osculatus a sole - плечи
13 октября 2023 г. в 17:44
4 октября, 06:23. В путь-дорогу, милый друг
По заверениям Аль-Хайтама и Сайно путешествие обещало быть опасным. Настораживало ли меня это? Как бы не так! Зря эти ребята так распинаются и тратят время, читая нам лекции о том, что делать, если нападёт скорпион. Мы с Кадзухой этого бедолагу на шашлык пустим — нашли проблему. Ну а если без шуток, я была в предвкушении.
Последние дни выдались напряженными. Я настолько была взбудоражена тем, что мы сумели сдвинуться с мертвой точки, что могла думать только о том, как иду среди песков навстречу потерянной памяти, и как Аль-Хайтам ни пытался привести меня в чувство, чтобы снова подключить к работе над расшифровкой текста, я ни на чём не могла сконцентрироваться. В конце концов, он перестал звать меня в свой кабинет, но я все равно приходила, чтобы бесполезно посидеть рядом у окна, пока он шуршит пером по пергаменту. Рядом с ним отчего-то было чуточку легче переживать неотпускающее возбуждение. Быть может оттого, что сам Аль-Хайтам оставался, как обычно, спокойным и невозмутимым, и ничего в нём не выдавало тот факт, что сегодня (уже сегодня!) мы выдвигаемся в Пустыню — забытый Архотнами регион, некогда процветавший под властью сильнейшего Бога в истории Тейвата.
И я не просто так делаю акцент на этом факте. Сколько для него, как для ученого, спрятано ценных реликвий в глубинах золотых волн, сколько тайн и загадок хранят в себе одинокие руины… Боже, да я сама сгораю от любопытства! Так сильно, что переодически ловлю себя на мысли, будто иду туда пощупать, посмотреть, вдохнуть запах народа, канувшего в лету, а не чтобы найти отвалившийся от меня кусочек жизни.
Но, пожалуй, хватит говорить о мечтах, когда они уже стоят на пороге. В буквальном смысле. Прямо сейчас мы покидаем дом Аль-Хайтама, и среди переговаривающихся голосов я слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ.
Мы в том составе, о котором и договаривались: я, Кадзуха, Аль-Хайтам, Сайно, Кавех и Сяо с Мэй. Последняя выглядит слегка измученной и тревожной, словно не спала всю ночь из-за дерьмовых мыслей. Я хмурюсь, отмечая про себя, что нужно будет поговорить с ней, когда мы доберемся до деревни Аару, а пока что незаметно прикасаюсь к предплечью Сяо и киваю на Мэй, изобразив спящего человека, когда парень обращает на меня внимание. Сяо кивает в ответ, и тут раздаётся голос Каздухи:
— Дамы и господа! — нараспев голосит он, и вьючный як, который должен был тянуть нашу повозку, встревоженно вздрагивает. Стоящий рядом с ним возничий успокаивающе поглаживает животное по мохнатой холке и укоризненно шикает на Кадзуху. Тот корчит сконфуженное, но ничуть не чувствующее вины выражение лица, и понизив тон, продолжает: — Карета подана! Золушки вперёд.
— Какие золушки? — возражаю я. — Мы с Мэй — амазонки. Понятно? Можем вместо яка карету вашу тянуть. Правда, Мэй?
Я шутливо подмигиваю девушке, ожидая увидеть её смущенную улыбку, но вместо этого смотрю на то, как она рассеяно чешет щеку, и её задумчивый взгляд направлен куда-то за пределы реальности. Странно… Что же её так тревожит? Неужели боится пустыни?
Погрузившись в раздумья, я пропустила мимо ушей то, что ответил мне Кадзуха, и пришла в себя, лишь когда уловила движение рядом — остальные занимали места в повозке.
Путь до деревни Аару занял у нас куда больше времени, чем мы могли потратить, отправившись туда на своих двоих. Яки передвигались медленно, поэтому мы ехали со скоростью улитки, плавясь под жарким сумерским солнцем, и не было хоть-какого-нибудь навеса в этом, как выразился Кавех, корыте. Конечно не было! Никто в здравом уме так не путешествует, а яки предназначены отнюдь не для перевозки людей, но товарного груза. Мы на товар, в общем-то, не очень походили.
