***
Кенши поставил свой красный чемоданчик на пол. Сумку-чехол с ноутбуком внутри держал по-прежнему в руке, концом трости в другой постукивая по полу перед ногами. Кун Лао с Рейденом в непонятках переглянулись. Аккуратно сложив свою раскладную трость, Кенши вежливо поклонился новым соседям и произнёс: — Надеюсь, мы с вами подружимся. Спасибо, что позволили въехать в вашу комнату. Джонни по-панибратски похлопал слепого новенького по плечам. — Долой официоз! — выдал он зычно, сжимая чужие предплечья. — Нам тут ещё два года бок о бок жить! Лучше сразу все тузы выкладывай, чтоб без сюрпризов, понимаешь? — Ты храпишь? — спросил, выгнув бровь, Кун Лао. С козырных пошёл. Красава… — Громче тебя — невозможно, друг… — Рейден закатил глаза и потом присуще одному ему сверхсолнечно улыбнулся. — Тебя зовут Кенши Такахаши, верно? Очень рады знакомству. Я Рейден. — Нахуя он старается? Он же не видит… — шепнул Джонни, едва отлипнув от въехавшего. — Джонни! — Кун Лао двинул другу по ноге. — Какого хера?! Кенши пропустил шутку Кейджа мимо ушей. — Приятно познакомиться, Рейден. А как зовут остальных? — Кун Лао, бро! — парень постучал себя по груди кулаком и салютовал в никуда, по-идиотски застыв. Ну Джонни ж говорит: «Красава». — Ясно… Кун Лао, значит… — Кенши вдумчиво повернул лицо в сторону передразнивающего Лао Джонни. — А тебя как зовут? — Джонатан Карлтон. Но лучше зови меня по рабочему псевдониму. — А-а-а… — Такахаши ухмыльнулся. — Джонни Кейдж, да? — Знакомы? — в ответ ухмыльнулся тот. «Ну и что это было?» — телепатически передал Кун Лао в черепную коропку Рейден. — Нет, — слепой парень покачал головой. — Слышал про плакаты актёрского на фестивале — с твоим изображением. Ты кто-то вроде кинозвезды, я правильно понимаю? — Он снимался в рекламе и в эпизодических ролях каких-то местных фильмов, но псевдоним себе выбрал буквально сразу же, — Кун Лао сказал это, и Джонни цепко ущипнул его за бок. — Ай! Ха-а-айя-а-а! Да отстань ты от меня!.. — Я уверен: меня ждёт люкс-будущее. — Джакузи, мартини и цыпочки? — предположил Кун Лао, поглаживая себя по бокам. — Именно. И, так и быть, когда я жёстко прославлюсь и взлечу, я не забуду, с кем ползал, когда начинал… — Класс, — вздохнул Кенши. — Дай автограф заранее. Поставлю в рамочку. — Ага, щас. Оформишь как на меня по шесть кредитов и ипотек… — Так и планировал, Карлтон, так и планировал. — Я обиделся, — Джонни отвернулся к стене и сделал вид, что заплакал — по-детски, с присущей комичностью. Его кулаки монотонно потирали область вокруг глаз, а тонкие губы тряслись и поджимались. Благо, этюд «Мне больно и паршиво» длился не более минуты — любопытная натура амбициозного студента вновь одержала верх. — Кстати говоря, а какая койка моя, ребят? — спросил Кенши аккуратным тоном, наплевав на чужую выходку, и уверенно двинулся вперёд. — Вот эта? — спросил, приблизительно ткнув пальцем в койку Кейджа. На ней сейчас лежала армия сами-знаете-чьих гавайских шорт, две пары трусов и носки с гуччи-принтом. Квадратнее глаз Кун Лао могло быть только солнце в «Майнкрафте». «Не-е-ет! — хотел бы крикнуть он из прошлого. — Это ж Карлтон!.. И он точно… Он наверняка сейчас всё перевернёт в…». — Мы, конечно, можем поспать и вместе, мой смешной тамагочи, — Джонни всплеснул руками, оголяя дёсна в нахальной улыбке, — …но, боюсь, я слишком большой мальчик… Да и ты довольно из здорового десятка, биг-бой. — Ага… Значит, нижняя койка твоя, — Кенши, чуть смутившись, нащупал пальцами лестницу, ведущую ко второму ярусу. — Извиняюсь. Займу эту — она же свободна? — Освободить для тебя мою? — продолжал улыбаться Джонни. — Ни к чему… Не поверишь, но я умею пользоваться лестницей. — Разве тебе не будет тяжело ею пользоваться, м? — Кейдж. Твои друзья же как-то спускаются ночью с кровати, не так ли? И я таким же макаром, — и Кенши в доказательство своих слов легко поднялся наверх, затем лихо перемахнув ногой через металлический борт. — Вот. Видишь? И никаких проб… — Неплохая растяжка!.. Ну прям карате-пацан! — Джонни, довольно всхрюкнув, хлопнул ладонью по корпусу кровати. Кенши всем телом вздрогнул. — А ну-у, пацаны, навали-и-и-ись!.. — Чо-о-о-о?! — мемно схватился за голову Кун Лао. — Дебил! А если он и на нас нажалу… — Томаш ж наш штурм на его корабль пережил, и этот переживёт! Ха-ха-ха! Первый раз — он и у Такахаши должен случиться! — Ч-что ты собираешься делать?! — Кенши вцепился пальцами в борта своей койки и стиснул зубы. — А-а-а! Н-не тряси кровать, идиот! Идио-от!.. Джонни и Кун Лао раскачивали эту тяжеленную дуру вместе. Кун Лао помогал другу, да… но с огромным осуждением. Рейден по-нелепому мило улыбался до самых ямочек на щеках, но на самом дне его карих глаз плескался, сука, страх!.. Он стоял истуканом минуты две под истошные вопли и проклятья Кенши на смеси японского и английского… И под булькающий хохот Джонни, перебивающего эти злобные крики. Потом он, разумеется, попытался, искренне попытался, оттащить Джонни от кровати, но в итоге лишь ещё больше раскачал её. (Вот лох). Кенши никогда до этого не был на американских горках. Так вот. Теперь он на них есть. Выходило, что Рейден лишь подливал масла в огонь, заставляя Такахаши уже буквально прилипнуть спиной к койке, пусто смотреть в потолок и ожидать своего часа смерти. — Инициация в соседи пройдёт успешно, если ты пообещаешь нам, что не накатаешь на нас письмо Лю Кану, даже если мы творим лютую хрень! — выкатил