The flame has no living heart

      Астарион не ожидал, что вообще сможет войти в дворец Зарра без приглашения. Но тяжелые двери поддались легко, пускай и как-то вяло. Словно они обладали собственным разумом, не хотели пускать Астариона внутрь, но у них больше не было сил сопротивляться.       Дом.       На этот раз точно дом.       Но даже он оказался каким-то… Другим. Пускай на этот раз дело было не в искусно возведенной иллюзии.       Привычный могильный воздух древнего каменного сооружения ощущался неестественно нагретым, рефлекторно Астарион делал короткие неглубокие вдохи, чтобы нечаянно не обжечь легкие. Напоминало дом, захваченный пожаром, но Астарион осматривался и не видел значительных следов огня. Если они и были, то терялись на фоне абсолютного погрома, царившего в замке Касадора.       Проходя по до боли (буквально) знакомым коридорам, Астарион понимал, что в этом месте произошла бойня. И, судя по трупам, хозяева дворца и прихвостни Зарра остались проигравшими.       Астарион ступал максимально осторожно, чтобы не наступить в растерзанную массу плоти и костей на полу, которая когда-то, судя по всему, была кем-то из слуг Касадора. Состояние трупов напоминало дело когтей и клыков ручных ликантропов Зарра… Но потом Астарион ступал еще дальше, и находил тела тех самых оборотней, растерзанные и, кажется, частично съеденные.       Как ни странно, особенно в глаза бросалась не эта нарочито-яркая, почти театральная жестокость.       Астарион заострял внимание на тех беднягах, на которых не было ни капли крови, ни одной, даже поверхностной раны.       Но они были, без всяких сомнений, мертвы. И, судя по выражению их лиц, навсегда искаженных невероятным ужасом и безумием, их кончина была еще страшнее тех, кого разорвали на части.       Астарион ничего не понимал. Зрелище было настолько невероятным, что он не испытывал ни боязни, ни злорадства — лишь холодный шок. Он даже подумать не мог, что когда-либо увидит свой дом, свою тюрьму, свою пыточную в таком состоянии.       Глупый тифлинг.       Это он сделал?       Астариону пришлось пройти вглубь замка, прежде чем в звенящей тишине, изредка прерываемой жужжанием вдоволь пирующих этой ночью мух, уловил еще один звук. Характерный хруст костей, жадно перемалываемых между острыми рядами зубов.       Оставив здравый смысл, кажется, еще где-то на пороге дворца, Астарион направился навстречу звуку.       В одном из коридоров вампир обнаружил еще одного ликантропа — в отличие от своих сородичей в этом несчастном месте, живого, пускай и сильно пострадавшего. Астарион видел глубокие кровоточащие раны, контрастирующие на фоне светло-серой, почти белоснежной шерсти волка. Несмотря на то, что вампир пытался быть как можно более бесшумным, оборотень все же услышал его, отвлекся от своей трапезы — чьих-то внутренностей — и перевел на Астариона взгляд горящих животной яростью и настороженностью глаз.       Но почти сразу в этом взгляде что-то поменялось, появилась совершенно несвойственная зверям тревога и почти стыд. Волк негромко прорычал и отступил на пару шагов назад, прежде чем приступил к нелицеприятной и, судя по всему, болезненной трансформации. Когда светлая шерсть опала, а волчья морда вновь стала человеческим лицом, Астарион неожиданно вспомнил, о каком именно «состоянии» упоминала его сестра во время их последней встречи.       ***       Свежие раны от волчьих когтей на тонкой женской руке выглядели нелицеприятно. Но Астарион прекрасно понимал, что эстетика — не самая большая забота Кристэль теперь. После недавней судьбоносной ночи, когда на эльфийку напал «волк» в лесу, у нее появилось очень много проблем, которые не решит простая молитва своей Лунной Госпоже (как будто они помогали когда-либо в прошлом). Женщина встревоженно металась по комнате, прикрывая шрамы ладонью, словно пыталась с помощью давления унять сильную боль.       — Никто не должен знать об этом. Слышишь, Астарион? Никто не должен знать.       Астариона не нужно было два раза просить хранить секреты. Во-первых, для этого и нужны братья, чтобы скрывать от сердобольной матери все грязные тайны ее детей, которые разбили бы ей сердце. Во-вторых, у самого Астариона было много секретов, и о них знала только сестра.       Но Астарион понимал, что проблема лежит гораздо глубже, из-за которой Кристэль и боится, что правда вскроется. Эльф тяжело вздохнул и остановил сестру, крепко взяв ее за плечо и развернув к себе.       — Вот только не смей винить себя в произошедшем. И не забивай голову мыслями, что ты стала кем-то другим. Ты все еще моя сестра. Дочь нашей матери. Послушная жрица Селунэ, которая теперь должна стать особенно любима своей госпожой. Жуткая зануда. Просто теперь у тебя слегка необычная реакция на полную луну. И всё.       Очевидно, что на деле все было гораздо сложнее. Астарион мог только догадываться, что переживает Кристэль, став ликантропом. Но одна мысль о полном потере контроля над собой внушала почти животный ужас и искреннюю жалость.       Кристэль недолго помолчала, невнятно поджимая губы, после чего всхлипнула и робко улыбнулась. Астарион не представлял, откуда сестра вообще находила силы улыбаться. Когда Кристэль сгребла его в теплые, крепкие объятия, в глазах появилась неприятная резь.       — Астарион. Если и тебя когда-нибудь проклянут, обещаю, что, как и ты, проявлю чудеса понимания и эмпатии.       Астарион сухо ухмыльнулся и обнял сестру в ответ.       — Помолчала бы лучше. Со мной такого не произойдет. У меня хватает мозгов не гулять по чаще леса в полнолуние.       Тогда эти слова еще казались правдой.       ***       Астарион разорвал до конца и так потрепанную штору и передал ткань Кристэль, чтобы его сестра смогла скрыть свою наготу. Он точно помнил, как смущала сестру собственная обнаженность после выхода из волчьего облика. Даже в таких ситуациях, где уж точно не до недостатка одежды. Эльфийка выглядела сбитой с толку и, кажется, не понимала, где находится, но на каком-то инстинктивном уровне вцепилась в кусок ткани и привычным жестом обмотала вокруг туловища. Понадобилось время, чтобы женщина пришла в себя и осмотрелась. Даже когда ее взгляд задержался на Астариона, она выдержала паузу, словно пыталась убедиться, что ей не мерещится.       — Астарион!       Астарион не помнил, когда в последний раз кто-то восклицал его имя с таким восторгом и вместе с тем болью. Женщина ринулась к нему и крепко прижала к груди, задыхаясь от волнения и горячих слез. В объятиях Кристэль было неизменно тепло и уютно, но сейчас, к сожалению, у Астариона не было возможности ими насладиться.       — Ради всего святого, а ты что здесь делаешь? — Астарион даже предположить не мог, что его голос будет так предательски дрожать.       И его сестра тоже. Рискнула своей жизнью, чтобы спасти Астариона из того места, где его изначально и не было. А если бы они не оказались достаточно сильны, чтобы противостоять местным ублюдкам? Что тогда?       Но всё это предположения — пугающие, тревожные, но всего лишь предположения, которые так и не воплотились в жизнь.       Правда вызывала гораздо больше вопросов.       — Я и Брисеис… Мы пытались найти тебя. Мы и не планировали ввязываться в драку, но… Ситуация вышла из-под контроля, и…       — Что произошло? Что вы сделали?       Астарион поверить не мог. Неужели его самые близкие люди действительно смогли разделаться со свитой Касадора? Что насчет самого Касадора? Он тоже мертв?       — Твой друг, он…       Астарион напрягся и, взяв Кристэль за плечи, без особого желания отодвинул ее от себя, чтобы требовательно заглянуть в глаза эльфийки.       — Что насчет него? Где он?       В глазах Кристэль мелькнуло сомнение, словно она напряженно размышляла о следующих словах.       — Как хорошо ты его знаешь?       Астарион тревожно нахмурился, не понимая, причем здесь это. Но, возможно, в этом и было дело.       По большому счету, Астарион ничего не знал о Брисеисе. Потому что сам Брисеис ничего о себе не помнил. Или утверждал, что не помнил, и успешно заставил Астариона поверить в это.       — Что ты?.. — Астарион осторожно осмотрелся, пытаясь принять, что всё это (или хотя бы часть) — дело рук маленького тифлинга. Вампир сам удивился тому, как легко получилось в это поверить.       — Его магия. То, что он делал с ее помощью. Это… Это темная сила. И очень могущественная. Это не то, что должно быть подвластно такому светлому юноше, как он.       Пожалуй, в любом другом случае такая демонстрация силы испугала бы Астариона. Но он чувствовал странную смесь удивления и… Благодарности.       Астарион не понимал, что Брисеис сделал.       Но, что бы это ни было, постояльцы этого филиала Преисподней на материальном плане действительно это заслужили.       Все они.       Они получили по заслугам.       Жаль лишь, что Астарион не успел застать это представление лично.       — Что ты о нем знаешь? — настаивала Кристэль, требовательно заглядывая Астариону в глаза.       Астарион должен был найти Брисеиса.       — Где он? — строго спросил Астарион, с готовностью поддерживая зрительный контакт с сестрой. — Скажи мне, где Брисеис. Сейчас же.       Астарион не понимал, подействовали ли на Кристэль его предположительные новые вампирские силы или же она просто не стала возражать. Так или иначе, она ему ответила.       — Там есть платформа, с помощью которой можно попасть на нижний уровень дворца, — бесцветным голосом проговорила Кристэль, мотнув рукой в сторону одного из коридоров. — Он там.       Астарион шумно вздохнул, кивнул в форме хоть какой-то благодарности и направился по указанному направлению. Он провел в этом месте двести лет, но никогда не знал, что под замком есть некий подземный комплекс. Впрочем, к тому моменту вампира уже мало что могло удивить.       Прежде чем отправиться вниз, Астарион подобрал с земли окровавленный кинжал, такой похожий на его собственный, скорее всего, навсегда утерянный в храме Баала. Предыдущему владельцу он не помог и, откровенно говоря, вряд ли помог бы Астариону.       При первой встрече с Брисеисом толка от ножей точно не было никакого.       Когда Астарион спустился на нижний уровень, он поймал себя на мысли, что, несмотря на то, что он оказался под землей, воздух здесь был еще горячее.       — Боги… — еле слышно прошептал Астарион себе под нос, нервно проводя зубами по нижней губе. — Что же произошло?.. Что ты сделал?       Астарион хотел найти Брисеиса. Он должен был найти его.       И все же Астарион отчасти побаивался того, что он увидит там внизу.