Не такой уж плохой брак

- Опозоришь этим себя! Всем известно, что именно по твоей вине мама погибла, а узнав о моем бесплодии сразу обвинят тебя! - Я произношу это слишком громко и уверено, что сама вздрагиваю от получившегося эффекта. - Как ты смеешь?! Как ты можешь так говорить при мне?! - глаза отца светились гневом, он сжал кулаки, а я пожелала исчезнуть, но присутствие рядом возлюбленного придавало сил, - Я знаю, что твоя мама умерла после того, как родила тебя, но это не моя вина! Я не виноват в ее смерти! - мне показалось или в его голосе действительно промелькнула грусть, - Ты не имеешь права обвинять меня, понимаешь?! - нет, показалось. - Всем известно, что ты ради любовницы отравил ее! - я видела, как мой отец смотрел на меня с ненавистью, как его глаза наполнялись злобой, доселе мне невиданной. - О чем ты вообще говоришь?! Ты хочешь сказать, что я отравил твою мать? Это то, в чем вы меня обвиняете?! - его голос звучал агрессивно, и вы видели, как он указывал на меня пальцем. я стойко выдерживала его взгляд, пока рука Катакури держала мою. - Не проявляй ко мне такое неуважение, девочка! Я твой отец, и ты должна слушать, что говорю! - Мне мачеха все рассказала, что ты ради нее убил маму, об этом вся деревня знает! - ну прям целая семейная драма за один день! Ну за что мне такое счастье? - Перестань врать!! - он снова попытался указать на меня пальцем, но вдруг остановился, словно вспомнил что-то, от чего его зрачки расширились, - Подожди... твоя мачеха так сказала? - тон голоса отца резко стих, теперь он звучал надтреснуто и как-то виновато что ли, но и это прошло быстро, - Почему эта дрянь говорит обо мне такие ужасные вещи? - в никуда взвыл отец. - А ты как сам думаешь, всем же известно ты меня ненавидишь - мой отец выглядел так, будто не знал, что все это время я чувствовала себя нелюбимым и ненужным ребенком. Что все это время я была лишь средством для получения денег, но не более. - Я имею в виду...- отец пытался подобрать слова, но выходило с трудом, - Наверное, я тебя действительно ненавижу, - теперь не было крика, только жестокость, не скрываемая в голосе, - Из-за тебя Ноэль умерла. И ты для меня ни что иное, как разочарование, - это признание выбило землю из-под моих ног. я догадывалась, но предпочитала верить в лучшее. мол, сама себе придумала. Жесткая правда ударила меня хлестко и прямо по лицу. - И что же теперь? Собственная дочь оказалась бесполезной! - его голос то становился тише, то громче. Большая мамочка стояла тихо, не смея вмешиваться в мою личную драму, а Катакури держал за талию, как только мои ноги ослабли от признания отца. Долго наблюдать отца не пришлось. Как только он высказал все, то просто ушел, бурча себе под нос примерно: " я должен был отослать ее! " - Катакури давай уйдем от сюда, пожалуйста - мой голос треснул, я с огромным трудом боролась с собственными эмоциями. - Пойдем, милая, - он больше с ничего не сказал, и мы вместе вышли из комнаты. - Пошли куда-нибудь в тихое место, - просила я, пока он натягивал на меня верхнюю одежду и обувь, ведь сама я даже этого сделать была не в состоянии, - Я не хочу тут быть. - Мне не нравится твое состояние, - нахмурился Катакури, хотя я не могла винить его за беспокойство о себе, но сейчас мне было это нужно меньше всего, - Если ты хочешь поговорить о чем-нибудь? - его голос звучал очень мягко и понимающе. - Нет, все хорошо, - я постаралась улыбнуться, но вышло до скрипа фальшиво. - Как скажешь, но если что...- я кивнула, не давая ему закончить фразу, пока он выводил меня на свежий воздух. Глаза обожгло, эмоции зашкаливали, я держалась до последнего и его слова были последним триггером. - Я люблю тебя, милая...- он наклонился и поцеловал меня в щеку, - Я здесь для тебя, хорошо?- у меня потекли слезы. Катакури увидел это, и выражение его лица слегка изменилось, а потом он прижал меня к себе, увлекая в теплые объятья, - Ну ты чего? Все будет хорошо, - он продолжал меня обнимать, пока я всхлипывала все громче и громче, - Он просто идиот, милая, - Катакури стирал слезы с моего лица, пока я безмолвно их глотала, - Я обещаю, что никогда не причиню тебе боль! Не плачь, пожалуйста. Но я продолжала плакать, вкладывая в истерику всю боль.