***
Мэри вернулась домой во вторник, и у Нила успешно выходило ее избегать вплоть до утра пятницы. Ладно, нет. Конечно, его мать была как всегда внимательна — Нил закрывался в своей комнате с едой, односложно отвечал на вопросы о своем самочувствии, ссылаясь на скорый матч или горы домашнего задания. Поэтому в пятницу утром она буквально припечатала его к столу за завтраком. — Мне не нравится твое поведение со мной и то, что я не знаю причину этому. Ложка выскользнула из рук в тарелку с хлопьями, расплескав молоко по деревянной поверхности. Конечно, по закону жанра это должно было произойти именно сегодня, когда юноша не выспался и был на взводе из-за надвигающегося матча в соседнем городе. Он молча достал из портфеля черновики и положил их на стол, поднимая на мать взгляд, полный презрения. Она всегда с чуткостью относилась к его личному пространству — никогда не лезла на стол, заваленный черт знает чем, редко требовала от него порядка в комнате, предоставляя выбор в уборке. Единственное исключение — два раза в неделю забирала грязную одежду (хотя больше походило на то, что собирала тряпки по всему дому). Но сейчас оставлять записи в собственной комнате казалось опасным — параноидальные мысли, что она каким-то образом все узнает и выкрадет доказательства ее предательства, не отпускали Нила с выходных. Мэри с громким вздохом оглядела страницы, не прикасаясь к листкам. — Милый… Нилу стало противно от этого жалостливого взгляда. — Я не хочу знать. Просто ответь на один вопрос. Но это было сложно — практически ложь, потому что вопросов у него слишком много, чем простой «один». — Нил, я собиралась… — Ага, рассказать общественности про мое чудесное детство и поделиться с читателями всеми сексуальными проблемами собственного сына, да, я уже понял. Порой он ненавидел себя за эту несдержанность и вспыльчивость, но порой был благодарен за отсутствие фильтра и за быстрый язык. Сейчас же он не понимал своих чувств — обида смешивалась со стыдом, и все нутро буквально кричало о нападении, а не защите. — Нил… — Я вот просто не могу понять, зачем нужно было приписывать сюда Добсон, Мэри? Ход конем, и мама это прекрасно поняла, судя по широко раскрытым карим глазам, в которых мелькнула вспышка боли. — Все было совсем не так, — нерешительно начала она с небольшими паузами, принимаясь нервно теребить кольца на ухоженных руках. — Ты… отдалился от меня в последнее время, и я пыталась понять тебя… Ты знаешь, что мне легче перенести все мысли на бумагу, чтобы разобраться в них, и Бетси… она ведь тоже мама, и психотерапевт, и мы так легко нашли общий язык… Ты знаешь, что мне так же трудно устанавливать межличностные связи, как и тебе… — Мне так же тяжело устанавливать связи, как и тебе, — по-детски передразнил ее Нил и ни капельки не постыдился этого. Он рывком поднялся с барного стула — зуд ярости в ногах невыносим, а в гостиной хотя бы больше места. — Нил! — Мэри последовала за ним по пятам, и юноше пришлось уступить. — Сначала я просто обратилась к ней за советом. Мы разобрали ситуацию как матери, а потом она предложила идею превратить это в… пособие? Возможно да, так лучше будет сказать. На ее практике много подростков, что пережили подобные травмы в детстве… — Да, это было подробно расписано, — с жаром вставил Нил, когда перед глазами всплыли тошнотворные слова из черновиков. — Абрам! О, она тоже решила достать козыри из рукава. Это имя — крупица настоящего, что удалось сохранить с его первых лет счастливого детства. И так же оно — самая крепкая нить, что связывала их вместе. «Мы справились, мы все преодолели — вдвоем». Мэри напоминала об этом в исключительных случаях. — Ты имеешь полное право злиться, но ты обязан меня