Маленькая королева

      В воздухе застоялись пылинки, словно тайные свидетели, унесенные вечным ветром времени. Взвешенные частицы, как золото и рубины, отражали лучи солнца, метаморфозой меняющие свои оттенки на холсте небес. Время, словно хитрый фокусник, слилось воедино, пока жизнь и смерть танцевали свой непостижимый вальс. В ноздри ударяет лекарственный запах трав, которые Герардис принялся заталкивать в ее бесчувственное горло, В то время как Деймон, затерянный в своих мыслях, слышит лишь гул в комнате, где служанки суетятся, неся с собой непоседливые котелки с прохладной водой и тряпки для влажной мойки. Замкнутое пространство комнаты кажется еще более изолированным, словно остров в бурном море, унесшем все надежды. Аэмма сидит неподвижно, словно хранительница тайны, ее дыхание, легкое и едва уловимое, перебивает тишину, словно звук шелестящих крыльев бабочки в ночи. Она нежно проводит прохладной тканью по личику принцессы, окрашенному румянцем, словно акварельная капля на холсте. Выжав из этого невинного лунного лучика последние отголоски болезни, Деймон ощущает, как нежность и бесконечная забота Аэммы заслуживают восхищения. Деймон не раз встречался со Смертью, их связь была непреложной. Они были старыми друзьями, встречавшимися на краю войны, где Смерть ожидала его теплотой объятия, и его матерью, вечно терпеливой и нежной, молившей его укрыться под ее крылом в те долгие ночи, когда он кричал от боли и исступления после битвы. Смерть скользит среди пальцев Деймона, каждый слабый пульс ее присутствия обхватывает его горло, словно змея, которая умело играет серебряным языком, затаившись в зеленых глубинах. Но сегодня всё иначе: возможность того, что Рейнира никогда не проснется, перестает быть мимолетным страхом. Это ощущение становится безупречным, как давнее обещание, и одновременно мучительным, словно долгий путь к вечной погибели. Мир замирает. И начинается все заново. Внутри него разразился шквал мучений, который не желает утихнуть. Склонившись к племяннице, сидя на стуле у ее постели, Деймон осторожно пробегает ладонью по ее теперь гораздо длиннейшим волосам, следя за путем, который он хорошо помнит. На кончике ее подбородка он оставляет несколько нежных поцелуев, прежде чем откинуть волосы назад. — Прости меня, моя любовь, — шепчет он, голосом полным трепета, -я разочаровал тебя. Доказательства его неспособности защитить ее рассеяны между ними, как свежая кровь на холодной, безжалостной земле. Горе обрушивается на мужчину, острое, как тысячи клинков, вонзившихся в грудь, и он задыхается, погребенный под волнами скорби, склонив голову на безжизненный матрас.        Пальцы снова обхватывают ее запястье: -Kostilus Рейнира… — его голос дрогнул: -Kostilus ñuha hūra, avy jorrāelan Пламя в комнате дрожит, в фонарях почти закончилось топливо, и кажется, что тьма вот-вот снова опустится на его жизнь. — Ты не можешь уйти, Рейнира, — снова бормочет он, — Ты не можешь оставить меня здесь одного, ты не можешь покинуть своего дядю. Я запрещаю. Бешеное отчаяние одолевает его, Деймон забирается на одеяло, не обращая внимания на лихорадочное нытье девочки, прижимает маленькую королеву к себе. Устроив ее у себя на шее, он снова ощущает кожу под своими пальцами, каждым своим дюймом пытаясь вернуть ее к себе, вдыхая сладкий детский аромат, скрытый слабым, но все же присутствующим земляным запахом травяных противоядий. — Я всегда был твоим отважным воином, который прилетал, чтобы спасти положение, — горячие слезы брызнули на ее лоб, когда он усмехнулся, — но теперь мне страшно, моя милая. Мне нужно, чтобы моя храбрая девочка была со мной. Вернись ко мне. Тихий стук, словно дыхание ночи, разбил безмолвие, властвовавшее в святилище. Демон, освободившись от