Disrizzpect

      — Джонни, да сходи ты уже к психиатру!.. — возмутился Кун Лао вполголоса, потому что на него, видите ли, нервно шикали! — Во имя всего святого, если тебе хоть что-то свято!.. Кейдж, ну харэ!       Кун Лао пребывал в уже давно ставшем ему родным недоумении, еле поспевая взглядом за мельтешащим туда-сюда Джонни. Понимаете, его лучший друг несколько минут назад с абсолютного «нихера» ворвался к нему в дом, чуть ли не кубарем вкатился, и первым делом принялся задёргивать шторы на окнах.       «Дебил, ёпта», — так и просилось в адрес Кейджа. Искренне. С сожалением. Но Кун Лао, так и быть, в n-ный раз клялся самому себе, что перетерпит привычный им обоим сценарий: просто молчаливо закатит глаза на ищейку-Кейджа, носящегося по его дому, словно ему сказали вынюхать здесь мину и три тонны конопли (или культистов, но о них попозже); ругнётся пару-тройку раз на чужие вскрики сродни «Ах, как тяжело быть звездой!»; зевая, закроет дверь за этим параноичным «дебилом, ёпта». Спасибо, вслед белым платком не помашет, хотя так сильно хотелось!       Вот только в этот раз их общий сценарий свернул куда-то не туда, а от новых говённых реплик Кейджа уже становилось откровенно стрёмно.       «Крика «Снято!» походу сегодня так и не прозвучит», — смирился со своей участью Кун Лао.       Дубль за дублем — голливудский актёр всё меньше походил на самого себя и всё больше сливался с собственной старой ролью мима. А клятый белый, как лист бумаги, мим этот только и умел, что жестикулировать, картинно страдать и беззвучно хаять известного одному ему бандита.       — У меня нет личной жизни… — шёпотом сказал Джонни, обречённо-медленно оседая на пол — так по-актёрски; Кун Лао по-прежнему наблюдал. — Дружище… Это что получается?.. Ха-ха, мне, Джонни, мать его, Кейджу, нужен телохранитель?! Да не смешите меня!       — Ну почему сразу телохранитель-то? — уставший от этого дерьма Кун Лао звучал с присущим ему сарказмом. — Психиатр. Тебе нужен психиатр, чувак. Ты зациклился в кругу, где ты нервничаешь, бегаешь, а о твоих проблемах я уже узнаю кусками, вне контекста и почему-то от Рейдена.       — Нет, ты не сечёшь!.. У меня реально жёсткий случай!       — Ну и поделом, лол. «Огородные черви в огороде и умирают».       — Это, что ли, про вас с Рейденом?       — Почему штурм моей хаты вообще стал традицией?       Джонни просто лениво отмахнулся. Промолчал, говнюк.       — Слушай… — Кун Лао опустился на пол, медленно приблизился к развалившемуся под окном Кейджу, — не то чтобы я недооценивал масштабы твоей нереально идиотской проблемы…       — Полегче, — ухмыльнулся тот с горечью, — поверь, его грёбаные глаза повсюду. Тебе тоже может достаться, ой-ой-ой.       «Так тебе и надо! Туда-а-а его!» — показывал язык бес на левом плече Лао.       — Хорошо, — и Кун Лао действительно сбавил децибелы. Взглянул на непривычно загруженного мыслями друга. — Тебе… — теперь громко сглотнул слюну, — не кажется, что пора бы уже и, ну, смириться с подобной фигнёй? И, нет, я не гоню в твою сторону и… А хотя, знаешь, ещё как гоню!.. Чувак, разве твои безумные фанаты не устраивали тебе засад и похлеще, а? Ты ж звезда у нас звездатая, так какого чёрта именно сейчас паникуешь, как будто тебя по всей Америке разыскивает ФБР в коллаборации с сатанистами?       — А чё так плотину-то прорвало? — эмоционально всплеснул руками Джонни — явно недовольный, что в его беду не верят. — Я думал, я ещё раз десять у тебя дома попрячусь, и только потом ты поймёшь, что ни хера это не смешно и совсем не круто! Я клянусь тебе, Лао! Речь уже идёт о моей безопасности!       — То есть, хочешь сказать, твой фанат зашёл слишком далеко? — Кун Лао сощурил глаза на друга и пришикнул.       — Да, блядь!       — Ну охренеть, чё.       — Помнишь ту невероятно умиравшую по мне детку? — но, нет, на его слова неопределённо покачали головой. — …Бро. Имею в виду тот случай, когда какая-то девчонка умудрилась подобраться к моему фургончику на площадке и принести кофе под видом новой ассистентки. Ну дава-а-ай, старина, поднапряги извилины!       — А. Погоди, это ещё когда она обнимала твои ноги и рыдала, что жить без тебя не может, когда ты её раскрыл?       — Ага-а-а, оно. В яблочко!       — И что ты хочешь сказать мне этим флэшбеком? Она вернулась к преследованию? Таков путь её-самурая — умереть за Джонни Кейджа?       — Не совсем, — Джонни сгримасничал, и Кун Лао ударил себя по лбу. — Появился кое-кто… похуже. Да. Намно-о-ого хуже.       — А почему мне сразу нормально не рассказал, раз такое дело?       — Вообще-т, рассказывал. Это ты всё время думал, что я рофлю.       — Ну извини. Ты правда комично выглядел со стороны.       — Когда-нибудь я сдохну, а ты будешь считать, что я просто хайплю на своих похоронах.       — Учитывая твой поганый юмор, умрёшь ты завтра.       — Ты бы так не говорил, а…       — Ясно. Иди в задницу, — подытожил Кун Лао. — Ты зачем и Рейдену нервы треплешь своим сталкером? Он же вообще ничего не понял.       — Бля. А я ещё со школы говорил, что он туповат… Да ла-а-адно, я просто хотел от Рейдена моральной поддержки! Кто ж знал, что твой коллега по колхозу болт клал на мои ночные монологи.       — Значит так. Сейчас мы снова натравим на твоего обожателя копов. И ты прекратишь вламываться ко мне домой. И звонить нетупому Рейдену по ночам. Окей?       — Да если б всё было так просто, хах…       — Что?       — Это уже другой уровень, Кун Лао. Чтоб ты знал, я поднял все возможные связи, какие имел: Соню с чуть ли не всей её родословной, нахрен; сраной Ли Мэй взятку пропихнул и опозорил своей историей о сталкере свою же задницу! Полиция уже видеть меня не хочет, ха-ха-ха!       — В смысле? — Кун Лао притупил взгляд. Его глубоко-карие глаза моргнули, как в земедленном кадре. — Что конкретно он тебе сделал? Кейдж, валяй. Тебе уже некуда позориться, раз даже у Ли Мэй кринжометр пробило.       — Э-э-э… Перехотел.       — Джонни.       — Он меня фотографирует…       — Как та фанатка?       — Ага.       — И потом?       — В том-то и дело, что ничего, Кун Лао! — Джонни карикатурно потряс старого друга за плечи. — Меня фоткают, меня снимают, меня… взламывают, но на моих страничках в соцсетях всё остаётся таким, каким и было до хакерской атаки! Я понятия не имею, какой кайф этот человек может получить от того, что я просто постоянно как на иголках. Клянусь, я чувствую, что я не один, даже когда я на толчке!       — Ещё раз, пожалуйста. И помедленнее. Что ты рассказал Ли Мэй? Я ощущаю, что ты рассказал мне не всё.       — Скрытая камера. Я могу остановиться в абсолютно любом отеле, но и там за мной идёт слежка.       — А ты не думал, что это может быть уже другой человек? Извращенец, снимающий на камеру постояльцев. Бывает, не?       — Вот и Ли Мэй так же сказала. Так или иначе, я уверен, что это всё один и тот же тип. Улик говнюк никогда за собой не оставляет. Поначалу прикольно было, конечно, но что-то в последнее время он прямо… — тут Джонни берёт и обхватывает своё горло руками. Берёт и пальцами давит на дёрнувшийся кадык. Прикрывает глаза, — он не даёт мне дышать… Он не даёт мне… жить.       Кун Лао остаётся только молчаливо развести руками, прогоняя в мозгу одно и то же пресловутое «стрёмно!». Далее Джонни продолжает:       — Если я и нахожу что-то на него, это говорит только об одном: он спе-ци-аль-но. Он словно желает быть заметным для меня, но косвенно, понимаешь? Чтобы я всегда знал о том, что не один.       — Ты находишь повсюду камеры и следы взлома соцсетей? — Кун Лао, скрестив руки, крепко задумался. Кейдж был прав — творилось нечто за пределами понимания. — Хм-м-м… На самом деле странно, что полиция ничем не может тебе помочь.       — Я без понятия! — Джонни не выдерживает и снова вскидывает ладони. — Всем стало как будто тупо похер на меня! Соня вообще… говорит забить, а не морочить ей голову.       — И твой сталкер что? Как-то реагирует на твои попытки выйти на его след?       — Ага… Присылает всякое говно, про которое никто почему-то даже слышать не хочет.       — Что за «говно»?       — Мои же волосы, например, — видно, что неискренне хохотнул Кейдж.       — Че-го?! — аж вскочил Кун Лао.       Джонни, вздохнув, немного подумал, прежде чем сказать:       — Я заказал на дом пиццу. Просто пиццу. Курьер оставил коробку и ушёл. А к коробке, сука, скотчем примотаны мои волосы. Они м-о-и — я даже в лабораторию обращался. Пиццу, кстати, решил не жрать.       — Чё за… Звонил в пиццерию, Джонни? Что говорят?       — Настоящего курьера вырубили по дороге. Вот и весь прикол.       — Что за херня?!       — Если по мне угарает какой-нибудь мафия, я, пожалуй, просто сойду с Земли, спасибо. Но скорее всего просто какой-то стрёмный тип с килограммом удачи.       — Внешность липового курьера запомнил? Хотя бы примерно.       — Не-а.       — Чёрт, Джонни!       — Да кретин какой-то в кепке и в солнечных очках на полрожи! Мне было посрать, какой у него нос, какой прикус, верует ли в Господа. Кун Лао, мне после этого диалога скорее всего жопа, так что… запомни молодым и красивым, окей?       — «Молодым» уже не получится, — на этих словах Кун Лао мягко приулыбнулся. — Не драматизируй. Убьёт тебя пицца-мэн вряд ли. В этом я уверен на все сто процентов.       — М-м-м… Зафоткает до смерти, ага.       — А хочешь, Рейдену звякнем? — он заговорщицки пихнул друга локтем. — Пусть тоже послушает.       — Он уже слышал это дерьмо. После моих «ночных жалоб» мне и пришли мои волосы на пепперони.       — Ну и ладно. Волос-то у тебя, хоть и седеющих, вон, полно ещё, — засмеялся Кун Лао.       — Алло, сплюнь там, придурок!       Стоило Кун Лао отправить Рейдену в директ одинокое, с загадочным вайбом «Приходи», как этот олух сиюминутно же прискакал на своих двух, точно это он Джонни и караулил. Правда, куда загадочнее выглядел именно ряженый в элегантное пальто Рейден с коробкой шоколада в охапку — не сообщение без всякого подтекста.       Рейден-вот-сукин-сын при виде Джонни аж подутух. Точнее, сначала испугался, потом попытался выкинуть коробку в окно, а в конце, весь разволновавшийся, тупо скис.       — Всем привет, а что за вечеринка на троих? — как ни в чём не бывало сказал вдруг он, улыбаясь, словно всегда весна на дворе.       Присел рядом с друзьями, по-турецки скрестив ноги, и неловко расположил руки на коленях.       — Во-первых, я приму шоколад на свой счёт, — и сам начал улыбаться Кейдж. — Во-вторых, мы тут с Кун Лао уже небось на три терабайта моих голых фото наболтали, так что, реально, давайте потише.       — «Голых фото»? — переспросил Рейден, с подозрением косясь то на одного плохого комика, то на другого. — Джонни, неужто тебя опять слили?.. Ты извини меня, ё-моё, а там появилось что-то новое или…       Кун Лао гоготал так, что люстра в холле начала «смеяться» ему в ритм, дрожа и позвенивая.       — Бля, да пошли вы оба! — Джонни умудрился одним движением попасть ладонью сразу по обоим. Затем он, хмуря брови, сверхсерьёзно сказал: — Рейден. Это может сейчас прозвучать жесть как странно, однако ты случаем не видел никого подозрительного, пока шёл сюда? Какого-нибудь, например, мужика с фотоаппаратом?       — Не видел, — заверил Рейден и сконфуженно посмотрел на Кун Лао.       — Точно? В глаза мне смотри.       — Он бежал сюда, как на пожар. Ты думаешь, он не балабол? Серьёзно, Джонни? — Кун Лао снова рассмеялся, положив ладонь на живот. — Ох, мужик… Помотала тебя звёздная жизнь. Если очень надо, можно попробовать связаться с Би-Ханом — он тебе из-под земли твоего сталкера достанет. В теории.       — Чё, не шутишь?! — аж вспыхнул, воссиял, загорелся Кейдж.       — Не шучу. Но Би-Хан может и послать, так что заранее готовься быть униженным.       — Да до лампочки уже! И так унижен.       — У меня как раз его контакты сохранились, — о! Рейден взял всё в свои руки и самостоятельно набрал Би-Хана. Дождался ответа. Аккуратно, тоже самостоятельно, рассказал суть проблемы Джонни, потому что по какой-то причине Би-Хан Кейджа недолюбливал.       …И получил отказ.       — Я не могу. — Отрезал Би-Хан.       — Нет-нет, я… Мне очень важно!.. — до победного сражался Рейден. — Пожа…       — Обратитесь к кому-то другому.       Самый холодный «бип-бип-бип» в их жизни. Он сбросил звонок.       Даже причину не назвал.       — Джонни, а чё, собственно, за нах?.. — Кун Лао глупо сверлил глазами в отчаявшемся Джонни дыру. — Тебя случаем не «отменяли»? Что-то мне не нравится, как тебя в натуре все скидывают, посылают… На тебя не мог в один момент взять и обрушиться хэйт всей планеты.       — Как видишь, происходит какая-то дичь. Хер с ним — с Би-Ханом. На остальных-то что нашло?       — Тоже думают, что ты прикалываешься над ними?       — Я что, похож на клоуна?       — Ну как б…       — Заткнитесь. Оба.       Джонни грозно тыкал в своих давних друзей пальцем, обвиняюще щурил глаза и поджимал губы до тех пор, пока Рейден не посыпался.       Это определённо был тяжёлый период в его жизни. Да, не самый жестокий, но всё ещё приносящий огромное беспокойство. Джонни банально не понимал, куда можно обратиться со своей проблемой. К кому.       Сталкер тревожил его не один месяц: фотографировал с разных ракурсов; оставлял повсюду свои «следы»; всячески сторожил, о чём Кейдж узнавал через специфические подсказки; оставлял под дверью «подарки».       «Как же именно Кейдж понимал, что его, к примеру, фотографируют?» — спросите внимательный вы. Ведь фотографии этого суперлимитированного выпуска не издают, не сливают, ими даже напыщенного актёра не шантажируют!..       Всё просто.       «Он делает это лично», — ответит встревоженный Джонни, покрывшись мурашками, озирающийся по сторонам, словно сталкер здесь именно он — Кейдж — не тип, чьё частичное присутствие в доме просто неоспоримо!       И Джонни никогда и никому не расскажет об «остальном». И ему кажется, что играть с его преследователем становится слишком опасно. Угрозы словно бы обретают смысл. А покрытая мраком личность — форму.       Кейджу становится не по себе, когда он вспоминает эту высокую фигуру в свободной чёрной толстовке — сгорбленную, отбрасывающую гигантскую геометрическую тень на его мятые простыни, пропахшие им-хозяином.       Вспоминает дурацкие перчатки на его руках. Треклятый фотоаппарат.       Джонни явно не стал бы паниковать и сраться в штаны, если бы тот дал ему возможность хотя бы достать до себя пальцем… или ухватиться за это неприятно невесомое воспоминание. В таком случае кое-кому бы точно набили рожу; Джонни бы разбил чёртов фотоаппарат вдребезги. Порой он даже представляет себе, как издевается над сталкером: раздевает догола, привязывает к стулу и пялится. Просто пялится, пока чужие ноги не захотят свестись вместе — прикрыть причинное место.       Надо, чтобы прочувствовал всё на своей шкуре, хренов кретин.       Кейдж обзовёт сталкера уродливым педиком. Пошутит про мужские размеры и возможно оставит психологическую травму своим сомнительным сальным юмором.       Кейдж никогда не расскажет своим лучшим друзьям о том, как проснулся от яркой вспышки фотоаппарата в рожу. Это не было косяком со стороны так обозначаемого сталкера, как бы поначалу Джонни брошенной явным психом возможности ни радовался.       Его сфотографовали, чтобы разбудить. Чтобы дать понять: «Вот! Я здесь! Не смей забывать, сукин ты сын!».       «Я — твой кошмар!».       «Ему» не нравилось, когда про него забывали. «Он» всегда оставлял за собой едва ли полезные для расследования следы в целях освежить Карлтону память. К примеру, вот, поглядите: стоит только Джонатану смириться, что его чокнутый фанатик безвреден и на него можно, по-хорошему, забить, как этот самый чокнутый фанатик начинал играть по-плохому. Пугало до остановки сердца — помешанный тогда начинал фигурировать в его доме. Он стоял в дверях, как призрак, нависал над кроватью бездвижной тенью, отворачивал к стене старые фотографии в рамках…       Фотографировал…       …Оставлял (якобы терял) фотографии с Джонни, который ест, спит, ходит в супермаркет, забирает из кофейной точки свой гейский латте, Боже! — Живёт!.. И никого не трогает! Уж поверьте: Джонни уже давно никого и пальцем не трогает!..       Хренов пацифист! Отныне он за мир во всём мире, за гармонию и благодать!       С-р-а-н-ь. Всратый. Высранный — но откуда? — Определённо был на уровень выше среднестатистического прогера. Он неплохо шарил за кибербезопасность плюс работал слишком чисто, словно ему все двери тут открыты, веря словам одного хорошего наёмника Би-Хана. И Би-Хановский наёмник, честно признать, и оставался бы нереально хорошим для Кейджа, если бы ему резко не стало на него абсолютно похрен. Но… за что?! Сайракс, алло, прости Христа ради, если обидел!       Сталкер-не-сталкер, казалось, мог взломать что угодно. Камеру наблюдения? Плевать, он сможет. Страничку в соцсетях? Да проникнет, как червь вползает в трещину в земле. Систему безопасности дома? Ха… Теперь Кейдж охраняем «по старинке», закрываем на три ключа и так далее и тому подобное.       Избавился ли Джонни от паранойи после в отчаянии принятых им мер? Нет, ни хре-на. Мсье сталкер не давал даже публично жаловаться на этот счёт в инстаграме: каким-то образом посты содержания «SOS!» не собирали лайки и просмотры. Точно планета взяла и вымерла, а Кейдж вёл свой дневник сумасшедшего. После такого Джонни ещё и оставался наказан — он некоторое время не мог вообще постить что-либо. Вкратце, актёру пришлось несладко. Никакой гармонии в душе.       О чём идёт речь, если даже вне дома актёру не было покоя?       Ресепшн в отелях по-скотски пожимал на взвинченного Джонни плечами. Его неопределённо оглядывали с ног до головы, если он вдруг спрашивал, не вламывался ли в его номер кто посторонний. «Конечно же нет, что Вы, мистер Кейдж!.. — тараторила миниатюрная работница отеля и сопровождала образного бугая Кейджа прямо до номера. — Если Вам так будет спокойнее, мы предоставим Вам запись с камер видеонаблюдения!».       Вот тут-то Джонни и хотелось с позором выть. А хотя… Нет. Уничтожать! Поубивать всех тут к чёртовой матери!       «Как видите, в период с 19:00 до 21:00, то есть, в период Вашего отсутствия, здесь никого не было. Следовательно…». Следовательно, сходи-ка ты в задницу, мистер Кейдж. Иди-ка полечись под надзором у врачевателя душ, спятивший Джон.       Сейчас Джонни пусто глядит на Кун Лао и на Рейдена. Двое сидят рядом с ним, на полу, и буднично беседуют о своём. Кун Лао говорит о том, что его здешнее додзё набрало кучу учеников, так что работы у него будет выше крыше. А Рейден ему подкивывает. Его магазинчик тоже не бедствует, ведь цветочный, не поверите, цветёт и пахнет. У них всё хо-ро-шо.       А вот у Джонни…       А вот у Джонни всё не слава Богу. «В кои-то веки, — должно быть, скажет его заплывший тучами хэйтер. — В кои-то веки у этого бесячего ебаната всё херово».