выслушать! — И ты будешь как всегда честна? Сразу расскажешь мне всю правду? Или это опять будет из серии «это не я, оно все само, я не смогла это контролировать»? Он сказал это с насмешкой, пока она глупо глотала воздух. Но в следующий миг ее глаза загорелись. — Ты не имеешь права судить меня! — Я, как раз-таки, и имею это право, мама! Градус напряжения достиг максимума. Нил почувствовал боль в ладонях от оставленных полумесяцев от ногтей; волосы матери практически трепещали от статического электричества в воздухе. — Ты назвала меня больным, — собственный голос казался слишком грубым в аккомпанементе гула быстрого сердцебиения. Слова разрезали горло, будто наждачная бумага. — Поместила под микроскоп и разобрала по частицам меня и мое прошлое, будто я твоя подопытная мышь. Все увиденное мной — результат посттравматического синдрома, так было написано? Боязнь близости и касания к себе? Вероятность панических атак при первом половом акте? Что я подзабыл, не подскажешь? Мэри молчала — пропускала через себя яд обвинений, даже не предпринимая попытки защититься. — Почему никто просто не может поверить, что я этого не понимаю? Что так бывает просто, без каких-либо причин? Почему для всего нужны какие-то ярлыки и мотивы? — Нил устало потер лицо руками. — Ты хоть представляешь, сколько раз мне приходилось это выслушивать? «Может надо больше знакомиться?» или «поцелуйся просто так, вдруг понравится». Почему меня тыкают в мою незаинтересованность в сексуальных отношениях, будто я прокаженный какой-то? Ты хоть представляешь, сколько раз мне приходится выслушивать от людей, что все это временно и когда-нибудь у меня будут отношения? Люди пытаются сначала обвинить меня в этом, а через секунду утешить, что я просто не пробовал. Будто желания моего члена должно определять меня как личность. Все вокруг буквально помешаны на сексе, и они будто выталкивают меня из толпы из-за того, что у меня нет таких же желаний! Нил дышал тяжело, будто пробежал марафон. Плотина с треском прорвалась — слова лились и лились буйным водопадом, не давая даже секунды на осмысление. — Ты этого не говорил, — тихо произнесла мать, но в тишине комнаты ее слова сродни звонкой пощечине. — Чтобы ты и это использовала в вашей книге? — Абрам, я не понимаю, о чем сейчас первостепенно… — Вы спросили разрешения других? Тех людей, чей опыт использовали для книги? — Нил резко оборвал ее неуверенность, напоминая о слоне в комнате. — Да… И они все дали согласие… — Класс. То есть спрашивать собственного сына ты не собиралась? Очень по-честному, ма. — Я собиралась, правда, Абрам! Мы заменили все имена, все места, чтобы не было… Слушай, я знаю, что ты злишься, тебе позволено испытывать… — Спасибо, — едко отозвался юноша, притворно кланяясь. — Абрам! Я хотела сначала написать все полностью, а уже потом прийти к тебе с этим. Если бы ты сказал убрать все о тебе, я бы так и сделала, честно! Но твоя история хорошо вписывается… — Ты вообще слышишь себя? Ты проигнорировала меня. Ты всегда твердишь мне, как важны чувства и эмоции, что я должен быть открыт для обсуждений, но решила просто спрятаться от этого, отсрочить момент, чтобы вы со своей подружкой сначала… — Нил не смог закончить предложение, отчаянно нуждаясь в воздухе. — Ты решила довериться Добсон, а не мне. С проблемами, которые касаются меня! А потом что? Решила оставить это в доме, где живут мои друзья? Поступок на грани гениальности, Мэри, браво! Нил даже не заметил, что не споткнулся на словах о друзьях, потому что в какой-то мере, это уже стало правдой. Или было. Пока друг не ткнул его носом в «свое дерьмо» — и теперь он здесь. — Это все было в электронном варианте, куда не должно было быть доступа