To See Paris & Fall In Love

Просыпаться в люксовом номере отеля в Париже было для Апо словно родиться заново. Просыпаться от поцелуев мужчины, который одним своим взглядом сводил его с ума, было словно прыгать в ледяную воду с огромной высоты и вместе с тем гореть огнём под собственной кожей.    Апо едва успел открыть глаза и увидеть в приоткрытых дверях балкона освещенный солнцем темный силуэт Эйфелевой башни, как все его существо сосредоточилось на ощущениях бесконечного удовольствия. Взгляд тут же отыскал на себе чужую растрепанную макушку, а пальцы зарылись в волосы, желая жадно притянуть ее ближе к себе.    Губы Майла с наслаждением двигались по его коже, оставляя влажные поцелуи в низу живота, пока руки мужчины властно раздвигали его ноги. Сгибая их в коленях, он спустился ласками ко внутренним сторонам бедер Апо, безжалостно терзая нежную чувствительную кожу и оставляя на ней отметины.    — Ах, — негромко простонал Апо, одновременно желая сдаться на милость мужчины и продержаться невозмутимым как можно дольше.    Пусть Майлу и стоило всего лишь слегка прикоснуться к нему, чтобы завоевать его, ему совершенно не нужно было пока что об этом знать.   — Доброе утро, — его голос был слегка хриплым ото сна, мягкой волной мурашек распространяясь по телу Апо.    Он прижимался лицом к разгоряченной карамельной коже, потираясь щекой со слегка отросшей щетиной, заставляя ее краснеть, пылать и нуждаться в ласках, чтобы затем покрывать поцелуями, словно успокаивая.    — Доброе, — промурлыкал Апо в ответ, мягко приглаживая беспорядок в волосах мужчины, который сам же и устроил.    Их взгляды встретились, и в этот момент Апо почувствовал, как что-то в его груди глубоко и протяжно заныло от тоски. Он совсем еще не знал человека перед собой, но ему уже хотелось завернуться в него, как в одеяло, чтобы остаться там навсегда, и заклеймить его собой, такого же нуждающегося в нем, как и он сам.   — Я слишком рано проснулся? — игриво ухмыльнулся Апо. — Ты собирался вернуть мне услугу?   — Ни в коем случае, — ответил Майл, отрываясь губами от истерзанной кожи на бедре и томно вдыхая ее запах. — Я не настолько хитер, как ты. Если бы я хотел поиграть с тобой, то не позволил бы тебе пропустить все веселье.   В памяти Апо моментально всплыло множество образов прошлого утра, в котором он настолько бесстыдно желал удовлетворить этого мужчину, что, наплевав на все доводы рассудка, подарил себе возможно самый лучший утренний секс в жизни. И единственный, какой у него пока что был.    Он до сих пор помнил то идеально распирающее его ощущение члена Майла внутри него, настолько глубоко, что, казалось, он мог бы почувствовать его, положив ладонь на низ живота. Помнил, как те же руки, что и теперь, обнимали его бедра, оставляя следы и принуждая принадлежать. Как те же руки, что и теперь, властвовали над ним, заставляли двигаться в одним им известном ритме похоти и страсти, который сводил с ума.    — Кажется, уже поздновато краснеть, детка, — улыбнулся Майл, заметив его алеющие от воспоминаний щеки.    Апо в ответ лишь смутился еще сильнее и, будучи не в силах сдержать улыбку, отвернулся и уткнулся в свою подушку.   — Не прячься, — Майл крепче сжал его в своих руках, хмурясь, но в голосе его открыто читались задор и радость. — Тебе нечего смущаться, По. Ты совершенство.   — Прекрати, — прикрыв лицо руками, пробубнил Апо. Он надеялся, что за ними Майл не увидит ту глупую счастливую улыбку, которая расплылась на его лице и которую он не в силах был побороть. — Ты невозможен.    — Потому что я говорю тебе, как ты прекрасен? — возвращаясь к своим ласкам, спросил его Майл.    Медленно избавляясь от простыни, что слегка накрывала обнаженное тело Апо, Майл оказался прямо у его возбужденного члена. Апо не знал, было ли постыдным или потрясающим то, что одно присутствие мужчины над ним делало его таким жаждущим и заставляло истекать потом и смазкой в нетерпеливом ожидании его близости, но факт оставался фактом, а значит, его оставалось только принять.    — Потому что я напоминаю тебе, как эгоистично и грубо ты пытался получить все удовольствие в одиночку? — продолжал свою пытку Майл, обдавая чувствительную плоть горячим дыханием. — Потому что теперь ты понимаешь, что уже не сможешь без этого, желая чувствовать меня в себе все время?    Апо казалось, что он плывет. Что его тело расслабленно лежит на водной глади, пока волны ласкают его ноги, руки, торс и грудь снова и снова. Что вода его держит, и если он будет спокоен и поддастся течению, то ничего не случится. И вместе с тем, что одно неловкое движение, и он всегда может начать тонуть. Что вода может поглотить его навсегда.   — Майл, — выдохнул имя мужчины Апо, чувствуя как столь желанные прикосновения и слова заставляют его дрожать. — Я…   — Да?    Не прекращая ласкать низ его живота, намеренно игнорируя томящееся в ожидании возбуждение, Майл продолжал толкать его за грань. Было очевидно, что желания и потребности Апо были ему кристально ясны, но он все равно требовал, чтобы они были произнесены вслух.    — Я хочу…, — вновь начал Апо, млея от ласк.   — Чего ты хочешь? — почти прошептал Майл, обдавая горячим дыханием влажную головку члена, дернувшуюся в нетерпении в ответ.    Он был так неумолимо близко, что, открыв рот и собрав слюну, позволил капле упасть прямо на жаждущую плоть. И один только вид этой вязкой дорожки, тянущаяся от члена Апо прямо к его губам, вызвал у жертвы его мучений неконтролируемый, глубокий стон.    — Я хочу, чтобы ты был моим, — в полубреду прошептал Апо, не отдавая себе отчета в своих словах. — Хочу тебя, твой рот, пожалуйста…   — Умница, — улыбнулся Майл, облизывая губы и наконец находя взглядом ничем не прикрытые глаза Апо, горящие желанием и страстью.    Его щеки раскраснелись, волосы были взъерошены после сна, кожа сияла золотом в утреннем свете солнца, а искусанные губы были призывно распахнуты, выпуская тяжелое дыхание. Несколько долгих секунд Майл смотрел на него, не отрываясь, словно увидел нечто прекрасное, что ему хотелось запомнить. И, смутившись под этим взглядом, Апо улыбнулся ему маленькой, мягкой улыбкой. Потребность погладить мужчину по волосам была неудержимой, и он слепо поддался порыву, вновь приглаживая пряди и нежно обнимая ладонью слегка колючую щеку.    Апо знал, чувствовал глубоко и сильно, что то, что происходило в эти секунды между ними, было чем-то особенным. А когда Майл в ответ на его ласку поцеловал внутреннюю сторону его ладони, то целый рой бабочек в один момент вдруг затрепетал в его животе.    Такое незначительное движение — всего лишь поцелуй в ладонь, но Майл сделал его таким искренним и полным чувств, что Апо понял в ту же секунду, что окончательно потерялся в нем.    Оказалось, это так быстро и так всеобъемлюще — понять, что ты принадлежишь кому-то. Что все дороги твоей жизни вдруг сошлись в одной точке — человеке напротив, который с этого момента значит все.    И за те краткие мгновения, что он пережил, осознавая это, он также понял, что ему плевать на все те возможности, которые он может получить благодаря этому мужчине, все те, которые может потерять из-за него, на все блага, деньги, тачки и высший свет. Что все, что для него важно, — это чтобы улыбка всегда освещала его лицо так же, как и сейчас, а глаза горели огнем.    — Что такое, котёнок? — вдруг спросил его Майл, слегка нахмурив широкие брови. — Почему ты плачешь?   Апо даже не осознавал, что соленая капля текла по его щеке, пока мужчина не приподнялся на постели, нависая над ним сверху, чтобы стереть ее самому. Его взволнованный взгляд исследовал лицо Апо в попытке найти причину так резко изменившегося настроения, но Апо в ответ лишь покачал головой, отворачиваясь и пряча покрасневшие глаза.   — Все в порядке, — пробормотал он, безуспешно стараясь вытереть глупые слезы, которые никак не желали останавливаться. — Я просто…   — Не прячься, — остановил его руку Майл, бережно, но крепко беря ее в свою. — Все в порядке, По. Что бы ни заставило тебя плакать, просто скажи мне, и я постараюсь это исправить.    — Ты не сможешь это исправить, — с легкой ноткой грусти ответил Апо, понимая, что едва ли в силах будет забыть этого мужчину, когда их маленькое приключение подойдет к концу.    Он долго смотрел на то, как цвета кожи их переплетенных пальцев играли под солнечными лучами: темная – его, и светлая – Майла. Вместе, освещенные светом, они смотрелись так идеально, словно Инь и Ян, соединившиеся в стремлении принадлежать друг другу, но сохраняя при этом свою независимость и красоту. И лишь одно не позволяло найти их сходство со столь великим символом любви — часть Майла уже жила в Апо, грозясь запечатлеться в нем навсегда, в то время как весь Апо принадлежал лишь себе самому.    — Никто не сможет.   Разумеется, игривое настроение утра и то пылкое начало, которое должно было создать настроение на день, казались Апо безвозвратно потерянными. Он то и дело возвращался к собственным мыслям о том, что ему делать со свалившимся на него грузом всеобъемлющих чувств, и с чем он останется после того, как вернется из Парижа в Бангкок.    