***

      — Скажи, а что будет, если сомнительному человеку внезапно попадёт в руки власть? Это, конечно, своего рода очевидность… Однако мне нужно чисто твоё мнение.       Рейден спросил это и отвернулся к окну, умостив подбородок на своих сцепленных вместе руках.       — А «сомнительному» в каком плане, Рейден? — спросил, качаясь на стуле, широко зевая, Кун Лао. — Уо-о-ох, грузишь же с утра пораньше…       — Ну, типа, плохому, — сказал тот и приулыбнулся.       — Ну дык «плохой» — понятие растяжимое, чувак.       — А если мы говорим именно о «плохом»? Неблагодарном там или… — Рейден повёл плечами, — испорченном?       — Я тебе что, философ? Или остранённный от кафедры великий психолог?       — Кун Лао.       — Братан, ну плохо всё будет в таком случае… А зачем спрашиваешь?       Рейден на мгновение взглянул на Кун Лао, оторвав свои глаза с поволокой от спокойного рассвета за окном.       Так ничего и не сказал.       — Уже утро. Вы спать не собираетесь, китайцы? — Джонни возник на входе на кухню и первым делом салютовал Кун Лао. — А чё такие загадочные? — спросил, сонно привалившись предплечьем на дверной косяк.       — Как спалось, жертва кибернасилия? — позаботился, ага, а как же. — Сталкер не снился?       — Как мило, чёрт побери, Лао.       — Так снился или нет?       — Спал аки дитя малое, — нахально оскальнулся прямо в лицо другу Джонни. — Три часа глубокого сна. Мне снился квадрат Малевича.       — Вот и отлично! — слегонца пнул Джонни Кун Лао.       — Вот и отлично, — вздохнул как-то грустно Рейден.       Джонни тоже сел за стол, но перед этим тухло попросил зашторить окно. Кун Лао дёрнул за штору с одной стороны, а Рейден — с другой. Кун Лао зачем-то щёлкнул Рейдена по пальцам, и тот высоко ойкнул.       — Ну и что между вами двумя происходит? — незаинтересованно спросил Джонни, потому что и так всё было ясно. — Колхозники, вы вместе?       — Только без резких выводов, бро, — Кун Лао немым перекидыванием взглядов с Рейденом убедился, что говорить можно. И только потом сказал: — …Да. Мы правда вместе. Но просто знай, друг: мы за борт, если что, выкидывать тебя не собираемся.       — Не понял, — Кейдж вздёрнул бровь, — вы мне, типа, тройничок предлагаете?       — Фу-у-у-у! К-какое же говно ты только что выдал! — аж сморщился Кун Лао.       — А жаль, — невесело ухмыльнулся Джонни, — только собирался согласиться. Звучало о-очень заманчиво…       — Ужас. Фу. Ужас дважды!       — А что ещё мне остаётся думать, ло…       — Мы с Кун Лао ведём к тому, что несмотря на наши отношения мы на тебя не забьём, Джонни, — произнёс обвинительным тоном Рейден. Поразмыслил. Быстро успокоился. Сказал: — То есть… если снова нужна поддержка, звони. Если «сталкер» тебя доканывает, не терпи.       Джонни криво ухмыльнулся.       Выдал:       — А я что, на терпилу похож, по-вашему? Хах. И что за… С чего вы вообще, в теории, можете меня кинуть? Типа, вступил в отношения — до свидания, третий дружбан? У кого так вообще работает логика?       — У тебя, Джонни! — вскочив, внезапно вскрикнул Рейден.       Было видно, как дёрнулась рука Кун Лао под скатертью.       Кун Лао остановил Рейдена.       …Но от чего?       — Сядь, а? — тёмные брови Кун Лао выгнулись дугой. — Ну было и было, не так ли?       — «Было и было»… — повторил Джонни, но едва ли он осознавал.       — «Было и было». — Повторил Рейден твёрдо и сел обратно.       Всё происходящее вокруг было действительно странным.       — Я кого-то из вас бросил, когда вступил в отношения? — осторожно предположил, хмуря лоб, Кейдж.       Нет, он правда вспоминал. Не прикидывался — искренне рылся. Он насиловал и ковырял подкорку своего мозга, но оставлял лишь чёрную кровь под ногтями. И он спустя минуту-две сказал:       — Если речь идёт об Ашре, то вы сами понимаете, что те отношения были ошибкой.       В те старые, невероятно тяжёлые юные годы ошибкой было всё. Большее вспоминать его мозг уже был не согласен — слишком пошло оно на хрен, и так отлично живётся. Пусть катится в ад, согласны? Обработано, проработано, смыто в унитаз и надёжно захлопнуто белой крышкой. Джонни реально смирился. Это ведь часть его жизни. Согласны?       Хватит!       Гештальт закрыт.       Джонни смирился?       — Хреново это признавать, но… — продолжил тем временем он, возвращая голосу привычный задор, — чёрт, мне банально не хватало её внимания! И… Сами понимаете.       — Ты был неудачником, Джонни, — напомнил Кун Лао важно.       — А я отрицаю?       — Мы все были своего рода неудачниками, — вклинился Рейден. — Твои интервью безупречны, поэтому только мы втроём знаем, с чего ты начинал. Только мы. Втроём, Джонни.       — Да я понял, что втроём! — Джонни начинал не на шутку злиться. — Какая муха вас укусила, парни?.. Мы столько лет жили с вами бок о бок, даже не вспоминали про сраную школу, и тут!.. Что за внезапная обида в заднице заиграла?! Я тупанул один — один, сука, — раз, но я же извинился и вернулся! Ашра вообще вышла замуж и нахер не помнит нас! Давайте и на неё коллективно обидимся, хули нам, лузерам?!       — Мы с Рейденом никогда не держали обиду на тебя, — тихо произнёс Кун Лао. Его взгляд словно нашаривал что-то на скатерти его стола; Рейден переплетал с ним пальцы, спокойно выдыхая носом. — Нас было четверо, чувак… Изначально. Четверо.       — И что мне теп…       — Я не знаю, примет ли он извинения, но это же такое безумие — что он творит? — серьёзный Рейден, моргая, моргая и смаргивая, продолжил поток мыслей Кун Лао. — Я всегда говорил, что из него выйдет либо человек с большой буквы, либо…       — Грёбаный преступник, — процедил сквозь зубы Кун Лао. — Я просто поверить не могу.       — Вы оба не правы… — Джонни с силой зажмурил глаза. Неловко рассмеялся. — Нет… Если это тот человек, о котором я сейчас думаю, я лучше сдохну. Нет, ну правда! Что мы несём? Ха-ха-ха!       — Царствие тебе небесное в таком случае, Кейдж.       Джонни уже давно похоронил в своих мыслях Кенши. А Кун Лао теперь смеет хоронить его — Джонатана — вот так — саркастично, не по-братски.       — С твоим бандитом лучше быть в союзе, нежели не быть, — навёл на вывод Кун Лао. — Особенно сейчас. Мы не знаем точно, кем он стал спустя столько лет. Вполне возможно, что…       — Хэй, там. Кенши никогда не был «бандитом», ясно? — с внезапным чувством исправил Джонни, ткнув в друга пальцем. — И если бы не он, поверьте, им мог бы стать я!       — Хочешь сказать, ты помнишь Кенши? — Кун Лао выгнул бровь и в намёке пихнул Рейдена в бок локтем. — Да ну-у, не верю. Актёрская игра. Правда, любимый?       — А-а-а, не называйте так друг друга! — Кейдж же готов был провалиться на месте. — Рейден, не отвечай ему!       — Ага. Тоже не верю, — чёрт. Он всё же ответил.       «Да! И улыбался при этом как майская роза!» — Джонни не опять, а снова картинно страдал на глазах у своих друзей.       …       Итого, Кенши. Кенши «кто»? Кенши Такахаши.       — Так уж и быть, Кейдж. Я начну первым, чтобы тебе было легче, — закатив глаза, произнёс Кун Лао. — Короче, было нас сначала, хоть и недолго, как и сейчас…

***

      Трое.       «Трое в лодке, и это считая Рейдена», — помнится, любила говорить циничная старушка мадам Бо. Всё дело в том, что юный Рейден то и дело выпадал из их маленькой компании, классных уроков, той же самой реальности — по-своему странноватый был мальчик. Показатель натуралистического типа интеллекта превышал остальные слишком сильно, что многих ребят отталкивало, но…       «Несправедливо!» — кричат сейчас Джонни и Кун Лао в один голос. А Рейден что? Качает головой.       Рейден — это Рейден. Всегда скорее ближе к природе, нежели к людям. Он всегда не понятно зачем сопереживал погоде, как бы тупо ни звучало; был молчалив, самобытен; любил одинокие прогулки в грозу. Не удивительно, что задирали в школе. Такого-то не от мира сего!.. Грех резинку трусов на башку не натянуть!       Ну а вела старая, ещё в те-е-е-то давние годы, мадам Бо то ли физику, то ли что похлеще, если Кун Лао память не подводит. И да, она была хорошей преподавательницей. Строгой, жесть какой саркастичной, но справедливой. С вида и подобия этой женщины, по ощущениям, Кун Лао и построил себе личность.       Главное — что мадам Бо относилась к Рейдену, Кун Лао и Джонни так же, как и к остальным. К ней можно вернуться и попозже.       Итак, снова старый-добрый Рейден.       — Мне кажется, у него что-то типа расстройства аутистического спектра, чувак, — сказал юный Джонни расслабленно, лёжа в зелени пустого футбольного поля. — Не в обиду ему, но я хз, что ещё можно подумать о нём. Да, он добрый, классный и всё тако…       — Тебе «кажется»? — переспросил Кун Лао и засмеялся.       Прикольный факт: рука Кун Лао всегда автоматически ложилась на живот при хохоте, и это — его собственная забавная привычка, преследующая его и по сей день. Многих тогда чутка подбешивала, а Джонни с Рейденом даже как-то нравилась.       Если подумать, Кун Лао среди них троих (а потом и четверых) был самым нормальным. Он в меру учился, в меру отдыхал, шутил, играл, дрался и показывал зубы, если надо. А если не надо, то банально давал дёру, оставив победное слово за собой.       «Было странно, что его тоже задирали», — сказал бы Джонни, если бы не знал самой сути Кун Лао.       О-ох, Кун Лао был тем ещё типчиком, даже если мы не берём в расчёт его очевидно стоящий повышенного внимания бэкграунд. Он был… настоящим магнитом для неприятностей! Озорство и от природы шебутной характер лишь накидывали дров в камин под названием «школьный буллинг»; Кун Лао не терпел выкрутасы в свою сторону, поэтому готов был лезть на рожон, отстаивать свою точку зрения до последнего — словесно, физически.       А теперь к «бэкграунду»: Кун Лао и Рейден, к сожалению, попали под одну гребню. Гребню «вдвоём с одного мелкого селения в Китае». «Колхоз есть колхоз», короче. У них был шепелявый китайский акцент с резкими окончаниями слов, точно выстрелы из пушки согласными.       Они в то время плохо знали язык. Следовательно, на уроках было в два раза сложнее. Следовательно, Рейден и Кун Лао не попадали в стереотип об умных ботающих китайцах, резво ебущих науку в её этический анус. Образно говоря, с самого начала судьба для них двоих была предрешена. И Джонни было их по-человечески жалко.       А Кун Лао и Рейдену в свою очередь было по-человечески жаль Джонни.       Упс! Джонатана Карлтона, простите. Джонни Кейджа в то отсосное время не существовало.       Кун Лао из этого трио игроков-неудачников был самым спортивным, уверенным, и Рейден всегда смешно звал его на помощь, пусть и хорошими знакомыми в тот период они особо не были. Видимо, чуял родственную душу (собрата по несчастью). И Кун Лао, как-то не задумываясь, действительно вытаскивал Рейдена даже из самой жирной задницы.       Выходило, что если получали, то только вдвоём. Никогда не по отдельности. «Две слипшиеся переваренные рисинки» — тоже слова мадам Бо.       Карлтон знал, всегда знал, замечал, какими глазами юный Рейден смотрел на своего извечного спасителя. Рейден был странным парнем, без всякой кривизны души влюблённым в природу и в Кун Лао. Остальное его не сильно заботило. Замкнут, робок, слишком чуток ко многим вещам. По великой загадке — физически не обеделён, но драться не умеет.       Джонатан замечал разное, чего не замечал даже сверхвнимательный Кун Лао. Джонатан был другом, знающим и понимающим всё. Не то что сейчас, пожалуй. Почему? Потому что в то время он был просто наблюдателем. Закрытым, вечно побитым наблюдателем с встроенными локаторами. И тоже магнитом для неприятностей.       Проблема была лишь в том, что если Кун Лао с Рейденом задирали в основном за расовый признак, опустив специфичность их характеров, Джона задирали, потому что… так повелось?..       Свезло так свезло, не так ли?       Отец у Джонатана — известный в узких кругах актёр, не видящий в младшем сыне ничего кроме сопляка, который фанатеет по физике и истории. Мать — типичная американская мамаша, летающая по дому. Джонатан многое скрывал от родителей, включая самые больнючие детали буллинга.       Он был худой, неуверенный в себе пацан, который не имел понятия, что ему делать со своим будущим. В какой университет поступать? Женится ли он на ком-то? Не разочарует ли хотя бы маму?       Вот это и был самый тяжёлый период в его жизни. А все возможные карьерные застои в зрелом возрасте, фееричные просёры актёрских наград и сталкер, будь он неладен, — так, брехня. Куда больше Карлтона волновал вопрос выживания в старшей школе. Уж слишком тяжело ему жилось, бедняге.       Сегодня они с Кун Лао лежали на футбольном поле вдвоём и почему-то без Рейдена. Они любили здесь собираться, когда школьная мужская сборная по футболу отчаливала всем табором к кому-то домой играть в приставку, бухать и меряться членами. В глубине души, наверное, Карлтон тоже хотел бы такой беззаботной юности.       Но нет, фиг ему. Жизнь есть жизнь. И в этой жизни, сегодня, они с Кун Лао лежат, как псы побитые, в колючей искусственной зелени. Лежат, вытянув пульсирующие руки-ноги, пока ленивое солнце им рожи в конец не нагреет.       — Так где твой парень, говоришь? — естественно, подколол друга Джонатан, со стоном боли поднявшись на локти. — Блин, тебя тоже по почкам били или я один такой везунчик?       — А на какой из вопросов отвечать? — Кун Лао даже собственных глаз не удосужился открыть, потому что левый заплыл фингалом.       — На оба. Отвечай на оба вопроса.       — У Рейдена какие-то проблемы с…       — Опять у этого придурка проблемы.       — Да нет, дослушай, — говоря это, Кун Лао ощупал свой левый глаз и расстроенно опустил руку снова на землю. Джонатан его невербально пожалел. — Рейден, короче, задерживается на допуроках, потому что какой-то чел всё никак не может потушить свой пукан касательно того, что в принципе попал на допурок. Сечёшь? А у Рейдена проблема с н-и-м. Ботан на минималках его задерживает.       — «Ботан»? — переспросил Джон. И отчего-то захохотал. — Нам в компании ещё заучки не хватало! Ха-ха-ха!       — Бро, он, типа, фиговый ботан… Он попал на допурок!       — И чё? Я тоже один раз там был. Ещё и про историю мне затирали. Мне, ха-ха! А ведь история — мой конёк!       — Пф-ф-ф! Карлтон, не смеши, а? Ты просто додик, который беспричинно не явился на тест. А Кенши… Ну-у, он… в общем, интересный чувак.       — «Кенши»? — глаза Джонатана ярко зажглись. Он перекатился на живот, резко выпрямил руки. — Нет, реально, давай его к нам, братан! Для полного бинго! Ботан плюс, судя по всему, японец… Да это же прикол года!       — Ха-айя-я… — чуял запах отстоя Кун Лао. — А тебя буллить-то ещё больше не будут за переобщение с азиатами?       — Куда ещё больше-то? — продолжал улыбаться Джон. — Один раз живём, давай попробуем подружиться с этим лузером?       — А если он не «лузер»? Захочет ли он с нами дружить?       — Не захочет.       — Твой план? — прищурился одним своим целым глазом Кун Лао.       — Попробовать.       Джонни даже и представить себе тогда не мог, что это «попробовать» изменит его жизнь навсегда. Потому, как самый обыкновенный парень, которому некуда спешить, он снова прилёг на траву. Подумал о том, как бездарно соврёт мамке о новом синяке. Подумал о том, как здорово бы жилось, будь он нереально крутым. Навизуализировать бы себе счастья полные штаны, купить б частный остров с красотками и забить бы на всех обидчиков… Да. И жизнь в шоколаде.       Интересно, а о чём же думал в тот претихий момент Кун Лао? Наверняка о задержавшемся в школе Рейдене.       Вскоре догадка Карлтона подтвердилась. Кун Лао, резво вскочив на ноги, сказал:       — Пойду-ка проведаю нашего аутиста-натуралиста.       — Оставишь меня одного? — псевдогрустно хлопнул глазами Джонатан. — Я с тобой.       — Тогда кто последний, тот берёт на себя ответственность за протухший йогурт в именном шкафчике Рейдена!       — Хэ-э-эй!.. — посмеивающийся Карлтон не желал лишний раз вводить Рейдена в ступор, поэтому стартанул, пиная и отпинывая Кун Лао его летяющую впереди всего мира задницу. — Дрянь, блин, китайская! Тебе ж пизда!       …После этой короткой комичной сцены к ним в команду и добавился Кенши. И подразумевалось, что в ней он закрепится навсегда. Однако это только «подразумевалось».       «Кенши Такахаши… Кто же ты такой?» — говорит сейчас зрелый актёр, весь из себя клёвый, уже в который раз за жизнь номинированный на Оскар. Говорит и смотрит усталыми глазами на старую фотографию в рамке.       Отвёрнутую «сталкером» к стене.       Джонни в глубине своего сознания всегда знал, что всё происходящее — дело рук Такахаши. Знал, догадывался, но верить не хотел. Отказывался наотрез.       Кто бы мог подумать, что жизнь их, одна на четверых, сложится именно таким образом?

