поморщился — от вопроса или легкого жжения. — У нас нет отношений. — Странно, потому что сам Роланд считает иначе, — Нил случайно коснулся пальцами щеки, и холодная ото льда кожа странно успокоила и одновременно пробудила какое-то чудище на дне его живота. — Его проблемы. — Эндрю. Для того, кто придумал помогать подросткам, ты бываешь крайне бесчувственным. — Я придумал продавать твои знания. — Ты понял. И судя по недобрым огонькам в ореховых глазах, Эндрю понял, и ему это не нравится. — Раз сегодня день «Залезь не в свое дело», мне спросить о твоей чирлидерше? И это был нечестный ход. Нил настолько привык к приватности в отношениях с Мэттом, к уверенности с Эндрю, что был удивлен, когда о его поцелуе с Мариссой узнали на следующий день… практически все? Что было больше непонятно — такая излишняя болтливость о личной жизни присуща только этой девушке или всем женщинам на планете? — Она не моя. Мы просто поцеловались, потому что мне было интересно, каково это. И как же много недосказанного осталось за этими словами! — И как? Понравилось? Нил коротко хохотнул, откидывая очередной комок ваты на стол, и начал перерывать аптечку в поисках набора для накладывания швов и обезболивающих. — Было ужасно. Хотя я многого и не ждал. — С сексом будет еще хуже, — сухо отозвался Миньярд, следя за его действиями. Нил на секунду задумался о ночном недоразумении, и абсурдность ситуации залила его щеки красным румянцем. — Заходить настолько далеко я не планировал, — Нил сделал вид, что все нормально, и отыскал набор на самом дне коробки. Обычный пинцет, зажимы, ножницы, тонкая нить и изогнутые иглы. Он открыл пакет с одноразовыми перчатками, тщательно промыл спиртом инструменты в металлической плашке, практически ощущая напряжение, исходящее от Эндрю. — Не говори, что ты и швы умеешь накладывать. — Удивляет количество моих талантов? — невесело усмехнулся Джостен, потому что надеялся, что больше ему никогда не пригодится это умение. — Считай это вопросом. Нил промычал, раздумывая, сможет ли справиться со всем за один раз. Конечно, это когда-то должно было всплыть — он сам обещал Миньярду рассказать больше о прошлом, но никак не думал, что это будет при таких обстоятельствах. Беспокойство подкралось тихими шагами, пока он глядел на инструменты, и запах крови вперемешку со спиртом наполнил легкие вместо кислорода. Нил отвлекся — нашел в верхнем шкафу на кухне бутылку виски, которую как-то подарили Мэри, и протянул ее Эндрю. — Мог достать это сразу, а не заставлять меня пить мочу из листьев, — и голос Миньярд прозвучал по-настоящему довольно, хотя тот никак не поменялся в лице, открывая бутылку и делая щедрый глоток. Нил несколько секунд наблюдал, а потом забрал бутылку для собственного глотка в надежде, что это поможет больше, чем помешает. — Я практически оскорблен — это мой любимый сорт, — хмыкнул Джостен, натягивая новые перчатки на руки, и для надежности чуть облил пальцы спиртом. — А это — мой, — Эндрю покачал бутылкой и поднял голову ближе к свету. — Что с ответом? Нил сделал глубокий вдох; с пинцетом в левой руке продел нитку в ушко иголки, что была зажата держателем в правой, и его руки почти не тряслись. — Научился в десять лет — была острая необходимость. Он протер спиртовой салфеткой пространство над бровью, подождал, пока Миньярд сделал очередной глоток; соединил края раны большим и указательным пальцем левой руки, и проткнул иглой кожу. — Кто был первым подопытным? — Мама. У нее до сих пор на спине уродливый шрам, и она не любит открытые купальники, — он вытянул нитку на другой стороне раны, делая простой двойной узел из концов, отрезал лишние остатки, чуть высунув язык от усердия. — А больницы, конечно же, придуманы для