замершей немоты, наблюдал, как его благородная сестра встает на ноги и направляется к дверям. Вскоре возвратился снова, следом за ней шагал Лютор, на человеке, обычно излучавшем радостную беспечность, теперь отчетливо читалась тревожность. Ее тени отразились на его лице, когда он бросил взгляд на Аэмму, прежде чем обратиться к Деймону. — Ваше величество, миледи, — произнес рыцарь с почтительным поклоном. Его взгляд снова скользнул к маленькому комочку, устроившемуся рядом с королем, в голове сконцентрировались облака тревожных мыслей. — Деймон, мой король, перед нами вопрос, требующий вашего внимания. Чувствуя вопрос, молча возникший на лице Таргариена, Лютор продолжил, словно раскрывая драматический сюжет. — Срочное дело. Когда Деймон подошел к порогу, десница начал двигаться вместе с ним. Волосы его головы беспокойно развивались под властью дрожащих пальцев, и Лютор нервно дернул головой, призывая короля следовать за ним. Затем он уверенным шагом направился по тенистому коридору. — Рассказывай, — нарушил тишину Деймон, ужас, который закрутился в его желудке, нашел отражение в словах. Тяжело вздохнув, Лютор начал, словно раскрывая мрачный заговор. — То, что я сейчас расскажу… Деймон, ты должен сохранить спокойствие. Напряжение, словно искры на пораженной стали, мигнуло на его коже, но мужчина сдержал свою гневную реакцию, дав дальнейшему развитию событий свободу. — Вопрос, который мы обсуждали вчера, был подробно изучен, — заявил Деймон, а затем наступила пауза, когда Лютор внезапно остановился перед входом, ведущим в подземелья. Сердце порочного принца заметно участилось в внезапной тишине. Поколебавшись лишь мгновение, его спутник повернулся к нему с тревожным выражением на лице, перед тем как приоткрыть дверь. — Ситуация оказалась намного сложнее, чем мы предполагали, но…- Голос Лютора понижается до приглушенного шепота, — Мы нашли их, Деймон. Ее… Ее Высочество была отравлена.

***

      С годами, менялся характер и быстрота возмездия, которыми обменивались Деймон со своей кузиной. Маленьким мальчиком, с тощими ножками и непокорными локонами, спадавшими на глаза, он вырывался из рук дерзкой девчонки, едва ли на несколько лет старше его брата, но не имевшей собственных братьев и сестер, которая пыталась возиться с ним, оставшимся без матери принцем, отбирала у него деревянные мечи и крылатые игрушки. Ребенок бегал по коридорам, кусая кузину, которая пыталась его поймать, плача над его ребячеством Он кусал кузину и бегал по коридорам, безумно хихикая, а она, собрав юбки, бежала за ним, плача над непоседой, который отказывался ложиться спать и всеми способами пытался пойти посмотреть на драконов. Спустя несколько лет, она взяла на попечение дракона, который когда-то принадлежал его матери, и привела Мелеис к вершинам Дрифтмарка. В своей юности, достигнув полной зрелости и окрепнув после долгих лет неуклюжести, Деймон повел своего огненно-рыжего спутника в весенние небеса, в нем возникло яростное наслаждение, подобное мгновенному пламени антрацита, когда Кровавый зией развернул свои могучие крылья над мутными водами залива и наполнил облака песней драконов, не слыханной с времен Сапфирового острова. Едва успели высохнуть чернила на акте бракосочетания, заключенном между ним и бронзовой сучкой, как кузина Рейнис явилась ко двору, прощенная за свое воровство и проступки. Он желает вонзить острые кинжалы в нежную плоть и рассечь кости тупыми клинками, пламя страсти разгорается в нем так же неутолимо, как горит его маленькая возлюбленная. Освободить ее — источать страдания, но он обречен выжечь гнойную рану, болевшую в душе, созданную дворцовой праздности и бездействию. Никогда еще Деймон не ощущал такой острой потребности в пожирании и уничтожении, его