ни Эн... — А, ну значит она предпочитает печатный вариант под чашечку чая на веранде! — выплюнул Нил. — Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и да, я облажалась. Но это не было сделано намеренно, — она сделала глубокий вдох. А потом еще три. И через время семь. Нил бы попробовал воспользоваться тем же методом, но он просто старался вместить в себя больше кислорода, хрипя как загнанное животное. — Я не знала, как к тебе подступить. Ты так изменился за последнее время, у тебя появились тайны, новые увлечения и друзья, твое тело меняется, а ты ничего мне не рассказываешь! Я знала тебя так хорошо раньше, я думала, ты доверяешь мне, но сейчас я чувствую себя чужой в собственном доме, — она применила проверенный метод — понизила громкость до привычного минимума, чтобы Нил имел возможность успокоиться самостоятельно, пока прислушивался. И парню захотелось рассмеяться от этого приема — и заплакать, потому что он подействовал. — Ты закрыл для меня дверь, и все, что мне остается, это просто наблюдать и делать выводы — это то, что я умею, это моя работа. Я перенесла это на бумагу, чтобы лучше понять тебя и придумать способ, как открыть твою дверь. Я много говорила с Би, у нее тройной такой опыт, но их отношения в семье и наши — разные, из-за чего… В общем, я не знала, что делать, ладно? Я просто обратилась к ней за помощью, она рассказала о похожих случаях своих клиентов с… похожими проблемами. Так родилась идея книги, и я была так воодушевлена… Это помогло отвлечься, я наконец-то стала писать. Я не собиралась это публиковать, правда. Я обговорила возможности с Риманом, показала черновики, где нет твоей истории. — Мне сказать и за это спасибо? — Абрам, ты невыносим! — В кого же я такой, мм? Просто признай, что ты сначала делаешь, а потом думаешь! — Да, в этом я и есть! И ты это знаешь! И вот опять. Она использовала этот аргумент в крайних случаях — и Нил не знал, кто катапультируется из спора первым. — Ты не можешь всегда прикрываться этим, — Нил старался говорить как можно спокойнее, но голос предательски дрожал — они на пороге опасной пропасти, и делать шаг первым он не хотел. — Я этим не прикрываюсь, но ты знаешь, как порой трудно… — Нет, не знаю. И не видел, чтобы ты принимала таблетки, — все-таки он стал тем, кто шагнул первым. — Уже неделю, Нил, — почти прошептала мать, отводя взгляд в сторону, и это выбило почву из-под ног. Он пропустил начало. Он не заметил, когда все началось. Черт, он ведь пообещал, — и себе, и ей — что будет следить, будет внимательным… Нил устало взъерошил волосы рукой, чуть стянул их на затылке, чтобы успокоиться. Эти два месяца оказались настолько насыщенными — терапия, экси, Эндрю, новые друзья… Он так увлекся собственной жизнью, что совсем забыл о полярном медведе, который сидел в засаде и мог вырваться на волю в любую секунду. С громким вздохом на грани истерического, Нил опустился на диван — Мэри осторожно присела напротив на корточки, слегка касаясь коленей сына ладонями. — Ты не должен чувствовать вину, Абрам. Здесь ты — ребенок, а я — взрослый, который должен заботиться о тебе, а не наоборот. И я… — Выбрала писать книгу вместо Европы? — невесело усмехнулся юноша, не поднимая взгляд на мать. — Да, милый. Думаю, это меньшее из зол. Он мог услышать легкую улыбку в ее словах, но ему ни капельки не весело. — Нейролептики или нормотимики? — Литий. И арипипразол. Сон увеличился до 5 часов, хотя и это много сейчас… Черт! Нил смиренно кивнул, потому что все слова, что готовы сорваться в простой крик, осели на дне горла. — Послушай, я знаю, что виновата. Но легче было написать, чем постоянно думать и думать, и думать, когда голова будто взрывается от мыслей… — Я причина