В какой-то момент я настолько устала сидеть на неудобной деревянной «скамейке», что выпрыгнула из повозки и зашагала рядом с возничим. И я такая была не одна: Сяо, сразу учуяв, что это надолго, и ничего не сказав, растворился в воздухе вместе с Леменискатой ветра, переодически мелькая рядом явно для того, чтобы мы не переживали за его отсутствие.
На мои вопросы о том, какого черта мы вообще выбрали такой способ передвижения, Сайно сказал, что торговый путь охраняется, — действительно, то тут, то там нам встречались матры на своих постах, — но для простых жителей он закрыт, поскольку яки очень пугливы, и в панике могут затоптать насмерть.
— Всё равно не понимаю, — отвечала я. — У нас всех есть боевая подготовка, и парочка пустынников — сущий пустяк на пути. Зачем все эти муки с торговым путём?
— Тебе так подраться хочется? — безразлично поинтересовался Альхайтам, не отрывая взгляда от книги, которую читал всю дорогу, до этого момента не обращая на наше нытьё никакого внимания.
— Да, руки чешутся кошмарно.
— Поддерживаю! — выкрикнул Кадзуха, и все (я в том числе) вновь шикнули на него. — Ну серьёзно, нас семеро. А в поговорке только один в поле не воин.
— Это было моё предложение, — Альхайтам захлопнул книгу и сложил руки на груди. — Не стоит рисковать в самом начале пути. В пустыне враги будут на каждом шагу, и неизвестно какая из лишних царапин сыграет против вас.
Никто ему не ответил, потому что отчасти он был прав, однако дорога не стала менее тяжёлой. Как будто не получить даже самое малое ранение в бою было гораздо легче, чем вынести тяжесть и медленность якских шагов.
Тем не менее, даже муки не могут длиться вечность, и к позднему вечеру, о, Архонты, мы наконец добрались!
За стеной Самиэля, разделявшей регион на две такие непохожие друг на друга части, нас почти сразу встретили пески и каменные строения. Казалось, деревня была продолжением красных гор, на которых стояла, и поэтому о том, что мы всего в паре десятков метров от входа в деревню, я поняла не сразу — лишь когда заметила темные силуэты людей и увидела, что в окнах горит свет, который поначалу приняла за дорожные фонари.
К этому моменту мне уже хотелось спать, — дневная жара сделала своё дело, хорошенько поджарив мою макушку и мозг вместе с ней, — но нам ещё предстояло запорхнуть в своё ночное гнёздышко, поужинать и ещё раз обсудить план на завтра, поэтому я бесстыдно зевала при знакомстве с Дэхьей и Кандакией, — старейшиной деревни, — не в состоянии хоть что-нибудь с собой поделать — одна мысль о том, что я ещё не скоро отправлюсь на боковую, делала меня ещё более сонной.
— Простите, девчонки, — лепетала я, то и дело прикрывая рот ладонью, пока рука Дэхьи не опустилась мне на плечо.
— Хэй, всё в порядке, красавица, — сказала она ласково, и мягкая улыбка украсила её пухлые губы. — Сейчас мы убедимся, что Альхайтам и Сайно будут хорошо себя вести и уложим тебя в постель.
Я совру, если скажу, что равнодушна к привлекательным девушкам, и Дэхья была как раз одной из низ. Красивая, загорелая, с длинными ногами и подтянутой фигурой. А перед кошачьими глазами я и вовсе не могла устоять, поэтому, хихикнув, шутливо поинтересовалась:
— Надеюсь, с тобой?
Дэхья удивилась от неожиданности, но тут же рассмеялась. Однако ответить она не успела. Вместо неё это сделал Кадзуха, театрально вскинув руки к звёздному небу.
— Ты совсем ошалела, Аканэ! Я всё ещё здесь!
— Кто бы говорил. Да, Мэй? — парировала я, глянув в сторону подруги. Та моментально залилась краской, отвернувшись, а Кадзуха демонстративно фыркнул. Я уже было подумала, что сейчас между нами снова начнётся «супружеская перепалка», но Аль-Хайтам избавил компанию от очередной драматичной сцены, резонно спросив, долго ли мы будем топтать песок.