слабаков? Нил перевел взгляд на его глаза в немом вопросе «и кто это говорит?», но Эндрю использовал это время для нового глотка. — Если бы мы обратились тогда в больницу, отец распотрошил бы ее на мелкие кусочки. А так мы просто сбежали. Проткнуть, протянуть, опять проткнуть, вытянуть, завязать, опять завязать, отрезать. Кажется слишком просто на первый взгляд, если не думать, что это настоящая кожа другого человека с миллионами нервных окончаний на месте раны. Но Миньярд выглядел спокойным, и у Нила слегка перехватило дыхание от такого доверия. — Что с ним не так? — Использовал людей как товар, — беззаботно ответил Нил, размышляя, хватит ли трех швов, или придется изгаляться над четвертым. — А еще для удовлетворения своих странных сексуальных предпочтений. Ну там, сначала изнасиловать, а потом отрезать пальцы. Пару раз заставлял смотреть, вместо сказки на ночь. Нет, определенно здесь понадобится четыре шва. Если Эндрю и был удивлен откровенными подробностями прошлого, то никак не показал этого. Скорее, Нил мог бы отдать его глазам сейчас слово «яростный». — Что с ним сейчас? — Убили в тюрьме — то ли подрался, то ли просто пырнули, я не вдавался, — Нил затянул двойной узел в четвертый раз и убрал инструменты в металлическую чашку. Ему достаточно неуютно под пристальным взглядом Эндрю и нет — он в таком смятении от странности своих чувств, что ему явно нужна передышка, прежде чем он примется за скулу Миньярда. — А что между этими событиями? Нил отбросил комок из старых перчаток на стол с кривой улыбкой и осторожно забрал бутылку из рук, не встречая сопротивления. — Полгода в бегах, перелет в Англию к маминому брату. Два года в пансионате под фейковым именем, пока мать спонсирует ФБР информацией в ожидании, что последняя крыса моего отца будет поймана и усажена за решетку. Эндрю удовлетворенно хмыкнул с коротким кивком, принимая бутылку назад. Нил мельком взглянул на свои пальцы — руки почти не дрожали, хотя внутри подступала тошнота. От запаха стерильности вперемешку с кровью или от нахлынувших образов из детства — хрен его знает. Но у Миньярда глубоко рассечена скула в паре сантиметров от уха, поэтому его игра в медсестру еще не окончена. Он натянул новую пару перчаток, простерилизовал их, заново промыл инструменты, пока Эндрю задумчиво смотрел куда-то в сторону. — Голову, — кивнул Нил к свету, продевая новую нитку в иголку. Эндрю полностью повернулся раной к нему после глотка виски, отрешенно смотря на телефон на столе. — Я побывал в десятке семей до того, как попал к Бетси, — сказал он, когда Нил натянул концы для первого узла. — И все они были настолько дерьмовые, что даже не знаю, какую поставить на первое место. — И что было в них самое ужасное? — Нил на секунду задержал взгляд на переносице Миньярда, когда тот повернул голову к нему. Эндрю пуст — он не здесь — он за тысячу миль от этого момента, и от следующих его слов Нил содрогнулся всем телом. — «Отцы» со странными сексуальными предпочтениями с маленькими мальчиками. Нил сглотнул, потому что недавно съеденные тосты отчаянно попросились наружу. Он посмотрел на Эндрю, в эти знакомые глаза орехового цвета, что так глубоко хранили тайны внутри, а теперь выпустили их наружу. На секунду мелькнул вопрос — сделал ли Эндрю для равноправия, в ответ на честность Джостена о себе, но по большому счету ему все равно на это. — И что с ними теперь? — Добсон потратила не один месяц, чтобы собрать доказательства и посадить каждого за решетку, — безразлично пожал плечами парень, будто секунду назад не перевернул мир Нила с ног на голову и не признался в сексуальных домогательствах. Шестеренки со скрипом начали вращаться в голове, когда новые детали картинки встали на свои