osculatus a sole - атлантис
13 октября 2023 г. в 19:01
Она не спала — любоваться звёздами казалось важнее отдыха. Ей хотелось насладиться ими сполна, впитать их холодное сияние, не заслонённое горами и вековыми деревьями, утонуть в океане бесчисленных огоньков, и если бы было можно, укрыться звёздной паутиной, как одеялом.
Она уже слышала о том, что Пустыня не всегда была такой, и представляла, как озеро оазиса разрастается, пальмы заполоняют собой всё вокруг, и пески сдувает ветер перемен, отматывая время далеко назад, на тысячи лет, когда здесь росли цветы и летали полевые бабочки. Не верилось, что былая красота в одно мгновение была смыта песчаным цунами.
Но здесь по-прежнему было красиво. Её глаза не умели видеть уродства ни в опустевшем и опасном регионе, ни в человеческих душах, а в таких, как Альхайтам — особенно. Она узнала его по шагам, размеренным и неспешным, и когда он остановился за её спиной, повернулась к нему с радостной улыбкой.
— Присматриваешь за мной?
Альхайтам хмыкнул и опустился рядом на край скалы, где она сидела, свесив ноги.
— Да, — ответил он. — Тратить время на уговоры было бы бесполезно.
Девушка тихо рассмеялась, возвращая взгляд к звёздам.
— Всё ещё удивляюсь тому, как хорошо ты разбираешься в людях и совершенно не умеешь строить отношения.
— Разбираться в людях — это простая логика, а строить с ними отношения — выбор.
Она вновь посмотрела на него, склонив голову в бок, заинтересованно и с огоньком в серых глазах, — они и сами были точно звезды, как и её веснушки, россыпью лежавшие на обгоревшей щеке, — но спрашивать ничего не стала. Знала, что не ответит, в отличие от неё, когда в недолгую тишину вновь ворвался звук его голоса.
— Почему тебе так важно знать откуда ты?
— Разве на моём месте ты не проделал бы тот же путь?
— Нет.
— Почему же? — удивилась она. — С твоим-то любопытством и тягой к разного рода загадкам.
Он помолчал какое-то время, сновно обдумывал, стоит ли озвучивать свои мысли, и спустя долгую паузу, пока она смотрела на него неотрывно и пристально, пытаясь по лицу прочитать рукописи его разума, Альхайтам нехотя произнёс:
— Потому что не имеет значения откуда я, если меня никто не ищет.
Она вздрогнула и грустная улыбка приподняла уголки её губ. Ей не было обидно, и слова Аль-Хайтама не задели её за живое, но она не ожидала, что кто-то все-таки заговорит об этом, ведь даже Кадзуха никогда не поднимал тему о том, что её действительно, кажется, совсем никто не ждёт.
Она улыбнулась чуть шире, отводя взгляд, и зачерпнула песок рукой, чтобы позволить крохотным песчинкам пощекотать руку, просыпаясь сквозь пальцы.
— Скажи, — тихо заговорила она, наблюдая за слабым мерцанием песка под лунным светом. — Ты любил когда-нибудь?
Его недоумение она ощутила прямо в воздухе. Альхайтам снова не спешил с ответом, внимательно изучая её взглядом, всегда таким проницательным, что хотелось спрятать лицо. Интересно, что он видит за её мечтательной улыбкой? О чем говорят ему серые глаза, так нежно смотрящие в небо, словно она общается в богами, и сама Селестия благословляет её путь?
— Как это связано? — спросил он, кажется, не желая отвечать прямо, но она и так знала ответ. Он не любил. Или любил так давно и больно, до помешательства и безумства, и не выдержав мучений, предался забвению, чтобы не помнить, чтобы никогда больше не коснуться тех испепеляющих страданий. Такие, как он, по-другому не могут, поэтому выбирают не любить сквозь года и жизни.
Она повернулась к Аль-Хайтаму, вернув ему проницательный взгляд. Возможно, внутренне он вздрогнул, как вздрогнула она, но это не имело значения — она оставляла себе право на ошибку.
— Я кого-то люблю, — сказала она. — В этом вся причина. Я не знаю, ждёт ли он меня, нуждается ли во мне сейчас, существует ли он здесь... Но даже если я опоздала, я хочу его вспомнить. Только вспомнить, большего мне не нужно.
— Любовь может быть такой? — хмыкнул Альхайтам.
— Любовь и кулон, ведущий к ней — всё, что у меня есть.
Он ничего не ответил, но продолжал смотреть на неё, и глаза его были понятнее любых речей, сильнее любых слов, полные догадок. Она видела в них, как он уже почти всё понял, и хотела вытащить из него все нити, которые он успел распутать из исполинского клуба её тайны, вытрясти искры молчания из его глаз, но знала, что это будет бесполезно. Скала неподвижна, скала стойка, и разрушать её не имеет смысла. Рано или поздно он расскажет ей всё, что знает, а пока у них есть звёзды, высокие и яркие. Полные надежд.