наглое требование Кейдж, с безграничной радостью в глазах наблюдая за стиснувшим челюсти Кенши. Тот выглядел слишком смешно, вжав подбородок в шею. Остервенело держась за бортик, как за спасательный круг. Выплёскивая негодование в мимолётное, шипящее: «Kuso!». — Джонни, Кенши — не Томаш. Может и не простить! — и всё же спохватился Кун Лао. — Я всегда за любую возможность поржать, однако Такахаши на вид — тако-ой жёсткий душни… — Я не душнила! — шикнул Кенши внезапно, словно демон вырвался наружу. — Я понимаю шутки, вы, идиоты! Просто хватит. Трясти. Мою. Грёбаную. Койку! — Хах, вы слышали, парни? — завёлся по-новой Джонни. — Трясём дальше! Пирату не хватило шторма. Палу-ундр-р-ра-а-а-а! — Д-да идёт, идёт!.. — парень отчаянно попытался и второй рукой вцепиться в железный ограничитель, но — ой! — Нечаянно шлёпнул рукой по пальцам Кейджа. — Ч-чёрт!.. Я… — Что-что? — захлопал ресницами Джонни. Даже не заметил контакта! — Хватит издеваться! — побагровел Кенши, медленно убирая свою руку с чужой. — Я сказал, что я согласен! — А на что ты согласен? — Не буди во мне зверя, янки! — Хэ-э-эй, бро-оу… Я, как бы, идиот — не помню ни хера, чё сказал две минуты назад. — Ты предложил мне сделку! — он быстро принял сидячее положение, резко выпрямившись. — Окей, полный вперёд, хах! Ты мне — освобождение от шторма, я тебе — освобождение от этического комитета и деканата! Золотой билет! — Ах, ты про эту сделку… Минутная акция. Уже не действует. Со-ор-ри-и… — Да ты издеваешься… — Жалуйся сколько влезет, клоун. Меня батя крышует. — Чей ты сынок, Карлтон?! — Одного очень и очень влиятельного моржа с моей же фамилией. Прики-инь. — Пф-ф-ф. Как информативно. А что насчёт твоих дружков, морж-младший? — Я и за них — моих верных солдат — словечко замолвлю, — Джонни победно дал Кенши пальцами по лбу и затем покачал головой. — Ц-ц-тц. Душнила ты, Кенши. Фу таким быть. Бу-у-у-у! — Генератор рандомных звуков… — уже притихше произнёс Такахаши. — Генератор жалоб, — парировал Кейдж, положив свой тяжёлый взгляд на парня. — Ну да ладно. Хватит с тебя на сегодня… Кун Лао с Рейденом по-партизански переглянулись. — Э-эм, парни… — начал Рейден, но так и не закончил. — Всё в порядке, Рейден, правда. — Убедительно сказал Кенши, нахмурив брови. — По-крайней мере, с вами не соскучишься. Правильно говорю? — Ага, а сам как думаешь? Лол, — Джонни облокотился о верхнюю ступеньку лестницы ко второму ярусу и широко, чисто по-Кейджевски ослепительно, улыбнулся. Кун Лао же на этот счёт ничего не сказал. Ему, по правде говоря, кое-какая деталь показалась подозрительной.***
С новым соседом время шло на удивление быстро. Но необходимо было помнить, что это, конечно, вам не Томаш, которому кукиш в лоб покажи — простодушный чех поморщит его; подумает про себя, что с теорией множественного интеллекта тебя связывает только «теория»; пожмёт плечами — да и пойдёт чиллить со своим портфолио куда подальше. Врбада был не соседом, а редкостным пупсиком — все знающие его были тупо в обожании. Не человек на верхней койке, а лёгкая туманность под потолком. Чего не сказать о старине-Кенши. О-о-о, япона мама, если этот парень присутствовал в комнате, об этом знали в-с-е. Опережая домыслы, — нет — сам Такахаши никого не тревожил. Каким образом он бы мог? Он был прилежен, воспитан, в меру начитан — видно, что японское воспитание. Тревожили общажных соседей скорее его резкие холодные ответы Джонни, порой перерастающие в шуточную драку. Карлтон лез к парню на бурлящей тяге докопаться и дня своего не видел без его кислой морды. И было не очень понятно, почему между ними всегда держалась эта несрезаемая нить напряжения: немой взгляд Джонни, красноречивые тычки в бок от Кенши, не имеющая веса колкость в адрес друг друга. «Ну просто законченный идиот!» было их общим максимумом. Кун Лао и Рейден в такие моменты предпочитали не лезть ни под чью горячую руку, а то Джонни умел очень хорошо бить подушкой по роже… Ну а Кенши умел выбирать слова пообиднее, блин, да поточнее — чтобы вот прямо, как ножом по сердцу! Чтобы до дрожащего «Э-э-эй… Я тебе какое зло сделал?.. Сатана, освобождай трон и вставай на колени — Такахаши претендует!». Осенний семестр летел быстрее, чем того ожидал наигранно хандрящий в пасмурную погоду Джонни. А стадия регистрации на учебный портал миновала даже слишком быстро, на некоторое время аж сдружив между собой Джонни с Кенши. До того тот академический период был страшен, можете себе представить? Да-а-а, на последней неделе «add/drop» у Кейджа там предметы логически не складывались, потому что хотел профессора похалявнее взять на семестр, видите ли! А суки-одногруппники места на мистера Гуд-Тичер всё не освобождали и не освобождали… И вышло, что дисциплины у студента шли внахлёст — философия в три часа дня, понедельник, пересекалась со сраной высшей математикой. Он физически не мог присутствовать в двух местах одновременно, как бы про «Всё, везде и сразу» этот ждун от Бога, мля, ни отшучивался. Но не спешите осуждать волшебника, фолкс! Вторник у него тоже был охренительным! (Полная пьяной печали улыбка). Кейдж умудрился взять лекцию без семинаров! К-а-к? «Долбоящер?» — спросил Кенши на полном серьёзе, хмуря свои густые брови, когда впервые услышал проблему. Он со своей колокольни «GPA 3,95» по-нёрдовски причитал на безалаберность своего соседа без устали, однако в конце концов заманался настолько, что аж попёрся в деканат