Продолжая валяться в постели, он лениво наблюдал за тем, как Майл поднимался с постели, натягивал халат и заказывал завтрак в их номер, как дергался его кадык каждый раз, когда он сглатывал слюну, как сурово хмурились его брови. После странной эмоциональной вспышки Апо и мужчина, казалось, был не в лучшем расположении духа.    Но когда он закончил разговор и отложил телефон, он снова улыбнулся теплой и мягкой улыбкой, от которой сердце Апо трепетно сжалось, а затем потянул его из постели прямо в душ.   Они впервые делали это вместе: выливали на ладони шампунь, чтобы бережно помыть друг другу волосы, растирали гель по телам друг друга, целовались так, словно весь мир стоял на паузе ради них одних, прикасались друг другу, не оставляя ни шанса для сомнений. Апо цеплялся за шею Майла, чувствуя себя абсолютно защищенным в кольце его рук, выгибая спину и потираясь бедрами о напрягающийся член мужчины.    Он абсолютно потерял себя в ласках, ощущениях чужого горячего рта на его собственном, берущего и вытягивающего из него всю душу. Забылся во властных, настойчивых прикосновениях, крепких ладонях, сжимающих до синяков его ягодицы, пальцах, проскальзывающих внутрь и насаживающих его умело и неспешно.    Круговыми движениями поглаживая наиболее чувствительное местечко внутри Апо снова и снова, Майл заставлял его извиваться на своих пальцах, стараться принять в себя больше, глубже. В полубреду выстанывать собственное имя, истекать смазкой, которую тут же смывали теплые струи воды.    Апо не знал, сколько времени они провели в душе, но его тело уже изнывало от ласк и горело от желания, когда Майл жестко прижал его к стене, свободной рукой взял оба их возбуждения и довел их обоих до пика.    Его спина была почти багровой от следов коротких ногтей, которые Апо оставлял в порывах своей страсти, губы были истерзаны, а волосы растрепаны, разбрызгивая мокрые капли повсюду, но он выглядел настолько прекрасно, что Апо снова готов был заплакать.    Он лишь представлял, каково было Майлу затем вытирать его измученное ласками тело, заворачивать его в халат и на руках нести в постель. Они не сказали друг другу ни слова, но тишина между ними была особенной — той, что не требовала ни звука. Она сохранялась до тех пор, пока мужчина не вернулся в спальню с подносом, принеся для них завтрак, и они не начали делиться друг с другом впечатлениями от безупречно вкусной еды.   Оказалось, что Майл был возможно самым большим на свете гурманом и любителем вкусно поесть. И если сердце Апо принадлежало сладостям, то Майл не отдавал предпочтение чему-то конкретному, одинаково любя разные кухни, пробуя все, что попадется ему под руку, и даже имея весьма специфические пристрастия, от которых у Апо свело желудок.    Мужчина старался как мог разрядить обстановку между ними, делясь историями своего детства, шутя глупые отцовские шутки и заставляя Апо смеяться до боли в щеках. И с каждой минутой Апо все сильнее чувствовал, как бесконечная пропасть между ними становилась немного меньше. Он и не надеялся, что ему удастся сократить ее до конца за тот невообразимо короткий срок, что был отведен их роману, но быть даже на один шаг ближе к мужчине его мечты было всем, что он счастлив был бы иметь.    И, наплевав на завтрак и забираясь к нему на колени, чтобы втянуть его в глубокий и мокрый поцелуй со вкусом ванильных круассанов и крепкого кофе, Апо надеялся, что он сможет подарить Майлу хоть каплю тех невероятных эмоций, что мужчина дарил ему.  

***

    Как выяснилось позже, у Майла были особые планы на их третий совместный день в Париже. Мужчина до последнего скрывал их, как бы между делом убеждая Апо надеть легкие шорты и свободное поло, а затем на том же оливковом кабриолете, что и днем ранее, доставляя их обоих к месту назначения.    Майл остановил машину на специальной парковке, располагавшейся недалеко от пристани Сены. Уже оттуда виднелись поражающие своей красотой белоснежные яхты разных форм и размеров, переливающиеся в сиянии яркого полуденного солнца.    Апо пораженно вздохнул, всматриваясь вдаль и нетерпеливо подпрыгивая на месте, чтобы как можно лучше рассмотреть роскошные судна, пришвартованные к берегу, и их экипаж, уверенно разгуливающий по ним.    — Терпение, детка, — довольно улыбнулся Майл, видя, как увлеченно Апо старался разглядеть окружающую их красоту. Не переставая снимать все вокруг на свой телефон, Апо улыбался в ответ. — Мы почти на месте.    — Это великолепно! — восторженно проговорил Апо, выпрыгивая из машины прежде, чем Майл успел открыть для него дверь.    