***
Резкий вздох срывается с персиковых губ; спина соприкасается с прохладной поверхностью полуразрушенной колонны, обтянутой странными, непонятными Лололошке лианами. Впрочем, всё это место непонятно ему: врата в бескрайнюю, но такую завораживающую пустоту; кристаллы, как выразилась леди Окетра, Скинта везде: на полу, на колоннах — где только можно; под «потолком» — странные светящиеся кольца, а небольшая, как было удобнее выражаться самому Ло, «комната» с дырами в полу окружена тьмой, непроглядным мраком, и проверять наличие чего-то материального за пределами этой «комнаты» Лололошке совсем не хотелось. Однако больше всего сейчас ему был непонятен... ужасно высокий крылатый мужчина, похожий на статую Бога-Фараона из Мисра?.. прижимающий его к этой чёртовой красноватой колонне. Лололошка нервно сглатывает, вжимаясь всем телом в твёрдую поверхность, словно желая исчезнуть в ней, раствориться, слиться воедино. Его взгляд судорожно метается по лицу и телу незнакомца, а сердце предательски громко начинает стучать; кажется, что стук этот слышно во всём карманном измерении; кажется, что он — эхо, отзывающее в стенах и голове. Осознание их крайне неловкого — по мнению Лололошки, — положения ситуацию нисколько не улучшает, наоборот, парень чувствует себя ещё более некомфортно и ещё более смущённо. Но большее смущение он испытывал, когда разглядывал мужчину перед собой, не смея отвести от него чёрных глаз, не скрытых тёмными стёклами глупых очков, что всегда выделяли его среди других ничем не примечательных жителей Мисра. Разглядывая незнакомца, Лололошка чувствует, как кровь приливает к щекам, как их обдаёт жаром, как они постыдно алеют; дыхание почему-то становится тяжелее, а ноги подкашиваются; от одного только взгляда аметистовых глаз, что будто сияют в полумраке этого места, в животе появляются десятки бабочек, а сердце на миг замирает. И всё же мироходец должен признать, что первая мысль, которая возникла в голове, когда мужчина прижал его к колонне, была: «О боже, как же он горяч...»***
— Маленький мироходец, — с лукавой улыбкой на губах горячо шепчет Джодах, прижимаясь к безумно красной ушной раковине Лололошки. В ответ же он слышит рваный вдох, который вызывает у него тихий смешок, — маленький мироходец... у меня есть одно... — его не менее горячая рука забирается под потрёпанное, слегка рваное худи, оглаживая кончиками пальцев подтянутый торс парня, — ...безумное желание... Я крайне, крайне хочу, чтобы оно сейчас стало явью. Что думаешь? Ладонь движется дальше, проходится по бокам, спине, задирает худи ещё больше, из-за чего по всему телу мироходца вновь бегут толпы мурашек. Довольно... приятных мурашек, нужно сказать. Со стороны Лололошки — красноречивый ответ — молчание. Парень лишь тяжело и часто дышит, чувствуя, как горячий воздух обжигает его лёгкие; стало чертовски жарко. А Джодах, с самодовольной, такой гаденькой ухмылкой на губах, целует Ло в ухо и выдыхает прямо в него, с удовольствием мысленно подмечая, как дрогнули плечи мироходца. — Ну что же ты, Лололошка... — с притворным разочарованием произносит Джодах и отстраняется от него, — молчишь, да?.. Хм... Впрочем, ты всегда был таким неразговорчивым... Однако не заставляй меня буквально вытягивать из тебя каждое слово, — он закатил глаза и почувствовал, как напрягся его «собеседник». Лололошка искренне не понимает, как всё пришло к этому. — Милый... — Джодах опускается чуть пониже, небрежно снимая и откидывая клетчатый шарфик куда-то в сторону, — дорогой мой... не стоит так волноваться. Ты находишься в умелых руках. Я не собираюсь делать тебе больно или неприятно. Всё как раз наоборот... — для большего убеждения он осторожно поцеловал чужую шею; изо рта парня вылетел