места, и Нил задал вопрос, который его так давно мучил: — Робин поэтому выбрала тебя?.. Нил несколько раз замечал их за разговорами в школе, почти всегда — в церкви. Он никогда не интересовался напрямую, о чем могут говорить эти двое, но любопытство порой просто съедало его изнутри. Единственное, что он знал — это, в любом случае, не его дело. Поэтому он принял как данное, что девушка доверилась Эндрю. Тот в ответ лишь кивнул, снова отворачивая голову. Торчащие нитки напомнили о недоделанной работе, и, после короткого вдоха, Нил принялся за новый шов. Стараясь не шевелить шеей, Миньярд нажал на «плей» на телефоне, и из динамикой вновь раздалась песня, что Нил слушал в одиночестве до прихода неожиданного гостя. Спаси меня из клеток, находящихся под контролем. Бежим в темноту к востоку от рая. Найдем восток от рая. Третий шов завязан, и тонкая струйка крови пробежала по щеке вниз, огибая острый край лица. Нил на мгновение задержал взгляд на скользящей по шее капле, что оставила след на почти прозрачной коже. Он заметил пульсирующую венку, и дурацкое желание поцеловать ее сродни ледяной волне, что накрыла с головой. Нил постарался протрезветь, пока поспешно вытирал кровь салфеткой, но в разум настойчиво вторгались мысли об этой алебастровой шее, что он представлял несколько часов назад. Стало невыносимо жарко — и Нил списал это на алкоголь; стало невыносимо стыдно — и Нил не знал, на что можно списать это. Назови меня дикаркой, пьющей солнечный свет, Будь моим мужчиной и покажи, какого это — чувствовать. Джинсовое небо разверзлось посередине, Проливая каплю за каплей. Нил мельком наблюдал за Эндрю, что равнодушно уставился на телефон, но явно задумчиво слушал. Нил не понимал смысла, когда кто-то говорил в фильмах о желании залезть в чужую голову, но сейчас испытывал нечто похожее — он задавался вопросами, о чем думает Эндрю, и заранее испытывал огорчение, что никогда об этом не узнает, даже если попробует спросить. Если бы я хотела остаться, Ты был бы не против, ты истинно верящий. Все вопросы — к плохому человеку — Строчу, как на раскаленном бетоне. Нил отрезал нить у основания последнего узелка, оценивающе смотря на свою работу. Шрамы останутся точно, но это большее, что он может предложить, и он мысленно поставил отметку никогда не брать иглу в руки. — Готово, — он снял перчатки, обработал инструменты, оставляя просушиться, выбросил весь мусор и убирал тарелки — что угодно, лишь бы не смотреть на Эндрю, мысли о котором опять вернулись к началу. Как может быть все так легко и сложно с этим человеком одновременно? Барабаны отбили последний удар, и Миньярд поставил музыку на паузу. — Где твоя комната? И это… явно не тот вопрос, что Нил рассчитывал услышать. Быстро пробежав по воспоминаниям, насколько хаос в его обители стремится к бесконечности, он ответил: — Наверху, в конце, справа. Эндрю вскочил со стула и, прихватив куртку из гостиной, начал подниматься по лестнице. «Черт!..» — пронеслось в мыслях, но Нил последовал за ним, будто провинившийся ребенок, не разбирая, откуда такие ощущения. Эндрю стоял на пороге, оглядывая комнату быстрым взглядом, и остановил его на деревянном стеллаже с кассетами. — И ты еще придирался к моим пластинкам, старикан? — Звук лучше, — передразнил Нил, просачиваясь внутрь в попытках не задеть друга. Ладно, все не так уж и плохо, не считая грязной одежды на полу в углу и парочке кружек на рабочем столе. Эндрю без стеснения подошел к розетке, достал телефон из кармана запачканной куртки и подключил зарядку Нила к своему аппарату. — Тебе… надо постирать вещи? — и Джостен почувствовал себя убожеством в этот момент. Эндрю молча кивнул, не отрывая взгляд от включившегося телефона, вслепую