вместе со своим большим бронзовым другом, как азиатская мамаша отличника, настроенная только на лучшее. И, пусть Джонни и пришлось смириться с участью учиться у одного из самых строгих профессоров ВУЗа, спасибо огромное и на том, что хоть цыганские фокусы с присутствием в двух местах одновременно проворачивать не нужно. И проблему с лектором, внезапно кинувшим семинарщика, Такахаши тоже смог порешать — да он ёбаный волшебник! «Это всё потому что у него ебало слишком умное», — объяснил своим друзьям Кейдж, донельзя обрадованный правильным расписанием. На что Кун Лао, вздыхая, сказал: «Это всё потому что он пугает, чувак. В смысле, голос у него всегда очень жёсткий. Хочется отдать ему все свои цацки и бежать обратно в родной колхоз…». И потом очень раздосадованное китайское «Ха-а-айя-а-а…». Помимо весьма запоминающейся недели «add/drop» ребята бы очень хотели отметить университетский фестиваль. Пожалуй, это было самое весёлое время для них всех — клубы ВУЗа, коих действительно много, всеми силами, правдами и неправдами завлекали студентов в свои ряды. Кенши тащили на этот фестиваль за руки и ноги Джонни, Кун Лао, Рейден и даже Томаш. И Кенши, к сожалению, не мог визуально насладиться всеми красотами мероприятия… Что было досадно. Но как же повезло, что в красках умел описывать Кейдж. — Упс. Осторожнее, — предупредил Джонни каким-то неестественно серьёзным тоном, заботливо отодвинув Кенши в сторону. — Тут башня из студентов. Дадим им пройти. — «Башня»? — спросил тот с удивлением, вслушиваясь в ропот неподалёку. В такие моменты Такахаши выглядел донельзя сосредоточенным, однако спокойным настолько, что его штиль кристально чистого разума прибывал в твою душу сам. Передавался. Успокаивал. Кейджу нравилось его собранное выражение лица. — Ага… — Джонни безмятежно улыбнулся, обведя взглядом изящный контур высокой фигуры Такахаши. — Капитан нашей университетской сборной по футболу сидит на широ-оких, как шкаф в нашей комнате, плечах у своего сокомандника. Вот — слышишь, как басит среди прочего яйцевого фальцета? А тот в свою очередь сидит на плечах у другого — и они вместе держат длинный уродский плакат. — Насколько уродский? — так по-детски заинтригованно спросил Кенши. «У Джонни очень… интересная манера речи», — допустил мысль он. — Скажем так: хорошо, что ты этого не видишь, дружище, — Джонни кратким кивком поприветствовал капитана. Кейджа тут уважали. — Что, серьёзно? Настолько дерьмово нарисовали? — Ха-ха, просто сразу видно, что работа руками — не по их части. Брух… Чисто между нами, окей? Я бы лучше нарисовал, а я ведь даже стикмэна рисую неадекватно. Кенши глухо рассмеялся, продолжая держать Джонни пальцами за край рубашки. Сегодня он вышел без трости и солнечных очков; его глаза потому были почти всегда прикрытыми. Он не любил заострять чужое внимание на своей слепоте — влекло неприятные на слух охи и ахи, качание болванкой из стороны в сторону. «Уж лучше пусть думают, что какой-то придурок, чем незрячий», — вслух умозаключил Такахаши перед выходом, и Кейдж без всякой претензии повёл его на фестиваль, как следует надухарившись «Олд Спайсом». Дескать, ищи меня по нюху, братан. Кенши ему что, собака?.. Всё проще. Джонатан — в своём хулиганском духе — издевался. Фестиваль в этом году проходил на улице, и осеннее солнышко над головами слегка припекало. Клубные стенды стояли под широкими цветастыми навесами; свеже нарисованные и распечатанные плакаты шелестели под мягким, как пух, ветром. Было шумно, ароматно, было тепло и спокойно. Аляповатые девочки с рыжими косичками, в смешных комбинезонах, наперебой приглашали в свой клуб домоводства. На столе у их стенда «Выпечка!» стояли разные виды английского пирога: корнуэльский, шоколадный пирог с рикоттой, шарлотка, знаменитый пастуший и даже стрёмный на вид старгейзи. Одна из девчат, первокурсница видать, угостила их с Джонни за то, что сверхклёвый тот сделал комплимент её задорному техасскому акценту. …И про всю эту красоту слепому с рождения Такахаши рассказывал Карлтон. Кенши спросил, почему от следующего стенда пахнет какими-то благовониями, и Джонни искренне расхохотался. «Клуб мистики и поиска паранормального, — ответил, чисто по приколу купив у президента их клуба набор карт таро. — Эй. Гадать умеешь? Может, попробуем — на любовь?». Кенши назвал его глупым. Ах, нет, Кейдж вовсе не глупый… Просто бессмертный, бессовестный и в принципе «бес». — Может, парни, купите раскладик?.. — послышалось издалека. Чуткий слух Такахаши смог выловить чужой очень тихо заданный вопрос. Он дёрнул спутника за край рубашки. — Джонни. Она это нам. — А? Кто? Что? — замотал головой Кейдж, завертевшись вокруг своей оси. — О ком ты?! — Да вот. — Он повернул голову компаньона в нужную сторону. — Где-то здесь! После минутной сцены «Джонни, я не слепой. Ты слепой!» парни всё-таки купили у девушки расклад. Вот только что конкретно их интересует? — Может, рили на любовь? — предложил Кейдж, как можно громче подмигивая Такахаши. — Кенши, а я тебе тут мигаю, как дебил, если что! — Оставь себе… — Давай на любовь! — Давай на академический успех. — На любовь! — Может быть, хотя бы на дружбу? — Ты рофлишь? — О Боже… Ты же явно об этом пожале… — Кенши внезапно споткнулся о собственное слово. — Ай, хрен с тобой! Хорошо, погадайте ему на отношения, будьте добры!.. Нагадали такого, от чего Джонни чуть не заплакал. Нащебетали, что любовь близко, но он якобы сам