Уверенно ведя его за талию, мужчина направился пешком прямо к охране, контролирующей вход на пристань. Майла без труда узнали, как одного из нередких гостей, и Апо в очередной раз почувствовал себя непозволительно гордым за то, что был его «+1».   Неспеша ведя их по пристани, охрана проводила их до пункта назначения: в самом конце пути их ожидала одна из самых роскошных яхт, которые Апо раньше доводилось видеть только в фильмах. Большая белая глыба величественно и импозантно возвышалась над водной гладью, привлекая особое внимание и ошеломляя.    Майла, разумеется, было сложно впечатлить подобным видом, ведь, будучи богатым и влиятельным бизнесменом, он наверняка осветил своим присутствием не один десяток таких яхт. Для Апо же все это казалось сказкой, еще одной мечтой, об осуществлении которой он не мог и подумать.    Цвета, запахи и звуки, окружавшие его, погружали его в прекрасный, непередаваемо сладкий сон. И в этом сне он уверенно брал за руку мужчину, который снова и снова расширял границы его маленького мира и учил его наслаждаться жизнью.   — Bienvenue sur le yacht de la Rose Verte, messieur, — с почтением поприветстовал их персонал, стоило Майлу и Апо взойти на борт.    Первым же делом им обоим вручили бокалы охлажденного игристого, и, пригубив, Апо почувствовал пробежавший по всему телу мелкий разряд тока, легко объяснявшийся бурей эмоций, что он испытывал от всего происходящего с ним.    Рука Майла уверенно покоилась на его талии, а пальцы то и дело поглаживали поясницу вверх-вниз, даря ощущение поддержки и присутствия в настоящем моменте.    Как выяснилось несколькими минутами позже, когда яхта пришла в легкое, но ощутимое движение, они были последними из гостей, которых ожидали, чтобы отплыть и начать путешествие по Сене. Друзья и знакомые Майла уже ждали их на открытой палубе на втором этаже, и Апо испытал очередную волну восторга и мимолетное беспокойство, поднимаясь по лестнице и ощущая, как все пространство под ним покачивается на воде.   — Ты волнуешься, — с улыбкой заметил Майл, стоило особенно сильной качке заставить Апо боязливо замереть на лестнице, смотря на воду.    — Нисколько, — отрицал он, покачивая головой, но не смог найти в себе силы сдвинуться с места.    — Сейчас мы отойдем от берега и снизим скорость, — объяснил мужчина, поднимаясь по лестнице выше. Теперь он обнимал Апо сзади, и все ощущения сошлись в одном горячем дыхании, ласкающим его шею. — Тебе нечего бояться, я не выпущу тебя из своих рук ни при каких обстоятельствах.    — Это угроза или обещание? — промурлыкал Апо, позволяя своему телу расслабленно откинуться на крепкую грудь Майла.    — Как ты пожелаешь, — в том же игривом тоне ответил ему Майл, и, заметив, что они загородили персоналу проход, мягко подтолкнул Апо наверх.    Таким образом Апо обнаружил себя на небольшом дневном круизе «для своих», где близкие друзья и приятели Майла развлекались в более свободной и располагающей обстановке, нежели это было на вечеринке Dior. Они снова встретились с Пондом, любезно пригласившим их расположиться на широком белоснежном диване рядом и познакомились с парой других гостей, составлявших ему компанию.    К абсолютному неудовольствию Апо, девушки с той вечеринки тоже были среди гостей. Его уверенность в происходящем слегка пошатнулась, стоило ему увидеть направленный на него категоричный взгляд Аум, и чуть было не разрушилась совсем, когда Майл наклонился к девушке, чтобы подарить ей два поцелуя в щеки.    Но затем мужчина, казалось, и думать забыл о ней, сосредоточив все свое внимание на Апо: казалось, Майл готов был исполнить любое его желание, касающееся еды и напитков, и Апо попросил его раздобыть для них закуску под шампанское, получив за свою просьбу мягкий поцелуй в ладонь.    Стоило девушке увидеть это, как она тут же подорвалась с места и исчезла в неизвестном направлении.    Маленький дьяволенок внутри Апо довольно ухмыльнулся, помахивая ладошкой ей вслед.   Из динамиков негромко доносилась приятная музыка, а вид на город был поистине впечатляющим. Ощущение сказки все никак не проходило, и Апо, счастливо улыбаясь самому себе, наконец расположился на диване с гостями.    — Bonjour, mon cher ami, — поприветстовал его мужчина, сидящий наиболее близко к нему. — Привет! Меня зовут Имран Амед, — вежливо представился он, наклоняясь для рукопожатия. — Майл говорил, что придет в хорошей компании, но не предупреждал, насколько.   