La caverna dei Draghi: Зов Дракона

Глава седьмая: Последствия шуток. Босациус, ты ли это?        Сяо не сразу осознал, что проснулся. Ему понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он вообще спал. Отсутствие сновидений, горячая, липкая и дурманящая темнота, что мягко скользила по телу и дышала в засаленных прядях растрёпанной челки — всё это было странно и непривычно. Но зашевелившееся сознание оборвала головная боль.        Он сдавленно выдохнул, сморщился и тихо застонал. Дрожащие веки медленно распахнулись, и резкий солнечный свет ударил прямо в глаза. Сяо перевернулся на другой бок и снова зажмурился, прислушиваясь к окружающим звукам. В комнате были ещё люди: он слышал негромкое постукивание шагов, шорох где-то у себя в ногах и тихие перешептывания. Здесь пахло теплом, пылью и книгами.        Какое-то время Сяо лежал неподвижно, погрузившись в гудение, сдавливавшее виски. Он не помнил, чтобы голова когда-то так сильно болела без причины, ведь накануне вечером вокруг были только люди и музыка, и никаких монстров, норовящих проломить тебе череп…        Внезапно Сяо словил себя на мысли, что не помнит даже как уснул. Хмурясь, он вновь с трудом разлепил веки и приподнялся на локтях, медленно обводя взглядом комнату. Он был в гостиной роскошного дома, больше напоминавшего дорогой отель, если не поместье. Сквозь высокие окна солнечный свет обнимал деревянные стены, лакированную мебель, расписные ковры и подушки, и пылинки кружили вальс в его лучах. На другой стороне дивана спал блондин. Кажется, его звали Кавех. Он хмурился во сне и ворочался, пытаясь принять более удобное положение. У спящего камина читал книгу Альхайтам, Янмэй сидела в соседнем кресле и тоже что-то перелистывала, а виновниками перешептываний оказались, как и ожидалось, Огонёк и Кадзуха. Они стояли поодаль, у края длинного обеденного стола, пили воду и выглядели так, будто снова что-то замышляют.        Сяо не было до них дела. Он опустил безразличный взгляд и на несколько секунд уткнулся лбом в колени, молча терпя головную боль и пытаясь воспроизвести события прошлого вечера, но его память обрывалась на первых двух чашах вина. Сколько он выпил за ночь..?        Пока он прилагал усилия, чтобы вспомнить что-то кроме танца на Большом базаре и рубашек игральных карт, кто-то пристально за ним наблюдал. Сяо чувствовал чужой взгляд на своих плечах и, подняв голову, столкнулся с васильковыми глазами Янмэй. Девушка резко отвернулась, но Охотник успел уловить неясное выражение испуга на её лице. Странно, но не более того. Может она просто смутилась, что её застали врасплох, хотя реакция была непривычной — обычно Янмэй улыбается, глядя на него.        Сяо медленно встал с дивана, слегка пошатываясь и потирая затекшую шею. К головной боли прибавились чувства легкого голода и сухости во рту, отчего он невольно глянул в сторону Огонька и Кадзухи: тофу был бы как нельзя кстати, но кристально-чистая вода в высоких стаканах сейчас выглядела даже желаннее. Облизывая пересохшие губы, Сяо не спеша зашагал по направлению к своим невольным спутниках, и на подходе уже ощутил, как их внимание, направленное на диалог между собой, переключилось на него. Что ж, очень жаль.        — Охотничек наш проснулся! — присвистнул Кадзуха, стоило Сяо поравняться с ними, проходя мимо.        Он вздрогнул, услышав нехарактерное, но очень подозрительное прозвище. Охотничек? Охотничек на демонов? В этом смысле? Сяо хмуро покосился на Кадзуху, будто на его смеющемся лице мог прочитать ответ на свой немой вопрос. Огонёк цокнула, закатив глаза, толкнула друга локтем в бок и сказала:        — Недостаточно вчера себе нервы пощекотал? Смотри осторожнее, сейчас-то он трезвый и копьё держать крепче будет.        