себе палки в колёса вставляет, и, короче, трудный человек затесался ему в пару, вредный какой-то. На что Кенши-трудный-человек поржал. Джонни сказал, что не смешно. И даже сказал почему. Джакс, учившийся на одном факультете с Такахаши, тактично предложил им вступить в боксёрский. Держали Джонни на месте всем селом, потому что у него уже давно горела затея кому-нибудь легально набить рожу. Он сам-то парень спортивный, к рингу расположенный — с глубокого детства занимается единоборствами. Жаль, правда, что студенчество заставило на время бросить увлечение. Как ни крути, в актёрском клубе у Джонатана была стезя. И у него реально получалось играть роли, а это многого стоило! Совмещать актёрский и боксёрский было бы сложно. Да и не так круто это, навёл друга на мысль Такахаши, — заниматься боксом в университетском клубе. Особенно учитывая, что «боксёрский» — просто курс бесплатной самообороны под понтовым названием. А вот карате уже звучало неплохо… Кенши решил, что вступит именно туда, стоило Куай Ляну немного пошелестеть своим накрахмаленным кимоно перед их носами. Томаш же ходил за Куай Ляном хвостом, потому что он его брат и потому что он тут, на минуточку, вице-президент! Общаться с ними было здорово, а коллективно орать с Би-Хана, знать не знающего, что эти двое — каратисты — ещё здоровее. Бля, они под конец триалога втроём подрались насмерть, и Джонни с Кенши пришлось давать оттуда дёру на всех парах, пуская слёзы смеха по ветру. (Угарал один Джонни. Кенши пытался не потеряться). В общем, Би-Хан год как третий был капитаном тхэквондистов… Вышло не очень круто. Но зато драка была супер, вот бы они ещё раз попиздились, Кейдж умоляет на коленях! Что касается Рейдена и Кун Лао, они с самого утра ошивались вместе в другой части фестиваля, куда Кенши и Джонни добрались уже к вечеру. Как выяснилось позже, эти два закадычных записались на пробный в рок-н-ролл-клуб. Как выяснилось ещё позже, Рейден с Кун Лао мутили. Причём, довольно давно — просто мастерски шифровались. — Я признался ему в любви ещё на школьной скамье, ребят, — так легко, абсолютно буднично произнёс Кун Лао, в локте обнимая Рейдена а-ля «я и мой братюня». — Верите? — Не то чтобы я не догадывался… — сайд-айнул в сторону Кенши Джонни. — Эй, Такахаши, тебе есть что сказать? — Совет да любовь. Удачи. И много денег. — Вы хотя бы в шоке? — вздохнул Кун Лао, с горечью улыбаясь. — Где моя заслуженная реакция со взрывом Земли, а? — Мы тебе не Сайракс синий шарик взрывать, — Кейдж на этих словах ухмыльнулся. — Долбаёб пишет диссер про динамит. Кто-нибудь, отберите у гения Ворд. Такахаши поднапрягся. — Какого… У Би-Хана все друзья из раздела криминалистики?.. — Не знаю, Кенши, не знаю… Совет им да любовь. Удачи. И много денег. — Вот ж засранец. Вернулись полным составом в общежитие, когда уже стемнело. Джонни ещё долго думал над произошедшим за этот день. Ему предстоит многое переварить.***
У Кенши мозг — он как моторчик. Моторчик, за которым Джонни слишком любил наблюдать со своей койки, когда у того горел-догорал дедлайн. Это был движок с КПД 100%, работающий на бумажного вкуса сэндвичах из университетской зоны фудкорта. …Хотя сэндвичи оттуда, знаете, были никудышны. И да, мы сейчас возьмём и задержимся на сэндвичах — без шуток. Потому что они — неотъемлемая часть студента-Такахаши. Чёртов Кенши вечно их ел и никогда не бухтел на качество! Кун Лао — истинный гурман — даже поначалу предполагал, что их слепой друг попросту не разбирается в качественной еде, заполняя желудок хоть чем-то помимо чёрного кофе без сахара да шоколадки, растянутой на три рациона. Но… как бы не так. Ушлый Кейдж знал их общего соседа как свои пять пальцев: Такахаши и сам прекрасно понимал, что сэндвичи оттуда сомнительны, потому взял за привычку приправлять эти сухие хлебные слои терияки-соусом, пока остальные кривились лицом. Джонни откуда-то знал вкусовые привычки Кенши. Знал о том, что тот на самом деле знает толк в кулинарии, если мы говорим о нём как о едоке. Знал, что Кенши, если он у плиты, прекрасно умеет готовить целых два блюда и помимо этого ничего не умеет. Буквально два чисто холостяцких, иронично идеальных по качеству блюда у типа в обиходе: омлет с кетчупной надписью «Кто съел, тот гей» (Джонни заразил своими приколами) и лапша в воке, которого у них, ясен пень, не было. Лапша. Удон, соба, фунчоза, лапша, которую вешает на уши Шан Цунг, — без разницы. Кенши обожает лапшу и может есть её хоть каждый день. Но ненавидит её холодной, поэтому отказывается от доставки. Что ещё интересного Джонни может сказать о Кенши? Ах, да. Конечно. Джонни знал о том, насколько Такахаши умён и усидчив. Разбирать кейсы из своих дисциплин он умел мастерски. Человек не жалел времени — корпел над правом часами, умными пальцами выискивая более подходящий под случай пункт. Иногда динамик из ноутбука, с которым Кенши почти никогда не расставался, вслух зачитывал ему всю эту муть, с которой у остальных ребят в комнате глаза косели. И Кенши, нашёптывая себе что-то под нос, печатал на белом листе документа. Пальцы порхали по шумным клавишам; его тонкие губы в похвалу себе ухмылялись; Джонни, с койки смотревший на Кенши в позе греческой богини, глупо держал взгляд на чужой ровной спине и чёрной футболке, облегающей красивые лопатки. У Джонни его собственный моторчик перегорал. Дымился. И даже временами затихал. Идиотские сэндвичи не имели вкуса даже больше, чем