короткий вдох. — Иногда стоит расслабиться, знаешь? Немного отдохнуть и получить удовольствие... Понимаешь? Мироходец промычал что-то невнятное и слегка отвернул голову, смущённый действиями бога. Для него всё это было... немного резко, неожиданно. — Ха... Милый, не бойся. Просто расслабься и доверься мне. Я не сделаю того, что тебе не понравится. Просто доверься моим умелым рукам... — сходя на шёпот, уверял Джодах, но так и не добившись вербального согласия со стороны кусающего свои губы Лололошки, он решил просто начать действовать. До этого Ангел Смерти обещал себе быть настолько нежным и мягким, насколько это было возможно в его случае. Конечно, не исключено, что он может немного увлечься или забыться, может быть погрубее, но это всё в силу его... неопытности, так сказать. Честно, он никогда не решался на нечто подобное. Ему даже в голову не смели приходить подобные мысли, однако... с появлением невозможного мироходца в его жизни всё изменилось. И теперь... он здесь. Прижимая парня к колонне, он в предвкушении закусывает нижнюю губу, а его крылья, шелестя, трепещут от нетерпения. Джодах сам не знает, когда вдруг пришёл к этому. Впрочем, то сейчас и не важно. Сейчас — лишь он и его маленький мироходец. Больше никто не имеет значения, даже Смотрящий, его леденящий душу взгляд и Тюрьма Времени — вечная, бесконечная, идеально белая, бесцветная; она так же холодна, как и ритм сердца её обладателя... Джодах просто надеется, что его старый друг не будет против, что он отлучился на небольшой промежуток времени, чтобы... чтобы повидаться с мироходцем. Это же ненадолго! Всего часик-другой и он снова бродит рядом, болтая постоянно, не умолкая ни на секунду. Наконец откинув все свои размышления и ненужные на данный момент мысли на самый последний план, Джодах вдруг просунул колено меж ног Лололошки, из-за чего мироходец пискнул от неожиданности, и приподнял того для собственного удобства, а затем словно невзначай надавил на его пах. Поражённый, Лололошка густо краснеет и зажимает рот рукой; приглушённый ладонью стон эхом разнёсся в оглушающей тишине карманного измерения. Джодах довольно хмыкнул. — Не стоит... — он аккуратно отвёл кисть Лололошки от его рта в сторону, а в ответ услышал, как тот громко и часто задышал. — Чш-ш... Всё хорошо, — бог ласково огладил его щёку. — Не сдерживай себя. Мы тут совершенно одни... И уж поверь, никто из тех, кому ты рассказал об этом месте, в ближайшее время сюда не заглянет. Только мы. Лишь мы здесь. Слышишь? Сглотнув скопившуюся вязкую слюну, мироходец кивнул. — Умница, — улыбнулся Джодах. — Главное, не волнуйся. Ты войдёшь во вкус со временем. К тому же... я не собираюсь позволять себе что-то больше ласк. Пока что. Дальше — посмотрим... — он снова поцеловал его куда-то в ухо. — Я хочу, чтобы ты расслабился... Мой наивный маленький мироходец ведь наверняка устал после трудного и долгого дня, верно? — Джодах... — выдохнул в ответ еле слышно Лололошка, хватаясь за его плечи. — Джодах... — он прижался к нему и тихо простонал, всё ещё чувствуя некоторое давление на свой пах. — Сейчас-сейчас... Потерпи немного... — Ангел Смерти очень хорошо ощущал дрожь чужого тела, но никак не комментировал это, хоть в один момент это желание и появлялось. В таком положении было немного неудобно. Больше всего в плане удерживания ноги с Лололошкой; Джодаху, конечно, чуждо понятие «физическая усталость», однако... слегка дискомфортно ему всё же было. Но в этом ничего страшного нет. Поудобнее подхватив мироходца, бог чуть отстраняет его от своей груди, а рука, до этого оглаживающая напряжённое тело, задирает его худи, в одно мгновение срывая его; оно тут же улетает в неизвестном направлении, будто ненужная старая тряпка (хотя отчасти так оно и было). Джодах несдержанно промычал, окидывая тело своего мироходца затуманенным оценивающим взглядом. — Твои шрамы... — обе его руки перемещаются на подтянутый торс; медленно обводя каждый встречный шрам большим пальцем, Джодах кусает свои губы, с восхищением и упоением разглядывая каждый рубец: кривой, рваный... каждый, любой, который только попадётся в его поле зрения.