челюсти словно приобретают хищнический облик дракона. Сидя на Железном Троне, символе своей власти, он сильно сжимает острые лезвия мечей, способные пронзить плоть, но его кожа остается неуязвимой и безупречной. Странные тени мерцают на рисунках лиц древних королей, изготовленных из камня, под влиянием яркого света люстр и сверкания огоньков, пылающих в самые темные часы ночи, и от отблесков нагретого металла врагов Завоевателя, которые распространяются по ступеням трона. Король шел в покои королевы, чтобы забрать ее с собой. Он целовал ее в носик и просил присоединиться к нему. Ее серебристые локоны подпрыгивали, когда она нежно прощалась со своими куклами — принцем и принцессой. Затем Рейнира аккуратно клала их в сундук с игрушками и говорила служанкам, что ей нужно идти к своим обязанностям королевы.       Внизу, на ступенях Железного трона, собрались мейстер Герардис, члены совета и септон из королевской септы. Все были одеты в разные ночные одежды, на их лицах было написано предвкушение, растерянность и плохо скрываемое ликование. Все знали, что сегодня ночью станут свидетелями гибели Рейнис Таргариен, которая долгие годы была для них занозой в боку. На несколько ступеней выше их на тронном помосте стоит его добрая сестра, отважившаяся на бурю и пожертвовавшая драгоценным временем общения с дочерью, чтобы стать свидетелем этого события. Двери Тронного зала распахнулись, в зал вошли люди в белых и золотых плащах. Они были претендентами на Железный трон, король услышал, как Аэмма вздрогнула. Деймон испытывает желание потянуться к ней, взять ее руку так же нежно, как взял бы ее дочь, но Аэмма находится на слишком большом расстоянии, он не может побороть собственное напряжение, охватывающее руку, словно холодное ожоговое железо. — Уберите от меня свои грязные руки! — закричала Рейнис, когда стражники бросили ее на колени перед Железным троном. Она была одета только в ночную рубашку, а волосы были растрепаны. За ней шли ее дочь, Корлис и его сын, который мог бы быть мужем Рейниры, если бы судьба распорядилась иначе. Все они были освобождены от оков, но их лица были полны страха. — Разве так можно обращаться с принцессой королевской крови? — молвила Рейнис, чувствуя, как в короле разгорается ярость, желание разорвать ее на части, залить каменные плиты ее кровью — одним взмахом Темной Сестры или Блэкфайра, меча королей, надетого на другом конце его бедра. — Ваша милость, — возразил Корлис, выводя Деймона из кровожадного сумрака собственных мыслей. — Что это значит? Почему мою жену и дочь вытащили из наших покоев, как будто они обыкновенные преступницы? — Он жестом указал на Рейнис, борющуюся со стражниками, и на Лейну, дрожащую и плачущую. — Ты сам нашел ответ на свой вопрос, Владыка Приливов, — ответил Лютор с усмешкой в голосе, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. — Они приведены сюда, чтобы отвечать за свои преступления перед королем и королевой. Ты лучше попридержи язык, чтобы и ты и твой сын не оказались на скамье подсудимых. Корлис замолчал, его сын казалось, едва не потерял сознание. — Преступления? — Рейнис насмехается, продолжая сопротивляться. — Ложь и клевета! Моя дочь не виновна в ничем. Освободи ее, Деймон. — Ты должна обращаться к своему королю с должным уважением, — предупредил Лютор. — Успокойся, или с тобой будут разбираться соответствующим образом, будь ты женщиной или нет. Охранники в разноцветных мантиях усилили хватку, Рейнис фыркнула. -Король не заслуживает моего уважения, — прорычала она, плюнув на пол, презрение и возмущение сверкнули на лицах членов Совета. Септон сжал грудь, а ее муж издал страдальческий крик. — Жена, — прошептал он, закрывая лицо дрожащими руками. -Ради богов! — Какие проступки совершили я или моя Лейна против короля и королевы? — требует Рейнис. — Кузен, я уже говорила тебе, что моя дочь была неправа… — Приведи ее, — перебил кузену Деймон, не желая, чтобы Аэмма, с ее нежными и ранимыми чувствами, слышала что-либо еще о том, что произошло в его спальне. — Приведи девицу Хайтауэр.       