О чём они? Сяо прикрыл глаза, устало потирая лоб.        — Про что вы говорите? — спросил он безразлично. Не то чтобы ему было важно знать, с чего вдруг Каздуха дал ему кличку, а Огонёк говорит так, будто ночью между ними что-то произошло, но Сяо немного напрягало, что память никак не реагирует на их поведение, словно в таверне запись информации приостановилась. Неприятное чувство.       — Ты не помнишь? — брови Кадзухи поползли вверх от удивления, после чего он недоверчиво прищурился и облокотился на край стола. Взгляд самурая Сяо не понравился. Он смотрел на него со смесью любопытства и озорства, и Охотника раздражало, что он не может понять, какие мысли скрываются за этими глазами. Сяо промолчал, но продолжил смотреть на парня, ожидая, что он объяснится. Тогда Кадзуха прочистил горло, неопределенно и как-то слишком по-нормальному пожал плечами и продолжил: — Ну, понятия не имею, что у тебя в голове перещелкнуло, но ночью ты пытался убедить всех в том, что являешься Охотником на демонов... Как его там?        — Алатус, — подсказала Огонёк. Брови Сяо невольно сдвинулись еще ближе к переносице.        — Да, именно этот, — кивнул самурай. — А потом взбесился из-за моей шутки и чуть не заколол своим копьём, — Кадзуха хмыкнул, будто разговор шел не о покушении на убийство, если верить его словам, и снова уточнил: — Правда совсем ничего не помнишь?        Сяо покачал головой, пытаясь переварить сказанное самураем. Неужели он вправду повел себя так? Шутки Кадзухи действительно частенько раздражали, и переодически Сяо думал о том, что единственный по-настоящему действенный способ заткнуть его — перерезать шутнику голосовые связки, но в трезвом состоянии это были просто отвлеченные мысли, чей замысел он не планировал претворять в реальность. Тем не менее, за свою долгую жизнь Охотник, как ни странно, практически не пил алкоголь, но неоднократно видел, как он воздействует не только на смертных, но и на самих богов. Разницы в эффекте совершенно не было, и может быть…        — О боже!        Его размышления прервал возглас Кадзухи. Сяо поднял голову: самурай то ли шокировано, то ли испугано смотрел на недоумевающую подругу.        — Слушай, Аканэ… — взволнованно зашептал парень, наклоняясь ближе к рыжеволосой, будто не хотел, чтобы Сяо его слышал. — А вдруг он и этого не помнит?        Огонёк красноречиво выгнула бровь, складывая руки на груди, пока они молчаливо переглядывались друг с другом. Ей, видимо, понадобилось время, чтобы понять, на что намекает Кадзуха, и когда до неё дошло, лицо девушки отзеркалило выражение на лице самурая. Огонёк прикрыла рот рукой, тревожный вздох сорвался с её тонких губ.        — Может, не стоит? — неуверенно спросила она.        Сяо напрягся. Они слишком легко говорили о его попытке напасть на Кадзуху, — впрочем, может, это выглядело куда безобиднее, чем представлял сам Охотник, — и Сяо не мог вообразить, что же такого он ещё мог сделать, чтобы эти двое выглядели так обеспокоенно. Может, всё-таки кто-то пострадал из-за него? Страх, вызванный этой мыслью, морозом побежал по бледной коже Яксы. Он стиснул зубы, напряженно спрашивая:        — Что произошло?        Огонёк и Кадзуха перевели на него взгляды. Рыжая смотрела смущенно, явно чувствуя себя неловко в сложившейся ситуации, а вот от Кадзухи, напротив, веяло решительностью и… осуждением? Он был недоволен, и Сяо подозревал, что именно он является причиной смены настроения у самурая. Но стоит ли этому доверять? Сяо сомневался. То, что Огонёк и Кадзуха (а в особенности Кадзуха) любят разыгрывать спектакли, — и делают это весьма убедительно, — Сяо понял еще в Гандхарве, став их временной мишенью, пока Янмэй лежала без сознания.        — Ты… — начал было Кадзуха, однако Огонёк прервала его, тронув за предплечье.        — Казду, не будет ли лучше, если они сами поговорят об этом?        — Ты смеёшься?! — громким шепотом зашипел на неё блондин. Сяо заметил, как его взгляд метнулся к противоположной стене комнаты, где сидели Альхайтам и Янмэй. — Как ты себе это представляешь? Хочешь, чтобы Мэй сама рассказывала ему, как он к ней приставал?        Сяо едва заметно вздрогнул и замер. Он точно всё правильно услышал? Приставал? К Янмэй?       — Ох, прости… Ты прав. Я совсем об этом не подумала,— тихо ответила рыжая, отворачиваясь. Сяо не видел выражения её лица, но голос девушки звучал виновато. Если это шутка, — было бы в их стиле, на самом деле, — то исполняли они её очень убедительно. Готовились? Нет, навряд ли. Они не могли знать, что он напился до беспамятства.        Кадзуха выпрямился.        — Не похоже на тебя, — покачав головой, сказал он Огоньку тоном разочарованного учителя, и снова посмотрел на Сяо. — Ну? Ничего не вспоминаешь?        — Что значит приставал? — рыкнул Сяо, готовый в любой момент перегрызть ему глотку, если вдруг это окажется не более, чем идиотским розыгрышем.        — Мне в подробностях тебе расписать? Хорошо.        — Кадзу… — вновь попыталась его остановить рыжая, по-прежнему пряча взгляд.        — Нет, он должен знать. Думаешь, Мэй ему всю правду расскажет? Да она даже в мыслях постесняется произнести нечто подобное, — Кадзуха возмущался до того натурально, что с каждым его словом Сяо был всё ближе и ближе к тому, чтобы поверить. — То и значит — приставал, — самурай вернулся к его вопросу. — Со всеми красочными вытекающими, которые мне удалось предотвратить. Зажал бедную девочку в углу таверны и дышал на неё своим перегаром. Я едва успел спасти её психику, а ты даже секунды из этого не помнишь, — Кадзуха вздохнул, прикрывая глаза.        Несколько долгих и напряженных секунд Сяо молчал, неотрывно наблюдая за поведением Кадзухи и Огонька в надежде на то, что они как-нибудь себя выдадут или вот-вот разразятся хохотом, вдоволь насладившись его замешательством и беспокойством. Но они тоже молчали. Огонёк так и не вернула к Сяо взгляд, а Кадзуха оставался спокойным, и лишь глаза говорили о том, что он ждёт хоть какой-то реакции.        — Это правда? — спросил Сяо, обращаясь к Огоньку.        Девушка промолчала, затравленно потирая предплечье, а Кадзуха недовольно сложил руки на груди.        — Я похож на придурка, который будет шутить на такую тему?        — Похож, — ответил Сяо.        — Не веришь мне — спроси у Мэй. Я посмотрю, как вы мило пообщаетесь.        Кадзуха с вызовом кивнул в направлении камина, и Сяо взглядом проследил за невидимой линией траектории кивка. Янмэй по-прежнему сидела в кресле рядом с Альхайтамом. Бросив на Кадзуху недоверчивый взгляд, Сяо медленно пошел к своей ученице.       Сложно сказать, что испытывал Охотник, преодолевая пару десятков метров, разделяющих его с Янмэй. Но он заметил, как умышленно замедляет шаг, надеясь на то, что Кадзуха или Огонёк окликнут его, сказав, что он повёлся на их шутку. Но этого не происходило, а хрупкие плечи Янмэй чуть вздрогнули, когда Сяо с шаркающим звуком остановился за её спиной.        