— Чёрт возьми... — бог сглатывает. — Ты прекрасен... Лололошка тоже опускает глаза на своё тело и поджимает губы; яркий румянец так и не сошел с его лица, даже наоборот, стал ещё более заметным. У Ло не было комплексов насчёт шрамов. Нет, вовсе нет. Некоторые из них новые, и мироходцу они нравятся. Правда нравятся. Они — напоминания о победах, о проигрышах, о сражениях, которые он так любил. Просто... этот внимательный взгляд Джодаха... Такой изучающий, пристальный и полный искреннего восхищения и восторга. Честно, Лололошка редко ловил на себе подобные взоры: он почти никогда одежду с себя не снимал на людях (лишь пару раз такое было), всегда носил и носит это чёртово худи, которое пора бы уже заменить на что-то другое; да и в принципе он привык носить что-нибудь такое, что обязательно будет закрывать любую часть его тела. Ему просто было так комфортнее. Не более. Комплексов тела действительно не было. Одежда, которую он постоянно носит и почти не снимает, удобна и не сковывает движения. А что может быть важнее этого? Главное — удобство и комфорт! Большего и не нужно. — Не думал, что... тебе настолько сильно нравятся шрамы, — сказал Лололошка, прикрывая рот тыльной стороной ладони. — На тебе они выглядят просто очаровательно, — Джодах припал к чужой шее, целуя. — А так... да, признаюсь честно: шрамы придают телу некий... шарм. Думаю, ты наверняка слышал фразу «шрамы украшают мужчину», верно? — Как-то раз... Случайно услышал в одном из диалогов жителей... — Но довольно разговоров, — мироходец чувствует, как ноги вновь касаются пола, а на пах больше не давит колено бога; он резко втягивает воздух и прикусает кожу на свой руке, когда Джодах в один момент опускается на колени и целует его в живот. — Пора бы перейти к тому, зачем я пришёл. — А?.. — Ло опустил взгляд и столкнулся с хитро прищуренными аметистовыми глазами. — Мой маленький мироходец, — облизывая губы, начал Джодах, оглаживая руками бока парня, — скажи мне... — он обратил свой взор на его тело и осёкся, но затем сказал: — Впрочем, то не так важно. Просто я хотел ещё раз напомнить тебе, что не хочу как-то вредить. Моя цель совершенно иная... я хочу... доставить тебе удовольствие. Всё, что я сделаю, будет приятно, обещаю. Лололошка не мог быть до конца уверен в Джодахе, но... несмотря на это он всё же заметно расслабляется. Может быть, он решил сделать это из-за его достаточно мягких слов, поцелуев и прикосновений, а может... из-за другой причины. Если верить словам Джодаха, то знакомы они достаточно давно, но только при вопросе Лололошки, кто они друг другу (ну, знаете, просто уточнение, просто чистое любопытство взяло вверх над ним, поэтому он решил спросить, а то мало ли...), тот скромно промолчал, решив не отвечать. Вот теперь и гадай, правильно ли он делает, отдаваясь в чужие руки, или нет. Но пока... пока Лололошка не жалеет. Ему правда приятно. Горячие ладони так хорошо ощущаются... они так приятно гладят его везде: бока, грудь, иногда переходя на спину, плечи и руки... — Боже... — шепчет, выдыхая, мироходец, когда губы касаются его тела, его шрамов. Джодах обхватывает одной рукой чужую мужскую талию, притягивая Лололошку ближе к себе. Он прокладывает дорожку влажных поцелуев от живота до груди, часто задерживаясь на рубцах. Их он с особым трепетом обводил кончиком языка и с особым удовольствием