Песок мы топтали недолго, минут пять, пока шли до дома старейшины, где нас уже ждал накрытый стол. Простой, без излишеств, интерьер пустынной деревни сильно отличался от того, что мы видели в городе. Слишком заметно было то, в каком глубоком упадке находиться народ Пустыни, но это не мешало им лучезарно улыбаться, приветствуя гостей.
Мы поужинали под теплым светом керосиновых ламп, знакомясь ближе с хозяином дома, Дэхьей и её подругой, после чего, когда служанка подала чай, перешли к обсуждению плана на завтрашний день.
— Ну, мальчики, мы тут вам не помощники. Разбирайтесь са-… — не успела я договорить, поднимаясь из-за стола, как сидящий рядом Альхайтам молча сжал моё запястье и потянул вниз, заставляя обратно опуститься на стул. — Да зачем я вам здесь? — я негодующе застонала, но послушно вернулась на своё место. — Я спать хочу…
— Скоро ляжем, — вероятно, он хотел меня ободрить, но сухой тон парня не выражал, как обычно, ничего. — Просто послушай, чтобы не пришлось объяснять несколько раз.
— А зачем объяснять? По ходу дела всё будет ясно.
— Альхайтам прав, — сказал Сайно. — В руинах много загадок и механизмов. Лучше заранее иметь примерное представление о том, как они работают.
— Ты посмотри на них, — сидящая за противоположным краем стола Дэхья нагнулась к уху Кандакии и громко зашептала, поглядывая на Сайно и Альхайтама. Очевидно, чтобы все слышали. — Фантастика, да?
— Не то слово, — ответила ей Кандакия тем же громким шепотом, подозрительно прищурившись и лукаво улыбаясь. — В прошлый визит они чуть не убили друг друга, а теперь «Альхайтам прав». Вот дела… Что это с ними?
Кавех бесшумно засмеялся в кулак и спросил:
— Женщины творят чудеса. Да, Альхайтам?
— Ага, особенно рыжие, — ответил тот, не упуская возможности подколоть его на тему Нилу.
Я же в свою очередь, удивлённо захлопав ресницами, скрестила руки на груди и возмущенно поинтересовалась:
— Это вы у Кадзухи нахватались?
— А я плохому не научу! — возразил тот.
Вот так, под шутки и дружный смех, мы набросали общий план предстоящего пути, а скорее просто повторили уже запланированное. Ребята рассказали нам о самых часто встречающихся механизмах, которые могут встать на пути, о древних конструкциях Дешрета, до сих пор охраняющих пирамиды, и провели лекцию о выживании среди песков на случай песчаных бурь или укуса пресловутого скорпиона. И мне перехотелось спать.
Засыпать на чужих родных плечах
Словно прощаясь с теми, кто уходит наверх, лампы одна за другой молчаливо гаснут, и комната погружается в мягкий полумрак, когда в гостиной остаются двое. Они такие молодые, красивые и совершенно разные — яркое солнце в розовом небе, искрами лежащее на сугробах холодной зимы. Он смотрит в свои записи, постукивая пальцами по дереву стола. Она смотрит на него с полуулыбкой на вишнёвых губах. В серых глазах туман от выпитого вина и ком в горле.
— Почему не идёшь спать? — спрашивает он, не поднимая взгляда.
— Любуюсь, — тихо отвечает она.
И пальцы замирают, вздрагивают, не успев простучать вновь. Он медленно поднимает на неё холодные глаза. В их бирюзе плескаются морские волны — свежий бриз вечного спокойствия. Они встречаются с её тёплой улыбкой.
Хайтам не желает разговаривать, а ей отчего-то хочется плакать, и он смотрит на её дрожащие губы, на тихие слёзы защемившей души, слышит, как в его ледяном сердце что-то тоже потрескивает. Словно пламя обнимает айсбер.
Он не знает, о чём она плачет, и айсберг не мечтает о жаре огненных пальцев, но на диване шуршат подушки, шуршит тихий вздох Хайтама среди пылинок, и записи отодвигаются в сторону.