***

      — Тед Качинский хренов!       Да. Именно так обозвали Кенши — именем американского террориста, рассылавшего свои бомбы почтой университетам и офисам авиакомпаний. Джонатан понял отсылку, но вида пока не подавал. Он в принципе не высовывал своего носа, потому что Кенши, зараза, что-то там своему задире всерьёзку вякал!       — Быстро удалил это говно с моей страницы фейсбука. — Знакомое лузерам наподобие юного Карлтона злое рыло оскальнулось; Джонатан шустро спрятался за угол. — Ботан узкоглазый…       Кенши гневно схватили за ворот рубашки. Грузно дыша, подняли над полом и со всей дури впечатали стену.       — Ты словно крыса, слышишь? — продолжил он едко. — Вместо того, чтобы бороться, как мужик, ты маешься хернёй. Может, ещё под дверь мне нассышь, а, умник?       — Только если бы моя моча была чистым ацетоном, — нахмурил брови Такахаши. Он что, серьёзно?! Джон там от кринжа схватился за голову. — Довёл бы до абсурда. Отравил бы, наверное, — вот и завершил.       Было бы странно, если бы хулиган был такой: «Ну ок, иди с миром, малыш!..». Естественно, он не заценил Кеншивского выкрутаса и…       Удар!       С лица зажмурившегося Кенши упали его бесценные очки в толстой оправе.       — Ха-ха, какой у тебя минус, чувак? — «хруст». И очки безжалостно раздавили под подошвой кроссовка. — У-упс! Кажется, я нечаянно раздавил. Ха-ха-ха-ха!       Ох уж этот его сардонический смех. До сих пор иногда Джонни в кошмарах снится… Бр-р-р!       — Ах ты урод!.. — громко возмутился Кенши и дёрнулся, чтобы вмазать по этой противной ржущей роже.       Как же свезло, что Карлтон решил покинуть свой угол, дабы спасти уж больно умного идиота. И Кун Лао, светя своим устрашающим фингалом, лучшим другом гордился (но не от чистого сердца). Рейден же тихо плёлся к Кун Лао — приговаривал что-то типа «слава Богу…», «слава тебе, небо голубое…».       Джонатан был явно не из числа сильных, но давайте будем честны: он в драках, так или иначе, собаку схавал. Для него было в порядке вещей довольно быстро среагировать на летящий в лицо первый кулак и увернуться. Затем заметить парящую в воздухе чужую ногу, пригнуться, завести свою ногу за ногу его и… Подсечка, получается.       А потом Карлтон, едва ли поняв, что он только что сделал, нанёс контрольный удар противнику. Кун Лао сзади посоветовал оставить на лице злого амбала фингал — отомстить. Но Джонатан не стал. Просто намекнул Рейдену оттащить хулигана, ловящего ведущие хороводы звёзды над головой, в сторонку. И желательно запереть нахрен, а то опасный он был чудик.       Одёрнув полы толстовки на себе, Джон протянул ладонь скорбящему об очках Кенши.       — Джонатан Карлтон. Знакомы будем, — сказал он, как вдруг понял, что Такахаши действительно куда важнее поломанные очки. — Эй. Не расстраивайся так, ладно? Это же всего лишь очки.       Взгляд Кенши медленно поплыл к лицу говорящего и так и замер на губах напротив.       Кенши снова нахмурил брови.       — «Всего лишь очки» — это для тебя. Я плохо вижу.       — Новые можно купить, — Карлтон легкомысленно пожал плечами. — Можешь не утруждать себя, кстати, Кенши Такахаши. В смысле, я уже в курсе, как тебя зовут и какой ты интересный фрукт.       — Карлтон, блин, ты не видишь, как человеку паршиво с минус очков? — встрял Кун Лао. — Я б тоже расстроился! Дорогая ведь ерундовина.       — Очки всё равно были дерьмовые, — отмахнулся Джон. — Новые купим. Вот прям ща.       Сказать, что Кенши охренел — ничего не сказать. Он застыл на месте, чуть приоткрыв рот, и закрыть его ему уже пришлось Рейдену.       — Не ссы, братан. Мы тебе — очки, ты нам — своё общество, — подмигнул Джонатан и вообще Кенши убил, короче. (Кенши выглядел, как будто на его глазах взорвали планету). — Оу… Такахаши, ты там чего…       — Да он же щас трусы, нахер, снимет! — расхохотался Кун Лао. — Кенши, бро, добро пожаловать в клуб лузеров! Ха-ха-ха!       — Всю жизнь небось мечтал о такой залупе, — поддержал веселье Джон.       — Бедный Такахаши… Отпустите его, ну он же красивый.       — Рейден! Ха-ха-ха-ха!       Кенши и заметить не успел, как присоединился к великой тройке неудачников, состоящей из двух китайцев и одного до мозга костей америкоса. Правда-правда, даже глазом моргнуть не успел, как гиперактивный парниша с фингалом под глазом завербовал его в чисто братское объятие; Карлтон где-то рядом бил своим мешковатым рюкзаком Рейдена по спине и плечам.       Не то чтобы Такахаши жаловался, просто, понимаете, новая компания действительно его озадачивала.       «Неужто правда, что общее горе способно сплотить даже самых разных людей?» — думал юный американский японец, вышагивая в одну линию с Джонатаном, Кун Лао и Рейденом. Интриговало? Да, было такое дело, самую малость. Сейчас и проверит — на себе, — что ж.       — А почему «Тед Качинский», Кенши? — первым завёл разговор Карлтон, приторно улыбаясь. — Умоляю, чел, только без скулшутинга и прочей фигни. Про терроризм вообще молчу. Стра-ашно, мама! — и рассмеялся.       — Нет, он не делал акцент на том, что я «террорист», — мотнул головой тот. — Имелось в виду, что я, как и Теодо…       — Рассылаю бомбы по почте, — продолжил Джонатан.       — Нет.       — Помолчи, Карлтон, — Кун Лао искренне закатил глаза. — Продолжай, терро… Ой, то есть, Унабомбер. Ой, то есть, Кенши.       — Ужасный юмор. Я бы даже сказал, слишком смелый с вашей стороны, — Кенши ухмыльнулся, стрельнув глазами в сторону настороженного Джона. — Ведь вы теперь даже понятия не имеете, что общего у меня с Тедом. Вдруг я и впрямь опасен? Опаснее секты, из-за которой в США происходят массовые самоубийства?       Внимание! Только что был использован смертельный приём!       — А-а-а, только не дурацкие секты!.. — упал в душевную пропасть Рейден.       — Д-да не смеши, ботаник… У многих родителей, включая наших, культисты — триггер чуть ли не похлеще второй мировой войны, — поёжившись, от себя добавил Карлтон.       — Хорошо. Попробуй тогда угадать, что у меня общего со столь «взрывной», — тут он сделал кавычки пальцами, — личностью.       И Джонатан призадумался. Даже не пытавшиеся в анализ Рейден и Кун Лао (позабывшие чужой чёрный юмор) бесконечно пинали друг друга по задницам, пока в конце концов не доигрались и не влетели в ряд металлических шкафчиков.       Джонатан закончил думать. Кенши предвкушал грандиозный Карлтоновский фэйл.       — Я тут вспомнил детали нашего с во-о-он тем дебилом, обжимающимся с чужим шкафчиком, диалога, — начал он с интригой, показывая пальцем в сторону друга, — и Кун Лао сказал, что ты у нас, как бы, ботан, но тупой ботан. Правильно говорю?       — Допустим, — усмехнулся Такахаши. — И?       — Ты застрял на дополнительном по математике, и тебя это оскорбило, да? Ты начал выяснять корень проблемы. Довыяснялся и-и…       — И-и-и?       — И-и-и… — Джонатан смешно прищурил взгляд, причмокнул губами, — это значит, математика — не твой конёк?       — Не скажу, что мимо. Скажу, что ранил.       Да блин!       — Морской бой мне устраиваешь? Интересненько… — нет, Карлтон обязательно докумекает! Он никогда не сдаётся, ясно?! — Кенши, ты хорош в чём-то около-математичес… Так, нет. Понял. Не в этом твоё сходство с этим чёртовым математиком-Теддиком. Потому что Тед был тупо математическим гением, а ты сказал, что я «ранил» твой корабль в морях математики — не убил. Хм-м… Первый вариант отпадает!       — О, так серьёзно настроен на ответ?       — Шутишь?! Да я ща тебя в щи уделаю! — сверкнул своей хищной улыбкой Джон, точно на секунду сбросил с себя прикид типичного американского лузера. — Но я ведь близко, не так ли?!       — Да, да, — закатил глаза Кенши, приулыбнувшись.       — По-о-о-онял! Ха-ха! — Джонатан громко обратился к Кун Лао: — А ну-ка, барабанную дробь мне для эпика!       Кун Лао и Рейден начали отбивать быстрый ритм по металлическим шкафам. «Тр-р-р-р-р!» — стучали их ладони.       — У тебя, как и у Теда, да и, честно говоря, у Рейдена, интеллект развит в одном направлении! — сказал Карлтон гордо. (Рейден уже открыл рот, чтобы опровергнуть). — …В одном — и ни в каком больше! В чём-то около-математическом! Логико-математический тип интеллекта жёстко развит — обобщим. Не охота разбираться дальше, соррян!       — Эх, догадался, — вздохнул Кенши с притворной грустью. — Знаешь типы интеллекта и биографию Унабомбера? Неплохо.       — У меня просто кругозор широкий. Но ведь ты тоже разбираешься?       — Грех не знать, когда тебя вечно с ним сравнивают, — флегматичный Такахаши пожал плечами. — Тот задира не первый, не он последний.       — Отвечаю, ты куда круче говнюка-Теда. В отличие от него, ты хотя бы в социальных взаимодействиях не стрёмный что задница.       — Кто тебе сказал?       — Умоляю, не руинь моё светлое представление о тебе.       — Так что там с покупкой новых очков для меня? — опомнился Кенши, потому что уж больно Карлтон был размыт перед носом. — Это ведь шутка?       — Кто тебе сказал?       — Стоп, что?!       Карлтон не обманул. Действительно купили новые очки для Кенши после того, как помчались из школы наперегонки — снова попытка сверхскоростного Кун Лао в заработок на обед от побед. И ведь выиграл и в этот раз!       И этот же Кун Лао, блин-блядь, чуть не уломал Такахаши на покупку очков-авиаторов для зрения. Тех самых, которые с перекладиной над переносицей. Тех-тех-самых-самых, которые носят серийные убийцы в Америке. Ох и смыло бы Кенши огромной волной «ха-а-а! Чё за нах?!» на следующий день в школе…       Смыло бы. Однако.       Опять же. Повезло, что Джонатан оказался в нужном месте в нужное время и предложил лучше купить очки помоднее, чем популязированная в 50-х херь. Медленно он переводил внимание не понявшего прикола Кенши на другую оправу. Он забалтывал своего нового знакомого, пудрил мозги фактами, тараторил своё: «А знаешь, почему именно очки-авиаторы были у стиляг 50-х? А потому что косили под военных или типа того!». Ну а Такахаши в свою очередь подкивывал каждому слову Джонатана, двигаясь в сторону очков на другом стенде.       Померили. Выбрали. Карлтон оплатил. Сказал, что Кенши идёт и что лучше бы ему новые очки поберечь.              Спустя пятнадцать минут Кун Лао начала искать его дрянная полупьяная тётка. Рейден, услышав, что скорее всего его родственная душа (как ещё Джон мог назвать?) свалит домой, попрощался с Джонатаном и с Кенши и ловко запрыгнул в автобус вместе с Кун Лао. Кажется, другие пассажиры такого финта не заценили. Кому не посрать?       Кенши снова даже глазом моргнуть не успел. Слишком быстро как-то они остались с Карлтоном одни.       Слишком много всего приключилось с ним сегодня.       — Ты какой-то богатей? — спросив это, Такахаши неловко поправил на себе очки и теперь уже неслепым взглядом посмотрел на знакомого.       …И офигел.       Джонатан, у которого красивая сильная челюсть, у которого равномерный загар на лице, довольно брутальный горбатый нос и правильный прикус, смотрел своими оленьими глазами на Кенши; втирал, что его гнобят, что деньги не особо решают и что ему не сложно один раз сделать новому приятелю подарок. Естественно, во всё это верилось с трудом. Карлтону бы поднабрать массы — и выйдет типичный красавчик с глянцевых журналов!       Кенши продолжал упрямо смотреть на не закрывающего громкого рта парня сквозь свои толстые линзы.       «У Джонатана — добрые глаза, — анализировал и дальше, — даже слишком». Блестящие, медовые; по ощущениям, верящие во всякий вздор, как обычно бывает у маленьких детей. Чуть ли не наивные. Чертовски добрые карие глаза у Карлтона, какую бы гнусную рожу он ни кукурузил.       Кенши казалось, что, будь Джонатан поувереннее, из него бы вышел тот, кто таких как он, Кун Лао и Рейден и подвергает жестокому школьному буллингу. Но сегодня, здесь и сейчас, Карлтон жалко просит его поошиваться с ним на улице ещё немного, потому что домой идти не охота.       Семья богатая, но не сказать, что благополучная?       А Джон и не скрывает, простак: отец временами поколачивает. Мамка с него срётся, но зато он их обеспечивает. Типичная ситуация. И чем больше Такахаши общался со своим недодругом-перезнакомым, тем больше убеждался, что есть в лёгкой дебиловатости, вообще-то, смышлённого Джонатана свой шарм. Как минимум, у этого душа нараспашку. Сука, подкупало! Невзначай хотелось сознаться в том, что ты ограбил банк, даже если это не правда.       У них произошёл импровизированный разговор по душам. В ходе него узналось, что Кенши усыновила одна скромная семья педагогов после того, как его отца хер знает за что посадили, а мать хер знает куда делась. Кенши не помнит, и «Слава Богу», — сказал реально соболезновавший Джонатан, качая головой. В общем, сам Кенши всё равно чувствует себя в новой семье странно — он испытывает по отношению к приёмным родителям огромную благодарность, однако «любит» — чересчур сильно сказано. Уважает, ценит, хочет ради них быть и остаться хорошим человеком. Привязан ещё, пожалуй. На этом всё.       Кенши вообще всегда казалось, что, не будь его новая семья тоже этническими японцами, вряд ли бы они его выбрали. Ему есть повод чувствовать себя по жизни чужим, недопонятым, даже не принятым. Но что же касается Джонатана? Почему такой зашуганный? Почему весь такой помятый, потасканный, несчастный?       Живи, развернув плечи, Джонни!       — Джонни, — сказал Кенши и посмотрел на Карлтона.       — М-м? — он растянулся в притягательной улыбке. — «Джонни»? Родная мать так не зовёт.       — Не идёт тебе «Джонатан». Слишком… чопорно. Скучно. Отстойно.       — А я не скучный и не отстойный? — засмеялся Джонни.       — Нет. Никогда.       — Бро, да брось… Я буквально фанатик истории и тупых приколюх по физике. О! Ещё каламбуры обожаю. И фильмы… Я гик, к тому же. Видал, какой набор неудачника?       — Один ты так думаешь…       — Что?       — Но это же тоже харизма, Джонни, — произнёс Кенши твёрдо. — Не думай о себе, как о мусоре под ногами, и никто не будет тебя пинать.       — Как Сократ спизданул. А говорил, только в логико-мате хорош.       — Я не знаю, почему так прорвало. Видимо, ты… влияешь? — Такахаши склонил голову набок, и его новые очки съехали набекрень.       Карлтон заботливо их поправил.       — Слушай… Уверенность в себе — это не какая-то фиговина, которую можно включить специальным рубильником, — ох, и снова он улыбнулся. А харя-то не треснет? — Я прекрасно знаю, что могу быть крутым. Да каждый в мире может быть крутым, йоу!.. Думаешь, тот гений, которого Рейден закрыл в кладовой и забыл, не мог быть неудачником? Да он просто… Просто такой. Считает: «Или я, или меня». Если я скажу Кун Лао: «Перестань быть долбаёбом», а Рейдену — «Перестань быть аутистом», думаешь, они перестанут? Я так не думаю.       — Это слишком тяжело объяснить, — когда Кенши пытался сформулировать какую-то тяжёлую мысль, он жестикулировал, используя пальцы. — Но ты же понял, да? Что я имел в виду?       — Ага, — кивнул Джонни.       — Н-ну и славно!       Они стояли молча несколько минут. Смотрели друг на друга. Отслаивали старое восприятие от нового.       — А «Джонни Карлтон» не звучит, Кенши, — сказал вдруг Карлтон, растолкав руки по карманам своих мешковатых джинс. — Будут предложения для новой фамилии?       — Э-э-э…       — «Такахаши»?       — Звучит ещё отвратительнее! — возмутился Кенши.       — Не люблю батину фамилию. Давай, мегамозг, давай, генерируй!       Кенши разволновался.       — «Кейдж»?!.. — выпалил просто так, ибо Джонни подле поддразнивал, реальный он сукин сын.       — «Клетка»? — забавно почесал затылок тот. — А с фига ли?       — Да потому что загнал сам себя в клетку, как идиот!       — Гм-м-м. А я буду как Николас Кейдж или… Эй, да я же в натуре Джон Кейдж!       — Будь собой и отвянь!       — Не хочу вянуть. Я вечно молодой.       — Ну и молодец!       — Ха-ха-ха, ты так невпопад отвечаешь — это не может не смешить!       Стоило видеть, каким серьёзным сверлящим взглядом Кенши одарил Джонни.       — Да ладно тебе, не обижайся… — вскинул брови ныне и навсегда Кейдж. — Математик, ёпта…       — Я домой, короче. Пока, Карлтон.       — «Джонни Кейдж».       — Пофигу.       — У-ух, какие мы злые!       Кенши показал Джонни самый неловкий средний палец в его жизни. Джонни показал в ответ.       Так и разбрелись в разные стороны, тыча друг другу средними пальцами, крича шуточное: «Да пошёл ты!», пока возвышенных над головами факов совсем видно не стало.       Вот теперь Кенши — точно часть коллектива. Кун Лао и Рейден, благо, приняли в лузеры без инициации…