Слегка зардевшись от комплимента, Апо пожал руку в ответ. Он предполагал, что ведет разговор с кем-то особенным, ведь в Париже среди друзей Майла не было простых смертных, но не мог и предположить, кем может быть мужчина. Его наружность выдавала в нем человека индийского происхождения, большие глаза смотрели добрым взглядом, а манера общения располагала ответить ему искренне и честно.   — Благодарю за комплимент, сэр, — поднял свой бокал Апо, мягко ударяя им о бокал мужчины. — Я не ожидал оказаться в столь приятной компании сегодня, но очень счастлив быть здесь.    — Апо, Имран основатель издания «Business Of Fashion», — пояснил для него Понд, и Апо зарделся еще сильнее, будучи абсолютно не готовым вести диалог с человеком подобного уровня. — Это он пригласил Майла в Париж на показ Dior в этом году.   — Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы лицо этого человека сияло в списке BOF, — смеясь, подтвердил тот. — А для этого пришлось вытащить его задницу и ввести в мир моды. С тем количеством денег, что он инвестирует в развитие индустрии, это просто преступление, что он все еще не является ее представителем.   — Майл инвестирует в индустрию моды? — удивленно спросил Апо, делая глоток шампанского и стараясь не показаться тем самым любовником, который ничего не хочет знать о мужчине, кроме того, сколько денег тот зарабатывает.    — Ну конечно!    — В то время, как его семья предпочитает более традиционные вложения, спонсируя больницы и торговые площадки, Майл немного бунтует, — подшутил над другом Понд. — Его влечет к музыке и шоу-бизнесу, а теперь он задумывается и о кино. Кажется, ты говорил, что ты актер?   — Д-да, — признал Апо, неловко отводя глаза. Чужие слова, непрозрачно намекающие ему на то, что казалось всем таким очевидным, оглушали. И меньше всего на свете в этот момент ему хотелось, чтобы кто-либо из друзей Майла решил, что он просто пытается заполучить как можно более выгодную возможность и вовсе не заинтересован в мужчине как таковом.    Что было невероятно забавно, ведь именно ради этого он и проделал весь этот путь до Парижа в целом и этой яхты в частности ­— ради возможности.   — Тогда тебе стоит поговорить с ним об этом, — неспеша продолжал Понд, кажется, и не заметив смятения своего собеседника. — Я довольно долго убеждаю его вложиться в мое агентство. Мы сняли уже несколько проектов, и все оказались довольно успешными, но Майлу не хватает особого стимула. Если ты понимаешь, о чем я, — подмигнул мужчина, салютуя своим бокалом.   — Вот так просто? — неверяще уточнил Апо. — А может, я дерьмовый актер, и разговор со мной только разубедит его идти в индустрию?   Что-то в нем бунтовало от мысли, что его и его талант могут принимать за безделушку, которая может быть пригодна лишь для игры: посверкай ею перед каким-нибудь богатеем и, если повезет расположить его к себе, ее будет достаточно для принятия решения о вложении его больших и важных денег.   Он не собирался соблазнять Майла на мысли, которые не принадлежали самому мужчине. И не был готов к тому, чтобы продать свою мечту об актерстве только лишь потому, что кому-то другому это было выгодно. Даже если понимал, что это было выгодно и ему самому.   Но Понд не оправдал ожиданий Апо. Вместо того, чтобы пытаться посеять в нем взаимовыгодную для них идею и повлиять на друга через его нового любовника, тот лишь понимающее улыбнулся, и ответил:   — Майл – успешный бизнесмен, а значит, человек, который способен отличать хорошие проекты от тех, которые не стоят внимания. Если ты на самом деле дерьмовый актер, он не станет тратить на тебя свое время.   В этот момент, стоило Апо приоткрыть рот, чтобы ответить, как на палубу поднялся Майл, неся в руках небольшое блюдо с закусками. В этот момент Апо осознал, что на борту было несколько официантов, обсуживающих других гостей, и мужчине достаточно было лишь махнуть рукой, чтобы то же блюдо очутилось перед ними без лишних усилий. Но вместо этого он сам позаботился о том, чтобы Апо получил то, что захотел, и был доволен.    И с этим осознанием его вновь накрыло то же всеобъемлющее чувство принадлежности, что и несколько часов назад в постели, когда он точно так же смотрел на Майла и видел в нем весь мир. Тяжесть в груди вдруг перекрыла дыхание, а глаза защипало то ли от ярко светящего на мужчину солнца, то ли от силы этих ощущений, снова давших о себе знать так скоро.   Майл выглядел потрясающе: светлая рубашка с коротким рукавом подчеркивала бледность его кожи, белоснежные брюки обтягивали бесконечно длинные стройные ноги, расширяясь к низу и выдавая в их хозяине особую любовь к винтажу, а золотые часы игриво поблескивали на свету. Он улыбался так широко и искренне, что, казалось, в его улыбку невозможно было не влюбиться. Его руки уверенно обнимали Апо за талию, даря чувство комфорта и безопасности.    