до этого. Академическая успеваемость не падала, но явно стояла на старте, чтобы её с большой потугой задерьмили. И Джонни съест омлет Кенши с этой кривой тупой надписью. И даже тряпкой красное пятно на столешнице подотрёт. — Может, выберемся на выходных куда-нибудь? — красивые лопатки Такахаши спрятались, так как тот извернулся на стуле. — Что скажешь, Карлтон? И он встал из-за рабочего стола. «У Кенши — выправка танцора и чутьё радиста». Кенши. С рождения. Слеп. Но он ни-ког-да не терял статности. Есть в его руках складная трость или её нет — он преподносил себя с уверенностью. Нарочито твёрдо вышагивая по полу. Выражая себя в отточенной жестикуляции международного презентора. И Джонни действительно наблюдал за Кенши. Сначала украдкой, а затем и совсем во все глаза. Наблюдает и сейчас, пока Кенши разминает суставы после долгой сидячки за рабочим столом. Наклоняется вниз, вбок, касается пальцами рук своих угловатых пальцев но ногах. А ещё у Кенши — прилежность, присущая маменькиным сынкам. Но таковым Такахаши не был — и Кейдж не мог не ухмыляться «плохой стороне» своего давнего знакомого. — Куда конкретно выберемся? — после долгого молчания спросил Джонни. А глаза по-прежнему держа на Кенши. «У Кенши то, у Кенши это»… Кенши. Кенши. Кенши. Может, поговорим о ком-то помимо этого слепого засранца с безупречной успеваемостью?! — Ты ориентирован на выход выпить или больше по развлечениям? — и этот вопрос Джонни загадочно оставили без ответа. Кенши одними кончиками губ скромно улыбался, как будто улыбка в этом мире была платная. Сука, бесит! А ещё Кенши весьма неплохо умел целоваться.***
— Бляха… Ты монстр, Джонатан. — Ага-а-а. — Не «ага»-кай мне тут, слышь, — загорелая кожа Кун Лао покрылась мурашками — до того стрёмно было. — Кенши ж нас на универских воротах повесит прямо под знаменем. За всё хорошее, так сказать. За жизнь в шоколаде. — Неа, ни фига, — усмехнулся Кейдж нахально. — Тебя повесят сто пудов, а вот меня пощадят. Ну, дадут по заднице, разумеется, но когда это я был против такого наказания? — Что-то уж больно много гейщита в последнее время от тебя идёт, братан. — У меня буквально никогда не было гетеросексуального вайба… — Всё, схлопнись, голубой, нет, блин, фиолетовый. Такахаши идёт! Кун Лао и Джонни спрятались на верхней койке первого, задержав дыхание и постаравшись вообще не шуметь. Рейдена с ними в квесте «Наеби слепого» не было. Он усердно готовился к поп-куизу в университетской библиотеке. Рейдена с ними и не надо — этот бы смачно осудил. Слышится звук проникновения ключа в замочную скважину. Однако «трк», «трк», «трк», крутить ключом не получается; Кенши, просто неловко дёрнув за ручку, открывает дверь. Такахаши, нервный ублюдок, ведь наверняка сейчас думает: «Ну какой дебил забыл запереть после себя дверь?!». — Ну какой дебил забыл запереть после себя дверь?! — действительно проговорил он, эмоционально всплеснув руками, и Кун Лао с Джонни пришлось закрыть друг другу рты, дабы случайно не заржать. Тихо закрыв дверь за собой, Кенши с тяжёлым вздохом поставил на пол свою сумку-чехол с ноутбуком. Он снял с себя солнечные очки, скрывающие слепые глаза, положил их в футляр и твёрдой походкой двинулся вперёд. …И врезался в вешалку лбом. — Ч-чёрт! Ну какой идиот… — Кенши недовольно потёр лоб пальцами. Его лицо, как Кейдж того и хотел, внезапно вытянулось. О-о, да-а-а, детка!.. — Стоп… Джонни с Кун Лао не подавали признаков жизни, точно сдохли. Кенши наивно полагал, что он сейчас в комнате один. — Эй, Джонни, ты здесь?.. — так смешно-неловко спросил Такахаши на пробу, но, ожидаемо, так и не получил ответа. — Ла-а-адно… Он осторожно отодвинул вешалку с верхней одеждой в сторону. С неё — столь неожиданно — упала женская сумка. Парень нахмурился. Его тонкие пальцы принялись исследовать материал сумки-клатч, проводя кривые линии по пахнущей вишнёвым парфюмом замше; ноготь нечаянно задел вышивку «К» на боку, и Кенши комично охнул. «Откуда здесь женская сумочка?!». Он очень сейчас надеялся, что это на самом деле Кейджевская. Ну, мало ли — для роли купил… Или смирился со своей «slay»-натурой. Кенши наспех закинул чужую сумочку на вешалку и даже зачем-то её погладил в конце, типа, не трогал ничего. Парень на всякий случай ощупал и висящие на крючках куртки, что было довольно умным ходом с его стороны… И пришёл к выводу: либо он по-идиотски ошибся комнатой, либо Джонни спиздил из женской части вешалку. Во второе верилось больше. Кенши в полных непонятках водил по воздуху ладонями, словно колдовал. Стопы аккуратно скользили по полу, а внимательные уши прислушивались к каждому шороху. Он наткнулся на рабочий стол в середине комнаты. Было больно, так как задел угол своим качнувшимся бедром. Хотелось гневно проорать: «Да откуда здесь стол, ироды?!». Злой, как чёрт, Кенши чуть не пнул его нахрен. «Да что здесь вообще происходит?!», — читает по губам Джонни — чуть ли не ржёт. Нет, нет, нет и н-е-т! Он явно не мог ошибиться комнатой! Ха-ха-ха… До Кенши внезапно дошло, что и в комнату он попал, не прокрутив ключ в замке. … В конец растерявшись, Такахаши начал отдавать бесконечные поклоны извинения пустому пространству перед лицом, при этом давая заднюю. Попутно он сбивал кресла, рюкзаки, задел журнальный столик с открытым конспектом на нём… Кенши терпел своё маленькое унижение до тех пор, пока спиной не упёрся в дверь. Аллилуйя! — М-мне очень жаль!.. Дамы, я искренне