Воздух в этом месте становился все более редким, словно дыхание самой природы было прервано, а пламя свечей, в омраченной атмосфере, мерцало дико, как будто отголосками самых глубоких проклятий и страстных вздохов. Тогда, как ночь накрывала этот таинственный зал своим черным покрывалом, в его середину внесли брюнетку — скромную по виду, но внутри несущую тайные заговоры и коварные интриги. Уже иссеченная хромотой, причудливо короткой, но эффективной, и закованная в железные кандалы, эта фрейлина опустилась на жесткий, не прощающий щекочущего дыхания каменный пол. — Алисента, — вздыхает Лейна, слезы трепещут в ее глазах, а мать с недовольством топает ногой. — Молчи, дура! — огрызается Рейнис, ее дочь вздрагивает, словно ветер, раздувающий гнев над беззащитным полем. — Милорд Десница, — пророкотал Деймон, костяшки его пальцев белеют, когда он приковывает свой взор к обмякшей девушке, порожденной человеком, что некогда посягнул на его женщину. Пара тусклых карих глаз, пронизанных ненавистью, переданной через поколения, встречает его слова, когда Лютор начинает говорить свой рассказ. — Мои шпионы в недрах крепости застали их, когда они замышляли коварный заговор — смерть королевы, отравленной ядом. И как я обещал вам, мой король, что пролью свет на этот интригующий заговор, я начал действовать. И не прошло много времени, как эта гарпия, — он окидывает Алисент мерцающим взглядом глубочайшей антагонии, — попыталась увильнуть, используя хитрость, в надежде обойти стражу, стоявшую на пути. — Что бы она ни совершила, это не имеет никакого отношения к моей супруге или дочери! — настаивает Корлис, словно защищая своих близких от мрака неверных обвинений. — Она была злой, своенравной девушкой с тех пор, как впервые попала к нам, и пыталась направить мою дочь по пути отклонений и морального разложения… — Но несомненно важнее вот это…- Лютор прерывает его, словно не воспринимая возражений, и щелкает пальцами. Один из гвардейцев поднимается на шумах, неся ранец, издающий мелодичные звуки столкновения стекла и металла. Мейстер Герардис приносит склянки к свету пламени, которое открывает перед ним около дюжины винных бутылок, запечатанных причудливыми штопорами и наполненных мерцающей зеленовато-красной жидкостью, словно таинственное зелье. Прошедший через многие зимы мейстер Рунцитер сдерживает кашель, но Герардис открывает одну из бутылок и осторожно нюхает ее, вскоре исказив лицо от горечи. -Как я и предвидел, — медленно произносит он, затем прочищает горло. — Медленно действующий яд, который со временем лишь усиливает свою смертельность, чтобы замести следы. Аэмма задыхается, Деймон вынужден сделать глубокий вдох, чтобы не уйти в темные глубины мучительных воспоминаний о горящих щеках, запыхавшемся дыхании и боли. — Я буду продолжать лечение и верю, что принцесса, возможно, выздоровеет, — произносит он, словно бастион надежды в этом мраке. — Ñuha jelevre, — прошептал Деймон, закрывая глаза с тоской в душе, словно молитву, молимую к богам. Ее нежность равна нежности земляники в жаркий летний день, а ее мягкость — более пленительна, чем шелк пушистых платьев, которыми он одарил ее, делая племянницу похожей на нежное пирожное, покрытое кремом, которое медленно плывет по коридорам времени. —Какие аргументы у вас имеются, чтобы связать нас с этой… ужасной интригой? — Рейнис оторопело возражает, указывая дрожащим пальцем на Алисенту. —Кроме сведений, полных обмана и клеветы, что