целовал, вслушиваясь в тихие вздохи сверху. Руки медленно скользят по бокам мироходца, и тот выгибается навстречу им, громко выдыхая горячий воздух. Джодах лишь усмехается и поднимается выше, оставляя нежные поцелуи на острых ключицах. Вновь опускается... и вдруг его губы касаются твёрдого соска. Бог взглянул на затаившего дыхание Лололошку из-под полуприкрытых век, и их взгляды снова встретились. Однако долгого зрительного контакта парень не выдержал и, простонав, запрокинул голову, пряча покрасневшее лицо в локте. Джодах самодовольно улыбнулся и размашисто провёл языком по розоватой бусинке, после чего приподнялся и прижался к изгибу шеи мироходца, опаляя её своим обжигающим дыханием. Он вдыхает сладковатый запах и, проведя носом по плечу, аккуратно прикусывает кожу на нём, прежде чем сказать: — Ты так приятно пахнешь, маленький мироходец, — шепчет Джодах. — Сирень и крыжовник... ммм... Мне нравится, — он целует его за ухом. — Впрочем, ты всегда пах прекрасно... и каждый раз так... по-разному... Мне всегда это чертовски нравилось. Его губы соприкасаются с чужим подбородком. — Ты такой обаятельный... чарующий, ослепительный... — бог начинает выцеловывать чуть ли не каждый миллиметр на лице мироходца. — Такой нереальный, невозможный... Ты словно ангел, — и опять припадает к шее. Он ухмыльнулся. — Падший ангел. — Джодах отстранился и посмотрел в чёрные глаза. — Ангелы ведь... невинные, безгрешные существа... Опустив взгляд на сухие искусанные губы, он вдохнул и мягко-мягко огладил щёку Лололошки тыльной стороной ладони, заправляя прядь ему за ухо. — Может, в какой-то степени я... могу назвать тебя невинным, но точно не безгрешным, — поставив руки по бокам от мироходца, Джодах выпрямился и навис над ним, бросая на него свою тень. — Никто из нас не святой. Ни ты, ни я... ни кто-либо ещё. Даже боги, которые, казалось бы, должны быть самыми чистейшими существами во всей мультивселенной, неловко прячут за спиной свои грехи и горькую правду о себе и своём «чистом» образе. Лололошка в недоумении смотрел на Ангела Смерти. — Просто хочу донести до тебя, что... — но Джодах не договорил, в один момент задумавшись. — Хотя... Кхм. Не важно. Забудь. Опять меня потянуло на... совсем не нужные сейчас размышления. Я не за этим пришёл к тебе, маленький мироходец. Но раз уж я затронул всю эту тему... Я просто хочу, Лололошка, чтобы ты не думал, что всё, что я делаю и сделаю с тобой, неправильно и находится за гранью нормального. Нет, это вовсе не так. Это совершенно нормально — хорошо чувствовать себя и получать от этого высшую степень удовольствия. Это — один из самых простых способов отдохнуть, расслабиться и забыться. А, поверь, немного отойти от своих проблем тебе нужно. Лололошка отвёл взгляд, чуть нахмурившись. Он понимал. И... да, ему было немного неловко, а изначально он и вовсе был готов сгореть со стыда и непонимания происходящего, однако всё его смущение постепенно сходило на нет, когда он чувствовал на себе горячие руки, губы и поцелуи. Это было приятно. Очень приятно. Поэтому он правда забывался. Все переживания, мысли и тревоги были им благополучно забыты. В голове был лишь... Джодах. Во всём мире для него были только он сам и Джодах. Ему нисколько не было стыдно, что он решил ненадолго оставить своих друзей. И сейчас ему не стыдно. — Что же, теперь, когда я вновь напомнил тебе о самом главном, перейдём к... ещё более приятной и сладкой части, — Джодах загадочно улыбнулся, а Лололошка пристально наблюдал за тем, как он плавно и не спеша опустился на колени. — Маленький мироходец, ты даже не представляешь, наско-олько мно-о-ого я знаю о тебе. Руки Лололошки покрылись приятными мурашками, и тот вздохнул, прикрывая глаза. — Хм... к