прошу прощения!.. — перед тем, как очень быстро смыться, выкрикнул он в никуда и впопыхах надел на себя солнечные очки. (Что было ещё смешнее: у Кенши голос был дефолтно низким. Оттого его крики «дамам» звучали максимально нелепо, нет, упорото!). Через несколько секунд он так же с грохотом открыл дверь, потому что забыл свой ноутбук. Ещё раз крикнув напоследок, как же ему чертовски жаль, он схватился за сумку, кивая, кивая и кивая. Дверь прищемила ему руку. Кенши ругнулся. Произошла третья попытка покинуть локацию. На этот раз — успешно. Вот теперь точно: «Аллилуйя». — Бля-я-я-я, чува-а-ак!. — всё. Джонни не мог сдержать безудержного хохота. — В-во потерянный, а! Не, ну ты видел его рожу?! Бха-ха-ха-ха! Кун Лао, скажи х… х-хоть что-нибудь — я сейчас в штаны насру! — В… В… Впервые в-вижу Кенши таким… т-т… Ха-ха-ха-ха! — Ха-ха-ха-ха-ха! — Ха-ха-ха-ха! Столь внезапно, в комнату метельно ворвался Джакс, со всей дури открыв дверь. — Вы придурки! Вы охерели его обижать?! — он грозно ткнул пальцем в Кенши, максимально неуютно мнущегося позади. — Ух, я вам сейчас, конечно… Честно говоря, Кенши в тот момент был похож на котёнка в луже. Тоже перепуганный, тоже дрожит и глаза тоже — чёрные пуговки. Кун Лао, с силой обняв Джонни, глухо засмеялся ему в шею. Кейдж подавился хохотом и чуть не свалился с Кун Лао за компанию с койки нахрен. — Дальше сам, да, Такахаши? — закатил глаза Джакс, похлопав своего друга по плечам. — Ты уж с ними пожёстче, окей? Прямо бей до потери сознания, пока голозадые ангелы над башкой летать не начнут. — Да. Хорошо. Спасибо, Джакс, — кивнул своему двухметровому товарищу Кенши и закрыл за ним дверь. На два оборота. Кому-то сейчас точно ж… — Итак… — вздохнул он, звучно хлопнув в ладони. Вот теперь было не очень смешно. У Кенши гримаса — злобнее, чем у онни с татуировок якудзы. Какой он вам, нах, котёнок в луже?! Сам ты котёнок в луже, понял?! Кенши — тигр! Ходят слухи, что Джонни и Кун Лао в той схватке не выжили. Ходят легенды, что Рейден застал своих двух имбецильных друзей в морском узле, пока Такахаши, мирно прикрыв веки, попивал зелёный чай за рабочим столом. И сидел он, горделиво закинув ногу на ногу. — Идиотизм — вот их статья, — произнёс мститель плюс блюститель закона херов в одном лице, ухмыляясь. — То-то же. Будете знать, как наносить мне моральный ущерб. Рейден с горя перекрестился.***
— Бля. У меня же не будет ретейка? — Откуда мне знать, Джонни? Первый семестр подходил к концу. И за всё это время, проведённое вместе, квартет парней успел неплохо укрепить дружбу, помочь друг другу подзаработать баллов, а Кун Лао с Рейденом даже умудрились додиковато «выйти из шкафа». И вот, настала пора потихоньку собирать манатки домой, надеясь, что сессии будут сданы успешно. И вот, настала пора неожиданной грусти, потому что все успели подзабыть о том, что Кенши — всего лишь студент по обмену. — Международно-правовая защита прав человека… Хорошо закрыл, — всамделишный охотник за GPA — Кенши Такахаши — с трепетом ресниц закрыл вкладку с универским порталом на ноутбуке. «Щёлк»-«пощёлк» мышкой — и его жадная до баллов душа довольна. — Что же… Чую, скоро получу и остальные результаты на руки. — Ага, — кивнул Джонни с верхней койки. — Что будешь делать на каникулах? Поедешь к мамке в Токио? — Джонни… Кун Лао от этого раздосадованного «Джонни…» аж оторвался от своего Нинтендо. И кинул в Кейджа носком Рейдена, заделав мину максимально серьёзной. — Че-ел! — затем Кун Лао осуждающе скрестил руки на груди. — Твой Кенши покидает нас, а ты не в курсе?! — В смысле «твой» Кенши? — сказал понятно кто, с важным видом захлопнув ноутбук. — В том смысле, что вы двое — херовые шифровики, — сказал Кун Лао. — Просто ублюдские махинаторы, дерьмовые партизаны, но мы с Рейденом вас прощаем. Так и быть. — Да что это вообще знач… — Кенши, я думал, ты к нам на два семестра, — да. Джонни произнёс это, и все сидящие в комнате обратили на него внимание. — Ты правда… кидаешь нас?.. Меня? — оу-у, последнее явно было личным… (Кун Лао хлопнул себя по лбу трижды и мысленно самоубился, убив перед этим и Рейдена под страстный «Love crime»). Ща б красиво полететь с утёса, а не вся вот эта ваша кринжатина… — По правде говоря, я настолько привык к Кенши, что даже забыл, что он в нашем универе не на постоянной основе, — чисто от себя добавил Рейден, улыбаясь до ямочек на щеках. И в комнате повисло тяжёлое молчание. И время текло сквозь пальцы, как патока, — мучительно медленно. И Кенши, вздохнув, спокойно произнёс: — Мне нравится учиться в вашем университете… Серьёзно. Я бы хотел перевестись сюда, но, боюсь, если я хочу работать по своей специальности в родной стране… — Пожалуйста, подумай над сменой команды, — настоял Джонни шёпотом. — Я подумаю… — Да. Пожалуйста, Кенши. Обязательно подумай. Рейден с грустью посмотрел на Кун Лао, Кун Лао со вселенской тоской взглянул на опечаленного Рейдена. Всё выглядело так, словно Кенши собрался умирать, а не уезжать домой. «Домой», понимаете? Ликуй же, народ!.. Вперёд — к зимней сакуре! Вперёд — к неоновым зданиям и техническому прогрессу! Вперёд — к нэтикету, уважению и… …Нет. Отмотайте назад, ребят. Кенши будет скучать по своим ненормальным друзьям из общаги. По каждой их абсурдной выходке и попытке Кейджа в педагогический конструктивизм, когда тот пыхтел-объяснял эти свои положения из ядерной физики. «Атомные станции: проектирование, эксплуатация и