достал ключи, сигареты и бумажник из кармана и протянул куртку. Нил услышал приглушенный голос Эндрю с другого конца дома, когда заправлял в стиральную машину джинсы и ветровку, решая выбросить остатки футболки позже. Так, если даже он поставит стирку на сорок минут, потом загрузит сушильную машину, по весу это займет примерно два часа, то Эндрю планировал остаться у него на три часа минимум. Или он решит уехать домой, а вещи заберет позже? Но тогда он бы не согласился на наложение швов, потому что Бетси отвезла бы его в больницу, значит домой он не собирался, но что тогда? Нилу казалось, что голова его сейчас похожа на центрифугу, мысли в которой плавно набирали скорость после каждого нового круга, и… ему пора поставить на «отжим» — слишком много всего для одного дня, да даже для пары часов. Он вернулся в комнату под знакомый мотив. Американка, держись от меня подальше! Американка, детка, оставь меня в покое! Эндрю раздраженно сбросил вызов, и (Нил очень надеялся на это) поставил телефон на «без звука». — Планы? — Напиться и уснуть, — Миньярд отсалютовал ему бутылкой в воздухе перед очередным глотком, и Нил удивился — он пропустил, как парень взял ее с собой наверх. И виски осталось меньше половины. — Постелить тебе на диване внизу? — это должно было звучать с сарказмом, как их обычные шутки, но больше походило на предложение, наполненное надеждой. Нил откашлялся, в очередной раз проклиная себя за такое поведение. Показалосьпоказалосьпоказалось — звучала мантра в его голове. — Предпочитаю эту комнату, — ответил наглец как — конечно же! — нечто само собой разумеющееся. — По-другому и быть не могло, — пробормотал Нил, доставая из недр шкафа дополнительные одеяла и подушку и бросил их на кровать. Он действительно слишком устал за этот вечер — сначала этот тошнотворный запах, потом он оголил свое прошлое, в дебри которого уже давно старался не соваться, затем его неожиданно настигло глупое возбуждение от — чего? — всего лишь шеи! И теперь какофония мыслей стала слишком громкой — он опять не понимал, что происходит, и… «напиться и уснуть» показалось привлекательной идеей. Эндрю вопросительно кивнул в сторону окна, покачивая пачкой сигарет в воздухе. Нил обреченно кивнул и в ответ протянул руку к бутылке. Они забрались на подоконник молча — молча пили по очереди, пока синеватая дымка от табака исполняла свои замысловатые танцы вокруг них. Нил проследил за потоком, все выше и выше устремляя взгляд, пока дым не рассеялся под самой крышей, опустил взгляд вниз на красный уголек, и снова — все выше и выше в причудливом танце… Дурацкие Marlboro сделали свое дело — сердце вновь стучало в привычном ритме, и не имело значения ничего, что осталось вне этих стен. — Ты можешь занять кровать, — зачем-то выпалил Нил, поймав пристальный взгляд Миньярда спустя несколько минут. — Я посплю на диване внизу. Эндрю думал — для Нила это так прозрачно, что почти смешно. Но вот незадача — теперь этого мало, и хотелось узнать, что Эндрю думал. — Нет. Ты — на кровати. Я — на полу. И это… глупо. В доме достаточно спальных мест, и каждый может… Мысли остановились с диким скрипом, словно автобус ударил по тормозам. Эндрю не хотел оставаться в другой комнате один. — Окей, тогда я тоже выбираю пол, — беззаботно улыбнулся Нил, забирая бутылку. Хрен его знает, что побудило его на это, но сейчас можно уже все валить на алкоголь, из-за которого в теле появилась приятная легкость. — Тут мало места. — Это пол. Тут его предостаточно. — Ненавижу тебя. — Расскажи что-нибудь новое, — Нил прикрыл глаза и откинул голову на стену. Сознание тихо плыло дальше по течению, он чувствовал странную вибрацию по всему телу, а по лицу пробегали мурашки электрического