на этот раз? — Нет, — и по скорости данного ответа, Нил знал, что она врет. Мэри знала, что он знал — она аккуратно коснулась его рук своими ладонями, чтобы в любой момент он смог ее остановить. Абрам этого не сделал. — Это только моя проблема. Только моя, слышишь? В этот раз я не избегаю терапии и медикаментов — в этот раз ты не будешь заботиться о нас. Я этого не допущу. Почти смешно — ему приходилось заботиться о них в каждый прошлый эпизод. Когда она сорвалась в Европу и была маниакально одержима свободой в путешествиях; когда беспробудно спала сутками напролет, а Нил прятал все ножи и лезвия в доме, если нужно было выйти дольше, чем на пять минут. Но раньше она не давала таких обещаний. — Я уберу все, что связано с тобой. Из книги. Но взамен попрошу не накручивать себя, не переживать обо мне. Мы сможем заключить такую сделку? И Нил неосознанно рассмеялся. Звук получился слишком скомканным и больше походил на хныканье. Почему в этом году все намеренно предлагают ему сделки?***
— Так что, Марисса уже пригласила тебя на бал? Оскар растирал мокрые волосы полотенцем, когда сел на скамью рядом с Нилом. Они только что выиграли очередной матч — команда старшей школы в Колумбии была неплоха, но им было далеко до пальметтовских Лис. Рене пропустила три мяча, Эндрю, несмотря на его ушибы, всего два, один из которых был пенальти. Связка «Нил-Кевин» работала настолько слаженно, будто они всю жизнь занимались перепасовками, имея некую телепатическую связь. Аарон и — как ни странно — Элисон объединяли усилия на второй линии, не пропуская крупных нападающих близко к воротам, хотя и поплатились за это новыми синяками. Впервые за долгое время Нил был спокоен — он настолько погрузился в игру, оставляя все проблемы за полем, что почти парил по корту, заработав единолично четыре мяча для команды. Игра была настолько естественна для его существования, не оставляя места ни для чего другого. Но матч окончен — команда не спеша принимала душ по очереди маленькими группами, и реальность накатила вместе с болью в мышцах. — О чем ты? Какой бал? Оскар заливисто рассмеялся, и другие ребята присоединились к нему — только Мэтт смотрел на друга с нежной жалостью в глазах. — Зимний бал, придурок, — усмехнулся Сет, неряшливо забрасывая потную форму в сумку. — Танцы, подпольная алкашка, продолжение наедине в машине… Он получил легкий удар от сидящей рядом Элисон, но девушка не выглядела злой. — В этом году тематика восьмидесятых. Видимо, у учителей ностальгия проснулась, — улыбнулась она Нилу, который до сих пор не мог вспомнить ни одного упоминание об этом. — В этом году нас отпускают на каникулы за неделю до Рождества, и Бал — последний вечер в школе. — Если Нил хочет получить спортивную стипендию для университета, то он правильно делает, что не обращает внимание на такие мелочи, как какой-то бал, — Кевин вышел из душевой, обмотавшись лишь полотенцем на бедрах. Нила даже не удивила такая открытость — спортивные раздевалки не разделены на мужскую и женскую, потому что девушки в их команде скорее исключение, чем правило. — Спортивная стипендия? — Только не говори, что ты не знал, — Кевин кинул раздраженный взгляд на Нила, подходя к своей сумке. — Наша школа базируется на спортивной программе и финансировании от Университета. Почему мы Лисы — потому что девяносто процентов школьных Лис в будущем становятся Лисами универа. То же касается пловцов, баскетболистов, футболистов… — Я понял, Кевин, — спокойно остановил его Нил, хотя он действительно был удивлен этими новостями. Поступая в школу в Пальметто, он даже не задумывался о спортивных программах или дальнейшем будущем — в воспоминаниях все еще были свежи хаотичные перемещения по странам