***

      Каждый пацан из их душевной команды играл свою роль в компании, и это было прекрасно. Они были подобны ребятам из книги про бесцветного Тадзаки Харуки Мураками, где друзей-школьников — их было пятеро — сравнивали с пальцами одной руки. Когда они вместе, рука функционировала исправно; так было правильнее. Каждый друг выполнял свою роль, был по-своему важен, и плевать, мизинцем ты был в этой общепринятой пятерне или указательным пальцем. Если одного не хватало, становилось тяжко — всё валилось из рук.       То же самое касалось и лузерской компашки Джонни, Кенши, Кун Лао и Рейдена. Каждый из них был уникален: индивидуально хорош, плох, красив и угловат. Вот только, в отличие от дружеского состава господина Тадзаки, их было всего четверо. Не пять, как обычно пальцев на руке. И здесь тоже была своя символика, знаете? Они изначально были компанией «пальцев» какой-то странновато-мультяшной четырёхпалой руки, на которую будто бы смотришь, и что-то с ней не так… А сам-то подвергшийся данной генетической мутации человек, живущий с четырьмя пальцами, чувствует себя нормально, более чем! Свыкся! Вопрос был лишь в том, как к его необыкновенным маленьким ручкам относились посторонние.       Кун Лао и Рейден, очевидно, были пальцами большим и мизинцем соответственно. Без Кун Лао действительно всё валилось из рук; бедному человеку без одного загадочного пальца не доставало хватки. Сечёте? Кун Лао был пальцем, который всегда особенно защищали самураи, ведь если ему отсекут именно большой, он не сможет крепко держать свой меч. Кун Лао был пальцем, что обязательно каратисты «прятали», собирая пальцы в правильный кулак. Иначе оттопыренный, выпячивающийся он сломается. Кранты тогда четырёхпалому бойцу…       Ну а Рейден, мизинчик, всегда соприкасается с большим пальцем, будучи крайним. Без него рука была бы совсем плоха. Он здесь маленький, но защитник. Цепко хватать, держать, не выпускать — его задача. Их с Кун Лао совместная ноша.       Джонни же был средним пальцем, и оно не обговаривается. Кейдж — выделяющийся, высокий, кричащий. Оттопыривающийся в случае перепалки с каким-нибудь гадом. Он был серединой этого золотого состава; на нём и держалась «нормальность» вида этой руки. Потому что… только представьте себе руку без среднего пальца! Хреново, не так ли?       Кенши — указательный. Пусть тыкать в людей указательным пальцем — исключительно привычка Кейджа, Кенши всё же подходит на роль направителя больше. У него была своя функция — чуть ли не самая полезная. Указательным пальцем стучат, нажимают, приказывают, щипают, поддевают, ковыряют… С тех пор, как Кенши втиснулся в состав друзей, стало понятно, насколько же неправильна была их компания до этого. Указательный палец буквально на месте взял и вырос. Кун Лао не мог перестать удивляться, насколько же встреча с Такахаши была судьбоносна.       Но что самое чудесное в этой философии с пальцами, все четверо замечательно собирались в один крепкий кулак. Кулак был твёрд, пах запёкшейся кровью и последождевой землёй. Кун Лао и Рейден в нём обороняют, а Кенши и Джонни нападают, бьют и саднят далее больше остальных.       И всё у них на одно время стало просто отлично.       Мама Джонни отдала сына в секцию тхэквондо, потому что Джонни показал ей «те самые» следы бесчисленных драк, в исходе коих корчился на асфальте именно он. Показал, сгорая от стыда, потому что Кенши посоветовал другу не скрывать от матери так называемые боевые ранения. «Стрёмно» от Кейджа не принималось. Такахаши больше не мог смотреть, как его другу доставалось чуть ли не больше всех во время школьных потасовок. И да, то надирание задницы хулигану в самую первую их встречу было одноразовой акцией.       С приходом Кенши их дружба как будто окрепла. С приходом Кенши Джонатан Джонни словно бы обрёл вторую жизнь: начал длинный путь работы над собой, возмужал, научился идти на риск.       Понял, что означает «брать от жизни всё».       — Я смотрю, смелый стал, а, Карлтон?       Это была типичнейшая ситуация, которая только могла свалиться им на головы. Какая банальщина.       Кун Лао, Рейден, Джонни и Кенши некогда сидели вместе за одним столом в кантине и обедали. У Рейдена на его чисто символическом подносе находились чашка с рисом, отварная курица в ланчбоксе и коробка молока. У Кун Лао дела были получше, но кому какая разница, когда вскоре на голову Джонни полилось дешманское молоко Рейдена, так и застывшего с трубочкой в руках.       Джонни принялся тереть мокрые от текущего вниз молока глаза пальцами, медленно поднимаясь из-за стола.       — Карлтон, ты в последнее время совсем охренел, — продолжил паренёк с отвратительно, аж до химической ржавчины, осветлёнными волосами. — Чё-то там говнишь, подсираешь… — а дальше неинтересно — словесный понос без смысла.       «Прыщавый мудак…» — успевает шепнуть Кейдж с язвой. Он помнит, как данный высветленный в ненатурального блондина индивидуум с гнойничками на харе кинул мяч в мирно читавшего на лавке Кенши. А готовившийся к тесту тот не успел даже толком среагировать, как получил в нос фирменным американским кручёным. Судьба у него была такая несправедливая — получать за горе от ума.       И Джонни пытался Кенши нет-нет да защищать. Сам за себя-то постоять еле мог, но всё равно умудрялся спасать своего дорогого друга. Он, с сожалением кривя губы, поднял его очки с пола, протёр краем футболки линзы, по которым уже пошла трещина, и помог разобраться с красневшим, красневшим и багровевшим подбородком.       У Кенши из носа хлынула кровь, и тот придерживал его ладонями, изредка зажимал переносицу пальцами. Глядел плохо видящими глазами в маячащие вдалеке силуэты. А Кейдж только и мог что, хлопая по ссутуленной спине, сочувствовать. Горячо клясться в непостижимом.       «Всего лишь дети, миссис Карлтон!» — сказали маме Джонни по телефону после того инцидента. Ага, дети. Ага, всего лишь. Конечно…       Кенши разбили нос, однако это было не самое плохое, с чем он… Нет. Они все, четыре неудачника, столкнулись в те годы. Казалось, парни только и умели, что огребать да сраться в штаны с каждого серьёзного полутыка в их сторону.       Но время на то и время, что не стоит на месте. А люди — они способны развиваться. И Джонни ещё всем покажет.       — Кейдж научился, что ли, чему-то на тхэквондо?.. — с большим подозрением спросил Кун Лао шёпотом. — Вроде не так много времени прошло.       — Сейчас и узнаем, — пожал плечами Кенши. — Джонни очень способный парень.       — Да ты что?       — Ага, — буркнул и замолк.       Свет. У будущей звезды американских боевиков всё начинается с обыкновенной школьной потасовки в столовой. Рейден и Кун Лао, одинаково смешно устремив взоры вперёд, наблюдают за неуверенно плетущимся на этот неравный бой Джонни. «Но неравный… для кого?» — сыронизировал, скрестив руки на груди, Такахаши.       Камера. У Такахаши в груди его вольное сердце отчего-то теперь бьётся быстрее. От предвкушения ли? Некогда находящиеся в быстром, быстром, близком к гениальному движении извилины ныне статичны.       Мотор… Action!       Ржавый хулиган явно не ожидал, что Джонни встанет в отточенную боевую стойку, а его неожиданно предлинная нога будет заряжена на точный тычок в голову. Чего уж тут говорить? Даже сам Джонатан едва ли надеялся на свои умения, совершенно не допускал мыслей о победе.       Хулиган, красная рожа, и в самом ужасном кошмаре представить себе не мог Кейджа, с первой секунды показывающего ему свою безупречную растяжку.       Да никому и в голову прийти не могло, что Джонатан Карлтон — один из самых старательных бойцов в своей группе ВТФ-тхэквондистов. У него мало того, что стальная сила воли скомбинировалась с предрасположенностью к спорту, так ещё и бальные танцы из прошлого, которые он держал в секрете, очков сверху докинули!       Джонни имел хорошие сложнокоординационные импульсные удары. Его противник узнал это, когда тот, перенеся опору на заднюю ногу в стойке, вложил всю силу в резко выпрямленную ногу переднюю; сменил стойку, повторил удар. Хлёст, хлёст! Полуразвернулся, показал оппоненту полукруг и выдал лёгкую вертушку в один оборот. Кейдж, казалось, научился летать — его правая нога вырисовывала быструю дугу. Туловище зависло над полом. Нога разрезала воздух, очерчивая линию нокаута. Это был мом-долио-чаги, и он был зрелищен. Настолько, что Кун Лао попросил бы попкорна, если б не замер, как идиот. «Это что только что было?!» — всё же воскликнул он, схватившись за голову. Хотелось заранее ликовать! Прошло всего от силы секунд пять, а Джон уже уделывает «ржавого» в щи! И, судя по всему, не собирается на этом останавливаться!       Но как бы не так! Джонни в своём духе выдал обманку. Просто вовремя собрал ногу обратно и вернулся в исходную стойку, тем самым продемонстрировав мастерство. «Отказаться, при такой-то скорости, от удара в спорте куда сложнее, нежели нечаянно вмазать по морде», — с умным видом сказал Кенши.       Ага, ясно. Хитрая-задница-Джон так запугивает.       — Эй-эй, братан, полегче… — хулиган неловко рассмеялся, раскрыв ладони. Он попятился назад в страхе, и народ, что собрался поглазеть на бой типичного американского амбала в олимпийке с, так скажем, неудачником, засвистел и заулюлюкал.       — Принимай «овации», «братан», — почуявший приятный вкус всеобщего внимания Джонни поочерёдно встряхнул ноги. — Как тебе такое? Ха!       Его нога — чёрт, как же быстро! — Полетела к чужому подбородку и… стоп, застыла? Словно заледенела! (А как же грандиозный нокаут и мигалки у старшей школы?). Сколько там оставалось до удара? Сантиметр? Два? Что-то ржавого-красного, короче, да спасло. Корпус Джонни был весь извёрнут таким образом, что казалось, его патлатая макушка сейчас коснётся пола. Он был наклонен назад, а задиру некогда летевшая стопа обдала воздухом.       Было видно, как рыжая чёлка на парняге легко колыхнулась от внезапной остановки удара. Кейдж едко усмехнулся. Так и держа ногу прямой, он вычерчивал ею ось, вёл вправо, вправо, вбок и только потом изящно собрал обратно. Выпрямил спину. Одарил прищурым взглядом, поджав харизматичные губы.       Кенши завороженно охнул.       У хулигана дрожали колени, и намокала мотня в его мешкообразных бэгги-джинсах.       — Д-да в него вселился Сатана! — закричал он на высоких нотах.       — Бу! — пришугнул, резко выбросив руки вперёд, Джонни. И после, как последний гад, улыбнулся.       Толпа разразилась хохотом — оторжавевшего от мочи в штанах чувачеллу ноги сами унесли в сортир за углом.       — Здорово он его, а? — сказал кто-то чётко из толпы. Кейдж чувствовал свои медленно краснеющие от довольства собой скулы.       — Ага. Во даёт, — ответили где-то там же. — Если уж он такой сильный, чё давал себя гнобить этому обсосу?       — Ха-ха-ха! — угарнули. — Может, спортивная дисциплина? Или как там её.       Джонни не знал, куда себя деть после такого триумфа — первого в его жизни. Пойти, что ли, к друзьям вальяжной походкой, обнять их да приняться себя в красках расхваливать, вновь воссоздавая самые крутые моменты? Мол, «ну, неплохо я его, да?», «я ему такой «н-на-а-а!» А он мне такой «Ыа-а-а!»…». Показать ещё несколько приёмчиков, пострелять глазами в сторону перешёптывающихся о его внезапной крутости девчонок…       А с другой стороны, хотелось и спрятаться. Хотелось, знаете, накинуть капюшон толстовки на голову, зарыться в его глубь и сесть за случайный стол, пока загадочно молчаливый Кун Лао в плечо не пихнёт.       Вопреки ожиданиям, не произошло ни того, ни другого.       Джонни не кстати поймал на себе взгляд Кенши, и его красочный школьный мир нелепо рассыпался на не имеющие смысла частицы. Это… странно?.. Чёрт, это стрёмно, чувак!       Не хотелось более ни радоваться, ни скрываться. Не хотелось ни-че-го.       Толстенные линзы в оправе, а за ними прячутся самые тёплые карие глаза на свете. Кенши смотрел на Кейджа и гордился, смотрел и неслышно аплодировал. Его чёрные, чуть изогнутые брови пересекает шрам после того, как они все дружно убегали от команды регбистов, а Такахаши неудачно упал на стекло от бутылки колы. Он обвалял собственное лицо в осколках, лёжа в символическом кирпичном тупике. «Джонни, на помощь!» — телепатически звал именно его. В то же время Кун Лао и Рейден полагали, что их друзья выживут; два проворных китайца быстрее света свинтили в знакомую одним им лазейку.       И помог в той ситуации, неудивительно, один Джонни, которого так отчаянно звали. Храбрый парень поднял пострадавшего за локти, схватил за руку, успокоил банальнейшим «Всё хорошо, Кенши. Я тебя не брошу, клянусь…». Согревало ли? Ага, ещё как.       Убегал дальше Кенши уже вслепую, потому что осколки кожу щипали — глаза открывать было страшно. В укрытие его вёл друг, которому он так сильно доверял.       Благо, глаза остались целы. «Господь есть! Кенши не ослеп в конец! Гип-гип ура!» — все четверо с облегчением выдохнули. Жаль однако, что раны долго заживали. И шрам, вон, над правым глазом сияет отсутствием волос среди густой брови.       И Джонни любил бесцельно смотреть на такого Кенши с изъянами.       Такахаши — он по-своему прекрасен, уникален, впечатляющ: своей историей, спокойным лицом, лёгкой грациозностью в действиях; Кейдж ловит себя на том, что он пялится. Пялится. Пялится!       Кенши с самого начала помогал Джонни, чем бы он ни занимался. И недавно он посоветовал ему идти в актёрский, потому что искренне считал, что «такая противная рожа» должна бесить не его одного. «Справедливо», — подколол тогда Кун Лао.       Кейджу невообразимо плохо с мысли о том, какой же Кенши всё-таки классный. «Почему плохо?» — спросите вы. Ну, во-первых, его никто не поймёт. Даже сам Кенши. Во-вторых, Джонни теперь охота самого себя угандошить за уж больно красивую картинку с Такахаши. Что за мысли такие, йоу? Ты ещё ему отсоси за прекрасность и необыкновенность.       — …Кажется, Ашра смотрит в нашу строну, — прикрыв ладонью губы, шепчет Рейден. Джонни мотает головой, точно отходя ото сна. — Интересно, что ей от нас надо?.. Кун Лао, ты как думаешь?       — Хз, брат. Но если на Джонни только что запала, то это жесть.       — Почему? — с серьёзным таблом поинтересовался Кенши.       — Потому что я круче? — Кун Лао, смеясь, дал Джонни подзатыльника. — Вот тормоз! До сих пор от своей минуты славы отойти не может!       — Хэ-э-э-эй, а ну пояснил за крутость, — Ашра идёт! SOS! Mayday! Не учебная тревога, а учебный трындец!       — Не хочу пояснять, Кейдж-Карлтон, ве… О-о-о, Ашра! — он шустро натянул на своё лицо широченную улыбку, и Рейден пробил себе лоб ладонью. — Привет! Найс шляпка, просто огонь.       Ашра остановилась перед этой странной разношёрстной командой. В знак благодарности за комплимент кивнула Кун Лао.       — В последнее время вас слишком много, парни, — сказала она просто как факт. — Тем не менее, придётся вас на время друг от друга разлучить…       — Не понял, — чувствовал неладное Кейдж. — Кого от кого? Чур меня от Кенши не надо! — чтобы доказать твёрдость своих слов, он приобнял своего друга за плечи. — Ну мы же такие пупсики, не так ли?       — Мне жаль, Карлтон. Моя сестра просит как раз-таки тебя. Отделить.       — Меня?! — испуганно вскрикнул Джонни. — Отделить?!       — Его?! — вскрикнули остальные трое. — Отде… что?!       Ашра покачала головой — на ней сидела напоминающая чашу белая широкополая шляпа (Кун Лао, чё за «найс шляпка?!»), — а Джонни в свою очередь яро просил объяснений.       Кенши, аж вдвое потяжелев от эмоций, каменно держался за предплечье друга пальцами. Сканировал внимательным взглядом Ашру. Затем цокнул языком и увёл глаза в сторону. Ох, ему явно что-то не нравилось…       — Всё в порядке, Карлтон. Зря не возникай, — сказала затем Ашра вкрадчиво. — Тебя не сажают в тюрьму, не обвиняют в убийстве или поклонении Дьяволу, как бы последнее смешно ни звучало. Просто знай, что это последнее предупреждение.       — А чё я сделал-то?       — Всего хорошего да по чайной ложечке, — она натянуто улыбнулась. — Как минимум, ты теперь есть в каждой драке. От тебя даже умудряются получать недозадиры, которые… сыновья всяких богатых стариков, так скажем. Ты ведь в курсе?       — Я просто иногда могу постоять за себя, Ашра! — повысил тон Кейдж. — Тот урод попал в лицо Кенши мячом, и я вполне резонно прописал долбонавту в жбан!.. Да знаю я, что он — сынок монополиста!       — Знаешь и всё равно лезешь?       — Прикинь, да! — злился Джонни. — Чтоб вы все знали, новую азиатскую мамашу Кенши из-за её всратого акцента директор даже за человека не счи…       — Джонни! — пресёк Такахаши.       Повисло недолгое молчание.       — Прости… Секрет, да? — теперь Кейдж неловко чесал шею ладонью. Думал. А подумав, выдал: — Уф, короче… Ашра, отстань от нас. Кому хочу, тому и мщу. Тот тип сам виноват, что такой хилый.       В ответ послышался беззлобный хрустальный смех.       — Тхэквондо ведь о дисциплине? — отсмеяв своё, выгнула свою изящную чёрную бровь Ашра.       — Ага, — скривил подбородок Джонни.       — Что, сам осознаёшь глупость?       — Хочу жить, как дурак. Так что не трогайте меня, окей?       Ашра отошла в сторону, чтобы дать Джонни и его компании пройти.       Народ, пришедший поглазеть на бой, начал постепенно расходиться.       Столовая пустела. Кенши был молчалив.       А с сестрой Ашры, с которой Джонни всё же пришлось перетереть с глазу на глаз, разговор состоялся спустя некоторое время. Выбора не было. Кейдж решил побыстрее уладить возникшие на пустом месте проблемы, пока совсем всякой чушью не оброс.       Внутри него почему-то плодилась липкая тревога, и было не совсем ясно, связана она с друзьями, Кенши, сказанным Ашрой или…       Чем-то третьим?..

