Пой в своё удовольствие. Пой, больно когда. Ты не имеешь значения На полпути в никуда.
Идеально. На полпути в ближайшую к стадиону Западную башню Гермиона передумала и свернула влево. Почему бы не прогуляться долгим путём? Она и не заметила, но осень за первые две недели сентября плотно взялась за работу. Сухое и пожухлое мелькало тут и там, а тыквы на грядках Хагрида уже сейчас вызвали бы неудобные вопросы у жюри магловских садоводческих состязаний. Рассматривая остроконечные крыши Хогвартса и огоньки в окнах, которых, как и звёзд на небе, ощутимо прибавилось, Гермиона улыбнулась.***
Драко ждал, ждал и ждал, но слежка пока не приносила результатов. Большую часть времени коридор восьмого этажа пустовал, а самой комнатой, похоже, толком не пользовались. По крайней мере, Драко, облюбовавшему балкончик по соседству — оттуда заветная стена хорошо просматривалась, — пока так никто и не попался. Днём это объяснялось всеобщей занятостью, Драко и сам в это время туда особо не лез. Но и вечера, увы, никак не хотели оправдывать ожиданий. Дабы не ошиваться там под покровом темноты в одиночестве, что было бы подозрительно, он завёл привычку притаскивать на балкон Пэнс, объясняя выбор места тем, что вид на поле для квиддича кажется ему невероятно романтичным. Погода, к счастью, на неделе улучшилась, а Паркинсон вся светилась от нежных свиданий. «А я уже думала, тебе от меня только секс нужен», — проникновенно шептала она, пока Драко обнимал её, согнувшись в три погибели, и сверлил глазами истинную цель. Выдерживать такую компанию, а точнее, болтовню, что никак не хотела выводиться за пределы бытоописания и сплетен, оказалось непросто. — …Ладно ещё рыжий — с ним всё понятно, но Поттер… Ну это странно, нет? Знаменитость ходит в девственниках. У него с головой какие-то беды. Или с членом! — Да, скорее всего, — кивал Драко, а про себя раздражённо качал головой. Этого дерьма ему ещё в Норе хватило… Паркинсон была не из глупых девушек, хуже — из той унылой категории средненьких, которые мыслительной закостенелостью наводят одну лишь скуку. — Что бы ты выбрала, Пэнс: сделать массаж Дамблдору или педикюр Тёмному Лорду? — В смысле? — брезгливо морщила носик Паркинсон. — Ничего бы не выбрала! Фу… Драко украдкой вздыхал и закатывал глаза. Но, к счастью, Пэнси была очень узка не только в плане полёта мысли. В качестве любовницы она нравилась ему уже больше, чем поначалу. Её манеру актёрствовать во время секса, подмеченную ещё летом, Драко пресёк и научил Пэнси кончать по-настоящему. Сначала от языка и ценой боли в его челюсти, но с каждым разом получалось всё эффективнее. Элемент вызова подстёгивал Драко, а совместно проводимое время действовало расслабляюще на Пэнси, так что вскоре, когда он после очередной безуспешной сессии слежки нагнул её над той самой раковиной, где плакала Джинни, сработала классическая комбинация члена и пальцев на клиторе. А у бравых участников Отряда Дамблдора, складывалось впечатление, половая жизнь отсутствовала вовсе. На самом деле, ничего удивительного, но вот Джинни разочаровывала. Недавно они столкнулись в коридоре, и Драко на всякий случай намекнул: если она поссорится с Грейнджер, его дружеское плечо, как и другие немаловажные части тела, всегда в Джиневрином распоряжении. А в ответ был грубо послан и подвергнут угрозам лишиться тех самых частей, если посмеет способствовать размолвке подружек. И пока самым крупным событием стало появление у портрета Варнавы Вздрюченного Луны в пятницу, когда Драко коротал перемену на том же балконе. Как раз кончился урок заклинаний, проходивший неподалёку. Но материализовывать дверь в комнату Лавгуд, увы, так и не стала. Лишь немного побродила у стены туда-сюда и засобиралась