Девушка медленно обернулась, невинный взгляд васильковых глаз остановился на лице Охотника. Янмэй выглядела обычно, — как всегда немного смущенно, с вежливой полуулыбкой на розовых губах, — но Сяо заметил, как она нервно сжала страницы потрёпанной тетради с неразборчивыми записями.        — Вы проснулись… — прошептала она едва слышно, немного уводя взгляд в сторону.        Это насторожило Охотника, но он попытался успокоить себя мыслью, что её зажатое поведение связано с Альхайтамом, сидящим в кресле в двух метрах от них. Янмэй и раньше могла проявлять застенчивость в присутствии посторонних, и пусть Сяо уже привык, что к нему она всегда подскакивает с радостным «Учитель!», всё же не хотелось прежде времени убеждаться в правдивости слов Кадзухи.        — Мы можем поговорить? — спросил Сяо, косо глянув на Альхайтама. Тот, впрочем, похоронив взгляд в книге, не демонстрировал ни капли заинтересованности в том, что происходило вокруг.        Янмэй замялась, склонила голову над записями и принялась беспокойно потирать между пальцев уголок пожелтевшей страницы.        — П-поговорить? — взволнованным шепотом пролепетала девушка. — О чем?        Сяо не заметил, как задержал дыхание. Каждым своим жестом Янмэй подтверждала сказанное Кадзухой, но когда она заикнулась, сердце Охотника забилось чаще. Ему захотелось схватить девушку за плечо и развернуть обратно к себе, чтобы увидеть… А что он хотел увидеть? Вздохнув, Сяо сжал руки в кулаки, пытаясь унять дрожь, и ещё раз спросил:        — Так мы можем? Наедине.        Секунду Янмэй молчала, но потом всё же медленно кинула, оставила тетрадь на подлокотнике кресла и поднялась на ноги. Она так и не подняла на него взгляд, да и Сяо, словно пытаясь оттянуть принятие своих пьяных выходок, шел на несколько шагов впереди.        Когда они оказались за пределами дома, выйдя на крытую террасу, где полуденное солнце переливалось отблесками на траве, Сяо повернулся к девушке. Янмэй явно не знала, куда деть свои руки, теребя подол юбки, а взгляд её бегал по шершавым стенам, напольной плитке, черной шторе, что любовно трепал легкий ветерок… по чему угодно, только не по лицу Охотника. Поджав губы, Сяо и сам опустил глаза в пол, тихо спрашивая:        — Что произошло вчера ночью?        Сяо не стал смотреть на неё, чтобы увидеть реакцию — затянувшееся молчание и мгновенно замершие девичьи пальцы были красноречивее любых слов. Но Сяо продолжал ждать, когда она что-нибудь ответит.        — Вы… Не помните?        — Я говорил тебе, чтобы больше не обращалась ко мне на «Вы».       — А… Да… Прости, — Янмэй склонилась в небольшом поклоне. — Так ты… Не помнишь ничего?       — Смутно, — соврал Сяо. — Кажется, я много выпил.        — Да, это правда. Вы…Ой, то есть т-ты проигрывал всё время, поэтому…        — Я понял. Я ничего не натворил?        Янмэй снова надолго замолчала.        — Ну… Ты угрожал Кадзухе, и это не было похоже на шутку, так что нас чуть не выгнали из таверны.       Сяо сделал глубокий вдох и медленно поднял голову. Янмэй уже не выглядела такой скованной, как несколько минут назад, и это немного сбивало Охотника с толку. Неужели она боялась, что он спросит о чем-то другом?        — Было что-то ещё?        — Ничего, о чем тебе пришлось бы беспокоиться!        Янмэй выпалила это так быстро, замахав руками перед собой, что Сяо даже вздрогнул от неожиданности. Пока он наблюдал за тем, как девушка снова потупила взгляд в пол, заведя руки за спину, новая волна беспокойства захлестнула Охотника. Сяо сделал шаг вперёд и наклонился к Янмэй: его нос уткнулся почти в её макушку, а девушка, глубоко вздохнул, напряженно замерла. Сяо почувствовал, как воздух рядом с ними сгустился.       — Что случилось, оробевшая? — спросил он тихим, тяжелым голосом, но Янмэй так и продолжала молчаливо стоять под тенью его силуэта. Казалось, девушка даже не дышала, и желваки заходили на скулах Охотника, томя в себе сдерживаемую злость. — Если кто-то, даже если я, тебя обидел…       Но Янмэй не дала ему договорить. Она резко вскинула голову, посмотрев на него с удивление, и снова замахала руками.       — Нет! Нет-нет-нет! Всё правда в порядке! Меня никто не обижал.       — Тогда почему ты так странно себя ведешь?        Янмэй поджала губы, расчёсывая пальцами спутавшиеся пряди. Сяо не знал, как должен себя повести в этой ситуации, и не знал, как трактовать поведение самой Янмэй. Как вообще ведут себя девушки после того как… После того, как кто-то к ним приставал. Сяо был в смятении, и всё это казалось ему странным. Может, Кадзуха прав, и Янмэй настолько потрясена случившемся, что не способна даже думать об этом?        — Ты так и будешь молчать?        — Ничего страшного не случилось. Поверь… Это правда, — Янмэй устала вздохнула, отпуская многострадальную прядь. — Ты мне не веришь?        Сяо прикрыл глаза. Наверное, стоит как-то осторожно рассказать. Главное — не испугать её.        — Кадзуха сказал, что я сделал с тобой… кое-что, — он запнулся, отворачиваясь. Щеки его загорелись.        — А… Вот оно как… — тихо ответила Янмэй.        — Значит, это правда?        — Ну… Да. Просто… — непонятная для Сяо интонация в голосе девушки заставила Охотника снова обратить к ней взгляд. Янмэй больше не выглядела испуганно, только смущенно улыбалась. — Раз Кадзуха уже всё тебе рассказал, я не понимаю, почему ты думаешь, что обидел меня этим…        Сяо удивлённо моргнул. Несколько секунд он просто смотрел на неё, не понимая, что происходит. Это… Нормально? Так и должно быть?        — Он сказал мне, что тебя это испугало.        Неловко переминаясь с ноги на ногу, Янмэй недоумённо нахмурилась и издала нервный смешок.        — Слаймы явно опаснее невинного поцелуя в щеку.        Невинного поцелуя в щеку? Ха… Огонёк права: сегодня он будет держать копьё крепче.

***

я стал королём ящериц, и я готовлюсь к грядущему побегу, всё ещё перемешается в общении с моим неприличным другом. наша группа всегда была такой.        Ох, как же этим проказникам было тяжело сдерживать смех, заставлявший до боли напрягать бледные животы, лишь бы не издать ни единого писка. И только когда входная дверь дома Альхайтама хлопнула, отделив от них Сяо и Янмэй плотными стенами, рыжая и Каздуха разразились таким громогласным хохотом, что он вполне мог бы встряхнуть весь Сумеру, не будь Альхайтам так повернут на тотальном шумоподавление со всех возможных сторон.        Поэтому, защищённый звуконепроницаемыми наушниками, владелец «временного отеля для нищебродов» даже не вздрогнул, а вот несчастный Кавех, который, как заявил секретарь, уже почти профессионально в очередной раз посеял связку ключей (с ключом от его комнаты в том числе), всю ночь мучался в левом углу дивана, пытаясь хоть как-то уместить свои длинные ноги на варварски узком сидении, и только поздним утром ему удалось провалиться в чуткий сон, который был прерван нашей «сигнализацией». Он вскрикнул, подпрыгивая на месте, и едва не свалился с дивана. Испуганно заозиравшись по сторонам, блондин нашел источник похмельных бед на свою голову, и раздраженно рявкнул:        — Да какого хрена?! Эй!        Расписная подушка с кисточками полетела аккурат в Кадзуху, но самурай вовремя успел увернуться.        — Если он захочет тебя убить… — начала рыжая в промежутках между приступами смеха. — А он захочет, уж поверь!.. Я в этом групповом суициде не участвую.        — Ещё как участвуешь! — ответил Кадзуха.        — С чего вдруг?! Это тебе приспичило поиграть в слагателя легенд.        — Ну и что? Ещё скажи, что ты молчала не потому, что пыталась не заржать.        — Тебе никто не поверит! Я скажу, что ты держишь меня в заложниках.        Кадзуха прыснул и, крадучись, подошел к окну, из которого был виден край террасы, где разговаривали жертвы их нескончаемых шуток.        — Хэй… — мельком глянув на рыжую, Кадзуха махнул головой, чтобы подозвать её к себе. — Как думаешь, нам убегать сейчас или ещё можно подышать воздухом свободы?        — Нам? Ха! Это я подышать могу, за тебя он возьмётся в первую очередь. У тебя осталось… Три…        — Уже?! — удивлённо вскрикнул Кадзуха, смотря на то, как подруга, прищурившись, внимательно наблюдает за Сяо и Янмэй.        — Два…        — Погоди, дай хоть штаны поправлю!        — Один…        — Да что ж так быстро!        — Ноль, — на выдохе произнесла рыжая, одёргивая руку Кадзухи от завязок хакамы. — Бежим, дурак! Убьют же!        Даже пред ликом смерти, причём весьма вероятной, они заливисто смеялись. Входная дверь с грохотом распахнулась (этот эпизод удостоился в том числе внимания Мистера-мне-фиолетово-Аль-Хайтама), и в гостиную ворвался разгневанный и абсолютно опасный Охотник на демонов. Правда этим утром демоны могли спать спокойно, ибо совсем рядом бродила куда более желанная добыча — самурай, нарвавшийся на харакири, и босоногий феникс, которому давно не выщипывали перья.        Столкнувшись с Сяо взглядами, Кадзуха возбуждённо подпрыгнул и взвизгнул от удовольствия. А как сияли глаза этого чертёнка! Предвкушение так и плескалось в алых радужках.        — Я тебя убью, — напряжённым грудным голосом прохрипел Сяо. Чернильные сгустки кармы медленно поднимались вокруг его силуэта и Коршуна, что был уже наготове.        — Попробуй, — обнажая катану, с вызовом ответил Кадзуха.        Альхайтам явно не мог предположить, что ночная попойка, на которую он изначально даже не горел желанием идти, утром обернётся дуэлью между малознакомыми парнями, и полем боя послужит его дорого обставленная гостиная. Алкоголь, безусловно, может толкать людей на страшные вещи, но что б похмелье? Такое даже в его систематизированном научном мире выходило за рамки логики. Дали же Архонты счастье напороться на идиотов, вот уж спасибо!       Секретарь несколько секунд молча наблюдал за разгорающейся битвой и, будем честны, даже он первые мгновения пребывал в шоке (опустим тот момент, что если взять фотографии Альхайтама, где он счастлив и где расстроен, можно сыграть в «найди десять отличий»). Однако, замешательство секретаря продлилось недолго.        — Я два раза повторять не буду, — рыкнул он, выбивая дендро-зеркалом оружия из рук парней. Стратеги не дремлют, и правильно, ибо безумцы непредсказуемы, а подушки стоят целое состояние.        Впрочем, ни Кадзуху, ни Сяо это ничуть не смутило. Оставив оружия валяться там, куда зеркало направило их полёт, — увы, без невинных жертв не обошлось, один диван всё-таки пал жертвой храбрых, приняв на своё брюхо остриё копья, — они не остановились.        — Охо-хох, а сейчас время шоу «Догонялки»! — объявил совершенно раззадоренный Кадзуха, ловко перепрыгивая через мебель, пока удирал от молчаливого, но смертоносного Сяо.        — Бегущий в лабиринте? — прохныкал Кавех, всё ещё пытающийся вернуться в сон.        — Не, голодные игры, — хмыкнула в ответ рыжая. Вторая затейница утренних спектаклей, вальяжно облокотившись на одну из деревянных колон, с безмятежной улыбкой на лице наблюдала за своим другом. Хорошо быть женщиной, да? Мужчина всё равно получает по шапке первым.        — Я и до тебя доберусь, огненная, — пообещал Сяо, бросив на неё косой взгляд через плечо. А Кадзуха тем временем шмыгнул к двери, стремясь оказаться на улице.        Поле битвы переместилось в обширный двор особняка. Что можно сказать по этому поводу? Только одно: плакала искусная работа лучшего архитектора Тейвата — восхитительные клумбы с редкими растениями встречали Ангелов Смерти. Непонятно, кому повезло больше: рыжей бестии, чей поезд в Преисподнюю ещё не прибыл на перрон, или Сяо с Кадзухой, ибо если Кавех не умирал от похмелья и стал бы свидетелем беспощадного уничтожения его произведений искусства, кто-то получил бы чемоданом на радиоуправлении прямо в рожу.        Остальные же, кто чувствовал себя куда лучше, вышли на террасу: Янмэй, потому что искренне переживала, что завтра придётся в экстренном порядке организовывать похороны; Альхайтам, чтобы оценить масштабы ущерба, прикинуть в уме примерную компенсацию за порчу чужого имущества и в конечном итоге остановить мракобесие, если всё зайдет слишком далеко; ну а рыжая просто не могла пропустить такое красочное зрелище, сами понимаете.        Пока Янмэй тщетно пыталась вразумить парней уговорами, Альхайтам, сложив руки на груди, бросил косой взгляд на рыжую и спросил:        — Как думаешь, где поставить надгробие моей репутации? Где-нибудь в лесу Авидья для депрессивных уединений или прямо тут, на площади?        Рыжая оторвалась от наблюдения за догонялками и перевела взгляд туда, куда смотрел Альхайтам: любопытные прохожие замедляли шаг, чтобы поглазеть на то, как в доме главного секретаря Академии, к которому относились едва ли не почтительнее, чем к самим мудрецам, бегают и кувыркаются по зеленому ковру два иностранца.        — Ты слишком спокойно говоришь об этом, — хмыкнула в ответ рыжая.        — Думаешь? Все и так считают, что я сплю с архитектором, задолжавшим кредиторам несколько десятков миллионов моры. Одно убийство на моем участке погоды не поменяет.        — О-о-о, тогда жди слухи о свингер-клубе, и эта святая троица сделает твой дом самым популярным местом в городе.       К сожалению или к счастью, битва (или погоня) завершилась довольно скоро, и победителем вышел Кадзуха. Импровизация — его второе имя. Чувствуя, что уже хочет отдохнуть, но точно не готов проигрывать, он активировал работу смекалки на максимум. Отыскав за деревьями шланг, который Кавех по какой-то причине не мог найти второй день (видимо, профессионально теряет он не только ключи), чтобы полить свои драгоценные цветы, Кадзуха, недолго думая, схватил замену катаны и принялся размахивать шлангом перед собой, когда Сяо подобрался слишком близко. Сбитый с толку малость непредсказуемым ходом соперника, Сяо на долю секунды даже растерялся, но последствия тысячелетних битв — это уже ДНК, так что даже удивительно, что Кадзухе удалось (хоть и совершенно нечаянно) сразить Охотника с помощью шланга для поливки. А всё благодаря Кавеху, который никогда не отключает его от кулера с водой. В какой-то момент Кадзуха задел то ли рычажок, то ли кнопку (ничего из этого в последствии, осматривая своего верного союзника, он обнаружить не смог, и неспроста, потому что верный союзник — это Аканэ, отыскавшая способ запустить поступление воды), и из шланга выстрелил мощных поток, окатывая Сяо ледяной водой. Даже сам Кадзуха испугался от неожиданности, не удержал шланг и отпрыгнул в сторону, но вид застывшего, полностью промокшего Сяо в мгновение сменил шок на новый приступ хохота. Кадзуха свалился на влажную траву.