***

      По мере того, как взрослые Кун Лао, Рейден и Джонни обсуждали детали совместного прошлого, всё глубже и глубже тонул их корабль доверия. Рейден неловко выдавал редкие фразы о несправедливости, о бессовестности их троих, а Кун Лао плевал на душевную часть, советуя сосредоточиться на логике. Забегая вперёд и напоминая друзьям, что куда важнее сейчас разобраться, в какой момент жизни они просрали Кенши.       Они обговорили многие детали о друге из прошлого: пару-тройку раз высказались о его гениальности, о его большом влиянии на их компанию и о том, какой же он был преданный друг. Да. Такахаши был верным другом, даже если молчал, осуждал и хмурился большую часть времени. «Но кое чего в этих рассказах не достаёт, парни, — сказал Джонни. — Вам не кажется, что мы говорим о нём слишком… в общем? Как будто никто на самом деле и не знал его никогда».       Кун Лао и Рейден задумались. Они постоянно говорили про удивительный интеллект Кенши, а доказательств в их словах — ноль целых и одна сотая. Ну да, умный, да, шарил лишь в одной области. Но что он делал конкретно? Понимал ли кто-нибудь проблемы юного Такахаши? Его ход мыслей? А что он, американский японец с вагоном подростковых проблем, вообще ощущал, воспринимая мир чисто со своей колокольни?       Чем больше думали, тем больше покрывались мурашками, откровенно говоря. Первым кивнул честный — душой, разумом — Кун Лао, признал: «Я и не знал его никогда толком. Не считал, что мне это нужно. Но другом… я его признавал».       «Просто вспомните, как он дал нам с Рейденом убежать от той тупой оравы расистских регбистов, кинув в кирпичную стену бутылку колы!».       Что?       Джонни посмотрел на Кун Лао, скривив губы, ссутулив плечи. Он снова чувствовал себя юным подростком, находящимся в большом страхе перед будущим.       «Как глупо», — подумал он. Кенши привлёк внимание капитана команды к своей персоне, разбив высокую стеклянную бутылку о стену, но потом сам на осколки и упал. Это было очень по-лузерски. И так сильно не похоже на обычно логичного, аж до робо-ощущения логичного, Кенши.       Такахаши загнал себя в буквальный угол: кирпичная стена, смердящие мусорные баки. Он имел нулевой навык паркура, следовательно, явно не смог бы перелезть через препятствие. Джонни оказался рядом как раз кстати (вновь свезло!) и помог бедному Кенши, взяв его за руку. Кейдж быстро увёл оттуда друга, а потом они вместе убегали в это серое небо с примесью чёрных выхлопов.       Но Джонни з-н-а-л Кенши. Знал. Как ему казалось.       И он догадывался.       — Кенши очень хотел с нами дружить, ребят, — сказал он, как-то по-детски виновато устремив взгляд в пол. — Но он знал, что вы двое, Лао и Рейден, не разлей вода. И он вряд ли втиснется в вашу окологейскую дружбу.       — К чему ведёшь? — удивлённо спросил Кун Лао.       — Кенши был наблюдателем, как и я. Разве что куда более молчаливым, потому и супервнимательным. Он знал, что у вас, таких двух сучёнышей, есть своя лазейка. И что вы по-крысиному спрячетесь там, ну да ладно, хрен с вами.       — Э-э-э? — брови Рейдена взлетели вверх. — Серьёзно?       — Он знал, что вы его кинете в тот день, однако не осуждал за это. Ха-ха-ха…       — Хм-м. Значит, он… — а что «он»-то? Кун Лао ожидал, что Кейдж продолжит за него.       И Кун Лао был рад спустя столько лет узнать: «Кенши «не осуждал»». Прямо гора с плеч.       — Ага, чувак, — действительно продолжил Джонни. — Кенши и не претендовал на местечко около вас. Я правда предполагаю, что его интересовал я. Ага, звучу, как грёбаный нарцисс, но… давайте будем честны, окей? Кенши хотел, чтобы я его спас. Он хотел, чтобы я вытащил его из этой кирпичной задницы.       — …И специально упал на стекло, вжавшись в угол? Джонни, он не сумасшедший! — побагровел Кун Лао. — По крайней мере, был!       — А что, если так называемый прессинг от регбистов был подставным?       Да. Это сказал Рейден. И он был предельно серьёзен.       — Погоди… — Джонни нелепо улыбнулся, захлопав ресницами, — это зашло уже сли-и-ишком далеко…       — Да, да, чувак!.. — посмеиваясь, поддержал Кун Лао.       — Нет. Вы не поняли.       — Рейден, душа моя, честно говоря, мы с Кейджем вообще никогда тебя на все сто процентов не понима…       — У меня были весомые подозрения насчёт Кенши, — произнёс Рейден твёрдо, и два друга синхронно захлопнули рты. — В смысле, мне казалось, я слышал, вроде как… — пробурчал, — как Такахаши подговорил одного из команды об этой услуге. Что-то сродни, м-м-м, «Просто побегайте за нами, как будто мы убили вашу общую американскую мать, а я вам за это табель в вашу пользу хакну».       — Что-что он сказал?!       — Ха-ха! Верится, учитывая, насколько он одарён в сфере компьютерных наук, — Джонни просто хотелось злобно, гнусно, на низких рычащих тонах рассмеяться, плавно помешивая мартини в бокале. Но загвоздка — Кун Лао в доме алкоголя не держит.       — Рейден, а чё ж ты молчал?.. — покачал головой Кун Лао, осуждающе скрестив руки на груди.       — Я был не так уверен в своих мыслях, но теперь пазл сложился. Простите, пожалуйста, я был в «потоке».       — В каком, нахер, «потоке», шизик?! — прифигел Кейдж.       — Я трогал листья.       О Боже. Вопрос «Почему я дружу с Рейденом?» оставался в голове Джонни открытым. Кун Лао, который любил-ценил Рейдена любым, продолжил разговор:       — Получается, инфа про сходство Кенши с Качинским — брехня полная?       — И да, и нет, — ну хоть на этот вопрос Кейдж знал ответ наверняка. Аллилуйя! — Он, как бы, реально мозговит, в своей сфере — даже слишком. Но в фигне типа английской литературы, химии, кое-каких аспектах физики… — тут он красноречиво постучал Рейдена по лбу, и Кун Лао заржал. — Иногда мне казалось, он прикалывается, вот честно! Ну как можно не чувствовать примитивного Шекспировского «She walks in beauty»?!       — Легко и просто, — расслабленно пожал плечами Кун Лао, — если ты Кенши Такахаши. Или Рейден, прости-меня-ничего-личного.       — Вот ж жесть, а.       Требовалось немного тишины для последующего обмозгования ситуации. Во-первых, какого чёрта недосталкер из прошлого снова, спустя столько лет, объявился? Во-вторых, почему после разговора Джонни с сестрой Ашры всё настолько покатилось по наклонной, если брать в расчёт именно их философскую мужицкую дружбу?       Сарина, она же старшая сестра Ашры, она же сама Сатана во плоти, была молодой ассистенткой старушки-Бо и амбассадором бесплатных пиздюлей, если какой-нибудь школьник шкодил. Она была инициатором разговора с Джонни и с сучьим видом сообщила, что ему надо бы перейти на домашнее обучение, дабы не беспокоить своих сверстников. «Э-э-эм. Эм, что?..» — спросил-промямлил юный Карлтон, вложив всю свою подростковую прелесть в щенячьи округлые глазки. Звучало, как какая-то личная херня, пахнущая непонятной взрослой обидой на ребёнка, поэтому Кейдж и бровью на Сарину не повёл. С какой стати она настаивает на уходе на домашний арест? Это даже звучит тупо!       Джонни — не зачинщик драк. А его родители — далеко не последние люди в Америке. Джонни желал знать, какого хрена тут происходит, но ответов не было, как бы ни просил. В таком случае он просто взял и горячо нажаловался своему лучшему, на тот период времени, другу. То есть, Кенши. Сказал: «Докопались. Достали, блин! Я ничего им не сделал, я мамой клянусь!».       Кейджу из прошлого могло показаться, что Кенши отнёсся к потоку жалоб наплевательски. И правда, Такахаши выглядел никаким, откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу. Юный глумной Джон мог лишь догадываться, насколько же активно у его друга тогда работал моторчик в извилинах. Насколько же удивительно быстро зрел план в черепной коробке.       На следующий день Ашра была сама не своя. Привлекательная девчонка мельтешила туда-сюда, пока её старшая сестра рвала и метала за поехавшую во всей школе технику. Камеры наблюдения выдавали сфальсифицированные записи. От имени школы на сайте высвечивался полный бред, начиная от текстов песни Бритни Спирс и закачивая Дьявольской тарабарщиной. Вся школа была стояла на ушах, и один, зараза, Такахаши был спокойнее весеннего тёплого ветра.       Кенши загадочно молчал целый день. От него веяло не то пассивным самодовольством, не то аурой истинного злодея, которого никто и никогда не поймает. А Сарина, сидя в пустом кабинете, перечитывала одно и то же сообщение из раза в раз:       «Только тронь Джонатана, тупая сучка, и я опубликую тупые записи вашего тупого культа в массовую сеть. Хотя стоило давно это сделать, знаешь? Ради справедливости.       БЛАГОДАРИ ГОСПОДА, ЧТО ТЫ ЕЩЁ ЖИВА!       БЛАГОДАРИ!       БЛАГОДАРИ!».       Кенши презирал Сарину — аж чуть свою личность во время взлома не выдал. И он думал:       Если Джонни вынуждало не выходить из дома какое-то третье лицо, а не сама администрация, вполне возможно, что этим самым третьим лицам необходимо волшебным образом покрыть его, вероятно, будущие пробелы в школе. «А почему Джонни будет отсутствовать в школе?» — вопросик ещё тот.       Напряжение внутри него росло и росло.       Тема всего этого сатанизма, культов, которых Кенши никогда не поймёт, была популярна в определённых узких кругах (она будет ставить на уши и спустя декады), поэтому ему было по-человечески страшно за Джонни. Ему было боязно, но этого он никогда ему не покажет. Не надо лишний раз пугать Кейджа, просто не надо.       Здесь должно быть дружеское напоминание о том, что Кенши играл роль молчаливого вездесущего наблюдателя. Ключевое слово — «вездесущего». Умник был внимательным гадом. Придирчивым, о-о, да. Он был стратегом. И Кейдж — один он — чувствовал невероятную силу, исходящую от его друга, который мастерски делал вид, что он — такой же раб системы. Просто мимокрокодил, боящийся всяких перекачанных обалдуев в школьной униформе. Полный неудачник, тупица, социопат… что там ещё можно на себя наговорить? Какие помои себе на котелок вылить? Хах, в любом случае, правда лишь отчасти! Такахаши реально в-л-и-я-л. Он умел, стоя в сторонке, разбирать узлы из неясных обыкновенным людям проводов, обрезать нужные, соединять с необходимыми и дёргать за всю эту красоту издалека. И получалась тогда… его идеальная картина гармонии. А Кейдж в тот период был слишком занят другими делами, чтобы вникнуть в суть искренне любящего его, однако так тихо, Кенши Такахаши.       — В этом точно замешана Сарина. Она мне не нравится, — для начала попробовал он разъяснить проблему Кун Лао. — Не скажу, что она — предводительница культа, но она опасна!.. Джонни может быть в опасности, и мне это не нравится. Она слишком обращает на него внимание.       — Погодь-ка. Ты реально веришь в бредовые слухи о религиозных, э-э-э…       — Кун Лао, это не прикол! — по шее, лбу Кенши стекали капля пота. — Я видел своими глазами записи с камер наблюдения!       — Каким таким образом? — действительно насторожился друг.       — Да потому что это я сде… — остановился на полуслове.       Кун Лао произнёс что-то, что звучало не очень неприлично.       — Сделал «что», Кенши? — злился. — Взломал нас? Хакнул школу? — он был недоволен. — Такахаши, если тебя поймают, мы с Рейденом и Джонни даже подачки тебе в колонию для несовершеннолетних носить не будем. Ох, чёрт… Так и знал, что опять ты куда не надо лезешь!       — Да если б я мог решать проблемы по-другому.       — Чувак, это крипово! Если бы я не был твоим другом, я б тебя неиронично боялся!       — Почему мы вообще говорим обо мне, когда должны о Сарине?       — Кенши.       — Ашра чиста, я уже подстраховался. Джонни может с ней общаться и дальше.       — Кенши!       Кенши посмотрел на Кун Лао исподлобья. Его громоздкие очки сползли вниз по чуть искривлённой от последней травмы спинке носа, и он их двумя пальцами в своём привычном жесте поправил. Что бы ни делал Такахаши, как бы он ни глядел, ни дышал, ни общался вербально-невербально, если ты начинаешь думать о человеке странно, то странным в нём начинает казаться всё. И Кун Лао относился к другу с лёгкой опаской, а Рейден поддерживал опасения. Как ни крути, Кенши был самым странным из них.       Он был указательным пальцем в их кулаке. Но он был сломанным. Кривым. Кость так и не срослась, сколько гипс на невправимого ни накладывай.       — У меня есть последняя странная просьба к тебе, Кун Лао, — сказал Такахаши ровно. — Я надеюсь, это последний раз, когда мои действия столь критичны…       — Валяй, чел… — с невероятной усталостью вздохнул Кун Лао. — Не думаю, что мне есть, куда удивляться.       — Я думаю, подозрения касательно техники, камер и так далее падут именно на меня… — естественно, Лао ему кивнул. — Я оставил Сарине письмо о том, чтоб не подходила к Джонни. Это была угроза. А учитывая мои «достижения» в компьютерных технологиях плюс дружбу с Кейджем, совсем скоро администрация дойдёт до меня и…       — Скажи честно. Жизнь на свободе совсем не мила? — строго перебил тот.       — Без Джонни, — исправил Кенши с сарказмом.       — О-о-ох… Этого я и боялся.       — Чего, прости?       — Ничего, друг. Продолжай, — выдавил из себя неправдоподобную лыбу Кун Лао. — Так что там с покушением на твою спокойную жизнь?       — Ты и Джонатан. Избейте меня.       Стоило видеть лицо Кун Лао в тот момент.       — Чё?..       Рука не поднимется! На товарища-то! Родненького! Хайя-я-я-а!..       — Точнее, сделайте вид, что бьёте, — произнёс Такахаши. — Точнее, ты начни, когда Сарина будет где-то в видимой близости. Ну и вовлеки Джонни.       — Я тебе что, волшебник?! Гудини, ёпта?!       — Просто обвини в чём угодно, но главное — кричи, что правильно, что вы с Рейденом меня недолюбливаете, а Джонни так вообще презирает. Рейден пусть тоже наведёт суматохи. Лишним не будет.       — Как это возможно?.. Ты всегда таскаешься за Кейджем хвостиком. Нам не поверят.       — А что, если я делаю это, например, против его воли?       — Главное — предупредить Джонни, что бой липовый, я так понимаю? — задумался Лао. — А то… как встанет нам обоим, нахрен, боком. Ещё нас обоих загасит, — он ж тупой…       — Да. Придётся ему красиво солгать, чтобы он сам не додумал до сектантов. Я не желаю ему лишних переживаний.       Кун Лао, утрамбовывая хаотичные мысли в одну стопочку, с едва-ли-осознанием пеленгаторно кивнул. Затем он сказал:       — Одно лишь мне не совсем ясно, Кенши. Это ж насколько надо Кейджем дорожить, чтобы так, ну, вштырило?..       — И вовсе меня не «штырило». — Оскорбился Такахаши.       — Джонни ведь в первую очередь, чтобы тебя, лопуха, не обижали, сопровождает твою японскую задницу, как вечный неоплачиваемый телохранитель, — нахмурил брови Кун Лао. — Да и ты, не скрывайся там, был тем, кто подтолкнул Джонни на жёсткое вдрачивание в тхэквондо. Джонни же… не в обиду ему, но полный он разгильдяй! Я знаю его очень давно и, поверь, он не умеет заниматься ничем с нормальным отношением. Взять те же бальные танцы — они ему, вроде как, нравились, но бросил их в один лёгкий миг, ибо перегорело!       — А может, это его «вштырило» с меня, м? Я просто дал ему мотивацию обучаться боевым искусствам. Разве это плохо?       — Ты его нагло газглайтишь!       — Нет.       — Я знаю, ты делаешь это не из плохих намерений — начнём с этого. Вероятно, ты не умеешь по-другому, ага, опять же. Но разве это клёво — договориться с челом из баскетбольного кинуть в тебя мяч? Ты читал книгу, и тут в тебя прилетает мяч и разбивает тебе нос. Я даже знать не хочу, что ты сделал ему за этот трёхочковый, однако просто заруби себе на сломанном носу: Джонни не любит, когда с ним играют грязно.       — Ты думаешь, мне так жизненно необходимо, чтобы Кейдж меня пожалел? Я бы лучше жил с целым носом.       — Пожалуйста, Кенши. Ответь мне честно хотя бы раз, если действительно считаешь другом.       — Но это тоже манипуляция, Кун Лао.       — Ты… Ты меня уже бесишь!.. Мне и так непонятно, играем ли мы с Рейденом хоть какую-то роль в твоей жизни! А ты, придурок, между прочим, нас реально по-братски беспокоишь!       — Естественно, вы тоже дороги для меня, — ответил Кенши ровно.       — Так что? Ты сознаешься мне в том, что я хочу слышать? Мне неприятно дружить с тем, кого я не понимаю.       — Ну с Рейденом же ты прекрасно дружишь, — закатил глаза Такахаши. — Аж бросил нас с Джонни, когда на нас напали регбисты, — напомнил не без язвы.       Кун Лао с виноватым прищуром посмотрел на шрам на чужой брови. Когда-то там был грубый шов. А ещё ранее — гримаса боли и страха. Ему — подростку — было несовестно с того, что бросил друга. Целую ночь не спал, думал. Переигрывал ситуацию с «А что, если бы?..».       — Ты прав… Прости. Правда. Я всю жизнь буду чувствовать вину перед тобой, — действительно искренне произнёс Кун Лао. — Всегда.       — Я тоже, — кивнул в ответ Кенши и похлопал собеседника по плечу.       «Что «я тоже»?» — подумал тогда несколько растерянный Лао, но ничего не сказал.       И всё-таки стрелки переводил Кенши мастерски. И всё-таки он был куда умнее, чем человек, который «шарит только в одной области и ни в какой больше». И Кун Лао имел к Такахаши настолько смешанные чувства, насколько это возможно.