чему же я могу прикоснуться?.. — с хитрой улыбкой, Джодах с притворной задумчивостью оглядывает мироходца. — Может, к твоим коленям? — Лололошка вздрогнул. — Или к пояснице? — бог довольно хмыкнул. — Или, может... к... твоим лопаткам?.. — он слегка приподнимается, и его ладонь скользит по телу вверх и, словно для большей убедительности, бережно оглаживает чужую лопатку. Парень рвано выдохнул. — О, знаешь, я ведь могу прикоснуться к чему угодно! — с воодушевлением произнёс Джодах и приближается к красному уху, привстав. — Я уже представляю, насколько ты будешь возбуждён только моими прикосновениями... Только подумай... — он обожает сходить на горячий шёпот, обожает пускать сотни мурашек по всему телу мироходца, обожает, как дыхание того становится тяжелее... он обожает возбуждать его своим шёпотом на ухо. — ...а если я не буду касаться твоего члена?.. Что, если я доведу тебя только прикосновениями к твоим эрогенным зонам?.. Хм? Что думаешь, дорогой? Лололошка жалобно простонал: Джодах переместил одну свою руку на его пах и надавил, после сжимая через ткань. Бог хихикнул. — Будь хорошим мальчиком. Я всё сделаю сам. Но для начала мне бы хотелось... Хм... Скажем так: мне бы хотелось установить парочку «правил», — мироходец заметно напрягся. — Не беспокойся, они донельзя просты: себя без моего разрешения ты не трогаешь; когда я начну, меня тоже; пробовать толкаться самому — запрещено. Всем руководить буду я. Ты же просто расслабься и наслаждайся процессом. — А-... — Ах, и да: не сдерживай себя и без моего разрешения не заканчивай. Не подумай ничего такого, Лололошка, я лишь хочу доставить тебе удовольствие так, чтобы и мне было удобно делать это. Заранее извини, если тебе будет приносить это некоторый дискомфорт или неудобства. И такое может быть... Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты чувствовал себя хорошо. Договорились? Если тебя что-то смущает — скажи сразу. — Всё нормально. Меня всё устраивает, — кивнул Лололошка и прикрыл рот ладонями. — Я постараюсь сдерживать себя... Я не хочу, чтобы тебе было неудобно. — Мне не хочется, чтобы ты считал это приказами или нечто подобным... Нет, на самом деле, это лишь пожелания. Не более. Если ты не сможешь сдерживать себя, то и не стоит. Я ценю тебя и твои чувства, малыш, поэтому, поверь, всё будет в совершенном порядке, если ты, ведомый этими самыми чувствами и приятными ощущениями, решишь пренебречь... как бы помягче выразиться, чтоб не пугать тебя... ммм... этими правилами, да. Всё нормально. Я не стану упрекать тебя. Хорошо? — Хорошо, — Лололошка чувствует, как в груди разливается приятное тепло. Когда о тебе заботятся, это так... непривычно, но так приятно... — Отлично, — кивнул Джодах. — Тогда я могу начинать, верно? — Да... — чуть смущённый, мироходец повторил действие бога. — Просто расслабься и наслаждайся. Всё будет в порядке, маленький мироходец. Просто доверься...***
Громкий стон срывается с искусанных до крови губ Лололошки, когда Джодах прикусывает кожу на его колене, второй рукой массируя другое. Давно снятые штаны валяются где-то в сторонке. Вместе с нижним бельем, разумеется. Джодах доводит его. Просто доводит. Ноющее чувство возбуждения внизу живота образует неприятных бабочек внутри; вставший, слегка покрасневший член требует прикосновений, истекает естественной смазкой и... и просто раздражает Лололошку, когда он отвлекается от ласк и обращает на него внимание. За всё это долгое время к половому органу мироходца были осуществлены минимальные прикосновения: Джодах лишь пару раз провёл по нему, открывая нежную и чувствительную головку, после чего не то, что не прикасался, даже не смотрел. Видимо, он и не собирался уделять внимание ноющему от недостатка касаний члену... Лололошка не может. Не может, но продолжает терпеть, продолжает сдерживать себя. Ему хочется прикоснуться к себе, но нельзя. Он не мог ослушаться. Он же... хочет быть хорошим мальчиком, верно? Хотя бы сейчас, хотя бы в эти мгновения, эти... казалось бы, невозможные моменты он хотел.Хотя бы сейчас.