несут с собой шпионы Десницы и эта истеричная девушка! —Она была жестко допрошена, —говорит лорд Стронг, впервые проявляя активность, Лейна вздыхает тяжело. —Девушка была крайне откровенна, рассказывая о том, как вы, миледи, добывали эти флаконы, обменивая их на черный рынок, сбывая драгоценные камни, и как вы, покупая время, предоставляли яд королеве. —Ложь! —с выжатым гневом ответила Рейнис. —Я — принцесса Дома Таргариен… —Ложь терпима в ответе лишь тогда, когда подтверждается доказательствами, — перебил ее Лютор. —К тому же, воля короля заключается в том, что отныне ты несешь имя Рейнис Веларион. Ты больше не являешься родственницей короля и королевы. —Вы не имеешь права лишать меня моего имени! —Рейнис сжала кулаки. —Заверения, вынужденные пытками, нельзя признать за правду. — проявите Милосердие, прошу! — внезапно воскликнула дочь, бросившись на пол, свинцовые локоны ее волос разбросались по камням. —Это не была наша идея! Это было дело рук Алисенты! Она пришла к нам, извращенная своим предательским отцом, и заполнила наши умы… —Лейна, не говори больше, молчи! —шептала Рейнис, когда стражники поднимали с пола её рыдающую дочь. —Я не хочу, чтобы меня пытали! —Лейна плакала, Рейнис продолжала настаивать. —Клянусь, я не желала вредить королеве! —Этого не может быть, — прошептал Корлис, стоявший в нескольких шагах от них, раскачивающийся так сильно, что один из стражников поспешил вперед, чтобы поддержать его, Лейнор начинает плакать. —Не говорите ничего плохого на моего отца! пронзительно закричала Алисента. — Все было задумано принцессой, леди Рейнис. Она сговорилась со мной, Лейна только согласилась. Меня заставили выполнить их задачу. Рейнис говорила, что дочь Арренов должна умереть, чтобы её дочь стала королевой, а Лейна заставила меня просить прощения, стоя перед ней на коленях, словно на церемонии коронации! —Я не виновата в этом! — вопила Лейна, у Деймона неожиданно промелькнули воспоминания о ней — девушке, которая пригласила сама себя в его постель, надевала драгоценности своей матери как оплату за его кровь. —Клянусь! — выкрикнула Алисента, цепи зазвенели, столкнувшись с каменным полом. —Предательница! —Темные волосы Рейнис разлетелись, когда она повернулась к девушке, которая служила её семье. — Если бы ты сделала свою работу как следует, эта полукровка давно бы умерла! — она визжала от гнева, эхо от ее крика звучало в высоких потолках зала. На мгновение царила ошеломляющая тишина, но Деймон едва успел среагировать на ругательства, как рядом промелькнул мрак: Аэмма спустилась с помоста и набросилась на Рейнис, не жалея ни кулаков, которые были не такими небольшими, как у её дочери, но все же изящными, ни ударов и царапин. —Ведьма! — кричала она, голубые и серебряные пятна ярко сверкали. —Проклятая сука, ты заплатишь за это! — Аэмма плюнула и нанесла удар по лицу Рейнис такой силы, что та отшатнулась под сильной хваткой стражников. Поверхность зала наполнилась короткой суматохой: стражники удерживали двух женщин, члены Совета выкрикивали протесты, септон сжимал свою семиконечную звезду в руках, а Корлис неуклюже старался вставиться между ними, пока Деймон не догнал Аэмму и не оттащил её в сторону. — Lykirī, — он бормотал ей на ухо, женщина снова стремилась дотянуться до Рейнис. —Аэмма, хватит, —король молвил, она ещё мгновение бесполезно сопротивлялась, прежде чем расслабилась в его объятиях, слёзы жгучей ярости падали на его руку, поддерживая её дрожащую фигуру. —Среди пернатых тоже можно найти признаки драконьей крови, х Рейнис издевалась, выплёвывая кровь из разбитых губ, даже когда Корлис пытался вытащить её назад, багровые капли брызнули на каменный пол Тронного зала. —Рейнис, — Корлис прошептал, покачивая головой. —Скажи мне… скажи мне, что это не так, скажи, что это не твоя вина.