На свете не было более восхитительного мужчины, чем Майл Пхакпхум Ромсайтонг, и Апо сдался ему. Вручил свое сердце на раскрытых ладонях, закрывая глаза и лишь трепетно ожидая, как именно он распорядится этим даром.    Люди вокруг все еще продолжали общаться друг с другом, музыка играла чуть громче, приглашая гостей танцевать, но все, что мог Апо ­— это наслаждаться теплом тела Майла, обнимавшего его сбоку, прижиматься бедром к его бедру и слушать его болтовню, смех и едва доносящиеся до слуха звуки его дыхания. Он был готов свернуться клубочком на коленях мужчины, тихонько урча себе под нос.    На протяжении следующего получаса Апо лишь изредка участвовал в разговоре, вставляя короткие фразы только тогда, когда Майл обращался непосредственно к нему. Все его внимание, что не было сосредоточено на ощущении близости мужчины, было отдано расстилающемуся перед ними Парижу, чьи изящество и таинственная красота влюбляли в себя без остатка. Его влекло пройтись по этим улочкам, заглянуть в каждый дом и узнать каково было бы засыпать и просыпаться в одном из них, кинуть монетки в фонтаны, оставить свой след где-то на стенах поверх чужих, оставленных дни, месяцы, а может и годы назад.   Шум воды и звуки музыки заглушали поток мыслей, текущий в сознании Апо, и он чувствовал себя так же, как привык чувствовать во время бесконечных часов медитации: расслабленно, заземленно и по-хорошему отстраненно от всего происходящего.    Он вернулся к себе только тогда, когда двое мужчин, сидевших сбоку от него, поднялись со своих мест и, взяв бокалы, направились к лестнице, ведущей на третий этаж — самую маленькую закрытую палубу, окна которой были затонированы, надежно скрывая происходящее внутри от глаз смотрящих на них с берега случайных прохожих и тех, кто мог захотеть подглянуть туда снизу.    Уловив краем глаза движение, Апо наконец отвернулся от берега, провожая Понда и его друга взглядом, когда его шею вдруг накрыли чужие губы, мягкие и теплые, в нежном и трепетном поцелуе.   — Мы совсем тебя утомили, — прошептал ему Майл, пуская волну мурашек по спине Апо.    — Что ж, болтовня о том, куда вложить мешки своих денег не входит в список моих любимых тем для обсуждения, — хихикнул он в ответ, подставляя шею под еще один сладкий поцелуй. — Но все в порядке. Я получил удовольствие, просто слушая тебя.   Смех Майла, раздавшийся в ответ на его издевку, был искренним и теплым. Апо нравилось, что его нельзя было задеть подобным образом. Это позволяло ему быть собой во всех отношениях, не беспокоясь о том, чтобы ненароком не разрушить хрупкое эго мужчины.   — Я тоже не отказался бы тебя послушать, — продолжил тему он, не отодвигаясь ни на миллиметр и теперь касаясь губами уха. — Если бы у тебя были мешки денег, куда бы ты их вложил?    — Я открыл бы приют для кошек, — улыбаясь, ответил Апо. — Помогал бы животным, которые остались на улице, и забирал бы тех, с кем хозяева обращаются плохо. Я мог бы целыми днями валяться там на полу, а их крохотные лапки ходили бы прямо по мне.    Ловкие пальцы Апо играючи пробежались по бедру Майла, и мужчина громко засмеялся, прижимаясь лбом к чужому виску.    — Что ж, весьма достойное стремление, — сказал он, продолжая посмеиваться, и Апо вынужден был досадливо толкнуть его плечом.   — Не смейся!   — Прости, По, — мужчина позволил себе слегка поддаться толчку, заваливаясь на спинку дивана, но тут же утягивая Апо за собой. И, пристроившись всем телом к его боку, тот снова почувствовал себя счастливым до умопомрачения. — Ничего не могу поделать с тем, что ты кружишь мне голову. Я абсолютно очарован тобой, понимаешь?   — Лучше бы тебе быть, — прищурился Апо в ответ, чтобы в следующую секунду уже целовать пухлые губы мужчины вкуса шампанского.    Их поцелуй продолжался недолго — меньше минуты, но за это время они успели полностью раствориться друг в друге, сплетаясь языками в танце, лаская, лелея друг друга до головокружения. Так, словно мир принадлежал только им двоим.   Майл отстранился первым, играючи захватывая зубами манящую нижнюю губу Апо, медленно всасывая ее в рот и напоследок целуя. Его руки приятно поглаживали спину Апо, то и дело соскальзывая к полушариям ягодиц, что со стороны, вероятно, смотрелось весьма непристойно, но им обоим было плевать.  — Мне нужно ненадолго подняться наверх, чтобы пообщаться кое с кем о делах, — сообщил мужчина, отнимая руку, чтобы погладить ею маленькое лицо напротив. Его палец очертил нижнюю губу так, словно она принадлежала ему, и это было, возможно, самым сексуальным, что Апо доводилось испытывать в жизни. — Подождешь меня здесь?   — Едва ли я смогу сбежать с этой яхты, — хихикнул Апо, в наслаждении потираясь щекой о подставленную для него широкую ладонь. — Я не то, чтобы умею плавать.    — Вот и хорошо, — улыбнулся в ответ Майл, отпуская его и поднимаясь с дивана.    Свой пустой бокал с замысловатым коктейлем он оставил на столике рядом с ними, и, смотря на удаляющуюся спину Майла, Апо почувствовал себя таким же пустым без ощущения его рук на своем теле. Он так быстро становился зависимым, что это начинало его пугать.   Время без Майла грозилось тянуться до отвращения медленно, и Апо решил провести его, прогуливаясь по яхте. Он спустился на нижнюю палубу, где народу было немного меньше: в основном все предпочитали отдыхать на диванах открытой части палубы на втором этаже, у джакузи и бара. Водная гладь здесь казалась темнее и глубже, волнами расступаясь и пропуская крупное судно вперед. Апо прошел вдоль правого борта, то и дело смотря вниз и чувствуя легкое головокружение.    Навстречу ему из-за двери показался официант с полным подносом закусок, и Апо с удовольствием украл лимонное пирожное, взывавшее к нему оттуда. Ему больше не хотелось шампанского, но он был довольно голоден, с нетерпением ожидая, когда в их прогулке по расписанию наступит обед.    Он провел некоторое время в одиночестве, облокотясь на перила и всматриваясь в здания парижских улиц, мимо которых они проплывали, рестораны с их летними верандами и маленькие силуэты прохожих, когда вдруг услышал женский смех, раздавшийся неподалеку от него.    В ту же секунду, как Апо обернулся на звук, он пожалел о том, что не остался ждать Майла там, где мужчина просил его. Ведь теперь он вынужден был столкнуться лицом к лицу с Аум, которая приближалась к нему в компании своей подруги и обманчиво любезно улыбалась ему.   — Ох, Апо, эти мужчины и тебя бросили здесь одного? — первой обратилась к нему Миу. Он мог бы проигнорировать, но девушка ничем не обидела его, а так же была другом Майла, так что этот вариант Апо, пусть и с долей сожаления, но отбросил прочь.    Он вежливо улыбнулся, но прежде, чем успел вставить хоть слово, был сбит с толку как будто бы вскользь брошенной фразой Аум:   — Надеюсь, ты не слишком тоскуешь с непривычки.    — Прошу прощения? — не смог сдержать ответного вопроса Апо, обращаясь к девушке, что, очевидно, наслаждалась своей удачной попыткой привлечь его внимание.    — Подобные мероприятия всегда проходят в таком режиме, — девушка пожала обнаженными плечами в ответ. Ее стройное тело было украшено легким лазурным платьем, спадавшим вниз и в свете солнечного света выглядящим до отвращения прекрасно. — Мужчины собираются вместе, чтобы поговорить о бизнесе, обзавестись нужными связями и наладить контакты, в то время как их спутники отдыхают и развлекаются. Это не милое маленькое свидание, о котором ты, вероятно, мечтал, придя сюда. Я подумала, будет справедливо, если кто-то скажет тебе об этом.    — И что же заставило тебя думать, что я пришел сюда на «милое маленькое свидание»?    — Разве это не очевидно? Твоя очарованность Майлом очень мила и заметна, но прямо за ней скрывается и твоя наивность. Ты едва ли когда-нибудь бывал в компании настолько же элитной, как та, в которую тебе повезло попасть сейчас, и несомненно впервые находишься рядом с мужчиной подобного уровня. Это ослепляет, знаю, но как больно будет падать с этой вершины, когда ты поймешь, что место рядом с ним тебе не принадлежит?   Злость, раздражение и непринятие начали вулканом закипать внутри Апо. Рассудок помутился, мысли смолкли, и лишь слова, пропитанные нарочитой вежливостью и лживой заботой, звучали в его сознании.    — Ты ничего не знаешь о нем, если думаешь, что социальный статус – это единственное, что его заботит, — едва сдержавшись, чтобы не зашипеть, произнес он.    В голове пронеслись картинки того, как Майл лопал с ним круассаны, пачкая одежду и совсем не волнуясь об этом. Как сидел рядом с ним на пледе в Марсовом поле и ел клубнику прямо из его рук. Как он говорил Апо, как он прекрасен, ни секунды не беспокоясь о том, кто он и что у него есть.    Слова чужих людей не должны были иметь для Апо значения, пока он верил, что понимал Майла по-настоящему. Даже пусть они и знали друг друга так недолго.    — О, поверь, я знаю Майла очень давно. Уж точно гораздо дольше, чем тебе удастся продержаться рядом с ним, — засмеялась девушка, делая глоток шампанского из бокала, небрежно ведя беседу и как будто нисколько не беспокоясь о том, что она пытается раздавить чьи-то чувства прямо в этот момент. — Я годами наблюдала, как десятки женщин разбивались вдребезги в попытке удержать его, но ни одна из них не справилась с этим.    — Это не совсем правда, — вмешалась Миу, которой было крайне неудобно быть частью этого разговора. — Со своей последней девушкой Майл встречался довольно долго. Они ведь даже собирались пожениться, разве ты не помнишь?   Слова о возможном браке Майла с кем-то, кто имел для него значение, причиняли Апо боль не меньшую, чем хладнокровные попытки указать ему, что рядом с мужчиной ему не было места.    Конечно, он не был наивен, полагая, что Майл был чистым листом без привязанностей, романов и бывших возлюбленных. Но допускать мысль о них и сталкиваться с их существованием в реальной жизни было несравнимо.     — Ты говоришь о Нэн? Что ж, возможно, он и вернется к ней уже очень скоро, — ответила Аум, на несколько мгновений будто и забыв об Апо. — Он ветренен, но не глуп, и не упустит возможности заключить союз с такой выгодной партией. Тем более, что их семьи так хорошо ладят.   Может быть, подумал про себя Апо, услышь он все это еще сутки назад, его сердце смогло бы принять этот удар более стойко. Но резкое и всеобъемлющее осознание его чувств к мужчине сделали эту пытки почти невыносимой.    Апо не хотел ничего знать о том, что для Майла существовали другие женщины. Что он, возможно, собирался жениться на одной из них, а в Париж прилетел лишь для того, чтобы развеяться с кем-то новым. Он хотел просто наслаждаться близостью мужчины, удовлетворять его настолько, насколько он был способен, и быть счастливым.    Но реальность была жестока, а иллюзия счастья разбивалась об нее, как разбивается хрусталь об пол — неумолимо и безвозвратно.   Что ж, он мог бы все бросить. Конечно, не прямо сейчас, ведь он не мог на самом деле сбежать с этой чертовой яхты до тех пор, пока та не прибудет на пристань. Но он мог бы сойти с нее, вызвать себе такси и уехать прочь, не попрощавшись с Майлом и заставив себя забыть мужчину навсегда. Пусть мир и был тесен, он вряд ли свел бы их снова в Бангкоке, ведь даже в границах одного города их миры были настолько разными, что не имели шанса пересечься друг с другом.    Но это решение казалось таким необдуманным и глупым, что Апо не мог позволить себе слепо пойти на поводу у него. Его сознание затмевали эмоции: страх потери, тревога и беспокойство о будущем, а принимать столь важные решения о человеческих судьбах, руководствуясь лишь этим, было жестоко даже по отношению к Майлу, не говоря уже о самом себе.   Поэтому ему пришлось взять себя в руки быстро и крепко: закрыть свое сердце от обидчиков и жизненных обстоятельств и позволить самоуважению взять верх. Ему было все равно, насколько Майл дорожил своей подругой. Он должен был знать, с кем связался, когда выбрал Апо и решил привести его в свой ближайший круг.   — А что насчет тебя? — натянув псевдо-безразличную маску, Апо готов был бороться за себя до конца и идти напролом. — Как же ты переживешь его возможный скорый брак с другой? Или, возможно, тебе не придется, если ты и дальше продолжишь избавляться от соперников исподтишка, за спиной у Майла? А ведь он искренне считает тебя своим другом.   В усмешке Апо были горечь и холод. Он смотрел на девушку перед ним и надеялся, что страсть к кому-либо никогда не ослепит его настолько, что он сведет к ней всю свою жизнь, существуя лишь в бесконечном ожидании того дня, когда все попытки завоевать этого человека породят в нем страсть взаимную.   — Мне жаль тебя, — искренне сказал он девушке, что смотрела на него с неприкрытым шоком в глубине темных глаз. — Ты тратишь свою жизнь на то, чтобы заставить его захотеть тебя, но тем самым только унижаешь себя и отталкиваешь всех вокруг. Может быть, Майл никогда не будет со мной и наш роман закончится вместе с этим путешествием, но моя жизнь будет принадлежать мне и после. Я пройду через это и буду жить дальше. Но ты навсегда останешься в его тени, сходя с ума в ожидании того, что никогда не станет твоей реальностью.   Гордо задрав подборок вверх, Апо развернулся на носочках и пошел в противоположную сторону от того места, где остались девушки. Он не знал, что было на лице Аум после, какой была ее реакция на его хлесткие слова, но ему было все равно. Он хотел только оставить это позади и дать себе время, чтобы все обдумать.