тока. Нил запоздало осознал, что эти странные ощущения от касания чужого взгляда. — Пялишься, — он резко приоткрыл один глаз, чтобы поймать Миньярда с поличным, и навсегда запомнить его выражение лица в этот момент. — Думаю, сколько проблем ты приносишь. — Это мне говорит человек, которого избили, которого мне пришлось зашивать, и он оккупировал пол моей комнаты, чтобы не показываться своей семье и не ехать в больницу? — фыркнул Нил в ответ, отодвигая бутылку по подоконнику. — Ты в курсе, что до завтра все не заживет? — Значит, твой пол и завтра будет оккупирован мной. — Как скажешь, — Нил вновь прикрыл веки, наслаждаясь теплотой, что разрасталась у него внутри.***
— Нил? — Мм? Они действительно остались на полу в комнате Нила, подстелив несколько одеял и подушек. Нил настолько устал и был расслаблен после дозы алкоголя, что даже не возражал, когда Миньярд треснул его подушкой по голове. И даже не открыл глаза. — Не спи. Кто победит в схватке: кот или осьминог? — Осьминог. Он сможет задушить кота. — А если нельзя приближаться и трогать? — Осьминог. Можно дать ему в каждую щупальцу по пушке, — Нил изобразил ладонью пистолет, направленный в грудь Миньярда, лежащего напротив. — И в каждом лишь одна пуля? — Допустим. Восемь пушек хватит. — Но у кота девять жизней. — Лаааадно, ты победил. Но если убрать условие про одну пулю… — Ты уже сказал — я победил. Остановимся на этом, — довольно заключил Эндрю где-то справа. Нил хмыкнул. — Ты больно энергичный после всего этого. — Вини во всем виски. Но Нил был больше благодарен алкогольному напитку, наверное, впервые в жизни. Он будто парил — состояние невесомости охватывало тело, а для мыслей не осталось больше преград. Это легкое помутнение рассудка и подтолкнуло его к следующему вопросу. — Какой рингтон стоит на меня? — он даже приоткрыл один глаз, насколько любопытство кусалось изнутри весь вечер. — Ты мне не звонишь, — беззаботно ответил Эндрю, не отрывая взгляд от каскада крыши. — А мог бы? — Наверное? Наверное — было последней мыслью, после которой Нил провалился в сон.***
Первое, что почувствовал Нил с утра — затекшая спина. Потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить вчерашнее — раненый Эндрю, иголки и виски, одеяла на полу. Он резко открыл глаза — и легкие чуть сжались от увиденного. Эндрю правда здесь, прямо напротив, — это не сон. Парень натянул одеяло до подбородка, утопая половиной лица в мягкой подушке. По еле заметному трепыханию ресниц и едва слышному дыханию Нил заключил, что тот еще спал, и решил, что может еще немного попялиться. Эндрю был таким спокойным и расслабленным, от напускного раздражения и привычной апатии не осталось и следа, и теплый огонек начал согревать внутри от мысли, что он такой в комнате Нила. Рядом с Нилом. Благодаря Нилу?.. Нет, нет, нет. Опасная территория. Красными флагами. Джостен слегка встряхнул мысли в туманной голове, и уже готовился вставать, как заметил, что за ним наблюдают из недр подушек. — Оставлю щетку в ванной. Сделаю нам завтрак, — шепот казался слишком громким в тишине комнаты. Эндрю что-то промычал в качестве ответа, повыше натянув одеяло. Нил не смог сдержать улыбку от этого ребяческого поведения почти-взрослого человека, когда направлялся в душ. Виски оказался действительно хорошим — Нил переживал о своем состоянии на утро, но, не считая легкой смеси тошноты и голода, а также вкуса нечищеной печки во рту, все было почти нормально. Он достал запасную щетку для Эндрю и мысленно поблагодарил Мэри за ее привычки закупаться про запас. Нил почти рассмеялся, когда увидел два варианта — черную и розовую, даже не зная, какой отдать предпочтение.***