обратно. Такое поведение могло бы удивить, будь на её месте кто-то другой, но точно не в случае с этой девчонкой. Решив попытать счастья, Драко выскочил в коридор и окликнул её: — О, Луночка! Накуришь меня? — Ну пошли, — пожала плечами Лавгуд, добродушно улыбаясь, но направления своего движения не поменяла. — А мы разве не туда? — Драко осторожно указал на заветную стену. — Это место для друзей. — Я тебе не друг? — Пока тянешь только на знакомого, — пояснила Лавгуд. — Понял. В ближайшем туалете она извлекла из сумки мешочек, туго набитый листьями алихоции, что, опять же, нисколько не удивило Драко, и они покурили. Лавгуд немного посетовала, что она, как ни старается, не может отыскать в школе информацию о своих любимых кизляках, а Драко, особо ни на что не надеясь, порекламировал Тео, да на том вскоре и разошлись. В понедельник, когда до новой встречи с Беллатрисой оставалось пять дней, Драко уже начинал беспокоиться. Сидя за длинным центральным столом нижнего яруса библиотеки, он пытался отыскать хоть какое-нибудь упоминание загадочной комнаты на восьмом этаже Хогвартса. Сейчас, во время окошка между занятиями, здесь собрались многие шестикурсники-слизеринцы. Вместе с когтевранцами им вот-вот предстояла письменная проверочная работа Макгонагалл, так что все тут пытались проводить время с пользой. — Мне было так хорошо… — мурлыкала Пэнси Драко на ухо, комментируя их недавний секс за пологом в спальне шестикурсниц. Да, ей и правда было хорошо. Драко было хорошо с оговоркой: он уже давно взял привычку воображать Грейнджер, кончая… А мысль об очередном поджидавшем его вечере пустого трёпа тяготила. И всё же надежда на освобождение была — Драко отчётливо увидел её в глазах Забини, который только что вошёл в библиотеку. Этот парень так и лучился. — Трахнул Джиневру, — выпалил Блейз, как только они с Драко, поспешившим увести его в сторонку, скрылись за одним из книжных рядов. — Класс. По правде говоря, в этом была большая заслуга Драко. Забини своей излишней самодостаточностью успел порядком надоесть… — Ну же! Давай!.. — приговаривал он одним вечером на прошлой неделе, расхаживая по спальне шестикурсников в тёмно-изумрудном халате, из-под которого то и дело выглядывали чёрные трусы, сделанные, судя по блеску ткани, из шёлка. — Что? — спросил Тео. — Я должен появиться с минуты на минуту! — Что? — повторил Драко. Вздохнув, Забини томно растянулся на кровати, подперев щёку ладонью, и принялся пояснять: — Я очень умён. Хотя к чему это жеманство?.. Я гений. А теперь попробуйте следить за мыслью. — Блейз сделал снисходительную паузу. — Так как я гений, у меня получится собрать Маховик времени. Логично? Так вот. Я договорился с собой из будущего, что когда он, то есть я, его соберёт… Улавливаете мысль? Когда он соберёт Маховик времени, сразу же переместится в этот самый момент и… — И вы потрахаетесь, — устало закатил глаза Драко. — Как считаешь, Министерство когда-нибудь легализует межвременные браки? — Стань министром и легализуй, — подсказал Тео. На лице Забини отразилась оскорблённость. Зловеще сузив глаза, он пронзительным полушёпотом сказал: — По-твоему, мой удел… Удел, на минуточку, гения… Пожимать потные ручонки всякой коррумпированной швали? Выслушивать жалобы отребья? Просиживать зад в офисе? Под землёй?.. Я нюхлер, Тео? Ты, кажется, путаешь меня с нюхлером! — От возмущения у Забини перехватило дыхание. — Я гений! Я стану теневым правительством. Тогда Драко понял: здесь нужны решительные меры. Так что в сводничестве он зашёл гораздо дальше обычных разговоров. После их с Джинни короткого столкновения в коридоре, глядя ей в спину, Драко невербальным Акцио стащил волосок с её школьной рубашки. Отплатив той же монетой, по