Европы, и привычка «не смотреть наперед» крепко укоренилась у него в мозгах. — Отца приглашают на работу в универ последние пять лет, тренировать команду первого дивизиона. Он намерен согласиться в следующем году — как раз стартовый состав заканчивает последний курс — и прийти вместе с «новой кровью», — Кевин натянул боксеры под полотенцем, целенаправленно отвернувшись от команды. — Так что советую сосредоточиться на экси, если кто-то из вас планирует свое будущее… — Ой, Кев, захлопнись, — усмехнулся Оскар рядом с Нилом. — То, что ты готов жениться на клюшке, не означает, что мы здесь все такие. Людям нужны люди, понимаешь? Нил безмолвно наблюдал, как из раздевалки появились Ники и близнецы — ребята привыкли ходить в душ вчетвером (Кевин всегда выходил первым), если раздевалки не были рассчитаны на большее. Джостен старательно отводил взгляд от нужного Миньярда в попытках возвращения к разговору. — Сейчас самое время для закладки фундамента нашего будущего, если ты нацелен на успех… — Дэй, лично я нацелен провести свою молодость горрааздо веселее, чем лупить мячик по воротам, — Сет по-хозяйски чмокнул Элисон в щеку и сел рядом с девушкой. — Когда ты в старости проснешься, что у тебя будет, кроме воспоминаний о тренировках? — Оскар опять завладел вниманием нападающего, чуть хмуря густые брови. — Кто-то принесет тебе стакан в старости? Или ты с улыбкой вспомнишь первую любовь? Пока у нас есть возможности заводить отношения, веселиться с друзьями — я лучше воспользуюсь этим, чем строить планы на спортивную карьеру, которая закончится — когда — лет в 27? — Это пустое. Серьезные отношения отнимают слишком много времени и энергии, — нахмурился Дэй уже полностью одетый, садясь напротив. Нил удивленно заметил, что почти все заинтересованы в разговоре — такое случалось редко. Как правило, команда разделена на несколько групп, которые редко пересекались в разговорах, но сейчас оставшаяся часть в раздевалке сосредоточилась на споре. Ну, или на совместном унижении Кевина — больше походило на это. — Серьезные отношения это иметь плечо рядом, — продолжил Оскар, пока Нил краем глаза заметил как прислушались Хэммик и Миньярды. — Это доверять кому-то, не боясь, что тебя предадут. Кто-то, кто выслушает, поймет, поможет и поддержит. Твоя ракетка может это обеспечить? К кому ты пойдешь радоваться после очередной победы? Кроме отца, разумеется. Или к кому пойдешь зализывать раны после поражения? Нил на секунду бросил взгляд на спину Эндрю, потому что эти слова имели смысл — но резко одернул себя, чувствуя пристальный взгляд Мэтта. — Вся эта романтика — переписки, разговоры, ухаживания — не пустой треп. Ты находишь человека и маленькими шажками пытаешься узнать его, подходит он тебе или нет, чувствуешь ли себя комфортно и безопасно рядом с ним, чтобы вместе противостоять всему миру, понимаешь? Хотя кого я спрашиваю… На несколько мгновений в раздевалке повисла тишина — все удивленно смотрели на Оскара. — Не думала, что ты такой романтик, — первая усмехнулась Элисон, потрепывая парня по волосам. — Но я подписываюсь под каждым твоим словом. Если чувствуешь притяжение к кому-то — это становится намного важнее всего остального. Зачем жить, если не можешь разделить свои мысли с кем-то? — Вы говорите, как влюбленные идиоты, — скупо процедил Кевин, пытаясь найти поддержку в рядом стоящем Аароне, но тот явно пас — парень намеренно избегал взгляда, занимаясь грязной формой. — Потому что мы они и есть? — улыбнулась Элисон, поглаживая своего парня по коленке. — Будь у меня лишь Сет без экси — я бы легко это пережила. Но если у меня будет лишь экси без Сета — увольте. Приоритеты, знаешь ли? Нил задумался — какие у него приоритеты? Какое