Она встаёт неуверенно, смотрит на спинку дивана, жаждущего прикосновений её рыжих волос, и Хайтам кивает, похлопывая по мягкой обивке. «Иди же, укради у него спокойствие — он разрешает», — шепчет комната, подмигивая мерцанием ламп и, вытирая слёзы, она ныряет под его руку, прижимается к тёплому, сильному плечу.
Хайтам обнимает её мягко, осторожно, словно берёт в руки фарфоровую статуэтку, невесомо проводит подушечками пальцев по коже, и за ними бежит дрожь. А она прижимается теснее, цепляется за его футболку, чтобы он потерял лицо в рыжих волнах и оставил губы на её виске. Хайтам ли это? И кто эта девушка с горячими дорожками слёз на покрасневших щеках?
Она не знает, о чём он шепчет ей на ухо, и пламя мечтает лишь об одном — найти дом. И дом как будто на его плечах.
Девушка проснулась неожиданно, распахнув глаза, как от кошмара, и сперва не поняла, где находится, пока не почувствовала, как от пробуждения кто-то рядом начал двигаться. Аккурат под её головой. Она протерла глаза и размнула шею, прежде чем посмотреть, на чьём плече заснула, и… «Х-хайт-там?! Какого черта?! Так это был не сон?»
Парень, к её счастью, не проснулся, а просто поменял положение ног, пока она пыталась сообразить, как они умудрились попасть в такую ситуации. Не то что бы девушка испытывала неловкость, просто этот сон… Да и Кадзуха мог увидеть, и если да, одними шутками впредь не обойдётся.
Девушка уже представляла, как он разыгрывает перед остальными сценку, изображая в каком виде нашел их в гостиной и приправляя это «достоверными подробностями о том, как страстно они выражали пылкую любовь друг другу». Так и сказал бы, она была в этом уверена.
Но тут её внимание привлекло кое-что гораздо более странное — кулон. Когда она попыталась осторожно выбраться из-под руки Альхайтама, чтобы не разбудить парня, цепочка кулона врезалась в её шею. Рыжая ойкнула и удивлённо захлопала ресницами, обнаружив, что украшение парит в воздухе и светиться изумрудным сиянием, указывая в сторону Альхайтама. Именно указывая, потому что, когда девушка попыталась потянуть за цепочку, чтобы взять кулон в руку, то поначалу встретила сопротивление. С минуту, растерянная и удивлённая, она наблюдала за украшением, не понимая, как должна поступить. Ей всё-таки удалось оттянуть кулон, стремящийся к груди секретаря, ближе к себе и встать с дивана, чтобы ради эксперимента отойти подальше и посмотреть, как артефакт, а в этом уже не было никаких сомнений, поведет себя теперь. Как она и думала, он почти сразу стал гаснуть и медленно опускаться вниз, словно ничего и не было.
— Хайтам! — выкрикнула она мгновенно, стоило прохладной поверхности каста прикоснуться к её груди.
Альхайтам, недовольно замычав и нахмурившись, стал просыпаться, а девушка уже подскочила к нему и нависла сверху, не давая ему времени даже на то, чтобы просто открыть глаза — настолько сильно она была взбудоражена. Она улыбалась, радуясь тому, что с ней произошло что-то новое, что-то необъяснимое, и это «что-то» способно хотя бы немного пролить свет на тайну её потерянной памяти. И её улыбающееся лицо было первым, что увидел Альхайтам сквозь рыжие локоны, упавшие аккурат ему на глаза.
— Что случилось? — спросил он, убирая прядь её волос с лица, пока девушка крепко сжимала его плечи.
— Кулон! Ты не поверишь! Он светился и…
— О, — многозначительным, но даже спросонья холодным тоном прервал её парень, расправляя плечи и массируя затылок. — Сказки с утра пораньше. Успокойся и расскажи всё по порядку, — попросил он, вновь прикрывал глаза и тихо хмыкнул. — И сделай мне кофе, раз у тебя не хватило совести не будить меня после вчерашнего.
«А что было вчера?»