***

      — Эй-эй-эй! Какого хрена ты творишь?!       Джонни подорвался с места, стоило ему увидеть, как Кун Лао прижимает Кенши к металлическому шкафчику, после срывисто кричит на китайском, замахивается, а тот висит в его хватке с крепко зажмуренными глазами и трясётся. Боится. Не зовёт его, как супергероя, на помощь, как оно бывало обычно, а молча огребает, потому что… боится Кун Лао?       Не хочет заставлять Кейджа выбирать?       Для Джонни не было картины ужаснее, чем эта. Джонни не знал о том, что этот бой постановочный.       Сарина была поблизости, пристально наблюдала за действом (ассистентка года даже не разнимала драку! Славно!); Кенши и Кун Лао всеми силами хотели заставить её поверить в то, что Кенши его «друзья» всегда ненавидели. «Однако переманить Кейджа на гнобящую сторону — слишком непосильная задача. Была бы. И отлично», — подумал Такахаши, специально пропуская чужие косые удары.       А Кейдж пребывал в натуральном шоке, который сначала Кун Лао понятен не был. Джонни переводил свой немой взгляд с одного друга на второго: туда и обратно, туда и обратно. Чуть ли не слёзно смотрел на Кун Лао. На Кенши. На Рейдена, который был на стороне понятно кого и неожиданно твёрдо просил его как следует надрать Кенши зад.       До Кун Лао именно в тот момент дошло, что Джонни как-то слишком сильно тупит. И так же до него допёрло, насколько же данный косяк — в проигрыше для многих сторон. Джонни же сейчас на месте умрёт от стресса! Какого чёрта стоит, словно не шарит за сценический бой?! Ща же интерпретирует всё в худшую сторону! Кто-то из них вскоре явно потеряет репутацию, чувствовал он: в школе, а ведь внутристенный респект еле-еле восстановился; в глазах у перепуганного Кейджа; в понимании Рейдена, который тяжело пережил даже саму просьбу наигранно избить Такахаши.       Кенши попытался дать Кун Лао отпор, и у него это получилось. Они вдвоём упали на пол. Перекатились. Выигрывал то первый, то второй, они бесконечно бились о кафель, прикладывались головами о ящики. Побеждал то с разбитым виском Кенши, то снова даже не отсиняченный Кун Лао.       Джонни не болел ни за кого. Рейден подбадривал исключительно своего лучшего друга.       Послышался искренний стон боли от Такахаши — у Карлтона от него сердце ухнуло вниз. Пропустило удар, как их мастерски пропускал Кенши. Ловкий Кун Лао уселся на своего противника верхом и зарядил свой крепкий кулак на удар.       Ударил раз-два. Шмяк! Шмяк! Продолжал кричать на китайском.       Кенши же не показывал лица, лёжа подозрительно неподвижно. Спрятал его в локтях и взвыл, как в плаче. Только это и выдавало, что Кун Лао его ненароком не убил.       В этой драке с Такахаши снова слетели очки. В родной толстой оправе, они упали прямо к ногам Джонатана; что-то в нём самом сломалось в ту травмирующую душу минуту, всё посыпалось и поразбивалось на херовы кусочки. Хотелось исчезнуть именно в этот миг и вернуться, когда сущий ад точно закончится.       Хватит драться, придурки! Х-в-а-т-и-т!       Вскоре около жаркой схватки собралась толпа, которой мутузящие друг друга китаец и японец казались невероятно смешными. Пошли и приколы, и насмешки, и фан-клуб Кун Лао кто-то даже умудрился открыть, выкрикивая своё: «Правильно! Никогда этот ботан нам не нравился! Мочи его! Мочи!».       Кун Лао чувствовал, что вот-вот Джонни ввяжется в их драку.       Ввяжется.       И встанет на сторону Кенши.       «Он что, реально не в курсе, что мы тут с Кенши уже чисто на третий Оскар подряд отыгрываем?!» — внутри Кун Лао всё кипело от злости.       Такахаши, бля, играл хуже сраного бревна, поэтому Кун Лао на его фоне выглядел особенно агрессивным. Рейден же выглядел тупо подсосником своего друга, уже трясущимся голосом болеющего за него и только за него, любимого. Ну когда уже Джонни сделает хоть что-то?!       Кенши подал знак начать свою обвинительную речь в его сторону, похлопав «соперника» по лопаткам. И Кун Лао, пропустив нагретый воздух через ноздри, не без страха начал. Уже нечего терять, знаете ли! Спасибо Кенши и на том, что реплика была заранее обговорена, дабы нечаянно его не обидеть.       — Ты… ты просто грязный педик, который тащится по Джону! Отвратительно! — кричал Кун Лао вполне… осознанно? Кейдж не мог перестать заглядывать Кун Лао в рот. — Ты думаешь, Джонни такой же, как ты?! Хах, да ты посмотри на него! Он…       «У-у-у-у-у!» — загудела публика.       «Что?.. Такахаши и Карлтон — не друзья?» — сморщившись, спросила у своей сестры действительно удивлённая Сарина. И Ашра ей ответила: «Понятия не имею. Такахаши никогда не принадлежал какой-либо группе».       «Всегда сам по себе. Один».       От последней чрезмерно чёткой фразы от Ашры больно стало всем четверым.       Но главное — Сарина не видит в Кенши товарища Джонни. Следовательно, инцидент с хакнутой техникой — не его рук дело, потому что а нафига? Было бы славно, если бы Кейджа посадили на домашний арест.       — Я тебя ненавижу, Карлтон! — крикнул Кенши громко, ясно, с чувством! — Чтоб ты сдох, ясно?! Да в тебе кроме смазливого лица — ни черта хорошего!       — Нет, ну ты слышал?! — в иной раз замахнулся на Кенши Кун Лао и…       …Джонни ушёл.       «Снято».       Для него сцена была закончена всегда.       Кун Лао и Рейден надеялись, что он хоть раз поднимет эту тему, но всё сложилось слишком дерьмово. Кейдж игнорировал вопросы, игнорировал всякий запал на беседу «о том самом дне», игнорировал само существование четвёртого в их группе. А Кенши что? Перевёлся в другую школу, в другой Штат, и больше его не видели. И что он хотел сказать этой последней сценой?       Что за акт самопожертвования во имя хер знает чего?       По школе поползли слухи, что бедненький японский гомосексуал покончил жизнь самоубийством, потому что он Джонни на самом деле ненавидел. То есть, сначала был в нём заинтересован, а потом начал всей душой желать смерти и сгинул сам. Якобы.       Личностью Кейджа начали интересоваться другие ребята. Спрашивали, мол, как он там. Гомофобные расистские рожи липли и липли к Джонни, задавали вопросы касательно «того самого ненормального». А Кейдж не то что с ними — со своими друзьями о Кенши говорить не хотел.       «Странный. Странный. Какой же он всё-таки был странный», — прогонял из раза в раз по ночам, пока слёзы из глаз не потекут.       Кенши был кем-то типа первой влюблённости Джонни, но слишком тяжело было это принять. Джонни и так искренне не желали воспринимать его сверстники, так ещё и какая-то очередная осуждаемая хрень к его образу липнет и липнет.       И да. Кейдж начал следить за своим образом. Выстраивать с нуля, тщательно следить за своим поведением, чтобы снова не впасть в роль вечной жертвы. О Кенши он думал ещё очень долго; Ашра, благо, глушила тоску по «непонятно кому», взявшемуся тоже из ниоткуда. Театр абсурда.       Время шло своим чередом. И вскоре… Джонни зауважали.       Ашра помогала держать образ безупречного человека с тяжёлой судьбой. Поначалу она тоже была частью некой «плохой компании», но сейчас она вне этого всего. И Джонни казалось, она его понимает. Ну, либо, ему просто хотелось думать, что он в кои-то веки понимаем.       Ещё той загадкой юношества для него всегда оставался Кенши. Правда, что он его ненавидел? Правда, что повесился, и поэтому его приёмная семья переехала в другой Штат?       От Кун Лао и Рейдена в те давние годы ничего слышать о н-ё-м желания не было. Джонни даже поставил своим двум друзьям требование: «Если вы начинаете говорить о «кхм-кхм», это последнее, что вы мне говорите в жизни, ибо я возненавижу вас. Ясно?».       Хотелось, что ли, додуматься самому? Нет, вряд ли. Просто было банальнейше больно.       По советам и наводкам Кенши, всё-таки начал заниматься актёрским мастерством — плюс один цент в копилку абсурда. Как накопил денег с второсортных экшн-фильмов, отправился по миру дальше постигать боевые искусства. Это его успокаивало, отвлекало. И Голливуду нравилось дикое амплуа Джонни Кейджа, которому плевать в каком стиле драться по сценарию до тех пор, пока вообще есть с кем драться.       А потом Кенши как-то забылся — сам по себе. «К лучшему», — не раз говорил уже возмужавший Кейдж, если вдруг вспоминал. От Такахаши только и остались что псевдоним да сама идея играть в фильмах.       Как будто этот сотканный из странностей человек из прошлого был сном. Не иначе.       Рейден сейчас работает флористом. Он чутка «понормальнел» с возрастом, но Кун Лао и экология ему по-прежнему дороже матери. Кун Лао же пошёл по пути спортсмена и даже секцию по самообороне свою открыл. Ошибки подросткового периода повлияли на него в хорошую сторону. Казалось, лучше морального наставника чем Кун Лао днём с огнём не сыскать.       «А Кенши?..» — вдруг спросите с беспокойством вы. А Кенши — а хер его знает! Забаговался между текстурами и сайонара. Спустя несколько десятков лет внезапно очухался и заделался личным сталкером Джонни Кейджа.       Однако плохо, очень плохо, если Кун Лао был всё-таки прав, и Кенши, если он действительно жив, не смог выбиться в люди. Сложно скрывать. Это Джонни до сих пор режет по сердцу.