Джодах доводит его. Просто доводит. Он был прав, когда говорил, что может довести его одними только прикосновениями. Лололошка не жалел. Он... чертовски, чертовски хорошо чувствовал себя. Он не ограничивался короткими тихими вздохами; в плане звуков он вообще почти никак не сдерживал себя: он позволял себе громко и звонко стонать, когда Джодах слишком хорошо касался его; он мог запрокидывать голову, мог выгибаться в спине чуть ли не до хруста, мог выкрикивать чужое имя. Он мог. И он это делал. Всё смущение, вся неловкость, весь стыд исчезли, испарились, канули в небытие, оставляя лишь желание. Лололошка хотел чувствовать Джодаха, и он уже готов был умолять его сделать хоть что-нибудь, но тот вдруг сам решил, что достаточно. — Ты хорошо держишься, малыш, — целуя колено мироходца, сказал с улыбкой Джодах. Лололошка ответил на это невнятным то ли мычанием, то ли полустоном. — Ты такой молодец... Думаю, ты заслуживаешь своей награды... Парень раскрывает рот, будто хочет что-то сказать, но застывает, широко распахнув глаза. Наконец Джодах обхватывает пальцами член у основания и влажно целует его в самую головку. Он помедлил, внимательно наблюдая за мироходцем и его реакцией, а затем осторожно провёл по органу языком. Со стороны Лололошки послышался сдавленный стон. Бог ухмыльнулся и прошёлся самым кончиком языка от мошонки вверх; решив больше не медлить, он вобрал в рот головку и промычал, когда мироходец быстро и часто задышал. — Джодах!.. — воскликнул Лололошка, не зная, куда деть свои руки: до этого он царапал колонну короткими ногтями, пытаясь ухватиться за неё, но осознав, что это не поможет, не сдержавшись, он всё же схватил Джодаха за волосы. Тот почти никак не отреагировал на это, разве что сжал запястье мироходца, чтобы тот, в случае чего, не стал пытаться толкаться вперёд или двигать его голову как вздумается. Ангел Смерти хмыкнул, постепенно вбирая всё больше. Лололошка, как в бреду, шептал его имя, откинув голову назад; на его лице одна за другой менялись эмоции; он хмурился, он жмурился, вскидывал брови вверх; уголки его губ дрожали, дёргались. Он был таким чувствительным и доступным сейчас... Джодаху сносило крышу от этого. Бог щурится и начинает медленно двигать головой. Хватка на его волосах усиливается, и Джодах это очень хорошо чувствует. До его ушей доносится громкий несдержанный стон, из-за которого их кончики дёргаются. Лололошка снова стонал его имя. Совсем ничего не стесняясь, он выгибался в спине, стараясь не толкаться вперёд, навстречу; он громко дышал, и его дыхание эхом разносилось в карманном измерении. Его звонкие вскрики, стоны, хрипы нарушали некогда гробовую тишину. Интересно, узнай Шангрин, чем они тут занимаются, он бы осудил их или же просто был бы в культурном шоке?.. Джодах не знает. Да и ему совершенно всё равно. На самом деле, он бы хотел, чтобы всё, что происходит сейчас, осталось только между ним и Лололошкой. Только здесь, в этом измерении. Никто другой больше не должен знать о том, что Джодах позволяет себе делать с наивным маленьким мироходцем. Кроме... Смотрящего, конечно... Старина Время не осуждал Джодаха. Никогда не осуждал. Ни его интерес, ни его привязанность, ни его любовь, ни желание. Он не осуждал. Он лишь глядел на своего друга понимающим взглядом и молча отпускал его, кивая. И Ангел Смерти был ему искренне благодарен за отсутствие осуждения и лишних вопросов.Но не сейчас, не сейчас.