инжиниринг», — говорит Джонни. «Смотри, Кенши, детка, какой же я умный и распиздатый гений!» — слышат Кун Лао и Рейден. А Кенши слышал то, что он слышал. Джонни следовал теории конструктивизма, так что отнюдь не всё, некогда произнесённое им, рассеивалось в тумане не готовых к физике извилин международника. Джонни умел говорить. К примеру, пока люди сетуют, мол, язык их — враг их, у Кейджа его бескостный язык играл роль просто охереннейшего союзника! И, по факту, стал причиной Такахаши номер «один» обратить на наверняка безупречно выглядящего Джонни внимание. Кенши был слеп, но его слух был чуток. Он в каком-то смысле любил ушами. И вживую слышать голос этого на деле невероятно умного парня, любящего скрывать острый интеллект за стеной напыщенного идиотизма, было… Да. Пожалуй, нет ничего лучше, чем слышать до недр души пробирающий голос Джонатана. Голос — просто один на миллион! «По видеосвязи — совсем не то», — и это на практике знали оба. Кун Лао деловито кашлянул в кулак, так как зрительный контакт между Кенши и Джонни становился слишком интимным. Кейдж, ну Бога ради… Ну не трахай ты его на наших глазах… Дождись хоть, пока мы с Рейденом выйдем из комнаты за льдом к Би-Хану. — Рейден, Кун Лао… — с какой-то видимой неуверенностью начал Джонни; его слепой союзник спрятал лицо в ладони в смешанных эмоциях, — я должен вам кое-что сказать… — Давно пора, — поморщил нос Кун Лао. — Ну-у-у?.. Вообще-т, я не молодею. Рейден в жесте «не дави!» больно ущипнул парня за задницу. — В общем! — Кейдж неожиданно, на пятках, развернулся в сторону Такахаши. И прокричал ему прямо в лицо: — Я люблю тебя, мой сладкий! — и приподнял его над полом, схватив за сильные плечи. — Что-о-о-о?! Все трое были готовы взбунтоваться от такого паршивого признания. — Ты б ещё засосал его без контекста! Бедный Кенши! — возмутился Кун Лао. — Ты б ещё ужаснее его обозвал! — возмутился Рейден. — Про то, что этот придурок меня любит, я знаю давно, но про то, что я «сладкий», слышу впервые… — побагровел, побледнел, позеленел Кенши. — Ф-фу… Джонни, поставив руки на бока, а Кенши на пол, зычно расхохотался. А сам Такахаши в свою очередь аккуратно поцеловал своего смеющегося парня в подбородок — прямо в его ходящую вверх-вниз от хохота челюсть. … Рейден там, нахуй, выпал. Из жизни, из контекста, из окна — как хотите. А Кун Лао всё знал, чертила прозорливый. И терпеть не мог их игры в кошки-мышки, хотя от взгляда Джонни на Кенши плавился целый район; таяло мороженое в вёдрышке, которое они с Рейденом делили пополам во время просмотра рандомнейшего стендапа. Джонни, естественно, притянул Кенши к себе и — в ответ — щедро поцеловал в вечно недовольные губы, ладонями сжимая чужие щёки вместе. — Люблю-ю-ю я его! Ну вы посмотрите, какой он хороший! — О-очень, блин, хороший… — на лбу Райдена образовалась огромная капля пота. Кенши был дефолтно ни черта не «хороший», но об этой херне попозже, наверное… — И… д-давно вы двое вместе?.. — Целый семестр. Без преувеличений, — после своих слов Кун Лао ядовито причмокнул языком. — Что?.. — не понял Рейден. — Да этого просто быть не может! — о. Начало доходить. Суть такова: Джонни и Кенши встречались ещё до перевода второго в калифорнийский университет. Но выходить из так называемого шкафа, в отличие от Кун Лао с Рейденом, было боязно — именно Кенши, так как до сих пор не мог поверить. И, Би-Хан, чувак, ты уж прости Кенши, Джонни и Лю Кана за такую жертву… Да. Всё верно. И Лю Кана.***
Ровно один семестр до этого. Разница между часовыми поясами Кенши и Джонни — четырнадцать грёбаных часов. У Джонни стояло три будильника, загадочно подписанных, как «Токио». Он ждал обеденного перерыва вечно занятого Такахаши хлеще, чем ребёнок ждал Рождества. В голове листался целый список того, что он расскажет этому японскому парню, которого случайно подцепил в аэропорту по приезде в Штаты: обязательно расскажет про то, как же всё-таки мало девчонок на его специальности и о том, что в актёрском их стало куда больше; о том, что будильник Кун Лао заебал что пиздец; о Рейдене со смешной зарядкой таракана-пенсионера по утрам; про Томаша и его бешеное психпортфолио на старшего брата. У Джонни всегда было много чего интересного в запасе. И, наверное, только Кенши мог его слушать с таким интересом — даже если Джонни повторялся. Даже если Джонни повторялся. Кейдж отчалил во двор общежития, чтобы принять видеозвонок от Кенши. Заныкавшись за угол мужского блока, он нажал на зелёную трубку на телефоне. А в голове сияла одна лишь мысль: «Как бы не забыть, чё я там хотел ему рассказать, ха-ха!». В силу разных часовых поясов общались, когда соседи Джонатана спали. Приходилось покидать комнату, да и общежитие в целом, в целях не тревожить. На тот момент они ещё не встречались. Были обыкновенными хорошими приятелями, что провели прекрасное каникулярное лето вместе в солнечной Калифорнии. Вышло так, что американец, будучи просто превосходным рассказчиком, передавал все красоты своего Ланкастера слепому пареньку, приехавшему в июне на разведку. А тот говорил что-то про студенчество по обмену и о мечте достичь идеального научного английского… А когда Такахаши уехал, не забыл оставить контакты для общения. «Звони, — сказал, — строго днём. Но слишком много не звони. А то начнут ещё подозревать нас во всякой, пф-ф, чуши…». Ясно, дела с гомофобией у него просто замечательные. А жаль. И вот. Как только Кенши в своей