***

      — Мистер Кейдж, меня правда беспокоит, что в последнее время я вижу Вас чаще своей матери.       — А у тебя есть мать? Что ж, здоровья ей и сто лет жизни!       — Спасибо, конечно, но я свою маму люблю.       — А меня?..       — А Вы, мистер Кейдж, меня бесите.       Джонни и Сайракс — дуэт что надо. Такой не снился Би-Хану даже в самом страшном кошмаре, в котором Томаш претендует на главенство в его компании. Тем не менее, Джонни и Сайракс, к сожалению второго, сейчас сидят вместе в офисе и обсуждают глобальное. Двое важных мужчин успели обсудить и время от времени дающий о себе знать религиозный культ, бахающий то здесь, то там; и кое-какие поверхностные проблемы на работе а-ля «господин Би-Хан дал задание заказать новые компьютеры для его отряда киберпреступников, но иронично дал по заднице за то, что те «слишком наворочены» (а его любимым взломщикам теперь что, с офисного макбука систему хакать?)»; закончили на старой избитой проблеме Джонни — снова Сайракс выслушивал про бесстыжего сталкера.       Задолбало.       Кейдж неделю как пытался достучаться до своего старого знакомого, точно он ему портал в прошлое откроет. И вот, малыш-Карлтон, злорадствуй! Сайракс сидит сейчас перед ним в аккуратном жёлтом свитере, собственной персоной, и не вдупляет. Сайракса, чёрт возьми, поражало, насколько же сильно изменился настрой Джонни вычислить сталкера. Понимаете, если до этого актёр готов был живьём взломщика закопать, то сейчас он был каким-то… Нейтрально-любопытным? Уверенным? Каков контраст!       Кейдж сидел на узком кожаном диване, вальяжно закинув ногу на ногу, пока Сайракс всем своим существом создавал ощущение полной занятости. Мужчина щёлкал по мышке, стучал по клавишам, пыхтел, как же много всего навалилось на его бедную курчавую голову.       А Джонни — наглая морда — не унимался.       — Знаешь, я честно не знаю, где и когда вам всем насолил, но я правда в отчаянии, — Кейдж сложил свои загорелые локти на коленях. — Меня и так какой-то отрезок времени беспокоили религиозные делишки, а сейчас вообще… скрытая съёмка за мной идёт, куда б ни пошёл. Я даже женщин боюсь домой водить… Уёбок знаком мне, от этого ещё страннее жить.       — М-м-м. То есть, Вы знаете, кто Ваш сталкер? Белиссимо, — Сайракс особенно громко кликнул мышкой. — Я теперь как помочь могу?       — Во-первых, почему дружно отменяете меня? — спросил Кейдж, предварительно прочистив горло.       — Да сдались Вы нам…       — Не-е-е, вы все, ребята, меня избегаете, и я это вижу, — настоял Джонни. — Полиция, моя красотка Соня, чопорная Ли Мэй… Боже, тот же Страйкер!.. Би-Хан — окей, справедливо… Короче, вы все мысленно шлёте меня в задницу. Даже не отрицай этого!       Сайракс устало потёр переносицу. Сказал:       — На Вашем, мистер Кейдж, месте я бы скорее удивлялся, если бы меня не взломали. Имейте в виду, что Вы, да-да, всегда были как на ладони в плане нашего кибермира, просто, поздравляю, теперь у Вас в кои-то веки есть истинный поклонник. Ага, которому почему-то интересна Ваша приватная жизнь. Совет: дайте ему время — и он осознает, что Вы такой же человек, как и он (если не хуже), и он отстанет. Я Вас уверяю.       — Воу-уоу, прозвучало лично! — Джонни раскрыл ладони, открыто улыбаясь. Подался вперёд. — Сайракс, тебе банально лень или я тебе лично неприятен?       — Лично, — не стал даже скрывать тот.       — Могу я поинтересоваться почему?       — Ваши фильмы паршивые, но «Ниндзя-мим» — особенно. Какой же переоценённый отстой…       — Погоди, серьёзно? — удивился актёр. — Тебе просто не нравится моя фильмография?! Да ты гонишь!       — …Я потратил на этот фильм восемь грёбаных баксов! В-о-с-е-м-ь!.. — Сайракс был настолько комично зол, что аж угрожал Кейджу своими восемью пальцами. — А ведь я на эти деньги мог по-божески наесться попкорна! Или начос!.. Или…       — Остынь, горчичный… — глухо засмеялся Джонни. — Я ведь и обидеться могу. Этот фильм сыграл большую роль в моей карьере, между прочим.       — Да посрать мне… Отстойный он — и точка.       — Мне теперь что, за моральный ущерб тебе заплатить?       — Лучше верните мне моё драгоценное время.       Кейдж с наглой усмешкой на губах поднялся с дивана, выудил из заднего кармана джинс кошелёк и засунул Сайраксу за шиворот свитера восемь треклятых баксов. Он похлопал его по груди, к которой, вниз по телу, сползли купюры; Сайракс, казалось, расцвёл на глазах. Ожил, запел, запах тёплым летом.       — Ну вот с этого и надо было начинать разговор! — программист в предвкушении потёр в ладони, как злыдень. — Какие у Вас ко мне вопросы? Говорите, знаете личность сталкера? Так эт уже полдела.       Продолжая криво ухмыляться, Джонни покачал головой, поцокал языком.       — И почему мне кажется, что вы все тоже знаете личность моего, так сказать, сталкера? — спросил он, сощурив взгляд. — Сдаётся мне, вы его даже боитесь. Би-Хан, как бы ты ему его скрытный зад ни лизал, слишком яростно сбрасывает меня и моих друзей. А ведь я таки-и-ие хорошие деньги предлагал, — Джонни, вкладывая эмоции в каждое слово, выразительно поставил брови домиком. — Объяснитесь?       — Оу. — Сайракс поджал губы. — Похоже, Вы знаете даже больше положеного, мистер Кейдж.       — Кенши Такахаши — плохой человек?       Сайракс, что некогда пусто смотрел на клавиатуру на рабочем столе, повёл себя словно поломанный робот. Он медленно, с резкими паузами поворачивал к собеседнику свою голову — по мере того, как в котелке скрипели шестерёнки. Джонни снова присел на гостевой диван.       — Простите, — сказал Сайракс ровно. — Вне моих полномочий — сообщать такого рода информацию, — если бы его слова можно было изобразить в виде рисунка, то была бы тонкая прямая линия. Безэмоциональная и бесконечная.       — Такахаши вас крышует? — устроившись поудобнее, Джонни усмехнулся. — Подумать только. Так он ваш, парни, преступный папочка?       — Моим боссом является исключительно господин Би-Хан, мистер Кейдж.       — Так никто и не спорит! — в чувствах вскинул руки тот. — Но Би-Хан ведь может работать на Кенши? Может, чисто в теории, не так ли?       — Нет, нет, нет, Вы идёте не в том направлении. Не надо здесь строить учёного или детектива.       — Я не прав?       — Ваш вопрос заключался в том, хороший «сталкер» человек или нет, — напомнил Сайракс. — Спешу донести: тот, про кого Вы спрашиваете, нейтрален. Очевидно — ни хорош, ни плох.       — А ты давай в моралиста-эссеиста не играй, — закатил глаза Джонни и надул губы.       — Я говорю Вам правду. Если мы говорим о мистере Такахаши, он на молекулярном уровне состоит из нейтральности, — Сайракс не знал, как ещё можно выразиться. Куда яснее-то? — …Однако не мне оставлять на «такого»!.. — выделил слово, — человека рецензии, понятно изъясняюсь? Советую Вам забыть про него. Или забить.       — Любопы-ытно, — лишь сильнее раззадоренный Джонни умостил подбородок в ладонях, призадумавшись. — Слушай, а почему ты так выделил «такого»? Кенши всё же имеет своё влияние. Здесь-то я прав?       — М-да. Если про этот разговор узнают мой босс или Сектор, мне не останется другого выбора, кроме как подорвать свой офис к чертям.       — Ха-ха-ха, что?       — Шутка. Просто шутка.       — Сайракс, ну скажи по секрету! — снова вспыхнул Джонни. — Клянусь, за столь ценную во всех смыслах информацию я готов не сниматься в «Ниндзе-миме 2»!       — Ниггер, там должна быть вторая часть?! — Сайракс картинно схватился за голову.       — Ага.       — Всё. Кино для меня больше не существует. Спасибо.       — Кенши Такахаши — опасный человек, Сайракс?       — Да конечно опасный! — ответил Сайракс так, словно это был всемирный факт. — Я Вам даже больше скажу: «Не переходите ему дорогу!». Слышите меня, мистер Кейдж? Никогда. Не. Переходите. Ему. Его сраную дорогу.       — Всё настолько серьёзно?       «Всё же криминальный авторитет? — подумалось. — Вот бы хотя бы в этот раз Кун Лао в корень не зрил, а!».       А Сайракс тем временем продолжил:       — Если Вы вдруг являетесь ему врагом… — не знаю как, учитывая железный характер мистера Такахаши, — я бы реально посоветовал Вам немедленно извиниться, — заключил он твёрдо. — Переступите через свою тупую гордость, поклонитесь ему в ножки, поцелуйте в задницу, но воевать с ним не на-до. Чисто из адекватных соображений. Ясно?       — Ух… Ясно, — тяжело сглотнул слюну в горле Кейдж.       — Вольно, — готов отпустить с миром Сайракс.        Однако у Джонни оставалось ещё несколько вопросов. В конец задолбанный Сайракс это дерьмо ощущал, поэтому не спешил снова возвращаться в работу.       Будь ты проклят, бездарный ниндзя-мим-Джонни-Кейдж. Теперь у Сайракса минус обед и плюс вопрос от Сектора сродни «Ты чё на обед со мной не вышел, олень?».       — Ты сказал, что ты удивлён, как меня ещё не взломали, ведь ваш кибермир, э-э, видит меня как на ладони? — и вправду имел допвопросы Кейдж. — Как это понимать? Это потому что я слишком знаменит?       — Грех не взломать Ваш инстаграм с геолокацией. И это раз, — хлопнул себя по лбу Сайракс. — Во-вторых, взлом даже куда легче, чем Вы можете себе представить. Кибербезопасность начала развиваться совсем недавно. К нашей иронии, человеческая тяга к взлому данных появилась слишком рано, и сейчас даже глубоко шарить в этой схеме не надо, дабы вскрыть чью-то задницу. Особенно если Вы — Кенши Такахаши.       — Он какой-то суперклёвый хакер? Так и знал!       — Ха-ха-ха, не-а! — стоило видеть его злорадствующую мину.       Джонни глупо насупил брови. И без того стареющий мужской лоб сморщился ещё больше.       — А? — застыл с той же гримасой.       — Нет-нет, — замахал ладонью Сайракс. — Мистер Такахаши определённо компьютерно грамотен, наделён нужными знаниями и всё такое, но… Ха-ха-ха, это слишком смешно!       — Издевательство! — возмутился Джонни. — Харэ ржать! На мою личную жизнь покушаются, а ты?!       — У Вашего «сталке… уху-ху, короче, у Вашего «сталкера», ха-хах, сплюсовались навыки базовой отслежки по всяким там гугл-картам, через веб-камеру… кое-какие навыки взлома соцсетей… Посты ещё, говорите, набирали по ноль лайков-просмотров инстаграме? — Вся эта херовина да со статусом, что он имеет сейчас. Чудеса-а-а! — и Сайракс эпично отсалютовал в никуда. Не хватало взрыва на заднем фоне. И солдата-Джонни в каске.       — Пиздец, — кратко выразился Джонни. — Иначе и не сказать. Пиздец.       — Не бойтесь, ему уже на Вас наверняка пофигу.       — Почему так думаешь?       — Я просто мыслю логически, мистер Кейдж. Он кто угодно, но точно не конченый «сталкер».       — Но он следил за мной?       — Может, тупо хотел что-то узнать? — с неожиданным оптимизмом предположил Сайракс.       — Ладно, окей, допустим. А почему именно сейчас? Почему не два года назад? Десять лет? — не понимал, не понимал, не просекал Джонни. — Мы с Такахаши были лучшими друзьями в школе, Сайракс. И мне было… Нет, есть. Есть, что с ним обсудить.       — Так обсудите лично! — обалдело развёл руками тот. — Извините уж, на этом я всё. Программист, кибермразь, немного в душе террорист, но ни на йоту не психолог.       — Я понимаю.       — До свидания, мистер Кейдж!       — А как мне с ним связаться?       Сайракс промолчал. Его указательный палец многозначительно показывал на камеру наблюдения в кабинете.       — Рискните, лол. Чем чёрт не шутит.       Джонни пялился на камеру наблюдения сверху и агрессивно думал, не разводит ли его часом Сайракс на лишний повод оборжать ненавистного актёра с Сектором за обедом. Пришёл к выводу, что вряд ли разводит. Сайракс полюбас хотел только двух вещей: работать дальше и чтобы Джонни ему в кабинете своим неприлично богатым духом не вонял.       Кейдж резво запрыгнул на рабочий стол Сайракса, и тот сипло вскрикнул.       Средний палец — это Джонни, помните? Высокий, уверенный, сильный средний палец сейчас носит железное кольцо с «JC»-инициалами. И именно средний палец тычет в камеру над головой Сайракса, тычет, а Джонни непривлекательно улыбается, как последняя сволочь на Земле.       — Я рот твой ебал, Кенши Такахаши, — сказал он с нахальным прищуром. — Я никогда не желал тебе ничего плохого, но я желаю тебе вот этого, — он щедро показал средний палец и на второй руке. Продемонстрировал оба фака. — И вот так тебе, и вот так! Да-а-а! — теперь начал двигать бёдрами, с понтом жёстко трахал воздух, представляя снизу Кенши. — Если ты это видишь, тупой гей, я хочу с тобой встречи. Да-да! Искренне, Кенши. Потому что я — такой же тупой гей, как ты, — Сайракс в тихом шоке кричал: «Не надо!». Джонни умозаключил: — В рот я тебя шатал, мужик. Понятно?!       У Сайракса пульс проверьте.       Если охрана, упаси Боже, проверит записи с видеокамеры наблюдения и доложит Би-Хану, он точно бежит в Мексику под женским псевдонимом. Если же это сделает Сектор, Сайракс вскроет себе вены ложкой. Что ещё он может сказать? Ах, да.       — Пошёл вон из моего кабинета, больной ублюдок! Вон, нахрен!       Джонни и Сайраксу напоследок средний палец показал, чтобы было. Спасибо, на диване толстый конверт с наличкой оставил. Заботливо подписал: «Горчичнику».       — Надеюсь, он как минимум год ещё проживёт, — буркнул себе под нос Сайракс, взял деньги и захлопнул дверь. Хватит с него неадекватных гостей на сегодня.