сути. Его собственным волосом Джинни в своё время распорядилась очень нагло. И вскоре её частичку Драко тайком растворил в колбе, где Забини хранил Амортенцию. Таким образом, весь запас теперь был заряжен на страсть к рыжеволосой красотке. — И как она тебе? — поинтересовался Драко, прислонившись к книжному стеллажу. — Весьма-весьма, — закивал сдержанно Забини. Горящие глаза выдавали его пыл с лихвой. — Не успел опомниться — и мы уже в женском туалете. Плакса Миртл, правда, мешала. Всё выла в соседней кабинке: «У-у-у, трахаются тут всякие!» Но Джинни, похоже, было совсем плевать… — О, так это её мечта, — с теплотой припомнил Драко. — Потрахаться при Плаксе Миртл. «Я, наверное, почувствую себя такой живой». — Подожди… Так это ей на меня плевать, выходит? — Блейз, подогретый приворотным зельем, с тревогой нахмурился. — А ты проверь в спокойной обстановке. Вам бы сходить, например… — задумчиво пожал плечами Драко, — в эту их комнату на восьмом этаже, помнишь? — Точно. Надо так и сделать, — взволнованно отозвался Забини. На душе у Драко отлегло. Всё обязательно получится. Наверное, уже скоро набивший оскомину балкон можно будет забыть как ночной кошмар. Возвращаясь к столу, где с переменным успехом пытались заниматься слизеринцы, Драко подметил, что библиотека наполнилась красивым объёмным светом, — впервые за день соизволило выглянуть солнце. По причине вполне очевидной. Конечно, это всё для неё… Разве может быть иначе? Долбаное солнце высунулось только для того, чтобы красиво побликовать на её кудряшках. Чёрт, Драко бы не удивила сейчас ни радуга за окнами, ни пара-тройка скачущих по ней единорогов, потому что в библиотеку пришла она. Тряхнув головой в попытке отбросить всю эту саркастичную романтику, Драко упал на стул рядом с Паркинсон. — О, решилась? — Тео, что сидел слева от них, оживился, заметив вошедшую. — А ну-ка, подойди ближе… Как он рассказывал, Грейнджер добыла ботинки по его рекомендации в первую же вылазку в Хогсмид. Тео после того, как скупил им с Луной и Джинни половину «Сладкого королевства», лично этому поспособствовал. Ботинки он тоже хотел оплатить, но тут Грейнджер была непреклонна. Надеть их она отважилась, по всей видимости, только сейчас, и Драко было совершенно непонятно, на что там нужно решаться, — та же Паркинсон таскала платформу в разы выше. — Ещё пара нюансов, Гермиона, — сверкнул глазами Нотт, поднимаясь, когда Грейнджер подошла к центральному столу. — Тео, — раздражённо окликнула его Пэнси. — Что я терпеть не могу, — он замер и нахмурился, — так это когда меня пытаются ограничить в самовыражении… Закатив глаза, Паркинсон приподняла руки в примирительном жесте. — Можно? — Тео заручился кивком Грейнджер, а затем стал слегка вытягивать её белую рубашку, заправленную в школьную складчатую юбку, аккуратно распределяя ткань вокруг пояса и приговаривая: — Вот здесь не должно быть в обтяжку. Видишь, я делаю свободнее и твоя талия на контрасте смотрится ещё изящнее. Оторвав взгляд от тех двоих, Драко уткнулся в книгу, но тут же её захлопнул — ничего полезного. И какого чёрта Тео может позволить себе вот так просто прикоснуться к существу столь светлому и неиспорченному своими грязными лапищами? Драко, к сожалению, был неплохо осведомлён, в каких уголках человеческого (и не только) тела они у Тео бывали. А ведь Грейнджер права. Называть её тем словом у Драко язык если и поворачивается, то разве что со скрипом. Грязная — кровь или что угодно — звучит абсурдно по отношению к ней. Она такая красивая. — Приготовься, Гермиона. — Нотт направил на её юбку палочку. — Может, не надо? — хихикнула Грейнджер. — Спокойно. Все слизериночки так делают, — заверил её Тео, сосредоточенно глядя на юбку, которая