белой рубашке да строго повязанном галстуке возник на экране, у парня перехватило дыхание. Боже. Кенши его видеть явно не мог, но зато наверняка ведь соображал видеозвонки, чтобы локти грыз Джонни. Как жестоко, чувак! — Отвечаю. У тебя сейчас до невероятного тупой вид, — вместо приветствия — колкость. В этом весь Такахаши! — И я рад тебя в-и-д-е-т-ь, добряк, — и он уткнулся в экран носом, максимально близко разглядывая этого Дьявола в обличие международника. — Чё там, как жизнь? Судя по лёгкой рубашке, жарко ещё у вас в Японии… — Ага. А ты во что одет? — поинтересовался Кенши, смешно торчащий из-за потока в пустой лекционке. — Только говори быстрее. Через полчаса тут будет лекция по гражданке. — Да что ты там копошишься, как жук навозный? Я сижу голый — специально ради твоего звонка разделся. — Угу, конечно. Я слышу завывание ветра на улице. Ты сейчас во дворе? — Не уши, а локаторы! — в иной раз удивился Джонни. — В такой поздний час — и во дворе. Смотри, как бы комендантский час не пропустить! Закатив глаза, Джонни спародировал бухтящего Кенши, смыкая большой и остальные пальцы вместе на манер говорящей пасти. Кенши эту фиговину почуял и, держа глаза прикрытыми, сказал: — Иди в задницу. Я прекрасно знаю, что ты сейчас меня передразниваешь. Джонни — честно — уже некуда удивляться… — Бро-о-о-о… Как же ты чувствуешь… — Нечего было со мной в аэропорту знакомиться. — Ты был такой интеллигент с тросточкой — я не удержался, — Кейдж облокотился о знак «Не курить!» и закурил. — А ты оказался слепой… — Ты охренел? В этом был весь Джонатан Карлтон. — Зажигалка щёлкнула, — отметил Кенши. — Ты ж мой радист от слова «радость»… — сминая меж губ сигарету, он усмехнулся. — А ты знал, что после знакомства с тобой я стал меньше курить? — Нет. Не знал, — чуть приулыбнулся Кенши. — А почему? — Не знаю. Быть может, любовь к тебе перебарывает мою никотиновую зависимость, хах? Люблю я тебя, Кенши. Правда люблю… И это был тот самый настоящий момент, когда он признался Такахаши в любви. Сердце не отстукивало никакие особенные ритмы, а сигаретный дым вокруг не запах сладостью. Всё происходило должным образом — Кейдж понимал, что, так или иначе, судьба будет к нему благосклонна. И что Кенши не станет на него точить нож, если внезапная любовь покажется не к месту. Что он не возненавидит, не обольёт помоями сквозь расстояние, не сбросит звонок… «Бип-бип-бип». — Что… — Джонни хватил Кондратий. Нет, семь Кондратиев! Он не мог его сбросить. Не мог же? — Хах! — Кейдж гневно вынул из губ сигарету, повертел её в руках и посмотрел на ночное небо над головой. Проморгался, смотря вверх, чтобы, наверное, с неожиданности не заплакать. Уж не ожидал, что резкий отказ со стороны друга настолько повергнет его в эмоции. Это был натуральный идиотизм. Впервые у него такое. До этого его хоть в ведро с помоями с головой макни — сплюнет рыбный скелет и накостыляет по самое не хочу. Бля, нет, как же херово! Джонни чуть не подрался со знаком «НЕ КУРИТЬ, ЁПТА!». И вновь — телефонный звонок от Кенши. Видеозвонок. — Э? — Кейдж поднял телефон с полным недоумением на лице. — Чё?.. У тебя единицы рипнулись или да? — Джонни посмотрел на Кенши, который держал камеру своего смартфона на уровне собственного подбородка. — Я не вижу тебя, чувак! Подними чутка телефон! Во слепо… — Джонни! Джонни!.. Не пон. А чё так взбдудоражено? — Тебя так гражданка возбудила? — он поставил брови домиком. Подумал. Согласовался с больным, любящим только деловых японцев сердцем. — А-а-а, подожди-ка… Ты же не слышал того прикола, да? Тебя телефон выкинул. Правильно говорю? — Что? Ты что несёшь, ненормальный?! — …Так слушай же ещё раз — я люблю тебя. И если ты решил сделать вид, что тебя якобы выбросило с видеозвонка, чтобы продинамить… — Какой «продинамить»?! Дальше его реплику можно не обозревать — она была на злом японском. — Спасибо, моей маме очень приятно. — Джонни, ты идиот! — говоря это, Кенши улыбался. — Мне пришло письмо! Чтобы прослушать, пришлось сбросить тебя. Не забывай, будь добр, о моей слепоте. — Никогда не забуду… — Итак, насчёт письма!.. Кейдж, я… «Приезжаю в твой университет на семестр в качестве студента по обмену!». Кейдж аж прочистил ушной канал мизинцем. Ему ж не послышалось? — А-а-а-а-а-а-а! — закричал Джонни на радостях. — А-а-а-а-а-а-а! — закричал и Кенши, тряся телефон; его довольное лицо размылось. Было очень смешно. — Я тебя сейчас расцелую, ха-ха! А я говори-ил! Ну кто здесь папочка?! — Лю Кан! — убил, урыл, закопал Кенши. — Он нам всё устроит! По ходу дела узнаешь, Джонатан! Джонни с огромной любовью смотрел на то, как Такахаши непривычно громко радуется, сидя в пустой аудитории. — Так что там насчёт моего признания? — решил напомнить он, не смея прекращать смотреть. Кенши, что на время перестал ликовать, повернул лицо прямо на камеру. — Кхм-м… Ради тебя и еду, как бы. Кейдж решил быть вредным и недоверчиво покачал головой. — А как же академические свершения и твоя благая цель с лета? — парень оттянул уголок губ в сторону, щуря глаза. — Ради «меня» теперь едешь, получается? Переобувка в воздухе, мистер Такахаши! — Ох, да что ты знаешь… — Я тебя сбрасываю, я обиделся навсегда, короче. — Прикалываешься? — Да. Придвинувшись к камере телефона чуть ли не впритык, оставив одни свои дразнящие губы в объективе, Кенши чётко и ясно сказал то, что отпечатается в мозгу Джонни на долгие и долгие годы: — Да я жить без тебя не могу.