Всё потом.
Джодах ощущает, как слюна скатывается по подбородку, но не обращает на это внимание. Он просто продолжает двигать головой в том темпе, который ему по душе, и прикрывает глаза, протяжно мыча, пуская приятную вибрацию по чужому члену. В ответ — очередной стон. Изредка — лишь изредка, — бог выпускал орган из горячего и мокрого плена своего рта и вбирал лишь головку, обводя её языком, акцентируя своё внимание на уретре. Лололошка на такие действия отвечал всегда срыванием своего голоса и сильным сжатием длинных пепельных волосы у самых корней. И вот Джодах буквально чувствует, что ещё чуть-чуть и мироходец кончит. Совсем скоро его накроет незабываемый оргазм. Не сдержавшись, Ангел Смерти запускает руку в свои штаны... Он, между прочим, тоже успел возбудиться за это время. Ну а как иначе? Когда перед тобой такой чертовски сексуальный и горячий мироходец, не возбудиться просто невозможно. Второй рукой Джодах снова лениво массирует колено Лололошки. Спустя несколько мгновений он отстраняется, выпуская покрасневший и набухший член из своего рта. — Ты молодец, Лололошка, — говорит он, а его губы блестят от слюны и смазки, размазанной по ним. — Ты огромный молодец... Послушный мальчик. Можешь кончить. Я разрешаю. И, вскрикнув, Лололошка действительно кончает. Хныча, он, еле держась на ватных ногах, откидывает голову и вновь прячет алое лицо в локтях; по его вискам и лбу стекают несколько капель пота. От падения мироходца спасает лишь чертова колонна. Бесцветная жидкость попадает и на лицо Джодаха, пачкая его. На удивление парня, что слегка смущённо выглянул из-за своих рук, бог не вытер всё с отвращением, он спокойно слизнул то, что попало на губы, а остальное убрал, проведя по лицу (не то чтобы Лололошка удивился... но его семя пропало с руки Джодаха, когда он вытер его). — Хм, — Ангел Смерти хмыкнул, — а ты сладкий... — он демонстративно облизнулся, чем ещё больше смутил мироходца. — Как я уже сказал, — Джодах не спеша встал с колен, — ты огромный молодец, Лололошка. А теперь скажи мне, тебе понравилось? Парень почувствовал, как чужие пальцы мягко обхватили подбородок и приподняли его голову, чтобы он посмотрел в аметистовые глаза. Ему уже некуда краснеть. Щёки и так алые, словно закат солнца... — Да... — тихо ответил он. Смущение и осознание всего того, что произошло, постепенно возвращались к нему. Джодах улыбнулся. — Я рад. Он наклонился к лицу Лололошки и нежно коснулся его губ своими, затягивая в бережный поцелуй. Тот охотно на него ответил, блаженно закрывая глаза.Лололошка точно ни о чём не жалеет.