***

      Для этой воистину долгожданной встречи Джонни выбрал подходящее, как ему казалось, загадочному образу Кенши место — крышу итальянского ресторана. От места веяло ночной романтикой, холодом, некой бандитской эстетикой и одиночеством. «Прямо как от Кенши в своё время», — продолжал думать, очерчивая вальяжной походкой периметр. Он забронировал всю территорию заранее, как будто собирался сыграть здесь свадьбу. Он правда готовился. Джонни планировал, обмозговывал, Джонни боялся.       Он не был уверен, заценит ли его друг школьных лет выбранную точку, но точно знал, что тот придёт. Не в духе Кенши это — отказываться от своих же слов и… А хотя постойте… Ах, да!.. Кейдж с лёгкой иронией глядит на дальние высотки, выкуривая сигарету.       Неделю назад Джонни опубликовал в инстаграме пост с фотографией ресторана. Тщательно подумав, написал в описании к ней более конкретное место и время. Естественно, пост набрал уже давно привычных ему ноль просмотров и лайков — ну и отлично, всё пошло как по маслу!.. А спустя некоторое время его аккаунт инстаграма сам волшебным образом выдал Джонни ответ, запостив лаконичное: «Ok». И Джонни выдохнул. «Я не параноик», — ликовал внутренний он. Кенши явится на встречу, и они навсегда закроют эту дыру глубиной в сто тысяч световых лет.       Прохладный ветер мягко перебирал волосы на голове Кейджа, смешивал возрастную седину с чистыми русыми прядями. У экспрессивного Джонни на лице теперь есть редкие морщины, его руки с годами стали более грубыми, а грудь пересекала вызывающая татуировка. Да. Многое поменялось с «тех пор».       «Они» не виделись целую молодость. Между ними образовалась настоящая пропасть, а мост, соединяющий их, был выстроен из гниющих палок и ржавеющих гвоздей. Они нашли и потеряли друг друга, когда они были в старших классах. Сейчас двое бывших друзей — взрослые люди. У каждого своя дорога и свой сомнительный смысл жизни.       Джонни устал думать: «Что бы было, заступись я за Кенши перед всей школой в той драке?».       Ясен пень, на данный момент ему-звезде всё равно на хэйт. Если было бы позарез нужно, он бы со всей имеющейся крутостью заявил на весь мир, дескать, да, вот, ваш обожаемый кумир обожает с мужчинами не только спарринговаться, но ещё и трахаться. Ха-ха, отпустите его, ну он же красивый!       Как-то вышло, что в жизни после ухода Такахаши так и не появилось лишних поводов для каминг-аута. Он был женат на женщине (самой сногсшибательной, между прочим!) один раз, с десяток — его ловили за романами с самыми разными моделями и актрисами; в основном, его личная жизнь даже не претендовала на особый шок. Он и так был личностью довольно экстравагантной, по-американски безумной. Выйди он один раз из шкафа, фанаты бы чисто охнули, пошумели бы годик о бисексуальности кумира и забили б хер. Примерно так думал Джонни на свою аудиторию, но наверняка он знать, к сожалению, не мог.       Ночь сегодня выдалась холодная. Порядком озябший, уставший от ожидания Джонни докурил сигарету. Поморщил от мерзлоты нос, покрутил сигаретку в руках и выбросил. «Да неужели?». За спиной послышались ровные мужские шаги.       И идиотское сердце Джонни забилось чаще.       «Обернись, ну, давай же!» — кричал его внутренний голос, что так и не повзрослел.       И сердце Джонни готово было остановиться.       Плечо Джонни осторожно тронули, словно человек позади боялся обознаться. Первым делом Кейдж почувствовал приятный парфюм, исходящий от манжета пальто, вторым — услышал знакомый шугливому мальчишке внутри него голос — огрубевший, севший, возмужавший. Но всё равно колюче-знакомый.       — Кейдж? — спросил Кенши, в своей узнаваемой манере хмуря брови.       Джонни резко обернулся на это «Кейдж», вобрал в лёгкие воздух, а его глаза то и дело цеплялись за старый шрам на брови Такахаши. Он застыл с глупой улыбкой на лице, обнажив свои идеальные передние зубы.       Рука Кенши медленно сползла с его плеча. Они оба молчали.       Молчали, потому что с болезненным любопытством вглядывались друг в друга.       Честно говоря, некогда настроенный на «хреново зажившего кибербандита» Джонни ожидал немного другого человека. Возможно, он представлял себе именно того, кому приписывают тяжёлую судьбу, сидячий задротский образ жизни и так далее. Например, он готов был встретиться с опухшим толстяком с нездоровым серым цветом лица; со стреляющим из-под козырька кепки неопрятно-щетинистым худощавым хакером, вросшим в пропахшую потом толстовку; с одержимым одной лишь мишенью попорченным придурком со спецификой вкусов в одежде… Главное — чтобы это по-прежнему был Кенши Такахаши. Чтобы он был способен отвечать на вопросы внятно, доступно и чтобы он хотя бы частично не соответствовал опасному описанию Сайракса.       Настоящий же взрослый Кенши Такахаши — это совсем, совсем другой уровень. Запредельный! Нелиповый Кенши — это высокий мужчина в аккуратном чёрном пальто. Человек с приятными наружностью, запахом, ровной осанкой и, о-о-о, острейшим интеллектом в глазах, спрятанных за очками. Кенши было во всех смыслах интересно разглядывать, крутясь около него с собачьим любопытством. Особенно Джонни нравилась его до того идеальная, аж ублюдская укладка. И Такахаши, кажется, смотрел на Кейджа с неким не то озорством, не то азартом.       — Давно не виделись, — решил первым начать Кенши, спрятав руки за спиной. — Здорово видеть тебя воочию… снова.       — А я-то как рад, — открыто улыбался Джонни. — На ты вы-ы-ымахал, старик!.. Уф, я даже сначала не признал.       — Не поверишь, но лично я тебя где угодно узнаю.       — Ну да, ну да, мистер сталкер.       Кенши криво ухмыльнулся, уводя свои прищуренные глаза в сторону.       — Начну с очевидного. Зачем следил со мной? — спросил Джонни совершенно без злости. Хотя, быть честным, не ожидал от себя такой акции добра и милосердия. — Такахаши, что за внезапная старческая страсть по мне на ровном месте?       — О Боже, только не это, — закатил глаза Кенши. — Наблюдать за тобой было, к сожалению, не веселее, чем за хомяком, бегающим в колесе.       — Тогда в чём смысл меня так сильно задалбывать? Мужик, я на самом деле нереально скучный.       — Благодарю, это мы уже выяснили.       — «Мы»?       — Я и мои коллеги. Как минимум, с Джаксоном, который должен быть тебе знаком. Прости, что так вышло.       Джонни посмотрел на Кенши, как будто тот задолжал ему три ляма наличными.       — А, так Сайракс всё-таки тебе не сказал? — слегка удивился Такахаши. — Я сейчас работаю в ФБР, Джонни, но заранее не…       Джонни посмотрел на Кенши, как будто это он задолжал своему японскому сталкеру три ляма наличными.       — Где, бля, работаешь?! — и захлопнул рот от шока.       — В ФБР? — спросил так, словно уже сам не был уверен. — Подожди, ты… ты вообще как живёшь, Кейдж? У тебя всё нормально?       — Хреново живу! Как видишь!       Если жизнь прямо сейчас посмеет обелить перед ним его школьного друга, Джонни предпочтёт эту жизнь ненавидеть.       — Ясно… — вздохнув, Кенши под пристальным взглядом Джонни засунул руки в карманы пальто. Он легко покрутился влево-вправо в раздумьях. Задал вопрос: — У тебя доступ к интернету-то был, Кейдж?       — Нет, я вообще не заходил в сеть из-за тебя, — скис Джонни. — Точнее, несколько раз заходил. И то чтобы связаться с тобой.       — Иронично. Ты обращался в полицию, верно? Тебе там что сказали?       — Чтобы в задницу шёл. А что?       — Извини, а кто конкретно тебя посылал?       — Эм, всё население Земли? Кенши, что здесь вообще происходит? Это ведь твоих рук дело? Если да, я просто заживу спокойно, помолюсь за твоё агентское здоровье и буду сеять одну лишь мораль!       — Ты придурок? — глухо засмеялся Кенши. — Как же тебе со всем этим не повезло…       — О-о, а вот и мои любимые объяснения! — злобно потёр ладони Кейдж, а Такахаши ему улыбался одними глазами.       — Итак, — принялся тот, — начну с того, что в твоём районе шло массовое религиозное движение. Как обычно. Начали волной суицида, закончили зачатками терроризма.       «Опять эти дебилы, болеющие за Сатану!» — взвыл Джонни в душе.       — Я в курсе, ага, — на самом деле сказал он спокойно. — Неужто меня подозревали?       — Подозревали каждого в твоём районе. Ты, наверное, знаешь, как это работает. Уличные записи с камер наблюдения, прослушка — запрашивалось всё, что могло бы оказать содействие, — Кенши звучал буднично — оно и неудивительно. Часть работы. — Поначалу с рядом «странных происшествий» боролась полиция, но потом дело передали ФБР.       — Погоди, я встряну? — попросил Джонни, и Такахаши ему согласно кивнул. — …Как же это нереально иронично выходит, что в школе тебя обозвали Качинским, а теперь ты… буквально борешься с терроризмом! Я в ауте! Всё ещё не могу отойти от этой информации!       Кенши ведь не лжёт? Тяжело жить, когда долго держал своего давнего знакомого за стопроцентного ублюдка.       — Жизнь полна сюрпризов, — мужчина в ответ равнодушно пожал плечами. — Я понял это, когда в первый раз увидел тебя, живущего в ныне самом опасном районе. Везёт же тебе… на чертовщину.       — Вокруг меня часто всякая дичь происходила.       — Магнит для неприятностей, — поёжился Кенши. — В любом случае. Мне жаль, что тебе досаждали последователи культа. Частично тебя доставали и мои люди, однако об этом попозже, ладно?       — Волосы на коробке от пиццы, — припомнил самый смак Кейдж. — Твоих рук дело?       — Никак нет, — покачал головой Такахаши. — Надеюсь, ты её не ел?       — Нет, сразу выбросил.       — И молодец. А то у здешних «сатанистов» есть манера класть в чужую еду наркотики и — кому как свезёт.       — Твою мать! — вскрикнул Джонни, схватившись за голову. — Да я ж мог умереть!       — Паранойя идёт тебе на пользу…       — Д-да иди ты!       Кенши расслабленно облокотился об ограждение на крыше, вгляделся в тёмную даль и снова посмотрел на Джонни.       — Знаешь, а ведь ты был моей первой любовью, — сказал вот так, просто.       Кейдж от удивления приоткрыл рот.       Вовремя очухался:       — Давай тогда поговорим сейчас об этом, пока желание не ушло.       Такахаши все эти годы тоже было тяжело — факт, который так и просился в лицо.       — Я должен был рассказать тебе о той постановочной драке с Кун Лао, — когда Кенши говорил, он перебирал свои длинные пальцы. — Кстати, как он? Они с Рейденом? Женаты, должно быть? Имеют пять детей и три собаки?       — Ага, конечно… Друг друга они имеют, — отшутился Джонни угрюмо. — Больше достижений в личной жизни у двух придурков нет.       — Понятно.       — Что, расстроился? — горько усмехнулся Кейдж. — Спустя столько лет тебя всё ещё волнуют их отношения?       — Я был слишком категоричен, Джонни, — признался Кенши. — Мне хотелось поскорее покинуть вашу компанию из-за своего идиотизма — не из-за вашего. Звучит смешно, но я потом долго боялся, не рассорил ли я вас всех своим внезапным уходом, — он продолжал всматриваться в профиль своего когда-то-друга, кривя тонкие губы. — Чувствую себя… героем сродни бесцветного Тадзаки. Какой-то школьный ком, а нарастал всё больше и больше.       — Знаешь… Со мной произошло то же самое, — сказал Джонни спокойно, даже с пониманием. — Моя карьера, чую, уже скоро на спад сойдёт, а я всё боялся копаться в прошлом. Бля, я думал, я как-то сильно обидел тебя. Что бы там ни было… Прости, ладно?       — Ха-ха, ты лучше у Кун Лао с Рейденом за нас обоих прощения попроси…       — Ну уж не-е-ет, — Кейдж пихнул Такахаши в бок. — За себя проси сам, а я пока буду извиняться исключительно перед тобой, о, агент Кенши Такахаши из Ф… Б… Р… — рычал последнюю «р» он, а его давний знакомый до смешного покрывался и покрывался мурашками.       — Фу… Ужасно.       Джонни громко, неискренне рассмеялся. Затем, переведя дыхание, спросил с приподнятыми бровями:       — Значит, ты покинул наш нефиговый отряд из-за внутренней гомофобии? — Кенши на заданный вопрос незамедлительно кивнул. — Оу, вот как… — его улыбка дрогнула. — Разница менталитетов даже в Америке на нас сказалась, не так ли?       Было заметно, как Джонни всеми силами поднимал себе настрой на разговор.       — Приплюсуй к этому любимое расовое неравенство, мои врождённые странности и банальную низкую самооценку, — неуютно хохотнув, закатил глаза Такахаши. — Слишком много давления. Но я до сих чувствую вину перед вами троими. Думаешь, глупо?       — Всё окей. Теперь-то точно, можешь не сомневаться, — Кейдж лениво отмахнулся. — И… говоришь, ваш бой с Кун Лао был липовым?..       — А как иначе. Иначе бы Сарина устроила мне день революции, — ответил мужчина, по-прежнему опираясь о металлическое ограждение. — Я много какие глупости творил, лишь бы у тебя всё было в порядке. И много обманывал, чтобы просто быть твоим другом. В итоге, эгоизм одержал верх, и я решил поскорее смыться — моя школа ограничивалась чуть ли не на одном тебе, Джонни. Это было душевно невыносимо.              Джонни продолжал смотреть на Кенши с человеческим пониманием, но ничего не говорил. Вместо этого он просто осторожно похлопал его спине, мол, «крепись, старик, всё уже в прошлом». Душевно исчерпался, как и Такахаши, должно быть.       — Итак. Вернёмся к моему «сталкерству», — звучно хлопнул в ладони Кенши. — Джонни, ты ещё здесь?       — А куда ж я денусь?       — Отлично, — он натянуто улыбнулся. Морально готов отвечать на вопросы?       — Весь во внимании, чувак, — ох и не нравилась же Кейджу его рожа… — Случайно не хочешь поговорить о том, какого хрена меня игнорили все люди планеты? Потому что это меня волнует в первую очередь.       — Именно об этом, — расслабив лицо, прикрыл веки Кенши. — Произошла путаница, — открыл глаза и сообщил он, загадочно ухмыляясь. — Я совру, если попытаюсь себя перед тобой обелить, поэтому не буду даже стараться.       — Любопытно… — уже искренне угарнул Джонни.       — Мы выходили на след последователей культа, а ты часто маячил перед камерами. Появлялся то здесь, то там. Понимаешь, к чему веду?       — А-а-а-а, так ты совмещал полезное приятным? То есть, работу со слежкой меня-любимого?       — Типа того.       — Говнюк, — в зубы оскалился Джонни. — Только не говори, что назначил меня каким-нибудь лицом террористической организации, чтоб легально наблюдать.       — О-о-о, ни в коем случае! — похоже, Такахаши эта идея рассмешила. — Перед тем, как дело с культом окончательно передали ФБР, я наводил кое-какие справки касательно тебя. Похоже, полиция посчитала, что я веду независимое расследование и подозреваю тебя — лишь моя теория, не пугайся.       — Это чё за совсем не смешная шутка?       — В любом случае, я виноват, — Кенши развёл руки в стороны. — Отчасти, я наблюдал за тобой. Да. Джакс, друг Сони, — ты его должен знать — уважает меня за то, что я поймал в своё время Сарину, и первая волна культа была утихомирена. Поэтому, увидев, что я тебя мониторю, ему начало казаться, что ты и вправду подозрителен. Прости уж, Джонни. Я тебя спас от глобальной беды, но всё равно подставил.       — Говнюк! — повторил обзывательство Джонни. — Правильно Сайракс на тебя сказал, что ты нейтральный!.. Ни хороший, ни плохой — тупо Кенши Такахаши, — позлился минуту-две. Продолжил диалог: — И чё там? Поймал хоть преступников?       — Да.       — И на том спасибо.       — Твой дом чуть не заминировали. Во имя Сатаны, — Кенши выставил свой указательный палец вперёд; Джонни многозначительно пнул Кенши по ноге. — Эй. Я ведь даже не шучу.       — А я тебе со старшей школы не верю.       — Ну и не верь. Человек без интернета…       — Что ты сказал?       — Ничего, — перепуганный неандерталец…       Джонни ещё долго косо смотрел на Кенши, обдумывая детали разговора.       — Кстати. За то, что временно съехал к Кун Лао, отдельное спасибо, Кейдж.       — Небось, героически спас мне жизнь в моё отсутствие дома? — осуждающе выгнул бровь Джонни. — Обязательно спрошу у Кун Лао о новостях за неделю. Вдруг опять ты конченый балабол.       — М-да. Я уже начинаю сожалеть о том, что начал наблюдать за тоб…       — Так докопался до меня, аж во всех отелях доступ к камерам просил. Сволочь нереальная…       — …В школьные годы, всё же, ты был намного интереснее… — тем временем продолжил Кенши.       — Знаешь, ты начинаешь меня нешуточно раздражать, задрот.       Было не понятно, то ли напряжение между ними было правдивым, то ли попахивающим слишком говённым сарказмом.       — Какие бы клёвые мотивы у тебя ни были, Такахаши, — выдал Кейдж с тяжёлым вздохом, — ты всё равно остаёшься моим сталкером… И за это я тебя прощать не хочу.       — Хорошо, — Кенши легко поклонился Джонни, прикивнув.       — Но за всё прошлое… Я бы хотел извиниться сам. Прости меня, Кенши.       — Вау. Я думал, сегодня только я извиняюсь?       — Не знаю, — усмехнулся Джонни и покачал головой. — Я уже давно ничего не знаю.       Печальная нота. Кейдж был уверен: эта встреча с Кенши — последняя, больше такой не будет. Никогда. Он не знает, почему — просто ощущение было такое.       Как ни крути, шестое чувство у Джонни было развито прекрасно. Почуял слежку за собой, лишь изредка подозревая себя в излишней паранойе. «Впечатляет, не так ли?» — хотел бы спросить у Такахаши, да лучше какой-нибудь другой вопрос задаст. Покаверзнее.       Ведь больше такой встречи, опять же, не будет.       — А в какой момент ты во мне заинтересовался? — задал вопрос Джонни, даже не ожидая, что на него ответят.       — Тяжело сказать точно, — тем не менее начал Такахаши. Он вдумчиво нахмурил брови. — Но, наверное, когда вы с Кун Лао лежали на футбольном поле избитые, и ты дразнил его за фингал под глазом. Но всё равно как будто бы жалел и…       «И я подумал: «Повезло Кун Лао. Жаль, не я на его месте»».