— он умолял, на её шрамированном лице была написана решимость, горькая как первый мороз или вкус железа. —Мой отец должен был стать королём! Мне лишили первородства, Рейнис выдохнула, раздувая ноздри. —Проклинай меня, если я коленопреклонюсь перед королевой Арренов, —она клялась, Корлис беззвучно стонал, крепче прижимая её к себе, Лейна всё ещё рыдала, лежа на полу. Каким-то образом гнев его доброй сестры, которая снова с манией вцепляется когтями в Рейнис, разливается в его разуме, Деймон чувствует, как его хладнокровная решимость приходит в себя. —Уведите их, —он властно приказал охранникам. —В черные камеры. Лейна испуганно вскрикнула. Черные камеры, самые ужасные из всех, где принц королевской крови когда-то потерял жизнь от рук короля. —Веларионовские стервы и Хайтауэрская ведьма, —он добавил. —Морской Змей и его наследник будут возвращены в свои помещения. —Я… я могу уйти свободно? — Корлис заикнулся, его лицо, кажущееся старше, чем Деймон когда-либо видел, выражало шок. —Тебя вернут под охрану, —молвил Таргариен, все еще держа Аэмму в своих объятиях, в то время как она смотрела на Рейнис, окруженную всё большим количеством людей в белых и золотых плащах. —Меня… освободят от всех… судебных наказаний? Меня и моего сына? — спросил Корлис, перед глазами Деймона предстала та роковая весенняя девушка с сиреневыми лужами, талыми капельками воды и чирикающими ласточками. Он ощущал её розовые волосы под кончиками пальцев её винный поцелуй на щеке, как будто она жадно пила из его кубка вина. День лихорадочных приготовлений под капризы маленькой девочки, которая тогда была всего лишь принцессой, превратился в сердечные радостные торжества по поводу того, что могла придумать только его племянница, осыпанная ласками и избалованная до невозможности, — пир по случаю бракосочетания их драконов. В этот же вечер Морской Змей прибыл на их берега, чтобы дать ему мудрые советы о браке. —Ты будешь возвращен под охрану, —Деймон подчеркнул свои слова. —Мы еще поговорим, но ни ты, ни сын не присоединитесь к своей жене и дочери в камерах. Корлис взглянул на своего сына, и тот вздохнул облегченно. Он мягко отпустил руку своей жены, словно осиновый лист, падающий с ветки на осенний ветер, и начал удаляться. —“Кор-Корлис? — Рейнис пробормотала, когда он уже отходил. —Муж!» — закричала она, но он не обратил внимания на её слова. Он подошёл к своему плачущему сыну, обнимая его за плечи, их дочь тоже горько плакала. —Уведите их, — повторил король. —Их казнь состоится завтра. —Вы сказали, что если я скажу правду, то меня пощадят! — кареглазая дьяволица плачет, когда стражники начинают тащить остальных гарпий. —Никогда, — вздыхает Аэмма. —Никто не будет пощажен, — бормочет она Деймону в грудь, на этот раз их взгляды полностью сходятся. —Корлис! Корлис, не дай им увести меня! — кричит Рейнис, царапая стражников, когда её и её сообщников уводят все дальше от сверкающих мечей трона. Но ни мужа, ни спасения от Красной Королевы, которую она была готова искать в Яме, она не получит. —Отец! Отец, прошу тебя! — кричит Лейна, глаза выпучены, слёзы текут по щекам. — Я не хотела этого делать! Отец! Их крики и вопли разносятся по всему Красному замку, и ни одна душа под его крышами не остаётся в неведении о мгновенном возмездии, наносимом королем. В Тронном зале воцаряется странная тишина. Деймон отходит от Аэммы и занимает своё место. —Есть и другие вопросы, которые нужно обсудить, — объявляет Таргариен, его собеседники смотрят на него с недоумением. Он не может успокоиться. Даже после бурной ночи он не может успокоиться. Ему нужно восстановить порядок и убедиться, что такие события больше никогда не повторятся. Потом он вернется к своей жене.