место в этом списке отдано экси? Какое матери? Или Мэтту? Или тому же Эндрю, что за последние несколько месяцев сумел перевернуть весь его мир и представления о себе? — Нет, не знаю. Мне не настолько нравился кто-то, чтобы поставить его выше успешного будущего. — То есть, ты никогда не думал ни о ком сутками напролет? — в игру наконец-то вступил молчавший до этого Хэммик. — Не представлял чьи-то поцелуи перед сном? Не хотел досконально узнать человека и выложить свою душу перед ним? Не хотел прикосновений, объятий, разговоров так, что аж скулы сводит?.. Нил растерянно поморгал, старательно избегая желания посмотреть на Эндрю. В который раз. — Сколько уже осталось до твоей встречи с Эриком? — раздраженно спросил Аарон, чуть хлопая кузена клюшкой по плечу, и это слегка отрезвило Нила. — Бетси купила билеты лишь на девятнадцатое декабря, — и выражение его лица скакало между «влюбленно-благоговейным» и «удрученно-расстроенным». — О боже, — протяжно простонал Миньярд. — Я это не переживу. — В любом случае, Кевин, — Ники проигнорировал разочарование двоюродного брата, переключая внимание на друга. — Когда ты найдешь своего человека, ты поймешь, о чем мы тут все говорим. Ты станешь чувствовать себя целостным рядом с ним, а все прочее останется вне вашего пузыря любви. Нил сдался — слова Ники стали последней каплей, последними кусочками в этой задачке его чувств. Вихрь принятия успокоил раздраженные мысли в голове, что отчаянно путались последние недели. Безопасность, комфорт, желание, целостность — вот, что люди чувствуют, когда встречают это громкое чувство Любви, а всего лишь было необходимо услышать это от других людей. Нил почувствовал благодарность, — ко всем в этой комнате — что он не один столкнулся с этим, что он нормальный, раз всем знакомы эти ощущения (кроме Кевина, конечно). Озарение — будто яркая вспышка золотистого света рассеяло его темную мглу непонимания. Ответы лежали на поверхности — нужно было лишь задать вопрос, лишь дождаться этого момента, когда все кубики встанут на свои места и получится непоколебимая башня Уверенности. Он усмехнулся своей глупости — как можно было быть таким чопорным и слепым? Как можно было пропустить все звоночки, что набатом громыхали вокруг? Или забыть все примеры, что воспеты в искусстве? Или… — Эй, Нил, ты в порядке? В своих размышлениях Нил потерял время — добрые карие глаза Мэтта осторожно вернули его в реальность, как и мягкое прикосновение друга к плечу. Они в раздевалке остались одни — Нил даже не понял, как это произошло. Ликование и смятение настолько сильно захлестнули громадной волной, что он будто только сейчас сделал болезненный первый вдох на поверхности. — Нил? — Кажется… — Нил не узнал собственный шепот, старательно подбирая слова. — Я влюблен в Эндрю?..***
— Ты хочешь поговорить об этом? — Мэтт выдержал лишь десять минут дороги в молчании, но Нил был благодарен и за это. Бойд — добрый. Нил настолько привык к присутствию друга в своей жизни, к их разговорам и шуткам, перепискам и ночевкам — будто они знакомы дольше, чем просто год. Но сейчас Нил смотрел на Мэтта и видел нечто новое. Это все такой же его названый брат, понимающий и внимательный, ничего не требующий, терпеливый, смешной… безопасный. Но найденный пазл будто поднял Нила до нового уровня — пропасть непонимания чувств исчезла, и вот они смотрели друг на друга на одной стороне. — Как ты понял, что влюблен в Дэн? Небольшая заминка говорила лишь о неожиданности вопроса, но Мэтт мечтательно улыбнулся — как и всякий раз, когда разговор касается этой девушки. — Я разве не рассказывал? — Мэтт вытянул шею, чтобы убедиться, что никто поблизости не услышит — они сидели в середине автобуса, когда