начала неспешно укорачиваться от колдовства. — Я уже говорил: натура милашки-отличницы не даст это дело опошлить. Наглей как хочешь. Вот и всё! Осмотрев Грейнджер, которая, чего уж там, и впрямь выглядела чертовски мило в коротенькой юбке и тяжёлых ботинках, Тео чмокнул пальцы на манер шеф-повара и сел за стол, где его конспект был до сих пор открыт на первой странице. Неуверенно поблагодарив Нотта, Грейнджер затем прочистила горло. — Задание. Драко устало прикрыл глаза. А разлепив их, увидел, как она, втиснувшись между ним и Тео, решительно рассекает воздух палочкой. Стул, который Грейнджер призвала, подлетел к ней в аккурат за миг до того, как она царственно на него села; Тео едва успел отодвинуться в сторону. Её голые коленки оказались совсем рядом. Правая — в дюймах пяти от Драко, как он мысленно заключил, покосившись вниз. — Ну и зачем ты ей сказал, что можно наглеть? — Пэнси недовольно посмотрела на Тео. — Мне не нужно ничьё разрешение, чтобы наглеть, — негромко, но выразительно пояснила Грейнджер. — Проваливай, — закатила глаза Пэнси. — Мы тут заняты! — Не похоже. Малфой… — Я тебе уже всё сказал. — Что именно ты будешь сочинять на ходу? Пожалуешься, как тебя бесят маглы? Вспомнишь тот псевдонаучный бред про разбазаривание магии? Слабенько, — покачала головой Грейнджер. — Ты ничего не знаешь про маглов. — Знаю достаточно, чтобы… — Ты сам спрашивал, почему я против интеграции в единое сообщество, — игнорируя его, продолжала Грейнджер, слегка раскачивая коленями. Машинально-нервно или намеренно, Драко так и не понял. — Суть в том, что это привело бы к слишком шаткому балансу сил. — О каком балансе идёт речь? — спросил Драко, невольно прикидывая расстояние. Достигая максимальной амплитуды, её коленка зависала, пожалуй, в паре дюймов от него, если не меньше. После чего опять отдалялась. — Намекаешь, маглам есть что противопоставить нам? — О, поверь, ещё как есть, — невесело хмыкнула Грейнджер. — Знаешь, в этом плане мне становится за них стыдновато. — Забавно… — протянул Драко, поглядывая вниз. Коленки замерли — неужели ей и впрямь стало стыдно за ненаглядных предков? — Только в чём смысл, если в теории я могу подчинить себе волю любого магла? — Хорошее замечание, — серьёзно кивнула Грейнджер. Паркинсон, сузив глаза, уставилась на неё непонимающим взглядом, а потом медленно перевела его на Драко. — Из-за этого сценариев потенциальной трагедии становится ещё больше, а их без того великое множество. Ох… ты же совсем ничего не знаешь. — Грейнджер устало потёрла переносицу. — А давай поступим так. Я покажу тебе одну страницу в кое-какой книге и потом, если захочешь, отстану. — Правда отстанешь? Ладно, — призадумавшись, миролюбиво согласился Драко. — Пойдём, — мигом отозвалась Грейнджер и пояснила, встретив его вопросительный взгляд: — Она в запретной секции. Проходить бюрократические процедуры, чтобы взять её с собой, я не хочу. Одна страничка, Малфой. Он пожал плечами и нехотя кивнул. «Ну да, нехотя. Ты хоть понимаешь, что она сейчас делает?» Конечно, Драко понимал, что Грейнджер пытается заманить его в беспросветную чащу. Также понимал, что поплетётся за ней, будто покорный пёсик, потому что, кажется, соскучился… Короткий разговор — глоток свежего воздуха после недавних балконных тягот. А ведь Паркинсон даже ничего не заподозрила. Логично: как можно подозревать то, что считаешь попросту невозможным? От наблюдения за его с Грейнджер беседой, не сводящейся к ругани, похоже, что-то неприятно шевельнулось в её головушке, но во взгляде, которым она проводила встающего со стула Драко, не прочиталось ни капли тревоги. В запретной секции было безлюдно, хотя некоторые книги здесь вовсю жили собственной насыщенной жизнью — тряслись, гремели, шелестели страницами, шипели по-змеиному, а то и вовсе бормотали что-то жутковатое на латыни. Захаживая сюда, Драко иной раз переживал, как бы ненароком не призвался дьявол. Грейнджер, распрямив спину, вышагивала впереди. Солнце больше не бликовало на её кудрявых каштановых локонах — до этого закутка, освещённого лишь точечно тускловатыми лампами, оно уже не дотягивалось. Но фигурка Грейнджер прорисовывалась так чётко, как если бы она слегка сияла изнутри. Возможно, особенность светлых и неиспорченных существ. Следуя за ней, Драко с горечью думал, что, хотя Хогвартс и увеличил расстояние между ними, это не помогло. Грейнджер по-прежнему жила в его голове. Он засыпал и просыпался вместе с ней. Спал с ней в дурацких горячих снах. Вырывался из них, казалось, за пару секунд до оргазма. Будто подсознание, по крайней мере его неблагонадёжная часть, издевалось над ним: «Пробная версия… Хочешь узнать, как оно в жизни?». Драко, мысленно браня подсознание (зачем задавать заведомо глупые вопросы?), прислонился к узкой деревянной лесенке, приставленной к одному из книжных рядов. А когда Грейнджер, окинув взглядом верхние полки, стала по ней подниматься, Драко понял, какую крупную ошибку допустил. Всего-то стоило сделать шаг в сторону, но край короткой юбки, тронувший щеку, подействовал то ли как парализующее заклятие, то ли как мощный Конфундус. Драко и правда грешным делом подумал, что Грейнджер решила отомстить ему за «Феликс». Чушь — её палочка всё это время была заткнута за пояс. Да ей и не нужно применять тут колдовство… Она поднялась на ступеньку выше и стала медленно шарить по книжным корешкам. Медленно, нарочито медленно… Подалась чуть влево, и теперь щеки Драко нагло коснулось голое бедро. Это уже ни в какие ворота. Чтобы отыскать нужную книгу, можно не сомневаться, Грейнджер на деле понадобились бы считанные секунды. А она всё всматривалась в заголовки, водя пальчиком по корешкам, пока запах её кожи планомерно заключал Драко в ловушку. Касание длилось уже неприлично долго для двух однокурсников, не переносящих друг друга на дух. Даже для тех, кто однажды немного пообжимался по чистой случайности… Драко очнулся, когда понял, что Грейнджер удивлённо замерла; он и сам толком не заметил, как повернул голову и скользнул по её бедру кончиком носа. Движение мелкое, но выдающее с потрохами. Эту нежность уже ничем не оправдать. Но и разницы никакой — она ведь даже про гель для душа прознала… — Кажется, книга всё-таки на другой полке… — послышался сверху растерянный смешок. Задрав голову, Драко обхватил ладонью ногу Грейнджер выше колена. Почти целомудренно — до юбки расстояние осталось приличное. — Книга хоть существует? — Существует. Драко… — Грейнджер замялась и сказала, кажется, первое, что пришло в голову: — Всё хорошо. Он устало потёрся лбом о её бедро. — Ничего хорошего. Гермиона. О твоё имечко язык можно сломать… — Тихо сказав это, Драко не удержался и легко поцеловал её чуть выше коленки. Осторожные пальчики легли поверх его пальцев. «Ты нравишься мне» — «Ты мне тоже» в переводе с дурацкого на человеческий. Потом, убрав ладонь, Драко быстрыми шагами направился прочь из запретной секции. Ему не доводилось быть на ком-то помешанным. Одержимость, как выяснилось, — штука сильная. Он неважно справляется, это надо признать… — Драко, — робко позвала Грейнджер. Он не обернулся — неплохо, но недостаточно, чтобы не злиться на себя. За то, что видит столько смысла в нелепом чмоке. Чмоке трепетного, наивно тинейджерского, чистейшего обожания. Что в точности помнит, сколько раз Гермиона… Сколько раз Грейнджер обращалась к нему по имени. И что никак не может отогнать неприятное подозрение: он дождётся. Потеряет счёт.