Дорогая, я не чувствую боли, Моя девочка никогда не изменится, Чарующая, я рад, что ты здесь, Падая, я не испытываю страха. Нил покачивал головой в такт песни, что сопровождала его в готовке «английского завтрака» на двоих, и подпевал себе под нос. Конечно, Миньярд бы захотел что-то сладкое, но Нил здраво оценил, что такая калорийная еда — лучшая после выпитой вчера бутылки. Он был сосредоточен на поджарке бекона, пока образ спящего Эндрю в голове раз за разом возвращался на первое место. Это странно и не комфортно, а еще так приятно и расслабляющее, что хотелось скрыться от этих парадоксальностей. Дорогая, ты зовешь меня по имени, Мне нравятся игры, в которые ты играешь, Чарующая, моя любовь к тебе Сжигающая, я тоже ее чувствую. — У тебя странный музыкальный вкус, наркоман. Нил чуть не пролил содержимое банки с фасолью на стол от неожиданного звука со стороны лестницы. — Как давно ты здесь? — Достаточно, чтобы из ушей пошла кровь от твоего пения, — кинул Миньярд в ответ, направляясь к барной стойке. Нил сделал глубокий вдох при его приближении — опять запах соснового леса, что так хорошо подходит другу и кружит голову. Эндрю уже был одет в свои привычные джинсы и куртку, а под ней оставил черную футболку Нила. — Как там говорят — «проснись и пой»? — улыбнулся Джостен, ставя тарелки на поверхность. — Завтрак готов. Они молча принялись за еду под музыку, что доносилась из колонки. Даже если Эндрю был действительно против музыкального вкуса Нила, как заявлял, он не настаивал на смене песен. Нил утайкой поглядывал на друга, чуть приподнимая голову от тарелки. Отеки на лице постепенно сходили на нет, узелки ниток выглядели не тронутыми (Джостен мысленно напомнил себе вытащить пузырек с обезболивающим), и Эндрю, кажется, наслаждался едой, хотя Нил никогда не умел нормально готовить. Миньярд выглядел… как всегда? Может быть — легкая складка на переносице, нерасторопные движения, специально-начесанный беспорядок на голове. Рой насекомых на уровне живота оживился от этой картины, и Нил еле смог подавить улыбку, хотя Эндрю даже не смотрел на него. Но друг здесь, и Джостен понял, что хочет продлить это насколько возможно. — Так какие планы? — Нил расправился с завтраком первым, убрал тарелку в раковину. Он достал молотый кофе и насыпал в рожок двойную порцию, нажал на кнопку подогрева воды на кофемашине. — Планы? — Ну, что ты планируешь делать, после того, как обработаем твою очаровательную мордашку? — он старался звучать саркастически, пока устанавливал холдер под раздаточную группу и нажимал «американо». — Мы могли бы посмотреть фильм? Или… «Или ты можешь ударить себя по роже за такую глупость», — Нил зажмурился, благодарный, что Эндрю не видит его красного лица. — «Больше непринужденности, идиот!» — Фильм? — Ну, или что угодно. Потусоваться, знаешь…— он пообещал себе второй удар, когда наливал чай для себя. — Потусоваться? Ты из какого века, Ниллио? — Ты понял, о чем я, — Джостен поставил на стол две кружки, стараясь не звучать слишком раздражительно, но провалился — выражение лица Эндрю он бы мог описать как «непонимающе-злое». — Не припомню, чтобы мы с тобой «тусовались». — Мы тусовались в клубе, — и Нил захотел превратиться в плюющую ядом змею от этого тона. — А, нет, это я тусовался, пока ты был занят членом Роланда, точно. Упс, превратился. — Нил. — Или думаешь, он будет против? — непринужденно добавил Джостен, стараясь скрыть желание ударить побольнее за очередным глотком. Ярость и раздражение с бешеной скоростью растекались внутри, и Нилу даже недостаточно времени, чтобы понять их причину. «Это все гормоны» — успокоил он себя, но нихера это не гормоны. Это все конченый мудак Эндрю, который плел свои паутины загадок вокруг Джостена, а тот попал в них, как глупый комар. Спросить — рассказать. Довериться — оттолкнуть. Впустить к себе — оставить ради Роланда. Остаться на ночь — и «мы не тусуемся». — Нил… Американка, держись от меня подальше! Американка, мамочка, оставь меня в покое! Не околачивайся у моих дверей. Ну конечно же. Весьма вовремя. Какое клише… — Ответишь? Кажется, он там сгорает, — Нил изобразил удары сердца в районе груди, когда ловко спрыгнул с барного табурета и направился в гостиную. Молочный улун уже не такой успокаивающий, как был десять минут назад. Завтрак превратился в горький комок, что просился наружу. Расслабленное утро превратилось в кошмар, и неизвестно, кто был в этом виноват. Рингтон оборвался на половине песни, но дальнейшего разговора не слышно. Миньярд появился в арке гостиной через несколько секунд, и Нил сгорал под его пристальным взглядом, пока тот спокойно попивал свой кофе. — Что не так? Нилу захотелось превратиться в маленького таракана, спрятаться в кружке или убежать отсюда, потому что вопрос застал его врасплох. Действительно, что не так? Может быть то, что он дрочил на Миньярда сутки назад? Или то, как им было комфортно вчера? Или то, как Нил хотел, чтобы Эндрю остался с ним тут, на весь день или дольше, а все его мысли возвращались к существованию Роланда? — Ты знал, что твой цвет глаз называется ореховый? Я тут гуглил, и узнал, что лишь пять процентов населения земли имеют такой цвет. Нил повесил себе медальку за звание «Идиот века». — Нил. — Почему ты приехал? — вопрос сам слетел с языка, и это тот редкий момент, когда Джостен пожалел об отсутствии фильтра «мозг-рот». — Не хотел хлопотаний Ники, расспросов от Бетси и тирад Аарона про больницы, — легко ответил парень, продолжая буравить в Ниле дырку. — И все? — он готов подписаться на лоботомию из-за этого проблеска жалости в голосе. — Что ты хочешь услышать? Что я не просто пристанище, куда можно податься за помощью и ночлегом. Что я твой друг и близкий тебе человек. Что ты здесь не потому, что больше некуда было пойти, а потому, что хотел тут быть. И что ты до сих пор этого хочешь. И что ты хочешь меня рядом, как я хочу тебя?.. — Что… Американка, держись от меня подальше! Американка, мамочка, оставь меня в покое! Не околачивайся у моих дверей. — Разберись уже с этой своей сексуальной проблемой. Нил практически выплюнул эти слова, стараясь сдержать содержимое завтрака, не разрывая зрительного контакта. Вот теперь он точно зол — и неизвестно, кто из них больше. Эндрю оставил кружку на журнальном столике и стремительно направился к выходу из дома. Нил практически мог ощущать волны ярости, исходящие от Миньярда, — так же, как и скребущую тоску в районе груди от этого неожиданно ухода. Ему потребовалась минута на дыхание, но техника 4-7-8 явно не помогали сегодня. Нил прошел в прихожую, поскольку не слышал хлопка от двери, но на его удивление — Миньярд вернулся, и в руках у него небольшая стопка бумаг, которую тот явно достал из машины. — Лучше разберись сначала со своим дерьмом, чем лезть в мое. И я хотя бы знаю, что делать со своим членом, — Эндрю толкнул Нила в грудь кипой, и развернулся к машине. Теперь он точно уедет. Но Нил лишь чувствовал накатывающую панику, когда взгляд зацепился за первую страницу. «Воспитание мужчин: профиль мальчика — подростка с сексуальными проблемами» Автор Мэри Хэтфорд и Бетси Добсон Глава первая — травматичное детство Глава вторая — отрицание мастурбации и стыд за поллюции, Бетси, жду твоих комментариев по главе. Глава третья — твоя, Би Глава четвертая — асексуальность как результат ПТСР В глаза бросились пометки красной ручкой, сделанные, по видимому, Бетси Добсон, и пелена ярости захватила разум. Что ж, теперь понятно, по какой причине мать уехала в Вашингтон.