их сокомандницы расположились в передней части. Да и из-за громыхания старого двигателя вряд ли что-то можно было бы разобрать. — Дэн перевелась в нашу школу еще в средних классах, и я просто не мог не заметить ее на переменах. Несмотря на разницу в год, я всегда видел ее. Она была особенной — умной, красивой, бойкой, живой. Всегда могла за себя постоять, когда некоторые парни распускали руки или открывали рты. Где бы я ни был — взгляд всегда возвращался к ней, будто магнитом. А потом я стал думать о ней за пределами школы. Пытался искать встреч. И мне было так… хорошо, когда она смотрела на меня в ответ, даже когда просто проходила мимо. Понимаешь? И — черт! — Нил наконец-то это понимал. Джостен глупо улыбнулся и кивнул — глаза друга засияли с новой силой — будто они давно не виделись. — Я рад, Нил. Правда рад. Я опасаюсь, но… я рад, — и Мэтт крепко стиснул его за плечи, что было не очень удобно в узком пространстве между сидений. — Когда ты собираешься сказать ему? Нилу показалось, будто кто-то неожиданно высосал из него весь воздух и прихватил тот ворох радостных эмоций и ликование, что он испытывал минуту назад. — Сказать ему? — тупо повторил Джостен. Мэтт нахмурился слишком резко — кажется, не такой реакции он ожидал. — Ну… да? Я знаю, что он игнорирует тебя с выходных, и вы не особо приятно закончили, но… Сам посуди — ты знаешь, что чувствуешь к нему, а он не в курсе. Может, большинство ваших проблем из-за того, что вы не разговариваете о произошедшем? О твоем желании поцеловать его тогда? О твоем одиночестве в клубе, мм? Нил задумался. Попытался разобрать эту мысль на части, как он привык, — найти неизвестные компоненты, распределить все «за» и «против», но ничего не получалось — его обычный «математический» метод тут не работал. Он будто стоял в самом центре урагана чувств, беспомощно наблюдая, как тот стирал все привычное на своем пути, и это… нравилось и пугало с одинаковой силой. — Он буквально мне сказал, что у меня проблемы с… ориентацией? Ну, или что он вложил в те слова? Он развлекается с Роландом, считает меня глупым, ненавидит меня и пользуется мной, когда ему становится скучно. Кажется, он не особо заинтересован в правде. — Может, он так себя ведет как раз потому, что не знает ее?.. Нил устало вздохнул, откидываясь на спинку. Эйфория окончательно покинула его тело, и на смену ей пришел знакомый зуд в голове. Ха! Казалось, он наконец-то нашел желанный ответ, но это лишь породило новые проблемы. Нил не успел глубоко погрузиться в мысли о том, чего хочет в дальнейшем, как Элисон остановилась около их сидений с ужасно разрисованной коробочкой в руках. — Ваша очередь, мальчики, — девушка явно ожидала от них каких-то действий. — Земля вызывает парочку Бойд-Джостен, прием! Тайный Санта, вы что, забыли? Лицо Мэтта озарилось пониманием, и он с энтузиазмом достал свернутый листочек из коробки. — Джостен, не смотри на меня глазами загнанного зайца! Это тра-ди-ци-я. Доставай своего получателя и готовь подарок на последнюю тренировку в декабре. Подарок должен стоить минимум пятьдесят баксов, максимума нет. Давай-давай, даже Монстры — и те участвуют безапелляционно. Нил послушно потянул руку в коробку под пристальным взглядом девушки, и вытянул верхний сложенный листок. — Вот и молодец. Рассказывать друг другу нельзя, кто бы у вас ни был — все узнаем на вручении, — она заговорщически улыбнулась последний раз, подмигнула на прощание и удалилась к следующим жертвам. — Уууу, не могло же мне так подфартить, — хохотнул Бойд, закусывая костяшки кулака, что бы не закричать от эмоций. Нил заметил витиеватое «Даниэль Уайлдс» на клочке бумаги прежде, чем развернул собственный листок. «Элисон Рейнольдс»